Вернуть тебя назад

Лицо у него такое, словно кто-то умер.

Медленно иду к нему, надеясь хоть на какие-то пояснения, коль не получила ответа от Веры.

А потом он поднимает голову и смотрит на меня. И от того, что я там вижу, застываю на месте, чувствуя, как на висках появляется испарина, а всё тело покрывается мурашками.

Тёмно-синие глаза под сурово сдвинутыми бровями Руслана потемнели настолько, что кажутся практически чёрными омутами. Сейчас там нет никакой любви, с которой он всегда на меня смотрит. Сейчас там только неверие и озлобленность. И самое страшное, что это всё направлено именно в мою сторону.

– Руслан, что происходит? – мой голос дрожит, ноги тоже, но я каким-то чудесным образом умудряюсь стоять ровно, не шатаясь из стороны в сторону.

– Это ты мне скажи… милая, – от его ледяного тона всё внутри застывает. И особенно от того, с каким сарказмом звучит последнее слово.

– Я не понимаю, – я пытаюсь сказать это твёрдо, но выходит слишком неуверенно и тихо. Громко сглатываю.

Он молчит. Смотрит пристально и тяжело, сканируя моё лицо с какой-то болезненной тоской.

– Согласно этим бумагам, – он трясёт папкой в воздухе, а потом резко и со злостью бросает её на стол. – Ты украла у компании, то есть у меня, деньги.

– Что?! – округлившимися от шока глазами смотрю на Руслана. – Что за бред?! Я ничего не крала!

– Боюсь, Алина, что доказательства слишком неоспоримы, – вклинивается Вера, усаживаясь на стул за переговорным столом и двигая эту папку в мою сторону.

Я подхожу, падаю на соседний стул и начинаю просматривать бумаги.

Краем глаза замечаю, что Руслан отходит к окну, засовывает руки в карманы брюк и поворачивается ко всем нам напряжённой спиной.

Внимательно читаю один лист за другим, от чего волосы на затылке шевелятся от того, что я там вижу.

Согласно всем собранным доказательствам в этой папке я действительно украла у компании Руслана миллион рублей. Вот только снять их якобы не успела.

Я пыталась отыскать тут хоть что-то, за что можно было зацепиться, дабы обелить своё имя, и не находила.

Возможно, я и наивный человек, но дурочкой точно не была, поэтому уже к концу чтения этих бумаг понимала, что меня просто подставили. Подставили настолько профессионально и филигранно, что я бы восхитилась этой работой, если бы это не касалось лично меня.

– Знаешь, Алин, я сначала даже не поверила, когда мы это обнаружили, – от гула в ушах голос Веры звучит словно сквозь вату. – Я даже Руслану не стала сразу говорить, решив, что это какая-то ошибка, – она говорит всё это с такой печалью, что у меня появляется надежда.

Поднимаю на неё взгляд.

Она разочарованно смотрит на меня.

– И поэтому я наняла независимую аудиторскую фирму, чтобы всё проверить, – Вера кивает в сторону незнакомцев. Те равнодушно взирают на меня. В их глазах ни грамма сочувствия. – Они подтвердили, что име…

– Миллион, сука, рублей! – полный ярости голос Руслана разносится по всему кабинету, обрывая сестру на полуслове. Он медленно поворачивается, впиваясь в меня горящим тяжёлым взглядом. – Тебе всего лишь стоило попросить его! И я бы дал его тебе просто так!

– Руслан, пожалуйста, поверь мне! – я соскакиваю и торопливо иду в его сторону. – Я не крала этих денег! – отчаяние охватывает, когда я вижу неверие в его глазах. – Клянусь! Меня просто подставили!

– А как ты это объяснишь? – к нам подходит Вера и протягивает листок. – Твоё заявление на увольнение.

– Что?! – я хватаю бумагу. Да, мой почерк и роспись моя. От паники и ужаса я даже не сразу соображаю, откуда вообще взялась эта бумажка.

– Мы сделали запрос в банк, – между тем продолжает говорить Вера. – И они сказали, что снятие тобой этой суммы запланировано на вторник. А согласно дате на заявлении, завтра последний день твоей работы в компании.

Я начинаю задыхаться от понимания того, как всё это выглядит в глазах Руслана.

– Нет… – перевожу на него ошеломлённый взгляд.

Он спокойно вытаскивает из моих дрожащих пальцев заявление и быстро просматривает его, скорее всего, для того, чтобы убедиться, что это мой почерк.

– Ты собиралась уволиться, снять деньги и что? Сбежать с ними, бросив Руслана? В этом состоял твой гениальный план? – вопросы Веры сыплются один за одним.

Слёзы появляются при виде того, какая лютая ненависть разгорается в чёрном прищуре глаз Руслана, когда он переводит взор с бумаги на меня.

– Нет… пожалуйста, Руслан… – я захлёбываюсь от раздирающих внутри меня чувств несправедливости и страха. – Пожалуйста… просто поверь мне… Я люблю тебя… я бы никогда…

– Заткнись! – цедит он сквозь зубы, прожигая меня лютым и бешеным взглядом. – Вадим! – почему-то рявкает в сторону начбеза.

Тот, в отличие от меня, понимает Руслана сразу.

– Мы всё проверили, – напряжённо начинает говорить Вадим. – Аудиторская контора с безупречной репутацией. Начальник отдела кадров подтвердила, что Алина Дмитриевна лично принесла заявление и попросила никому не говорить об этом, объясняя это якобы сюрпризом для вас, – смущение всё-таки проскальзывает в голосе мужчины, когда он поясняет дальше. – Все были в курсе, что вы… кх-м-м… хотели, чтобы Алина Дмитриевна уволилась, поэтому в кадрах не удивились и решили не доводить до моего сведения данный факт.

Сердце к концу речи начбеза уже настолько сильно бьётся в груди, что мне становится даже плохо. Перед глазами всё начинает плыть.

– Нет… – шепчу в отчаянии, качая головой из стороны в сторону. – Нет… пожалуйста… Руслан…

– Значит так! – пелена из слёз мешает мне рассмотреть лицо любимого мужчины. Судя по стуку каблуков, Вера отошла от нас. – Вадим, везёшь её домой. Проследи, чтобы она забрала только то, с чем пришла ко мне, и забери обязательно ключи. Отвезёшь, куда она скажет.

Слёзы текут, уже не прекращаясь, по щекам.

– И чтобы я больше даже близко не видел её, ты понял?

– Руслан… – я хватаю его за запястье трясущимися пальцами одной руки, а второй вытираю слёзы. – Не делай этого с нами! Ну, пожалуйста! Просто поверь мне!

В голове сейчас бьётся только одна мысль.

Ребёнок. Я не успела сказать ему про малыша, которого ношу.

Может быть, хоть эта новость заставит его не рубить с плеча. И это даст мне время, чтобы я нашла доказательства своей невиновности.

– Я беременна, – всхлипываю. – У нас будет ребёнок.

Всё тело Руслана словно деревенеет.

– О боже, Алин! – вскрикивает позади Вера. – Ну, может, хватит уже сочинять?! Ты буквально десять минут назад, заранее извиняюсь перед всеми за такие подробности, в туалете попросила у меня гигиеническую прокладку, сообщив, что у тебя наступили критические дни. Хватит уже пудрить всем мозги! И особенно – моему брату!

В голове словно что-то взрывается.

Не веря своим ушам, я оборачиваюсь.

Вера с торжествующей улыбкой смотрит на меня.

Это ведь она!

Она подставила меня!

Я поворачиваю лицо снова к Руслану и отшатываюсь в ужасе, выпуская его руку из своей.

До этого я знала, как выглядит безумная любовь в глазах мужчины.

Сейчас я знаю, как выглядит безумная ненависть в его глазах. Боюсь, теперь этот его взгляд буду видеть в своих кошмарах.

– Я был готов весь мир положить к твоим ногам, попроси ты меня об этом, – произносит он с яростной злобой. – И если до этого момента я собирался просто выкинуть тебя из своей жизни, то после твоих последних слов… – Руслан делает шаг вперёд и угрожающе нависает надо мной. – Захотела лёгких денег?! Так вот, можешь забыть о нормальной работе в этом городе. Да и в других тоже. Я сделаю так… единственное, куда тебя будут брать – это на место уборщицы.

Я обхватываю себя руками за плечи, словно пытаясь защититься от ненависти, которая тяжёлой волной идёт от Руслана в мою сторону. Она практически осязаема.

Мне никогда ещё не было настолько больно. Кажется, все внутренности скручиваются в узел, который вот-вот порвётся.

– Вадим! – рявкает Руслан. – Убирай её, пока я не прибил эту лживую сучку!

Закрываю в изнеможении глаза, понимая, что это реально конец.

Конец всему.

Конец нашим отношениям и… нашей любви.

Глава 6

Я до сих пор не понимаю, каким образом мне удалось сдержаться и не разнести к чертям свой кабинет.

Возможно, подействовало то, что в кабинете присутствовали посторонние люди, а может, то, что мозг пока ещё не в полной мере осознал свершившийся факт предательства.

И главное – от кого?

От того, кого я не просто любил, а боготворил, можно сказать.

Внутри всё горело. Настолько сильно, что казалось, все органы сейчас превращаются в обугленные куски плоти.

«Не может быть! Этого просто не может быть!» – словно на повторе билась одна и та же мысль.

Вот только кожаная папка, лежащая на переговорном столе, доказывала обратное.

Три раза!

Три, сука! Именно столько раз мне пришлось прочитать всё, прежде чем до охреневшего мозга дошло – это правда! И нет в этих бумагах ничего, за что можно было бы зацепиться, чтобы оправдать Алину.

– Руслан… – осторожно начинает говорить сестра, как только Вадим выводит зарёванную и бледную, как смерть, Алину из кабинета.

– Проводи гостей, – мне даже самому не верится, что ещё я могу вот так спокойно и хладнокровно говорить. В отличие от тона, с выражением лица, похоже, не смог справиться. Хотелось кого-нибудь прибить. И судя по тому, как два мужика с аудиторской конторы, пробормотав слова прощания, рванули в сторону двери, они боялись стать теми, на ком я осуществлю своё желание.

Сестра вернулась уже буквально через пять минут.

При её появлении я сидел за своим столом и снова внимательно вчитывался в документы. Карандашом делаю пометки на полях в тех местах, которые не совсем понял.

– Когда ты это обнаружила? – не поднимая головы, грубо спросил у Веры.

– Месяц назад, – сестра усаживается на стул для посетителей напротив моего рабочего стола. – Руслан…

– Почему сразу ко мне не пришла? – ещё грубее обрываю её и поднимаю тяжёлый взгляд.

Вера напряжённо и прямо смотрит мне в глаза.

– Я же говорила. Хотела сначала убедиться.

– Я хочу знать подробнее, как Али… она смогла это провернуть, – я даже имя Алины не мог произнести вслух. Горечь моментально возникала во рту, вызывая чувство тошноты.

Стараясь абстрагироваться от чувства потери и боли в грудной клетке, я стал внимательно слушать сестру, время от времени уточняя некоторые моменты.

Практически два часа я мучил Веру и… себя.

Но мне это нужно было. Убедиться, что доказательства неоспоримы. Что завтра я не проснусь с мыслью, а всё ли я проверил? А может, вот в этом месте закралась ошибка? Может, она всё-таки была права и её кто-то из коллег подставил?

Нет, так мучиться я не хотел.

Если отсекать себе руку (хотя в моем случае правильнее было бы сказать сердце), то лучше сразу, одним махом и без какой-либо анестезии, чтобы на всю жизнь запомнить эти «непередаваемые» ощущения, чтобы больше никогда и ни за что не влюбляться настолько сильно и одержимо.

– Руслан, послушай, – начала говорить сестра, как только я исчерпал свой лимит вопросов. От понимания того, что сейчас последует, сжимаю зубы так сильно, что нам обоим слышен их скрип. Но Вера, задрав подбородок, упрямо продолжает. – Я знаю, что сейчас тебе кажется, что…

– А вот сейчас стоп, Вера! –треск сломанного карандаша в руке звучит намного громче, чем моё предупреждение, сказанное тихо, но довольно жёстко и бескомпромиссно. – С этого момента я запрещаю тебе вообще упоминать про… неё! Понятно?

Сестра нервно проводит рукой по волосам, откидывая чёлку назад.

Дождавшись согласного кивка, я откидываюсь на спинку стула.

Стук в дверь и в кабинет заглядывает Вадим. Делаю ему знак рукой войти.

– Езжай домой, Вер, – кривой улыбкой попытался смягчить свою предыдущую грубость. – И… родителям пока ничего не говори. Я сам скажу на днях.

Сестра уходит, и на её место садится начбез.

– Всё сделано, Руслан Андреевич, как вы приказали, – отчитывается он с непроницаемым лицом.

– Куда отвёз?

– К подруге на Весеннюю.

Значит, не поехала к себе в однокомнатную квартиру, которую она получила от государства как сирота и которая была закрыта с того момента, как она переехала ко мне.

Хотя чему я удивляюсь. Уверен, что они на пару с Наташей придумали этот план, когда поняли, насколько сильно я влип в Алину.

– Значит так… – начинаю медленно говорить. – С сегодняшнего дня устанавливаешь круглосуточное наблюдение. И Вадим, я не шутил про уборщицу. Тем, кто её будет брать на работу, популярно объясняешь, что я сделаю с их фирмой, если она будет у них выполнять хоть какую-то работу, помимо мытья полов.

Я чувствую, как с каждой минутой после прочтения этих проклятых бумаг в папке, во мне та самая безумная любовь трансформируется во что-то жутко тёмное. В то, что многие бы назвали ненавистью. И возможно, что они были бы правы. В свои тридцать четыре года я впервые познал это чувство. Сейчас я реально понимал, что оно означает.

– По поводу её последних слов… – горло перехватывает.

Прихожу в бешенство, когда вспоминаю.

Дрянь!

Почуяв, что запахло жареным, попыталась сыграть на том, что якобы беременна.

Неужели у неё совсем ничего святого нет?!

А ведь предупреждали меня, что выходцы из детских домов и не на такое способны. Неужели меня настолько ослепила эта чертова любовь, что я смог проморгать гнилую сущность девушки?!

Где, сука, было моё знаменитое чутье?!

– Если она пойдет в больницу, выясняешь всё – к кому, зачем и так далее – и сразу же мне сообщаешь, – руки сжимаются в кулаки, когда я произношу эти слова.

Неужели какая-то часть моего мозга допускает мысль, что её слова правда?

Неужели, Рус, ты ещё продолжаешь на что-то надеяться?

– На этом всё. За руль не сяду, – я реально оценивал свои возможности и понимал, что так будет безопасней для всех, в том числе и для меня. – Поэтому дай мне кого-нибудь из парней, чтобы довёз меня до дома. Через десять минут спущусь, – взмахом руки отпускаю Вадима, а сам обессилено закрываю глаза.

Ничего, Руслан.

Ты выдержишь.

Однажды тебе станет легче. Со временем чувства утихнут, а потом вообще пропадут. Нужно просто время.

Время и машина для стирания памяти, блять! Потому что внутренние уговоры нихрена не помогают.

Внутри, в районе сердца так и продолжает жечь, словно там сейчас полномасштабный пожар, сжигающий нахрен всё.

И словно мне этого мало, перед мысленным взором встаёт образ плачущей девушки.

Тру с силой глаза, пытаясь избавиться от картинки, где на меня смотрит с мольбой Алина и произносит «поверь мне».

Ну уж нет. Впредь… ни за что и никогда.

Додоверялся, мать вашу!

Верил так, что теперь не знаю, как собрать себя по кускам, на которые меня разорвало при всплытии правды об Алине.

Глава 7

– Сучка! – с чувством произносит Наташка, как только я заканчиваю свой рассказ, захлёбываясь от рыданий.

Я сижу на диване, скукожившись и поджав под себя ноги. Подруга протягивает мне стакан воды и рулон бумажных салфеток.

– Так, а ну-ка, давай уже прекращай реветь, – командует Наташа, усаживаясь рядом. Притягивает меня к себе и обнимает за плечи.

Утыкаюсь в её плечо, судорожно всхлипывая и пытаясь хоть немного успокоиться. Сомневаюсь, что такого рода истерика полезна для малыша, но я, правда, не смогла сдержаться, когда открылась дверь и, увидев моё лицо, Наташа мрачно произнесла:

– Так и знала, что рано или поздно это случится.

Истерика, которую я сдерживала всю дорогу, пока собирала вещи в доме Руслана и ехала до дома подруги, всё-таки случилась. Выпустив из ослабевших пальцев ручку чемодана, я заревела, закрывая лицо ладонями.

Наташка завела меня в квартиру и, усадив на диван, с хмурым лицом слушала мой невнятный рассказ.

– Я не… понимаю… – вытираю салфеткой остатки слёз на щеках. – Зачем она так поступила?

Я действительно не понимала, почему сестра Руслана так поступила?

Ладно бы у нас с ней были плохие отношения. Но нет, такого не было никогда. Вера с самого первого дня моей работы у неё в отделе очень тепло относилась ко мне. Когда мы начали встречаться с Русланом, у меня были опасения и даже где-то страх, что она будет против нашего союза. Как же я была рада, когда ничего подобного не произошло.

А ведь, похоже, она давно задумала выкинуть меня из жизни Руслана. На эту мысль меня натолкнуло заявление об увольнении. Всю дорогу, пока меня везли к дому подруги, я прокручивала в голове, откуда же оно взялось. А потом вспомнила. Это же то самое заявление, которое я написала три месяца назад и которое Вера оставила у себя. И как удачно для неё, что там не было даты. Поставь я её тогда, она не смогла бы использовать его против меня.

– Да потому что сука, стерва и подлая тварь! – продолжает бушевать подруга, поглаживая меня по голове. – А если серьезно, вариантов куча. Может, ревнует, может, считает тебя недостойной своего брата. Как вариант, просто банальная женская зависть. Она ведь считает себя охренеть какой красавицей, а тут ты, да ещё постоянно на её глазах. Хрен её знает, Рапунцель, – тяжело вздыхает Наташа. – Нам, простым людям, никогда не понять, что творится в башке у таких, как они.

Она замолкает.

Я тоже молчу, чувствуя ужасное опустошение внутри себя, а ещё безумную слабость во всём теле. Кажется, даже руки не смогу поднять.

Господи, как же хочется, чтобы это был всего лишь кошмарный сон. И в какой-то момент я просто проснусь и пойму, что ничего этого не было.

– Что мне делать, Нат? – еле слышно произношу, закрывая глаза. – Как жить дальше?

– Нормально жить! – с нажимом говорит громко подруга. – Так же, как и до встречи с этим мерзавцем. У тебя теперь есть о ком думать больше, чем о ком-то из этой змеиной семейки, – её намёк более чем прозрачен.

И она права. Теперь у моего ребёнка есть только я. И подруга, конечно же. Уж она-то точно не бросит меня и не отвернётся в такой ситуации. Последующие слова от неё полностью подтвердили то, в чём я была так уверена.

– Вернёшься в свою квартиру, – между тем продолжает говорить Наташа, озвучивая вслух планы моей дальнейшей жизни. – Устроишься на работу. Тут я тебе помогу – у нас как раз в фирме бухгалтер по зарплате уволился. Переговорю с начальством, они тебя точно возьмут. Ну, и, само собой, займешься своей беременностью. Встанешь на учёт, сдашь анализы. Короче, будущая мать, дел у тебя будет вагон и маленькая тележка.

– А если… – мой голос ломается.

– Никаких если, Алин, – жёстко произносит подруга, прекрасно понимая, что я хочу сказать. – Он сразу поверил, понимаешь?! Не поговорил сначала с тобой. Не проверил всё досконально, хотя мог бы это сделать, прежде чем рубить с плеча. Он сразу вычеркнул тебя и вашего ребёнка из своей жизни. Сразу, понимаешь! А теперь задумайся. Если однажды ему опять что-то про тебя скажут плохое, ты уверена, что готова снова это пережить?

– Но там реально неоспоримые доказательства, Наташ, – чуть ли не с мольбой говорю, надеясь на понимание с её стороны. – Если что-то и можно найти, то только находясь внутри программы. А он…

– Просто мудак! – перебивает она, вставая с дивана. Смотрит на меня сверху вниз с досадой, уперев руки в бок. – А ты наивная дурочка, если пытаешься его оправдать. Как по мне, то такому поступку просто нет оправдания. Никакого!

Может, она и права, и я действительно дурочка, но не могу вот так просто отречься от нашей с Русланом любви, как это сделал он. Как бы ни было больно мне сейчас, но надежда, что каким-то чудесным образом он узнает всю правду и появится, прося прощение, теплится у меня где-то глубоко в душе.

– Ладно, вижу, что с тобой бесполезно на эту тему говорить, – подруга обречённо качает головой. – Как любила говорить наша директриса в детдоме: время всё расставит по своим местам. Всё-таки надеюсь, что твоё будет не с этим предателем, Рапунцель.

Отвожу взгляд, чтобы она не увидела в них, как сильно я хочу обратного.

Мне очень обидно и горько, что Руслан так поступил, но почему-то во мне была уверенность, что он скоро остынет, всё проверит и… вернётся ко мне.

Да, в его глазах я видела отвращение и презрение, но не верила, что он действительно так может ко мне отнестись. Такая любовь, какая есть между нами – даже мысленно произношу «есть», а не «была» – не может перерасти в такую лютую ненависть.

Пусть это и наивно, но я в это верю.

Глава 8

6 месяцев спустя

Я без сил падаю на стул и тупо сижу минут двадцать, давая отдых своей спине, рукам и ногам.

Надо встать и поесть, но единственное, что хочется – лечь, уснуть и проснуться в какой-нибудь параллельной вселенной.

Громко и возмущённо стону в голос, когда слышу мелодию звонка на мобильнике.

Это точно подруга, а не ответить ей нельзя. Мигом примчится, подняв параллельно на уши полицию и скорую помощь.

Приходится встать и нестись в прихожую, где по глупости оставила на тумбочке телефон.

– И чего так долго не отвечаем? – сразу же начинаются наезды, как только принимаю вызов.

– Наташка, да ну тебя нафиг, – возмущённо произношу, но как-то слабо. Силы и правда на исходе. – Я могла просто в туалете или в душе находиться. Чего ты паникуешь сразу?

Глупый вопрос.

Мы обе прекрасно знаем ответ на мой вопрос.

Трудно не начать паниковать, когда ты находишься под постоянным контролем и надзором пять месяцев.

А всё началось тогда, шесть месяцев назад.

Мы с подругой сразу заметили, что за мной стали следить. Самое забавное, что я поначалу даже не испугалась, так как узнала двоих мужчин, изо дня в день следующих за мной по пятам в огромной чёрной машине. Это были люди из охраны Руслана.

Помню, я даже немного обрадовалась, решив, что это какой-то добрый знак. Если они ездят и ходят за мной, то значит, Руслану не наплевать на меня. Значит, он волнуется и переживает.

Господи, какая же я была наивная.

И я это поняла слишком быстро. Вернее, мы с Наташей поняли это быстро.

Уже на следующий день, в понедельник, подруга ушла на работу, собираясь переговорить со своим начальством по поводу меня. В обед позвонила, сообщив, чтобы я сейчас же собиралась и приезжала к ней в фирму на собеседование.

– Да ты не волнуйся, – успокаивала она меня, пока я красилась, стараясь с помощью косметики скрыть следы бессонной ночи. – Они уже в принципе согласились тебя взять после моей рекомендации, но хотят лично познакомиться с тобой. И, кстати, выйти придётся уже завтра, Алин.

Собеседование длилось недолго. Несколько вопросов и меня отпустили со словами, что будут ждать завтра.

С немного приподнятым настроением я поехала в свою собственную квартиру, чтобы прибраться там и подготовить её к своему возвращению. Я не собиралась надолго оставаться у подруги. Так, пару дней, а потом нужно было опять привыкать к тому, что теперь я должна самостоятельно жить, как это и было до моего переезда к Руслану.

Убравшись в своей однушке, я вернулась к Наташе домой, которая примерно в это время возвращалась с работы. И только я переоделась, как появилась она. Злая как чёрт и матерясь, как сапожник, подруга залетела в квартиру.

– Представляешь, что учудил этот сукин сын?! – на мой испуганный и недоумённый взгляд она начинает объяснять. – После твоего ухода к моему начальству заявился мужик от твоего Руслана и… – она переводит дыхание и уже более спокойней продолжает. – Он настоятельно рекомендовал моим работодателям не брать тебя на работу, напрямую угрожая.

– Что?! – ошарашено смотрю на подругу. Словно подкошенная, плюхаюсь на диван.

– Мои, само собой, тут же вызвали меня и сообщили, что брать тебя не будут.

И это было, как оказалось, лишь самое начало моих мучений с поиском работы.

После многих собеседований, куда я ходила и где меня были согласны взять, уже через два часа мне звонили и отказывали в месте, иногда ссылаясь на совершенно идиотские причины, а иногда напрямую говоря, что никогда не пойдут против Шувалова Руслана Андреевича.

Я не смогла устроиться на работу по своей специальности. Начиная уже отчаиваться, я попыталась пойти в магазин хоть продавцом, но там всё повторилось. Собеседование, согласие и звонок через час с отказом.

Деньги, лежащие на чёрный день, постепенно уменьшались. Мне нужна была хоть какая-то работа. И я её наконец-то нашла.

Руслан сдержал своё слово.

Теперь я работала уборщицей. В трёх местах, так как на одну зарплату я бы не прожила.

Наташа пыталась совать мне деньги, уговаривая отказаться хотя бы от одной работы и не перетруждаться в связи с моим положением, но я категорически отказывалась и была при этом непреклонна. Скоро рождение малыша, и я даже боялась представить, сколько денег мне тогда понадобится, поэтому на две зарплаты я жила, а одну откладывала, создавая себе и ребёнку хоть какую-то подушку безопасности.