Изгнанник Ардена

Эстелла Ришель умерла из-за злоупотребления успокаивающими травами. Эта новость ошарашила аталасскую знать два года назад. Не сама смерть дочери Фредерика Ришель, а весть о том, что ее муж от горя выпрыгнул из окна.

Следующие несколько минут они завтракали в давящей тишине. Адалина первой нарушила ее, очевидно, желая сбежать от болезненных воспоминаний.

– Почему ты инсценировал свою смерть? – прищурившись, спросила Адалина. – И не смей снова говорить, что я задаю слишком много вопросов. Моя жизнь сейчас буквально в твоих руках. Я имею право получить честный ответ.

Тристан тщательно прожевал пирог, который без преувеличения получился очень вкусным, а потом запил его ароматным мятным чаем. Он намеренно дразнил Адалину, проверяя ее терпение на прочность, но она продолжала сохранять ледяное спокойствие. Лишь взглядом метала молнии.

– На меня кто-то покушался, – сдавшись, наконец ответил он.

– Всего-то?

– Очень рьяно покушался. За последние два месяца меня четыре раза пытались отравить, однажды даже напали в открытую. Благо, я отделался раной в боку. Чтобы найти убийцу, нужно было ослабить его бдительность. Вот я и стал временно мертвым.

– Кто-то из твоих близких знает, что ты на самом деле жив?

– Младший брат Рэндалл и его супруга Аврора, троюродная кузина Кристин и ближайшие помощники по делам гильдии – Изекиль и Флоренс.

– Когда найдешь того, кто желал тебе смерти, объявишь себя живым?

Но на этот вопрос он не хотел отвечать даже самому себе.

– Теперь моя очередь задавать вопросы, дорогуша.

Тристан доел пирог, но вместо того, чтобы положить себе еще кусок, полез ложкой в тарелку Адалины. Она никак не отреагировала на его выходку. То ли намеренно игнорировала, то ли ее это не смутило.

– Расскажи, что знаешь про пропажу перстня «Сердце Запада».

Адалина отрезала ножом маленький кусочек, но не успела наколоть на вилку, как Тристан схватил его ложкой и отправил в рот. Она с непоколебимой невозмутимостью отрезала еще кусок.

– Мне известно только, что оно пропало еще до смерти Танната. Не знаю, кто его украл.

– Можно поподробнее?

Адалина сняла наконец маску безмятежности и оторвалась от трапезы.

– В то время я жила в резиденции одного из приближенных Стефана, хотя фактически она принадлежала ему. Стефан навещал меня каждый день, следил, чтобы жизнь не казалась мне сладким пирогом. – Она невесело усмехнулась. – Он был зол, как голодный раненый пес, а однажды напился и потерял контроль. Он…

Адалина отвела взгляд, и Тристан увидел, как дрогнуло ее горло.

– Он избил меня, и я притворилась, что потеряла сознание. Пока лежала в постели, куда меня перенесли слуги, я услышала, как он обсуждает с Орионом пропажу. Он сказал, что если они не решат эту проблему, то коронация не состоится. Переехав во дворец, я собрала все сведения воедино. Уже тогда Стефан искал перстень. – Адалина порывисто схватила чашку и шумно отхлебнула остывший чай, забыв про манеры, в отсутствии которых когда-то упрекала Тристана. – Несколько раз он пытал меня. Считал, что мой отец причастен к пропаже перстня, но даже если так, то я ничего об этом не знаю. Мне пришлось с еще большим усердием строить из себя пустоголовую курицу, чтобы Стефан перестал меня подозревать.

Тристану захотелось разбить кружку об стену и сломать кое-кому шею, но он продолжал сидеть смирно и задумчиво помешивать чай ложкой.

– Почему ты не уехала после смерти родителей? Почему осталась здесь, да еще и со Стефаном?

– Потому что все случилось слишком внезапно, и я не успела сбежать. Стефан является моим опекуном по завещанию отца, пока я не выйду замуж. Родственников по линии Ришель у меня нет, семье матери Фредерик не доверял, боялся, что те присвоят его богатства, вот и отдал меня королю. Но он умер, и эта великая честь досталась Стефану, – с горечью произнесла Адалина и поднялась из-за стола.

Съеденный пирог булыжником упал в желудок Тристана. Он не стал допивать чай и тоже собрался уходить.

– Тристан, – окликнула Адалина, и он обернулся, увидев, что она стоит у печи и комкает в руках фартук. – Ты уходишь по делам гильдии?

– Допустим.

– Я могу… – Адалина неуверенно пожевала губу, но такое скованное поведение было ей несвойственно. – Могу пойти с тобой? Я уже вторую неделю безвылазно сижу в четырех стенах, если не считать нашей встречи у булочной. Я скоро задохнусь здесь. Мешать не буду, клянусь.

Озвучь она эту просьбу часом ранее, он бы отказал без раздумий. Но теперь его виски сверлил ее голос. «Он избил меня. Пытал меня».

– Только при условии, что будешь во всем меня слушаться.

– Хорошо, – не мешкая, ответила она, и уголки ее губ слегка дрогнули.

– Переоденься, ты вся в муке, это привлечет лишнее внимание.

– Я быстро.

Тристан цокнул.

– Ни за что не поверю. Когда речь заходит о переодевании, девушки забывают про понятие «быстро».

Адалина одарила его хитрой улыбкой.

– Я умею удивлять.

«Это уж точно», – подумал Тристан, когда она скрылась за дверью.

* * *

Спустя три часа они прогуливались по просторной прибрежной улице в Рыбацком районе. Тристан уже получил сведения от своего человека и коротко ввел Адалину в курс дела. Она с интересом разглядывала рыбацкие лодки, выстроившиеся вдоль берега Спящей реки. В воздухе стоял запах рыбы, но он никак не мешал ей наслаждаться этими мгновениями свободы. Она даже уговорила Тристана купить у старого рыбака окуня, убедив, что приготовит его не хуже королевских поваров. Тристан не переставал удивляться, как в этой девушке сочетались любовь к роскоши и праздной жизни, трудолюбие, хитрость и светлая искренность, детская капризность и мужественная стойкость, разбитые в прах надежды и неистребимый оптимизм.

– Твои люди устроят завтра засаду леди Ноэл и ее любовнику? – спросила Адалина, когда они направились вдоль берега к мосту. Участь нести сверток с купленной рыбой, от которой разило илом и тиной, досталась, конечно же, Тристану. От Адалины все еще исходил приятный аромат корицы и яблок.

– Нет. Я передам сведения о предстоящем побеге лорду Ноэлу, а дальше пусть сам решает, что делать с неверной женой.

Адалина задумчиво кивнула. Она наклонилась и сорвала цветок клевера, росшего по всему берегу. Тристану показалось, что она упорно избегает его взгляд.

– Осуждаешь меня?

Она замерла в неподдельном удивлении.

– С чего ты взял?

– Эта девушка не любит своего мужа, хочет сбежать с любимым, а из-за меня ее планы обречены.

Адалина равнодушно пожала плечами.

– Тристан, я прекрасно понимаю, что ты возглавляешь шпионскую гильдию, а не отряд милосердия. Чтобы сохранить непогрешимую репутацию «Черной розы», ты должен выполнять заказы, а не играть в борца за справедливость.

Тристан поразился ее ответу.

Если бы самые близкие люди узнали, сколько раз он марал руки ради достижения цели, приняли бы его таким? Приняла бы его таким, какой он есть на самом деле, та, кому он вручил свое сердце, закованное в железные цепи?

Ответ был ему известен и оттого ненавистен.

– И ты не испытываешь сострадания к леди Ноэл? – спросил он, пытаясь отыскать подвох в суждениях Адалины.

– Мое сердце не из стали, Тристан, а из плоти и крови. Если я буду сопереживать каждому встречному, оно попросту не выдержит… Чего ты так смотришь на меня? – Адалина вопросительно вскинула ладонь. – Да и вообще, если эта леди Ноэл так жаждала свободы, стоило тщательней планировать побег, а не тратить время на свидания со своим горе-любовником. Тогда бы и муж ее ни в чем не заподозрил и не обратился к гильдии.

– На ее месте могла оказаться ты, Адалина.

– Но я не на ее месте. По милости Единого, мне хватило ума не идти на поводу глупых чувств, а полагаться на холодный рассудок. Поэтому я здесь, гуляю с тобой и собираюсь жарить рыбу, а леди Ноэл… – Голос Адалины дрогнул.

Как бы она ни пыталась притворяться ледяной статуей, Тристан знал, что в глубине души Адалина сочувствует незнакомой девушке. Он помнил, как еще ребенком она подбежала к нему в слезах и поцеловала руку, умоляя спасти сестру. Но сейчас, наученная горьким опытом, Адалина понимала, что всем людям помочь невозможно. Сам Тристан усвоил этот урок давным-давно и помогал другим, но только не в ущерб своим интересам. Исключением были его родные.

– Шпионы доложили, что этот портной, любовник леди Ноэл, – настоящий аферист. Он подговорил ее своровать из поместья все драгоценности, какие она только сможет вынести, чтобы потом отобрать их и бросить бедняжку на произвол судьбы где-нибудь вдали от Аталаса. Да, лорд Ноэл уже не молод и не может похвастать красотой, но он любит супругу и относится к ней по-доброму. Я смогу убедить его, что юная глупая леди Ноэл поддалась коварным чарам обманщика, и ее не стоит наказывать.

Тристан не знал, зачем рассказывал это Адалине. Но, заметив, что она никак не изменилась в лице, испытал странное облегчение. Она не стала бы его осуждать, даже если бы не узнала эту информацию.

Они пересекли мост и ступили на узкую улицу между домами, нависавшими друг над другом, когда неподалеку раздался лязг доспехов.

– Королевская гвардия! – в ужасе выдохнула Адалина, выронив собранный на берегу букет.

Тристан посмотрел в сторону трех солдат, на нагрудниках которых виднелся герб в виде алого солнца, а потом опустил взгляд на валявшиеся у них под ногами цветы. Они точно привлекут внимание гвардейцев. С чего бы девушка обронила свежий букет посреди улицы? Только если она была напугана.

Или взволнована.

Тристан намеренно выпустил из рук сверток с рыбой, и та с глухим звуком шмякнулась на землю. Потом он обхватил Адалину за талию и закружил, словно они были влюбленной парой.

– Ты что делаешь? – зашипела Адалина ему в ухо.

Тристан промолчал. Вместо этого увлек ее в тень домов и прижал к стене.

– Скоро сюда подойдут гвардейцы, притворись, что влюблена в меня до одури и сейчас лишишься чувств от счастья.

Адалина на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки. Ее плечи расслабились, и она положила ладони Тристану на грудь, словно жаждала его близости, но обнять все еще не решалась.

– Умница, – похвалил Тристан, прислушиваясь к шагам, которые становились все громче и громче. Он наклонился ближе к ней, чтобы спрятать от чужих глаз, и нежно взял за подбородок. – А теперь сделай вид, что я говорю тебе нечто очень приятное и нежное.

Адалина коварно сверкнула глазами.

– А почему я должна делать вид, если ты и правда можешь сказать мне что-то приятное? – Она медленно провела рукой по его груди и задержалась на вороте туники. Ее ледяные от волнения пальцы коснулись его оголенной кожи, вызывая необъяснимую дрожь.

– Готов признать, твой пирог был очень вкусным.

– Это я и без слов поняла, учитывая, что ты слопал три куска, – усмехнулась Адалина, но смешок получился тихим и скромным, как и подобает юной городской простушке.

Тристану нравилось, с какой легкостью она меняла маски и подстраивалась под обстоятельства. Прямо как он сам.

Шаги стали ближе, а потом и вовсе замедлились. Гвардейцы явно заметили их и теперь решали, не беспокоить ли влюбленную парочку или же подойти и допросить. Адалина побледнела и снова напряглась, а Тристан как ни в чем не бывало продолжал играть роль. Он провел большим пальцем над ее верхней губой и замер на крошечной темной точке.

– Мне так нравится твоя родинка.

Губы Адалины разомкнулись, а глаза заблестели.

– Ты так смотришь, будто хочешь поцеловать меня.

– А ты разрешаешь? – прошептал он, вдыхая пьянящий медовый аромат ее волос.

Адалина ничего не сказала, но Тристан увидел ответ в румянце у нее на щеках, в подрагивающих ресницах и расширившихся зрачках. Он медленно сократил расстояние между ними, нежно коснулся губами уголка ее рта и замер. Грудь Адалины стала вздыматься тяжелее и чаще, и она сжала ткань туники на его груди и приподнялась на носочки, прижимаясь к его телу. Шаги за их спинами ускорились, а потом и вовсе отдалились. Видимо, гвардейцы поверили в их игру. На долю секунды Тристан разомкнул губы и скользнул языком по бархатной коже, прямо по тому месту, где находилась маленькая милая родинка, а потом отстранился.

– Они ушли, – произнесла Адалина, словно хотела побыстрее забыть о случившемся между ними.

– Да, – спокойно ответил Тристан и, взяв ее за руку, повел в нужном направлении.

Адалина молчала, притворяясь, что все хорошо, но ледяные пальцы указывали на то, что она боится. Поэтому Тристан не выпускал ее хрупкую ладонь из руки. В воздухе вокруг них витала недосказанность, но весь путь они проделали в безмолвии.

Около дома Тристан заметил фигуру тощего долговязого мальчишки. Он сидел на обочине дороги и строгал из дерева какую-то фигурку. Тристан сразу узнал его.

– Ниал? – позвал он.

Мальчик резко поднял голову и, увидев Тристана, быстро пересек дорогу.

– Господин, – шепотом заговорил он, воровато оглядываясь по сторонам. – Дом, за которым вы наказали приглядывать, час назад обыскивали королевские гвардейцы. Жильцы говорят, что они перевернули вверх дном комнату на втором этаже, но там несколько дней никто не живет.

– Хорошо, Ниал, ты молодец. – Тристан достал свободной рукой мешочек из кармана и передал мальчику. – Ступай туда, продолжай следить.

Ниал убежал, а Тристан повернулся к Адалине. Внешне она оставалась спокойна, но ее ладонь железным капканом сомкнулась на руке Тристана.

– Адалина? – мягко позвал он.

– Этот мальчик следил за домом, в которым жили мы с Изобель?

– Да.

– Что мне делать?

Пальцы Тристана онемели от того, как сильно она их сжимала, будто боялась, что он разомкнет ладонь. Но он и не думал ее отпускать.

– Мы покинем Аталас.

Адалина дернула губами, пытаясь выдавить улыбку, но каменная броня ее выдержки пошла трещинами.

Тристан сделал шаг к ней и погладил по волосам.

– Честь «Черной розы» непогрешима, Адалина. Я не позволю Стефану найти тебя. Обещаю.

Глава 12

Тристан дал Адалине два дня на сборы, а сам отправился решать кое-какие дела в Аталасе. Вещей у нее было немного, поэтому она управилась всего за несколько часов.

Весь вечер она просидела у открытого окна, слушая звуки никогда не дремлющего города и вдыхая терпкий аромат цветущей липы вперемешку с дорожной пылью. Если бы не боязнь попасться королевским гвардейцам, Адалина бы сбежала из дома, чтобы в последний раз прогуляться по улицам района Вельмож, или отправилась бы к Изумрудному дворцу – посмотреть на него хотя бы издалека.

Несмотря на мрачные воспоминания, связанные с этим местом, Адалина провела там все свое детство. Но тогда рядом с ней были брат и сестра. Эстелла дарила ей тепло и ласку, на которую скупилась их мать, а Эмильен с охотой принимал участие во всех ее играх и шалостях.

Оказавшись в плену у Стефана, она лишилась возможности свободно перемещаться по Аталасу. Ей даже не позволили съездить в поместье Ришель и проститься с родным домом. Уже позже слуги Изумрудного замка привезли ее украшения и одежду, но имелись вещи, которыми Адалина дорожила куда больше красивых платьев и побрякушек. И они были вне досягаемости.

На следующий день Тристан разбудил ее ни свет ни заря, громко постучав в дверь. Изобель в комнате уже не было, и Адалина наспех надела платье без тесемок и завязок на спине.

– Я принес тебе одежду в дорогу, – сразу сказал Тристан, не тратя время на приветствия, и пересек комнату.

– Я не могу отправиться в путь в платье? – в смятении спросила Адалина, принимая из его рук сверток. В нем лежали мятая мужская туника, штаны из грубой черной ткани, которые выглядели так, будто их выпачкали в пыли, и…

– Ты шутишь? – изумленно выкрикнула она, брезгливо повертев перед собой искусно изготовленный парик с короткими черными волосами.

– Ты переоденешься в юношу, чтобы у городских ворот нас пропустили без лишних расспросов, – ответил Тристан, внимательно изучая сумку в углу комнаты, которую она собрала еще вчера. – Я надеюсь, это все вещи?

– Да. А я думала, что мощи твоей гильдии хватит, чтобы я пересекла границу Аталаса, не наряжаясь в оборванца с улицы.

– Дорогуша, – он ехидно улыбнулся, – ты в любой момент можешь вернуться в Изумрудный дворец и менять роскошные наряды изо дня в день. Отдавай парик, коль не нравится. Он, знаешь ли, немало стоит.

– Скряга. – Адалина одернула руку, заводя ее за спину и пряча парик. – Выйди, мне нужно надеть эти лохмотья.

Туника оказалась велика, так что ей пришлось закатать рукава и подвязаться широким поясом, но в штаны она влезла с трудом.

– С какого ребенка сняли эти проклятые тряпки? – пробубнила она себе под нос, зашнуровав завязки на ремне.

С париком пришлось повозиться. Поскольку волосы ее были длинными, почти до копчика, Адалина долго пыталась спрятать все локоны. Когда она вышла в гостиную, Тристан обошел ее по кругу и недовольно цокнул.

– Прежде чем надеть тунику, ты перевязала чем-нибудь грудь?

– Да, – процедила она.

– Ты женственна даже в мужской одежде. Это никуда не годится.

– Сочту за комплимент.

Но Тристану, казалось, было совсем не до шуток. Он снова обошел ее и нахмурился.

– Ссутулься. У тебя слишком прямая осанка для уличного мальчишки.

Адалина опустила плечи и выпятила их вперед.

– Так?

– Отлично. Постой тут.

Тристан направился на кухню и через мгновение вернулся, держа в руках тряпку. Глаза Адалины изумленно расширились, как только она увидела, что ткань выпачкана в саже.

– Что ты делаешь? – спросила она, когда он приблизился к ней.

– Немножко грима не помешает, – ответил Тристан и мазнул тряпкой по ее лицу.

Адалина раздраженно шлепнула его по руке.

– А не слишком ли ты богато вырядился?

Тристан был одет в белую рубашку и изумрудного оттенка камзол, расшитый золотом и агатами. Недельная щетина, которая вот-вот перерастет в бороду, ничуть не портила его внешний вид, но прибавляла несколько лет. С ней и коротко стриженными волосами Тристан совсем не походил на того Порочного принца, которого все помнили, но оставался все также непростительно красив.

– Я лорд Аллорис из Лирельна, приехал в Аталас, чтобы отловить беглого слугу и наказать по всей строгости за то, что обесчестил мою младшую сестру.

Адалина едва ли не уронила челюсть.

– Полагаю, тот самый слуга – это я?

– Именно. Более того, Тилле Аллорис – настоящий лорд из Лирельна, и он в самом деле разыскивает слугу. Даже врать городским привратникам не придется.

– Этот Аллорис поручил твоей гильдии разыскать слугу?

– Да, и мы его нашли. Правда, не в Аталасе. Но это мелочи.

Адалина взяла со стола маленькое зеркальце и, увидев свое отражение, поморщилась.

– Дай сюда тряпку, нужно замаскировать родинку. Она слишком приметная. – Адалина протянула руку, но Тристан отбросил ткань в дальний угол комнаты и коварно заулыбался.

– Чтобы спрятать твою очаровательную мушку, я подготовил кое-что получше.

Адалине это совсем не понравилось.

– Что ты задумал?

– Самую малость придадим тебе мужественности.

Через несколько минут Адалина посмотрелась в зеркальце и брезгливо ощупала приклеенные темные усики.

– Можно было обойтись и без них, – возмутилась она, пока Тристан, глядя на нее, беззастенчиво хохотал. – Когда отклею эту щетку, на моих губах останутся следы от раздражения.

– Уверен, ты переживешь.

Адалина тяжело вздохнула. Он прав, она и не такое переносила за свою жизнь. Однако издевательский смех Тристана действовал ей на нервы.

Его веселье прервала Изобель, вошедшая в гостиную. Она поклонилась Тристану, а потом подозрительно уставилась на Адалину. На ее лице отразилось узнавание.

– Госпожа? Это вы? – с нотками недоверия спросила она.

– Я. Где ты была? Я уж подумала, ты со мной даже не попрощаешься.

– Пойду проверю, подъехал ли извозчик, – сказал Тристан и вышел из гостиной.

Адалина догадалась, что он намеренно оставил их наедине. Она перевела взгляд на служанку и заметила в ее руках предмет прямоугольной формы, завернутый в ткань.

– Я боялась не успеть, но, хвала Единому, все получилось. – Изобель улыбнулась, но в ее глазах застыла печаль.

– Что получилось?

Когда Изобель развернула ткань, Адалина не смогла сдержать изумленного возгласа. Там оказалась ее шкатулка, в которой она хранила дорогие сердцу вещи: старый личный дневник, куда она, будучи совсем девчонкой, записывала свои мысли; портреты матушки, Эстеллы и Эмильена, написанные ее собственной рукой; нотные листы с любимыми партиями и другие памятные предметы.

– Но как? – спросила Адалина охрипшим от подступивших слез голосом и прижала резную шкатулку к груди.

– Помните, вы как-то рассказывали, куда спрятали ее? Я все запомнила, а вчера попросила помощи у господина, сказала, что нужно проникнуть незаметно в поместье Ришель и отыскать кое-что очень ценное для вас. Он отправил туда своего лучшего домушника. Никто из прислуги даже не заметил, что в поместье пробрался посторонний.

Ее слова удивили Адалину еще больше. Тристан помог Изобель ради нее? Просто так?

– Спасибо… – прошептала Адалина и, шагнув вперед, порывисто обняла служанку.

Ей было горько от мысли, что они расстаются навсегда. Изобель покинет Аталас через три дня. Тристан пообещал, что Изекиль проведет ее через самые безопасные городские ворота.

– Берегите себя, госпожа. – Изобель погладила ее по спине. – Надеюсь, вы обретете счастье.

– И ты береги себя, я никогда не забуду твою доброту и преданность.

Изобель отстранилась и, смахнув с щеки слезу, широко улыбнулась.

– Ваша мать гордилась бы вами. – Она свято верила, что Вероника Ришель была ласковой и любящей, и Адалина не пыталась переубедить ее. Пусть даже Изобель подарила ей больше тепла, чем родная мать.

Адалина выдавила из себя ответную улыбку.

– Прощай, Изобель, ты заслужила спокойную жизнь со своим сыном.

Она в последний раз сжала ладонь служанки и вышла на улицу, где ее ждал тернистый и опасный путь, полный непредсказуемых приключений. Где ее ждал Тристан.

* * *

Адалина искренне считала, что самое неприятное в предстоящей поездке до городских ворот – это неудобный парик и дурацкие усики, от которых у нее начался нестерпимый зуд. Но она глубоко ошибалась.

Они подъезжали к воротам, когда Тристан огорошил ее новой безумной просьбой:

– Прости, дорогуша, но мне придется тебя связать. – Он вытащил из-под сиденья кареты веревку.

– Это обязательно? – спросила Адалина с нотками отчаяния в голосе.

– Представь, что ты опорочила честь аристократки и сбежала из поместья хозяина, прихватив с собой парочку фамильных украшений, а потом тебя разыскал и поймал хозяин. Как думаешь, ты бы сидела в одной карете с ним или пыталась отбиться и сбежать?

– Попыталась бы сбежать, – обреченно ответила она и, смирившись с очередным испытанием, протянула Тристану сложенные вместе ладони.

– Я постараюсь затянуть не слишком крепко, чтобы веревка не натерла кожу. – Он одарил ее приторно ласковой улыбкой и с завидной ловкостью перевязал запястья, словно проделывал это не раз. – А теперь внесем в грим последние штрихи.

Когда он вытащил из кармана кинжал, Адалина отшатнулась, вжавшись спиной в стену кареты.

– Что ты собираешься делать? – Ее голос дрожал, но она надеялась, что Тристан спишет это на то, что карета ехала по неровной дороге и постоянно тряслась.

– Не переживай, дорогуша, твое прекрасное личико не пострадает.

Тристан подвернул рукав камзола и, не мешкая, сделал надрез на коже выше запястья. Когда из раны выступила кровь, он подобрал алые капли и испачкал губу и подбородок Адалины. Потом провел пальцем под ее носом, прямо по искусственным усикам, словно у нее пошла кровь.

– Вот так-то лучше. Теперь ты один в один беглый слуга, которого отловил хозяин и угостил первой порцией тумаков.

Не успел он договорить, как карета резко притормозила.

– Уже приехали? – спросила Адалина.

– Нет. Остановились, чтобы взять с собой в путешествие веселую компанию.

Дверь кареты тут же распахнулась, и внутрь протиснулись двое здоровенных мужчин в доспехах, на которых был изображен герб: дуб с тремя звездами над кроной.

– Господин, – поприветствовал Тристана темноволосый мужчина тридцати лет.

Второй, зеленоглазый блондин, молча кивнул. Он выглядел младше, но на лице его отражались недружелюбие и холодность.

– Адалина, это мои люди, Адам и Орсон, они будут сопровождать нас до Ардена.

– Это герб Аллорисов? – спросила она, указывая на нашивки, украшавшие доспехи.

– Да. Теперь, будь добра, представь самые ужасные события жизни, чтобы по прибытии к воротам выглядеть так, будто тебя приговорили к смертной казни.