Полная версия
Захар Левин
Дальше Бога нет
7 мая 2015 года, 10:00 до полудня. Стэндфордский университет, штат Калифорния.
Свет палящего солнца с удовольствием обволакивал помещение университетской аудитории, лучи уютно вытянулись над несколькими десятками сонных голов студентов и косым оранжевым полотном опустились на край исписанной доски. Студенты боролись со скукой: кто-то рисовал на полях тетрадей причудливые картинки, кто-то лениво листал новостные ленты соцсетей, а некоторые и вовсе наплевательски спали на задних рядах аудитории. Преподаватель сбросил свой плотный темно-коричневый пиджак, ослабил галстук и прошелся карманным платком по взмокшему лбу. Направив взгляд поверх очков на дальние ряды, он разглядел спящего студента, но не счел это оскорблением в свой адрес и продолжил лекцию.
– Итак, как мы уже упоминали ранее, первая письменность в Египте появилась в какой период? – произнес он, глядя на спящего студента.
Вся аудитория поочередно оглянулась назад. Сдержанный смех прокатился по рядам студентов, заснувшего бедолагу сосед толкнул в плечо.
– Мистер Мэзерс, в какой же период появилась письменность в древнем Египте? – с доброй улыбкой переспросил лектор.
Студент замешкался и испытал укол неловкости, оглядываясь по сторонам. В первых рядах поднялась тонкая женская рука.
– Да, Джессика?
– В период Ранней Династии, примерно 2613 год до нашей эры.
– Верно, Джессика, – подхватил лектор и неспеша перешел на правую сторону доски, продолжая лекцию.
Пробужденный студент потер лицо руками и уставился на доску, силясь понять, насколько отстал от лекции. Сосед усмехнулся и продолжил свои зарисовки на полях тетради. Прозвенел звонок, и поднялась шумиха. Лектор, повысив голос, распорядился подготовить доклады о Ранней Династии к следующему четвергу и вернулся на свое место за преподавательским столом.
Аудитория опустела. Профессор Льюис отправился на кафедру сквозь шум университетских коридоров. Толпы студентов разных наций и цвета кожи, как стаи тунцов, передвигались по широким коридорам. Льюис пользовался популярностью у всех, особенно у студенток. Его атлетическое телосложение, облачённое в элегантный костюм, седеющая щетина и очки в чёрной оправе вызывали интерес у юных особ. Только что прошла его первая лекция после длительного перерыва, связанного со смертью супруги. Он стремился сохранять невозмутимость и не выдавать своих эмоций, однако в глубине его души зияла глубокая и незаживающая рана, которая непрестанно давала о себе знать.
Возле кабинета профессора догнала женщина лет шестидесяти в очках с круглой оправой.
– Профессор Льюис, ваша дочь уже дважды звонила вам по видеосвязи, – со старческим возмущением в голосе заметила она.
– Хорошо, мисс Бертман, – обронил профессор и закрыл за собой дверь.
В кабинете звучал сигнал входящего видеозвонка, профессор сел в кресло и ответил. На экране монитора появилось юное лицо девушки.
– Здравствуй, милая. Мисс Бертман вне себя от твоих частых звонков.
– Наконец-то ты ответил, я все утро пыталась дозвониться.
Девушка поправляла неподатливые светлые волосы, пляшущие на ветру.
– Как ты, пап? – в ее короткой фразе слышалось что-то гораздо большее, чем просто дежурный вопрос.
Профессор Льюис снял очки и устало потер задумчивый лоб.
– Пытаюсь продолжать жить.
– Я тоже. Пытаюсь.
Между ними застыла недомолвка. Она отозвалась в их лицах скорбью. После короткого молчания, в котором многое было сказано про себя, девушка заговорила. В ее голосе была обнадеживающая попытка отвлечься от чего-то горестного.
– Мы тут нашли кое-что, и я бы хотела, чтобы ты прилетел сюда.
– Знаешь, милая, я думал на время оставить раскопки. Какого труда мне стоила первая лекция, спустя такое время…
– Это может быть великим открытием, – ободряюще добавила она.
Профессор молчал, медленно переводя взгляд из стороны в сторону.
– Ты все еще скучаешь по ней? – продолжила она. – Я тоже. Подумай, чего бы она хотела для тебя? Чтоб ты стал великим археологом, и это твой шанс. Это наш шанс, в конце концов!
Льюис помассировал веки.
– Я подумаю над твоим предложением, а пока мне пора идти.
Девушка испытала детский восторг, вызванный точной уверенностью, что за этими словами стояло согласие.
– Я люблю тебя, пап.
– И я тебя люблю, Бетти.
Сеанс видеосвязи был окончен, и перед смущенным лицом профессора высветился рабочий стол его компьютера. Он задумчиво постучал ручкой по столу, утопая в каких-то размышлениях, после резко подскочил и покинул кабинет.
Египет. Шарм-эль-Шейх. Полдень.
Шквалистый ветер разносил песок по улицам города. Местные жители вели себя странно: они были торопливы в своих действиях, будто на пожаре. Туристы, недоумевая, смотрели по сторонам. Неприметный мужчина, в старой затертой военной форме, нес несколько больших бумажных пакетов. Очевидно, он из местных, о чем говорила его стойкость к жаре, несмотря на плотную ткань костюма. Он за каждым углом вслушивался в разговоры местных жителей, и, судя по его выражению лица, услышанное ему не нравилось. Он силился заговорить с кем-то о происходящем, но подходящего собеседника не нашлось, едва ли кто-то согласится обсуждать это с незнакомцем. Мужчина прошел мимо рынка и вышел через высокую арку на открытую местность. Пакеты он погрузил в обшарпанный видавший виды пикап, сел за руль и отправился в южном направлении.
Пустыня близ района Хадаба. Это же время.
– У нас почти кончилась вода, – заметила Бетти, закручивая пробку на бутылке с небольшим остатком воды.
Она сидела под шатром в компании юноши, чьи засаленные кудри волос были равнодушны к порывам ветра. Молодого человека звали Табит. Он был приглашен к работе над раскопками в качестве представителя местных ученых-историков в области археологии. Он помогал наладить связи с местными жителями и организовать раскопки. Ему удалось за скромную плату привлечь к работе кучку бедняков из Каира.
– Карим должен был уже привезти нам продукты, но, видимо, заблудился в пустыне, – изрек юноша, неспешно любуясь пейзажем.
Палаточный городок пришлось укрепить: ветер поднялся на редкость сильный и принес с собой дождевые тучи. В сотне ярдов левее работала археологическая группа. Всю физическую работу выполняли бедняки из Каира, они перекрикивались на своем языке и быстро шевелились. Странным образом, находясь на большом расстоянии от города, они тоже были заражены какой-то подозрительно торопливой паникой. В их лицах считывалось стыдливое желание любого офисного сотрудника – побыстрее выполнить работу и сбежать домой. Они периодически посматривали на приближающиеся тучи и ускорялись в своих действиях.
– Подумать только – дождь в Египте, – с младенческим удивлением произнесла Бетти.
– Дожди здесь бывают, но только зимой, – немного обеспокоенно ответил Табит.
– Это Карим? – спросила Бетти, и парень повернулся назад.
Пикап, поднимая столб пыли, мчался вниз с песочного хребта. Спустя мгновенье за шатром послышался скрип тормозных колодок и хлопок двери.
– Ваш заказ, – произнес Карим, доставая пакеты из кузова.
Бетти взяла один и начала разглядывать покупки.
– Что вы здесь нашли? – спросил Карим, подкуривая сигарету.
– Мы пока не знаем, но очевидно, что-то значимое для всего человечества, – ответил Табит.
– Я подслушал, о чем болтают городские жители, и мне это не понравилось.
– И о чем же они болтают? – вмешалась Бетти.
– Коренной народ весьма суеверный, – Карим прервал свою речь сигаретной затяжкой, за его спиной в остывающем двигателе что-то щелкнуло. – Я хоть и не отношусь к их числу, но дождевые тучи в мае…
Он оборвал свою речь с задумчивым взглядом на горизонт, над которым нависла густая синева.
– Я думаю, вы, как и я, не верите в древние проклятия и прочую чепуху. Но чего бы вы тут ни раскопали, самое главное – не свои же собственные могилы. – Закончив свою речь, он расправился с окурком и повернулся к пикапу.
Бетти и Табит проводили его недоумевающим взглядом. Звук ленивого стартера около трех секунд смешивался с шумом ветра, но вскоре уступил реву мотора, плюнувшего едкой копотью из выхлопной трубы.
– Табит, что он такое говорит? – спросила настороженная Бетти. – Ты же не веришь в эту ерунду?
– Я согласен с ним только в одном, что местные слишком уж суеверные, – изрек юноша, провожая взглядом пикап. – Разложим продукты и сходим на участок?
Бетти, с выражением недоумения на лице, приняла предложенный план действий, но осталась в состоянии некоторой неуверенности.
Место раскопок было расположено примерно в трехстах восьмидесяти ярдах от скалы, в которой была выдолблена гробница Сенмута. Настойчивый ветер, сдувая залежи многовекового песка, оголил часть известняковой плиты. Впоследствии оказалось, что эта плита является частью подземного коридора. Коридор имел направление в сторону гробницы, а вот его начало и было целью экспедиции. В самой гробнице не нашлось никакого входа в подземный коридор, что ввело в заблуждение всех археологов. Различные предположения вызывали споры между ними, каждый из участников сгорал от нетерпения увидеть результаты раскопок, в которых будет подтверждена именно его теория. По результатам исследования залежей песка было выявлено, что вход в коридор был севернее гробницы на глубине шести ярдов. Был вырыт внушительных размеров котлован, на дне которого обнаружилось нагромождение из огромных валунов.
Бетти и Табит посетили участок как раз в момент попытки устранения завала. Появление Бетти на участке создавало осложнение для трудяг в поддержании рабочего темпа. Они то и дело украдкой бросали взгляд на стройные длинные ноги, осиную талию и на крепкий плотный пучок светлых волос. Руководитель экспедиции Кип Уилсон был человеком весьма вспыльчивым. Помимо его импульсивного характера, он выделялся и своим лицом, по которому как будто однажды сильно ударили крупным предметом, после чего оно так и не выправилось.
– Здесь кто-нибудь говорит по-английски?! – выкрикнул он, и шепотом добавил: – Черт бы меня побрал, кто их нанял?
Один из рабочих пытался торопливо изъясниться на невнятном арабском диалекте. Он через слово указывал пальцем на тучи.
– Дождя испугались? – баритоном великана произнес Кип.
Рабочий, будучи убеждённым в том, что ему удалось-таки донести свою мысль до руководителя, присоединился к остальным, покидавшим площадку. Пара булыжников, отодвинутых в сторону, позволила разглядеть часть ворот. Бетти сделала несколько снимков изображенных на них рисунков. Снимки она отправила отцу и подняла взгляд на небо. Холодные крупные капли начали точечно окрашивать песок в коричневый цвет. Табит предложил вернуться под шатер, дабы не промокнуть.
США. Калифорния. 02:00 до полудня.
Профессор был занят какой-то работой в куче бумаг, освещенных настольной лампой. Его лицо напротив экрана ноутбука выделялось серым оттенком в полумраке кабинета. Он снял очки и потер глаза. Потянувшись в кресле, он облегченно выдохнул и замер, его вниманием завладел телефон. Гаджет пополз по столу и подсветил дисплей. На мгновенье он застыл, пытливо разглядывая снимки ворот. Часть символов была ему знакома, но вот сочетание их с неизвестными символами могло менять их трактовку. В кабинете был слышен треск клавиш ноутбука. Экран прокручивал десятки сайтов с изображениями древнеегипетского письма и замысловатых символов. После изучения нескольких таблиц он уперся взглядом в стол и замер в размышлениях. Спустя минуту он бросил карандаш и вышел на кухню. Кофемашина приготовила чашку крепкого американо, с которой он вошел в другую комнату. Там стоял огромный шкаф с книгами, пара закрытых сейфов и множество фотографий в рамках, сделанных по всему миру. Он потратил несколько минут, стоя перед книжным шкафом и бегая взглядом от полки к полке, как многодетная мать в отделе детского питания. Его блуждающая по корешкам рука выудила толстенную черную книгу со второй полки. Запах кофе смешался с запахом старой книжной бумаги и потянулся следом за профессором. Книга с громким хлопком упала на стол, а рядом с ней аккуратно встала кружка кофе. Работа над расшифровкой длилась до первого луча солнца.
Египет. Шарм-эль-Шейх. 06:30 после полудня.
Карим подъезжал к городу с южной стороны. Вялые щетки ветрового стекла слизывали дождевые капли, размазывая их полукругами перед лицом Карима. Паника в городе продолжалась. Погодные условия вызвали у коренных жителей удивление такого масштаба, какое могла вызвать тридцатиградусная жара в январе у сибиряка. Полицейские вели себя будто дети, получившие строгое распоряжение родителя, но в страхе его провалить забыли саму его суть. Карим припарковал джип на пустыре и прошел арку, ведущую на рынок. Он хотел еще раз подслушать шёпоты в темных уголках города, но вместо этого увидел назревающий хаос.
Преодолевая улицу и отскакивая от снующих египтян, он завернул за угол и укрылся под козырьком. За его спиной была открыта дверь и из темноты дверного проема резко вылетела волосатая рука, схватив Карима за воротник. Он успел только растопырить руки в безуспешной попытке ухватиться за дверную коробку, но сила, с которой его тащили в темноту, была настолько велика, что спустя секунду он оказался в пыльном помещении в компании нескольких вооруженных людей. Он успел насчитать шестерых мужчин, выражение лица которых демонстрировало беспощадную мстительную холодность. Автоматы Калашникова внушали серьезность их намереньям. К Кариму подошел безоружный мужчина лет пятидесяти с густой седоватой бородой и копченым морщинистым лицом. На голове у него был белый грязный платок, прижатый черным обручем. Он пнул его в коленный сустав, от чего Карим повалился на четвереньки. Злоумышленник склонился к лицу заложника и внимательно его рассмотрел, следом выпрямился и подозвал другого. Тот приблизился, глядя на Карима взглядом полицейского, который в супермаркете поймал мелкого воришку. Морщинистый задирала что-то тихо сказал ему на арабском и повернулся к Кариму.
– Хель тусаед хаула эльнэсса эюэнхаль, ханзирон?1 – презрительным властным тоном произнес он.
Он вынул внушительных размеров нож из-под бронежилета и сделал шаг в сторону Карима.
– Интохрэ, – воскликнул Карим, – юмкиноми эн экун муфидан лака!
После этих слов седобородый одобрительно кивнул, а означали они лишь то, что теперь Карим может работать на них под прикрытием. Молниеносный нож предупредительным выстрелом воткнулся в пол прямо возле ноги Карима.
Аэропорт Лос-Анджелеса. 09:00 до полудня.
Профессор Льюис сидел в зале ожидания перед посадкой. Он сверился с часовым поясом Египта и связался с дочерью. На экране смартфона показалось заботливое лицо Бетти.
– Привет, пап. Что с тобой? Выглядишь разбито.
– Почти всю ночь не спал, пытался расшифровать надписи на воротах, – потирая лоб, изрек он.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
араб. «Ты помогаешь этим людям, свинья?»
