Непокорная жена генерала-дракона

– Идёмте, – сказал он тихо и спокойно, протянув широкую ладонь, на которой сверкали массивные перстни.

– Туда – ни за что, – прошептала я негромко. Громко при гостях всё-таки было неловко.

– Идёмте, Каролайн, – проскрежетал генерал, продолжая надвигаться на меня.

Значит невесту зовут Каролайн! Теперь сомнений нет, что я в чужом теле.

Я упёрлась спиной в широкую колонну, отступать было некуда. На нас устремилось множество взглядов.

Чтобы избежать излишнего внимания, я кивнула:

– Ладно. Но только вон туда, – и указала головой в сторону светлой и просторной комнаты, в дверях которой сновали официанты.

Похоже на кухню – наверняка, там есть запасной выход. Может, получится сбежать?

Круглая штуковина в руке у мужчины засверкала огнями.

– Я должен ответить, – произнёс он.

– Конечно-конечно, отвечайте! – проговорила я, облегчённо вздыхая, когда меня перестал прожигать бездонно-чёрный яростный взгляд мужчины.

Мы двинулись в комнату официантов.

Генерал вёл очень стремительно, и по дороге у меня упала шапочка с длинной вуалью, прежде болтавшейся по спине. Кто-то даже попытался поднять её и передать Скарсгарду, но он грозным рыком отогнал всех, выставил официантов из комнаты и запер дверь – на шапочку даже не обратил внимания.

Мы вновь остались одни. Но на этот раз не в спальне, а скорее на кухне. Я покрутила головой, но никаких дверей не увидела. Лишь высокие окна, за которыми проплывали облачка. Далеко не первый этаж – выпрыгнуть не выйдет!

– Присядь здесь! – приказал мужчина и вопреки грозному голосу, преосторожнейше усадил меня на стул и даже руки мои, которые я не знала, куда деть от волнения, взял и положил мне же на колени. – Если с моим плетением что-то случится, я буду очень-очень зол и даже мёртвый вас достану.

– Я поняла! – фыркнула я, вырвав у него свою руку.

Непонятная штука в ладони генерала продолжала надрываться, переливаясь огоньками.

– Сидите молча, мне надо поговорить! – сказал он строго и отошёл в другую часть большой комнаты.

Да уж – ничего нового от военного я услышать и не могла – одни сплошные приказы: сядь, встань, неси ужин…

Я принялась осматриваться, нервно теребя ткань подола. Помещение просторное, вокруг много столов с бокалами, наполненными игристой жидкостью, и блюдами с бутербродами, – видимо, закуски на свадьбу, которые ещё не успели подать. По стенам стояли стеллажи с разной утварью: тарелками, кастрюлями, вазочками, полотенцами, салфетками и чашками.

– Это Скарсгард, – мрачно проговорил генерал в зеркальце, приложив его к уху.

Похоже, это местный телефон. Ведь он снова про чужую душу говорить будет! Я прислушалась.

В ответ из “трубки” слышалось гундение и ничего членораздельного я разобрать не могла. Однако по кислому выражению лица генерала, можно было судить, что там не звучало ничего хорошего.

Супруг повторил прежний приказ везде расставить ловушки и всех снабдить артефактами против проникшего в мир чужого духа.

Моё сердце в груди билось бешено: интересно, что они делают с духами, когда их ловят?

Я напряжённо вздохнула и разгладила подол, украшенный витиеватой вышивкой – хватит мучить такую красоту. Стала хаотично соображать. Если я в другом мире, то как сюда попала? А что если мы с невестой генерала обменялись телами, и она попала в моё умирающее тело? Кошмар какой, ведь меня могут обвинить в убийстве, хотя я ни в чём не виновата – но чует сердце, что никто не будет разбираться!

Так, нельзя себя выдавать, буду притворяться, пока не разберусь во всём! Если эти ребята знают про разные миры, то наверняка и я смогу узнать об этом побольше, и там уже определюсь, что делать. Но совершенно точно из тела генеральской жены нужно бежать и как можно скорее – вон он каким голодным взглядом на меня глядит! Своей сделает и не посмотрит, что я против.

От взгляда мужчины, стоявшего посреди комнаты в парадном белоснежном кителе, волнами пробегали мурашки. Может, он и злится на супругу за какую-то неприятность, но ведь видно, как он её (меня то есть) хочет.

Я заволновалась ещё сильнее.

Он ведь уничтожит меня, когда узнает, что я погубила его настоящую жену!

Пока до конца не верилось, что после смерти я осталась жива, но свой шанс на жизнь я не собираюсь упускать.

Я приложила ладони к лицу и помолилась за прежнюю хозяйку.

“Прости меня, – обратилась я к ней. – Кем бы ты не была. Я не хотела, чтобы так получилось…”

В горле вырос ком, и я покашляла.

– На, попей, – перед носом выросла тяжёлая рука с перстнями, держащая стакан. – Это вода, – добавил супруг.

Я сделала глоток – стало полегче.

– Фишер, твою мать! – прорычал генерал в трубку. – Ты что не понял, что я сказал? Поднимай свой зад, обыщи город, локализуй местонахождение, и чтобы к вечеру голова бедолаги, в которого вселился чужак, была у меня на столе! Это не шутки! Его нужно немедленно истребить!

Истребить?! – Я сильно подавилась, опрокинула стакан и зашлась кашлем.

6

Генерал тут же принялся вытирать мне салфеткой губы и подбородок, не отпуская “телефона” от уха.

– Вы в порядке, Каролайн? – прошептал он тихо.

Из переговорного устройства раздалось:

– Есть немедленно поймать и истребить!

Сердце забилось, как бешеное. Это кого они хотят истребить?! Меня что ли?!

Я медленно кивнула Скарсгарду, ширя глаза, и забрала у него салфетку, со страху сжав её в кулаке.

– Всё, Фишер, у меня неотложное дело! Звук отключаю, связь через адъютанта!

– Подожди минуту, Георг, я ещё хотел уточнить! – послышалось в “трубке”.

– Ну, уточняй, – медленно пророкотал Скарсгард.

Вот это выдержка у мужчины! Ведь видно, что терпения больше нет— мой Жора сжимает кулаки до белых костяшек.

Неужели так не терпится “подтвердить брак”?

А вот у меня нервы просто никакие. Зубы стучат, как будто на морозе сижу под порывами сильнейшего ветра. Только получила жизнь – и меня сразу хотят убить!

– Не нервничай, – положил ладонь мне на плечо супруг.

Дрожь мгновенно улеглась. Или испугалась генерала и убежала?..

Собеседник генерала начал что-то быстро лепететь. Скарсгард, оставив меня, вновь отошёл в другую часть комнаты, что-то терпеливо объяснил по второму разу инквизитору, отдал ещё какие-то приказы и наконец захлопнул переговорное устройство.

Развернувшись, генерал медленно двинулся в мою сторону, словно хищник, крадущийся к забившейся в угол добыче. Ловкий, грациозный. Всё тело подобрано и налито силой, мускулы, проглядывающиеся под мундиром кажутся ещё больше и опаснее.

Я поёжилась.

Что же делать? Вдруг он всё понял про меня? Неужели мне конец? Прямо сейчас?

Генерал осторожно, не делая резких движений, расстегнул несколько верхних пуговиц, будто они ему мешали дышать. На открывшейся шее что-то засеребрилось. Сперва показалось, что цепочка, но когда он ещё немного приблизился, я увидела пластины чешуек. Крылья мужского носа опасно задрожали, а серую сталь глаз снова прорезали вспыхнувшие огненным свечением острые вертикальные полосы.

Он точно не человек!

Бог ты мой, в какой мир я попала?!

Мой палач встал напротив, широко расставив ноги в высоких, начищенных до блеска сапогах, и потянулся к моей кисти.

Не дав себя коснуться, я испуганно вскочила и схватила сковороду с полки.

– Не подходите!

Генерал то ли улыбнулся, то ли оскалился, двинувшись вслед за мной. Озорной вид его мне очень не понравился, и я подняла сковороду повыше.

– Не надо, не поднимайте тяжёлого, – он ловко забрал у меня посудину, я даже не успела понять, как это произошло, – лишь оба моих тонких запястья оказались в его широком захвате, а сам мужчина – у меня за спиной.

Он притянул меня и шумно вобрал воздух рядом с моим ухом.

Наверно, пора было вырываться и кричать: “Убивают! Помогите!” Но тело предало и напрочь отказалось сопротивляться: молодое, неопытное, что с него взять?

Я заворожённо застыла, растекаясь в сильных руках, словно мороженое под летним зноем. Аромат лимона и хвои снова одурманил разум, и я стала, словно пьяная. Ноги предательски задрожали.

А может, это не водой он меня напоил, а каким-нибудь любовным эликсиром?

– Вы обязательно всё расскажете мне, Каролайн, – прошептал он, – во всех подробностях расскажете, что у вас был за план с леди Алексией. Я уверен, это с ней вы в сговоре. А сейчас… – звякнула пряжка мужского ремня, и сердце моё остановилось. – Сейчас я должен подтвердить брак, пока вы не навредили моей родовой силе!

Невольная дрожь пробежала по телу – мужчина манил, как магнит. Но я не его жена и не должна поддаваться искушению.

Я попыталась закричать, вырываясь из властных объятий. Но меня сжали сильнее, впечатывая в себя, и я не могла даже пискнуть. Я поняла, что у меня нет ни единого шанса сбежать от супруга.

– Отпустите меня! – простонала я, отчаянно лягнув его ногой в бедро.

Попала во что-то очень твёрдое, хотя мышцы бедра, предполагала, будут мягче. Отбила пятку… Ай-ай-ай…

Мужчина застыл, продолжая крепко меня держать.

– Вам придётся покориться, Каролайн… – хрипло выдохнул он над ухом, явно страдая от боли.

Не церемонясь, генерал проник жаркой ладонью под накидку и коснулся моей обнажённой ключицы. Я оцепенела, ощущая сильные мужские пальцы на коже, и перестала дышать.

Меня очень давно никто не касался.

Пальцы генерала скользнули ниже, лопнула пуговка, вторая – и властная ладонь легла на мою грудь. Сладкое предвкушение свело ноги. Но я разозлилась на себя за запретные чувства.

Я не должна… Не должна покоряться!

Скарсгард издал глухой стон удовольствия и сжал меня сильнее, впиваясь поцелуем в шею. Дрожащие от напряжения руки мужчины говорили о том, что он еле сдерживается.

Только от чего?

Чтобы заняться со мной любовью или сомкнуть кулак на моей хрупкой шейке?

– Нам нужна кровать! – воскликнула я.

7

Я была готова выкрикнуть, что угодно, лишь бы генерал отвлёкся! Ведь пока мы будем двигаться к кровати, у меня будет хоть и небольшой, но всё же шанс, избежать того, что он хотел со мной сделать!

Скарсгард резко развернул меня и удивлённо поглядел в лицо. В его глазах метался безумный.

– Кровать? – недоверчиво проговорил он и, сделав рваный вздох, решительно сорвал с моих плечей накидку.

Я осталась в платье с голыми плечами, лишённом всех пуговиц на лифе, и теперь вместо обороны вынуждена была прикрывать грудь.

– В походах с моей армией, дорогая Каролайн, вам придётся обходиться без кровати! Так что начинайте привыкать!

Вот солдафон! Бедная его молодая жена! Как объяснить такому, что с женщинами, особенно в первый раз, так грубо обращаться нельзя!

Нет, я всё-таки должна его проучить!

И тут от чрезмерного возмущения, вкупе с волнением, примесью возбуждения и страха, внутри что-то всколыхнулось и распространилось по комнате. Словно морская волна, источником которой была я сама. Я ощутила, как моё волнение докатилось до полок с посудой, и та зазвенела. Одна тарелка даже упала и разбилась со звонким хрустом.

Генерал удивлённо обернулся.

Воспользовавшись моментом, я вырвалась из его рук и метнулась в другой угол комнаты. Вновь пустила волну. Разлетелись стаканы на подносе, и зажурчала стекающая на пол вода.

– Каролайн, не усложняйте, пока я всерьёз не разозлился! – прорычал Скарсгард и решительно двинулся на меня, сверкая тёмными, как бездны, глазами. – Вы сегодня уже достаточно меня разозлили…

Но я уже освоилась с необычными способностями, и, подхватив волной коробку с салфетками, метнула прямо в генерала. Он отбил бумажную атаку ладонью и пнул упавшую под ноги коробку.

Следом полетела тяжёлая артиллерия – я метнула бутылку. Мужчина отвёл её в сторону коротким жестом, даже не прикасаясь! Лишь на кончиках пальцев засветились жёлтые огоньки.

Он приближался, я понимала, что шансов нет, но сдаваться не собиралась!

Начала метать тарелки с бутербродами, салаты прямо с мисками, ложки, вилки и даже ножи с пулемётной скоростью. Конечно, большей частью мимо, я ещё плохо освоилась, но генерала это заставило притормозить.

– Всё хватит! – резко сказал он, когда прямо на грудь его сияющего мундира плюхнулось пирожное. – Это перебор. Будете чистить, – он коротко взмахнул рукой, и меня словно стиснуло невидимым канатом, полностью лишая возможности пошевелить руками и пускать волны.

Я проиграла.

Мужчина вплотную приблизился, и я вжалась спиной в стену.

– Игры окончены, Каролайн, – пророкотал Скарсгард, и я поняла, что сейчас всё произойдет. Прямо здесь, у холодной стены, без всякой кровати и ласк.

Я гордо вскинула голову и поглядела ему в лицо. Пусть знает, что даже связанная, я буду сопротивляться.

– Ваша светлость! Ваша светлость! Беда! – раздался громкий стук в дверь.

Почему-то этот стук напугал меня больше, чем наступление генерала. А если это пришли сообщить, что нашли чужого духа – это я?!

– Что ещё?! – рявкнул генерал.

Невидимые оковы, державшие меня, пропали, будто их и не было.

– С Наследником беда…

– Войдите! – приказал Скарсгард, мгновенно подобрав мою накидку и укрыв мои плечи.

Дверь распахнул тот самый пшеничноволосый адъютант, ещё более запыхавшийся. Заглянул в комнату и широко раскрыл глаза, обводя страшный беспорядок.

Я невинно пригладила растрепавшиеся волосы и потуже завернулась в накидку.

– Что с Наследником?! Говори! – нетерпеливо произнёс генерал.

– Ваша светлость, госпожа Фридрихсон доложила, что мальчика нашли без сознания у реки! – доложил адъютант.

– Демоновы псы! Живой?!

Я думала, что уже видела мужчину в образе опасного хищника, но как я ошибалась. Вот теперь глаза генерала по-настоящему загорелись пламенем: воинственным, безумным!

Да я и сама заволновалась. Уже стало плевать на побег. Что там случилось с ребёнком? Нужно торопиться, помочь!

– Живой, но без сознания, – ответил адъютант. – Снова приступ, пена изо рта, мэтр Бенедикт старается привести его в чувства.

– Идём, Каролайн. – Взяв меня под руку, Скарсгард решительно двинулся к дверям. – Говори дальше, что сказала Фридрихсон?! – кивнул он адъютанту, следующему за нами.

– Госпожа объяснила, что маленький лорд снова спрятался, ещё утром, но вас не хотели беспокоить из-за свадьбы. Искали всем двором, но его магия скрытности… никто не мог его обнаружить никакими артефактами долгое время. А потом прочёсывали пустоши… и нашли.

– А Персиваль где был?! Накажу мохнатого!

– Когда нашли мальчика, собаки были с ним, согревали от холода. Там еще буран начался… Пустоши свирепые у нас, сами знаете…

– Храни Наследника, Создатель… – прошептал едва слышно Скарсгард.

Я взглянула на него – лицо ещё больше побледнело и осунулось от беспокойства, черты заострились. Мне стало тревожнее: и за мальчика, и за мужчину, будто они члены моей семьи.

8

Сразу, как мы вышли из комнаты, генерал повёл меня к широкой застеленной ковром лестнице. Мужчина спешил и, наверное, побежал бы бегом, если бы не тянул меня за собой!

Военных, сопровождавших нас, стало больше. Они стекались отовсюду, и мы шли, словно на параде. Спускались долго, по ощущениям несколько этажей.

Сердце волнительно билось в груди: как там тот мальчик? Жив ли? Только бы успеть!

К детям у меня был особенный трепет, наверное, потому что сама их не имела, но всегда очень хотела.

Когда врачи поставили диагноз бесплодие, я просила Колю: “Давай возьмём малыша из детдома?”

Но получала строгий отказ: “Чужой мне не нужен!”

Вот так и жили… Я находила отраду в своих учениках, даже летние лагеря с досугом устраивала, а потом, когда детей забирали их матери, я оставалась одна глубоко грустить…

Генерал держал очень крепко, и только мешал нормально двигаться.

– Отпустите меня, я пойду сама! – воскликнула я, забирая у Скарсгарда руку.

Генерал не ответил, стремительно шагая вперёд, словно не слышал мою просьбу. Хотя уверена, что слышал.

И впереди, и сзади шагали солдаты, и я вместо парада стала чувствовать себя словно под конвоем.

Ух и солдафон! Непробиваемый!

Внизу, у массивных кованых дверей, ведущих на улицу, Скарсгард наконец повернулся ко мне, недовольно покачав головой:

– Шанзу забыли.

– Она в церемониальном зале осталась, я принесу, ваша светлость, – отозвался адъютант – всё тот же, он вообще от нас не отставал.

– Нет времени, – отрезал генерал и, быстро расстегнув мундир, снял его и накинул мне на голову, оставив открытым только лицо.

– Что это?! Прекратите!

– Не двигаться! Руки! – приказал супруг. – Делайте, как я говорю, Каролайн, и без фокусов.

Я замерла. Мужчина и так зол, расстроен, не следует его дразнить.

Женщинам в этом мире, похоже, не сладко, тотальный патриархат. И, видимо, на улице не положено появляться без головного убора, вот генерал и решил проблему, спрятав меня под мундир.

Снова цепко схватив меня за руку, Скарсгард вывел меня на улицу, к десятку стоящих экипажей на небольшой площади.

Здание, в котором мы находились, было похоже на дворец из белого мрамора с огромным драконом на уходящем до неба фасаде. Я засмотрелась на множество изящных деталей и узоров стены, на высокие башни, прорезающие небо. Невероятная архитектура вскружила голову. Но тут же вспомнив о больном мальчике, я отвернулась от дворца и поторопилась за генералом.

Скарсгард подхватил меня на руки и усадил в экипаж. Всё происходило так быстро, будто мы участвовали в погоне.

Карета резко тронулась, кони понесли, наверное, галопом, и всё вокруг закачалось. Я упала на плечо генерала.

– Вы в порядке? – проговорил мужчина, положив на меня тяжёлую руку и погладив по щеке.

– В порядке, – отозвалась я, выпрямляясь. – Руки! – дразня генерала, проговорила я, покосившись на его ладонь возле моего лицо.

– Хм! – удивлённо хмыкнул он, но руки не отнял. Наоборот, потянул вторую и осторожно спустил свой мундир с моей головы.

Кроме нас в салоне экипажа никого не было, и, видимо, можно было сидеть без головного убора.

Через минут десять неимоверной тряски, кто-то из военных, сопровождавших экипаж, выкрикнул:

– Приближаемся к Вратам!

К каким ещё вратам?

– Не бойся, милая, – сказал Скарсгард, закрывая мне лицо ладонью.

Сквозь мужские пальцы в лицо брызнул яркий свет, и я зажмурилась. Когда открыла глаза, солнечный вечер уже сменился тёмной ночью, и произошло это в одно мгновение. В темноте моя кожа, казалось, горит ещё ярче. Я светилась, точно новогодняя ёлка!

За окном вместо залитых золотым светом пёстрых двухэтажных домов с черепичными крышами раскинулись холмы без какой-либо растительности, и лишь их голые вершины сверкали в ярком сиянии звёзд и луны. Я бы даже подумала, что они покрыты снегом.

Удивлённая резкой смене пейзажа, я припала к окну, рассмотреть необычную местность. Скарсгард не дал мне отодвинуться далеко, а всё так же держа в объятии наклонился к окну вслед за мной.

– Моя усадьба на севере нисколько не уступает столичным особнякам, не волнуйся. Сейчас приедем, – пояснил он спокойным голосом. Даже немного заботливым, успокаивающим.

Неужели больше не сердится на предавшую его жену?

Кстати, что она натворила ещё предстоит разобраться, но, главное, что мужчина перестал казаться мне безнадёжным.

Карету снова тряхнуло, и я опять упала на плечо Скарсгарду. Нахождение наедине с мужчиной, который ещё недавно чуть не взял меня силой, было весьма неловким, и я считала мгновения, когда мы уже приедем. Спасибо, что генерал не задавал больше вопросов, которые легко могли меня разоблачить, и не приставал. Он сидел мрачный и напряжённый, и я знала, что он сильно беспокоится за мальчика, которого адъютант назвал Наследником. Вероятно, это сын Георга, его наследник… Представляю, как ему тяжело, когда ребёнок в опасности.

Наконец экипаж остановился. Дверцу открыл уже хорошо знакомый мне адъютант, лицо его выглядело уставшим.

Скарсгард вышел первым и подал мне руку, помогая выбраться из кареты. Я ступила на землю, в лицо подул холодный ветер, но мне на голову тут же плюхнулся тяжёлый мундир, закрывая не только от ветра, но и от чужих глаз.

– Идёмте за мной, – строго сказал генерал.

Мы оказались во дворе усадьбы прямо перед огромным, как гора, дворцом. Прямые линии, много квадратов, изящества было мало, а вот размеры поражали. Все окна светились огнями, перед дворцом тянулся парк (что удивляло, если вспомнить посреди каких бесплодных холмов мы находились). Невысокие деревья горели иллюминацией, освещая пространство перед дворцом, словно на дворе был день. И это было необычайно красиво.

– Ваша светлость, вы прибыли! – воскликнула женщина лет пятидесяти-шестидесяти, торопившаяся нам навстречу. – Скорее, ваша светлость!

Наряд её удивил меня сильнее, чем исторические костюмы гостей на свадьбе! На старушке был широкий балахон в пол из плотной ткани, а на голове – накидка, наподобие мусульманской: она скрывала волосы, лоб и даже плечи, не теряя формы от стремительного движения женщины. А вот лицо было красным и заплаканным.

– Госпожа Фридрихсон, вашу мать! Как Эдвард? – рявкнул генерал.

– Простите-простите меня, недоглядела, ваша светлость! – застонала женщина, лицо её вытянулось, из глаз хлынул новый поток слёз.

9

– Плохо, очень плохо, ваша светлость, – всхлипнула госпожа Фридрихсон. – Скорее идите к нему…

– Примите заботу о леди! – приказал Скарсгард женщине, передав меня из рук в руки, а сам стремительно взбежал на крыльцо.

Я глядела ему вслед с волнением и хотела побежать следом, но госпожа Фридрихсон преградила дорогу и раскланялась:

– Добро пожаловать в Милтон, леди Скарсгард.

Солдаты выстроились вокруг плотным кольцом, и я оказалась в смятении, не решаясь прорываться сквозь них за генералом.

– Простите, что не встречаем пышно – мы ждали вас только через три дня после свершения всех брачных ритуалов, – продолжила госпожа Фридрихсон, не поднимая головы.

Голос её был слабым, казалось, она очень боится последствий гнева генерала.

– Ничего страшного, – сказала я, нервно покусывая губы. – Какая разница, когда такое случилось… – кивнула на двери дворца.

Как там мальчик?! Надеюсь, ему помогут.

Госпожа Фридрихсон подняла голову и с удивлением поглядела на меня. Видимо, сочувствие – это не то, что она ожидала от меня.

– А где ваша шанза, ваша светлость? – проговорила женщина.

– Забыли… спешили… не важно! – отрывисто произнесла я.

– Ну, ничего, ближайшие семь дней вы не будете покидать покоев, пока плетение окончательно не приживётся… а значит, его светлость успеет привезти вам её.

В груди с каждым мигом нарастала тревога. Я не смогла больше церемониться и, прижав полы покрывающего голову мундира, побежала к крыльцу, готовая расталкивать стражу собственными руками. Но солдаты, словно по команде, синхронно разошлись в стороны при моём приближении, и один из них даже открыл передо мной парадные двери.

Оказавшись в ярко освещённом люстрами холле, я ощутила резкую боль в груди. Чувство было странным, точно не сердечный приступ. Болело, как будто вовсе не тело, но больно было очень сильно.

Мальчик… Я волновалась за него, и не взирая на пульсирующую резкую боль, пошла вперёд.

Доверившись неведомому чутью, я двинулась к лестнице на второй этаж и побежала по коридору, мундир упал на ступени, но я не оглядывалась.

– Где генерал? – спросила стражу, стоявшую по стойке смирно поперёк коридора.

– Там, ваша светлость, – указали мне на приоткрытую дверь вдали.

Боль в груди усиливалась, и последние шаги я преодолевала с трудом.

Наконец я дошла. Передо мной предстал чёрный проход. Я толкнула дверь, раскрывая шире, и вошла внутрь. Помещение было большое, в передней комнате стояла кромешная темнота, но вдали, в одной из комнат, горел свет. Я с замиранием сердца двинулась туда.

– Он не дышит, отпустите его, генерал, – скорбно проговорил сгорбленный седой мужчина, стоявший у кровати. На нём был чёрный сюртук, как на том странном духовнике Кальберте, присутствовавшем на свадьбе.

– Георг, не сжимай его так, сломаешь что-нибудь, – сказал другой мужчина, молодой, худощавый, с модной чёрной бородкой. На нём была надета белая рубашка, растёгнутая до середины груди, – эдакий мачо-сердцеед.

Я увидела широкую спину Скарсгарда, сидящего на краю постели и качающего на руках мальчика лет восьми. Мужчина убрал светлые волосы со лба паренька и заглянул в его бледное лицо. Губы ребёнка были синие, вокруг рта белый налёт, кожа бледная, словно фарфоровая.

Плечи генерала содрогались, будто от беззвучного плача, дрожащие пальцы в сияющих перстнях гуляли по лицу и плечам мальчика.