Капа энд Мурашка

– Иван! – дурным голосом закричала воспитательница детского сада на, сидящего в большой луже, малыша. – Сколько раз говорила: не лезь туда! Что я скажу твоей маме?! И за какие грехи мне это?! – причитала, вытаскивая мокрое и чумазое «горе луковое» из грязи.

Память Ивана не сохранила деталей, но накрепко запомнилось чувство, когда желаешь провалиться сквозь землю, чтобы не увидела твоего позора та смешливая круглолицая девочка, ради которой и полез в злополучную лужу. А ещё он хорошо помнил, что ходил в садик из-за неё. И вытворял всякое, только чтобы она посмотрела на него с живым и восторженным любопытством, чуть наклонив голову. Когда Ивана впервые оставили в садике, он отчаянно ломился в двери, кричал и махал кулаками, не даваясь никому, звал маму и бесновался. Мама возвращалась, выждав за дверью – кто такое вынесет. Спустя неделю родители всерьез задумались над поиском няни. Тогда-то и появилась Капа. Когда Иван, с тем же неослабевающим отчаянием, бился в дверь, она подошла к нему и протянула липкую ладошку с только что выплюнутым на неё леденцом:

– На! Не пвачь!

Не то, чтобы Иван легко купился за конфету, просто ему сразу расхотелось орать. И захотелось с ней подружиться. Никто из взрослых не понял тогда, что произошло. Почему ребенок внезапно успокоился и возжелал ходить в сад. Пожали плечами и выдохнули: «Слава богу!». Хотя, справедливости ради, должны были бы сказать: «Слава, Капе!».

В лужу, в тот день, полез тоже из-за неё, брызги должны были получиться что надо. Но под водой пряталась кочка, он споткнулся и, со всего маху, плюхнулся лицом вниз. Внимание, конечно, привлёк. И не только её. Отчётливо помнил, пока барахтался в грязи, что хотел провалиться под землю.

Как оказался сидящим на её кухне, не помнил, но это и не удивительно, он всегда беспрекословно ей подчинялся.

– Только сегодня приехала… Так, где у нас вилки… ага, вот… сейчас организуем всё в лучшем виде…

Капа деловито копошилась на кухне, собирая на стол. Хлопали дверцы шкафчиков, она говорила легко и по-свойски, а он сидел и смотрел, как зачарованный, не понимая смысла слов. Это и правда была она. Не кто-то другой, а именно она, после стольких лет, вернулась в его никчемную жизнь. Вселенский позор и вселенское же счастье – вот что он чувствовал. Диапазончик, однако.

– Ну, рассказывай, что стряслось? Кто такой? Чем ещё занимаешься? Вот! – поставила на стол распечатанную бутылку коньяка: – Давай по рюмашке, а? Нашла в шкафу. Надо же, несколько лет простоял. Даст бог выживем! – хохотнула и плеснула в подвернувшиеся чашки. – Ну, за пиццу! Ты, кстати, на базу-то позвони, чтоб неприятностей не было.

Иван кивал. Коньяк был ужасен, но разве это имело значение. Он украдкой смотрел на Капу, слушал её голос, жевал пиццу, не понимая вкуса, и казалось, что происходящее – удивительный сон, и лучше бы не просыпаться. А она говорила и говорила, словно день, проведённый в тишине, требовал компенсации для восстановления баланса во вселенной.

– Не хочешь отвечать? Ну и, ладно. Я тоже, знаешь, не всегда в настроении разговаривать, – само великодушие вещало её устами.

То ли алкоголь, то ли усталость сделали своё дело, но железная рука апокалипсиса ослабила хватку, и Капа, наконец, почувствовала себя дома.

– Вот, ты мне скажи, – вышла она на новый уровень откровений после пары порций коньяка, – чего ему не хватало? Я знаешь какая хозяйка? Во! Отменная! Любое блюдо… вжих-вжих и готово! – сопроводила свои слова демонстрацией, рассекая ладонями воздух у Ивана перед лицом.

– И, вообще, женщина видная… ото всюду… А? Что скажешь? Вот ты бы такую женщину… – Капа зависла, подыскивая слова, – а… к дьяволу! Не хочу и думать! Всё! Точка! – решительно хлопнула по столу.

Иван зачарованно моргал и мотал головой, искренне не понимая мерзавца, о котором она говорила. Для него, только факта существования этой женщины, уже было достаточно. Желательно в пределах видимости, конечно, но это уж как повезёт. Он не жадничал.

– Слушай, почему твоё лицо кажется знакомым? – без всяких переходов, внезапно заявила Капа и смахнула бейсболку с его головы. Иван даже дёрнуться не успел. – Мы случайно не пересекались где-нибудь?

Она прищурилась и смотрела на него в упор.

– Лицо знакомое… не могу вспомнить…

Иван похолодел. Вот оно. Конечно, глупо было надеяться, что она его не узнает. Напрягся, соображая, что сказать, но Капа его опередила. Хлопнула в ладоши:

– Точно! Узнала! В школе! Как сейчас помню! Ну, конечно! Ха! У меня память, во! Как тебя звали? Подожди, подожди, не говори, сама вспомню… сейчас, – она взъерошила волосы, – имя такое… ка… мошка… букашка… Мурашка! Точно! – и залилась счастливым смехом. – Не может быть! Неужели правда?! Мурашка, это правда ты?!

Иван растерялся. Спустя столько лет, он всё ещё Мурашка.

– Это… не имя, – выдавил из себя, – меня Иваном зовут.

Но Капа его не слушала.

– Надо же! Только приехала и сразу знакомый человек! Это к счастью! Точно к счастью! Вау! Как же тесен мир! Ух!

Капа умела так искренне радоваться, что находящихся рядом запросто сносило волной её эмоций. Вот как сейчас. Иван размяк и перестал сопротивляться, просто улыбался и кивал.

«Да плевать, Мурашка так Мурашка. Это же она. Она может звать меня как угодно».

– За встречу! Давай, скорее рассказывай! Жена? Дети? Чего такой неживой?

Вопросы сыпались нескончаемым потоком, не нуждаясь в ответах. Да и ни к чему ответы. Радость от того, что этот длинный день так славно заканчивался: в своём доме, с рюмашкой и в компании со знакомым человеком, вот, что было важно. Теперь всё наладится. Прямо сейчас всё двинулось, чтобы встать на правильные места. Вот что чувствовала Капа.

– Спасибо… спасибо, Мурашка… ты не думай, что я пьяная или несу пургу… я отплачу… я хорошее не забываю… спасибо тебе… вот за это, – стучала себя кулаком в грудь. – Теперь всё будет хорошо. Всё наладится.

Иван смущался и что-то бормотал, не понимая куда несёт эту женщину, свалившуюся, как снег на голову.

Через полчаса, в своей квартире, он смотрел на себя в зеркало и не узнавал. Внутри царил полный хаос, но Иван молил только об одном: «Пожалуйста… это же не сон? А если сон, не просыпайся… только не просыпайся».

СТ: Deulgukhwa – After the Love Has Gone

Серия 2.

 – Марь Васильна! Марь Васильна!

Через поляну наперерез бежали девочки из третьей палатки.

– Что за переполох? – классная повернулась им навстречу.

– Капа! Она ушла в лес… сказала, что скоро вернётся, но уже почти час прошёл, а её, до сих пор, нет! Вдруг что-то случилось, Марь Васильна? Что делать?

– Что?! Как это ушла?! Одна?! Кто разрешил? Почему сразу не сказали? С ума сошли?! – Марь Васильна от ужаса перешла на крик.

– Простите, – топтались на месте, не менее испуганные, старшеклассницы. – Она просила не говорить… сказала, что быстро вернётся.

– Так, всем немедленно собраться у своих палаток! Перекличка! – классрук быстро взяла себя в руки.

Началась суета.

– У нас все на месте!.. У нас все!.. И у нас все… – неслось со всех сторон.

– А где этот? Ботан? Марь Васильевна, вроде этого нет… как его… Мурашки…

– Что?! Ивана? Слушайте все!

Марь Васильна не просто так ела свой учительский хлеб, она, одна из немногих, могла совладать с этими великовозрастными детками.

– Со мной пойдут Пахомов, Одинцов и Кигач! Остальные, марш по палаткам и, чтоб никто носа не высунул, пока мы не вернёмся! Петрова за старшую! Если кто-то придёт, пока нас нет, сообщи по рации. Вот, держи. Кигач, за мной! Возьмём ещё рации и фонарики. Обувь переодеть удобную, головные уборы и дождевики обязательно. Одинцов, берёшь воду. Выходим через 10 минут!

Капа не сразу отковыряла подходящий кусочек бересты, перочинный ножик не ахти какой, не получалось прорезать кору и снять подходящий без повреждений. Изрядно намучившись, она, наконец, добыла желаемое, и счастливая уселась тут же, под берёзой. Убрала ножик, достала из кармана ручку и сосредоточенно стала выписывать на бересте. Видимо, это тоже оказалось не просто, потому что Капа долго над ним корпела. Закончив, встала, размяла затёкшие ноги и огляделась. Пошла дальше, будто что-то выискивала, счастливая и вдохновлённая. У одного из деревьев остановилась, постояла о чём-то размышляя, затем обняла его:

– Ты же всё передашь, правда? Очень тебя прошу.

И добавила шёпотом:

– Пожалуйста.

После внимательно осмотрела ствол, нашла зазубринку и воткнула туда своё «письмо». Отошла взглянуть со стороны и осталась довольна. Сгодится.

Уже и не помнила, где прочитала о поверье, что в старые времена на бересте писали «прошения» для «хозяина» леса и прибивали их к деревьям. Может и глупость, конечно, но почему не попробовать? Особенно, если тебе всего пятнадцать, и ты влюблена в самого симпатичного мальчика из класса.

«Дело сделано! Молодец!»  – похвалила себя Капа и, наконец-то, осмотрелась. Она сознательно ушла с протоптанной тропы, ведь послание нужно оставить там, где его никто не найдёт, кроме «адресата», разумеется. Сейчас же, оглядевшись по сторонам, не увидела ни дороги, ни чего-то похожего. Её окружал лес во всей своей красе.

«Ладно, просто пойду обратно» – легко решила Капа и двинулась в сторону откуда, как ей казалось, она пришла. Девушка почти скрылась из виду, когда Иван, осторожно ступая, приблизился к дереву-почтальону. Вынул «письмо» и прочитал нацарапанное на бересте. «Пахом + Капа вместе навсегда». Рядом ещё хватило места для сердечка.

Парень закусил губу и, немного поколебавшись, покрошил кусок коры чуть не в труху. «Почему она такая неразборчивая, чёрт? За этим кривлякой бегает пол школы… дурочка…». Брезгливо вытер руки об одежду и поспешил за девушкой. Догнав, притормозил, соблюдая дистанцию. Довольно скоро заметил, что она заблудилась, вернее, они заблудились, но «письмо» так расстроило, что подумал отстранённо: «Заблудились и плевать». Спустя какое-то время и Капа заподозрила неладное, стала чаще останавливаться и озираться. Так они и двигались – девушка и её несчастная тень. Иван не мог показаться. Что бы ей сказал? Что шёл следом от самого лагеря? Или встретил её здесь случайно? Нет, конечно. Капа то ускорялась, то останавливалась прислушиваясь, а Иван проигрывал в голове сценарии, в которых они никогда не выйдут из этого леса. «Ну и пусть, тогда ей точно не светит встречаться с этим придурком. И хорошо. Если так, то я не против здесь умереть».

Солнечные блики уже давно бесцеремонно вытанцовывали на лице спящей женщины, которая чему-то улыбалась во сне и никак не просыпалась. Утро вступало в свои права, а Капа всё ещё плавала в полудрёме, впервые за долгое время лишённая, кем-то милосердным, сновидений. Но сколько не плавай, жизнь движется только вперед, и вскоре она открыла глаза, потянулась и улыбнулась уже наяву. Проснулась с тем же чувством, что и заснула – случилось что-то хорошее. И даже голова не болела от коньяка, распечатанного несколько лет назад. «Здравствуй, моя новая жизнь» – подумала и решительно подхватилась с постели.

С чего её начинать? Кто-то знает наверняка? У кого-нибудь есть инструкции? Одного факта случившейся новой жизни недостаточно, чтобы в ней комфортно разместиться. Эту новую жизнь надо наполнять, как новый дом, разными подходящими вещами.

«Что-нибудь придумаю». Капа решила не торопиться. Не хотела рассеивать озабоченностью приятное утреннее чувство. Умылась, придирчиво выбрала гардероб, слегка подкрасила глаза, губы и вышла в мир.

«Посмотрим, как вы тут без меня жили» – улыбнулась своему отражению в первой же витрине.

Москва подхватила её, ничуть не церемонясь, и понесла по своим улицам, как подругу, с которой давно не виделись. Капа узнавала знакомые места и радовалась переменам, которые замечала. Они говорили ей, что жизнь движется и всё меняется, значит и у неё всё тоже изменится к лучшему. Как и родной город, она так же похорошеет и преобразится.

Оставим её наслаждаться прогулкой, а сами вернёмся к Ивану, жизнь которого сделала невероятный кульбит, не предупредив и не подстелив соломки.

День прошёл, как в тумане. Иван путался в реальности, потому что, временами, вчерашнее казалось ему сном. Нужно было подтвердить и окончательно закрепить новую реальность внутри своего сознания и своей жизни, если это реальность, а не плод воображения. Поэтому, сразу после работы, он поспешил домой так быстро, как только мог.

Света в её окнах не было. Иван сморгнул и ещё раз посчитал этажи. Окна были темны. Сердце неприятно защемило и холодок сомнения пробежал по спине. «Спокойно, это ещё ничего не значит». Был седьмой час вечера. Потоптавшись на улице, решил не отсвечивать во дворе и поднялся в квартиру. Но оттуда наблюдать было неудобно. Оглядевшись, собрал небольшой пакет всякого хлама и спустился во двор. Вынести мусор – святое дело, ничего подозрительного. Не торопясь, дошёл до баков и, так же медленно, двинулся обратно. Света не было. Иван чуть потоптался у входной двери, читая объявления, оглянулся – тот же результат. Пришлось подниматься. Смутная тревога потихоньку разворачивалась внутри, прощупывая территорию, которую предстояло освоить. Ещё два выхода с якобы мусором тоже не дали результатов. Стрелки приближались к восьми. Иван ходил взад-вперед по квартире, не находя себе места. Следующий час он просидел во дворе, «что-то внимательно читая в телефоне». Курил, небрежно стряхивая пепел. Но после трёх выкуренных понял, что может, в принципе, не дожить до завтрашнего дня, если продолжит в том же духе. Ещё через полчаса бежал второй круг вокруг дома, в спортивном костюме, который едва раскопал в недрах шкафа. Изображал адепта здорового образа жизни. Сердце бешено колотилось, не понимая, что с его хозяином. Но, к счастью, судьба сжалилась над Иваном и на пятом круге, наконец-то, вернула Капу.

– О! Мурашка! Привет! Что делаешь? Спорт? Молодец! Уважаю!

Пока Капа говорила, Иван хватал ртом воздух, стараясь отдышаться. Не помнил, когда последний раз столько бегал.

– Что не на работе? Пиццы закончились? – хохотнула Капа. Похоже, настроение у неё было отличное.

– Да нет… Я того… уволился, – бессовестно солгал Иван.

– Что?! Это из-за вчерашнего?! Тебя уволили?! – переполошилась она.

– Нет-нет… я сам… уже давно собирался…

– Точно не из-за меня?!

– Точно, точно.

– Ладно тогда. Семья не против? Поди не от хорошей жизни курьерствуешь?

– Да нет… нет семьи…

– Как это нет семьи?  – не поняла Капа. – Один живёшь? Разведён? Не женат?

– Так получилось, – смутился Иван.

– Да ладно. Ничего. Какие твои годы! Давай, беги дальше, не буду мешать, – хлопнула его по плечу и, поправив сумочку, направилась к своему подъезду.

– До… доброй ночи, – промямлил Иван ей в спину.

Реальность подтвердила себя. Вот и хорошо. Слава богу.

– Эй, Мурашка! – Капа резко развернулась и поспешила обратно. – Дай-ка мне твой телефон. Ну, мало ли что! На всякий случай.

– А? Что? – Иван не понял, о чём она.

– Номер телефона, говорю, дай. Не помнишь?

– По… помню.

– Что так долго соображаешь? Ну ты даёшь, не москвич что ли? – снова хохотнула, протянув ему свой. – Набери!

«Школа 28» записал её у себя, когда вернулся домой. Суеверно испугался вбить имя.

«Школа 28» позвонила в семь утра.

– Привет, Мурашка! Хватит спать! У тебя кофе есть?

– Что?

– Кофе есть? Кофе пьёшь?

– Пью.

– У тебя какая квартира?

– Что?

Иван с блеском демонстрировал отсутствие каких-либо мыслительных способностей.

– Мурашка, ты вообще где?

– Я… дома…

– Номер квартиры?

– 115.

– Буду через десять минут. Давай уже, просыпайся!

И отключилась. «Что?! Через десять минут?!». Иван подпрыгнул, как ужаленный, скатился с кровати, не понимая куда бежать и за что хвататься. Даже не пытайтесь представить себе, как прошли эти минуты. Он метался по квартире, ничего не соображая. Дом предательски прятал нужные вещи, всю одежду мгновенно превращая во что-то чудовищное и, похоже, саботировал каждый его шаг. «Погоди, я с тобой разберусь» – пригрозил ему Иван.

– Хорошо, что мы соседи, – вместо «здравствуй» заявила Капа, нарисовавшись минута в минуту. – Всё-таки соседи – это прекрасное изобретение человечества. Ну, где твой кофе? Какой пьёшь?

– Б… бразильский…

– Бразильский – это хорошо!

По-хозяйски прошествовала на кухню. Иван засуетился.

– Я тут вот что подумала, – начала Капа, как всегда сразу, без обиняков, – надо тебя женить!

Иван чуть не выронил турку.

– А что? Сейчас холостяки на вес золота. В нашем возрасте все свободные мужики уже б/у, бывшие в употреблении. А ты, как новенький. О! Неплохой кофе! – Капа отпила из чашки очень довольная собой.

– Не думай, я двух подруг замуж выдала. У меня чутьё и глаз, как алмаз. Сразу парочки вижу. Так что не сомневайся, найду тебе подходящую партию. Ещё благодарить будешь. Что молчишь? Как тебе идея?

– Не хочу я, – воспротивился ошарашенный Иван.

– Что значит – не хочу? Так и собираешься круги вокруг дома нарезать? Это всё, что тебе нужно?

– Не… не собираюсь… не только круги…

– Ты мезогинист что ли?

– Что?

– Мурашка, ты вообще в школе учился? – Капа не собиралась отступать. – Почему местоимениями разговариваешь?

– Я… ну…

– Мезогинист – это женоненавистник, понятно? Да… цена на тебя падает прямо на глазах. Но ничего! Поработаем!

Капа явно начала входить во вкус новой деятельности.

– Ой! А может ты из этих? – хлопнула себя по губам и выпучила глаза.

– Что?! Нет!

– Смотри. Если что, признавайся сразу, – пристрожила и без того очумевшего Ивана.

– Тогда, как говорится, вижу цель – не вижу препятствий! – провозгласила Капа и «чокнулась» кофейными чашками. – Ты в деле, бро!

Иван судорожно сглотнул и перестал чувствовать вкус кофе.

– Жилплощадь у тебя имеется, это, знаешь ли, жирный плюс. Остальное подтянем. Посмотрим, что у тебя с гардеробом? Чем невест очаровывать будем?

Капа решительно встала и направилась из кухни в комнату. Иван почувствовал приближение катастрофы.

– Я ещё не продумала детали, но, в общих чертах, план таков. Подготовка клиента, включая внешний вид, презентацию и рекламу, а также отбор кандидаток – на мне. На тебе финансовое обеспечение: цветочки, поужинать, приодеться и всё такое. Ну, и беспрекословное следование указаниям своей свахи, разумеется. Не боись, будем действовать в рамках разумного освоения средств. Без фанатизма.

Похоже, «сваху» совсем не интересовало, что по этому поводу думает её «клиент». Она нашла дело, в которое можно нырнуть, и значит остальное отойдёт на задний план. Просто отлично. Прекрасный способ поскорее выскочить из своего прошлого и пойти дальше. Иван подвернулся как нельзя кстати.

– Так! Посмотрим!

Капа деловито распахнула дверцы шкафа и глазом эксперта осмотрела содержимое. Иван дёрнулся, но был остановлен властной рукой.

– Да не волнуйся ты так, Мурашка, расслабься, – легко ткнула его кулаком под рёбра, – Капа своё дело знает.

Выдернула первую подвернувшуюся вешалку с чем-то бесформенным серого цвета:

– Да, не фонтан. Ясно.

Бросила на диван и продолжила Иванову пытку. Он обречённо следил за происходящим, ибо знал, что остановить сие невозможно. Просто нужно пережить, как стихийное бедствие. Но, когда её рука потянулась к выдвижным ящикам, встрял между и с криком:

– Нет! Нельзя! – раскинул руки в стороны. – Хва… хватит… та… там личные вещи!

– Да что такое? – оторопела Капа. – Что там? Почему так волнуешься?

– Т… трусы… – выдал Иван, ничего страшнее не придумав.

– Трусы? Ха! Я, по-твоему, мужских труселей не видала?

Капа рассмеялась, но, видя неподдельный ужас в глазах несчастного хозяина, притормозила:

– Ладно, ладно, не буду смотреть, не волнуйся, а то опять тебя потом отпаивать… Значит, так! Гардеробчик, как и думала, придётся обновить. Это не проблема. У тебя же завтра выходной? Тогда прямо с утра и отправимся. Заодно прическу освежим и, да… надо сделать приличные фото. Завтра ничего не планируй, будем придавать тебе товарный вид. Поработаем над упаковкой!

Капа осталась очень довольна собой.

Иван плохо соображал. Справедливости ради стоит заметить, что, с появлением Капы, его способность здраво мыслить сбежала и не планировала возвращаться.

«Приди в себя, болван» – попытался наехать на себя новоиспечённый жених, но это не сработало. Стоял и глупо улыбался.

– Вот и отлично! Вижу, ты согласен! – резюмировала «сваха». – Ладно, Мурашка, отдыхай. Мне нужно обдумать детали, работы выше головы. – Она счастливо потянулась. – Будь наготове. Нас ждут великие дела!

То ли пригрозила, то ли подбодрила, впервые за всё время посмотрев на него внимательно. Как на человека. Сердце Ивана тут же дало сбой, а мозг выдал идиотское:

– Что?

– Да, Мурашка, сложный ты экземпляр. Ладно, пока. Спасибо за кофе.

Развернулась и через секунду исчезла.

«Что это было?» – спросил Иван, но все, кто мог ответить попрятались в самые дальние уголки сознания и залегли там, как партизаны. «Предатели» – заклеймил Иван непонятно кого и сел на диван, пытаясь собрать себя воедино.

Капа не соврала, что соединила две пары. Природная наблюдательность и неподдельный интерес помогали заметить невидимое между людьми. Ей нравилось «прочитывать» людей, как новые книги. Конечно, не все «книги» оказывались интересными или достойными внимания, но со временем она научилась различать нюансы. Была бы счастлива в личной жизни, возможно, этот дар и не развился. Благополучные люди не слишком внимательны изнутри своего благополучия. «В своё время Сократ мне сказал: «Женись непременно. Попадётся хорошая жена – станешь счастливым. Плохая – станешь философом» – говорил любимый актер в любимом фильме. Похоже, она стала неплохим философом.

Вернувшись к себе в квартиру, села за стол и открыла ноутбук. «Сваха москва» вбила в поисковик.

Капа висела в окне третьего этажа, бесцельно созерцая двор, когда из-за угла вышел Пахом – Гришка Пахомов, с другом, живущим в последнем подъезде. Прятаться было поздно, поэтому она состряпала равнодушное выражение лица, и первая замахала рукой одноклассникам:

– Привет! Что не в школе? Прогуливаете?

– А сама то?

– У меня горло… типа болею, – хитро прищурилась Капа.

– Ну-ну, сочиняй! Что тогда в окне торчишь, раз болеешь, – была тут же разоблачена, стоящими под окном парнями.

– Правда, с утра болело немного.

– У тебя есть что поесть? – спросил тот, из-за кого она исписала уже половину своего дневника.

– Что-нибудь можно найти, – сердце Капы куда-то провалилось.

– Тогда мы поднимемся?

Не могла же она сказать «нет». Никак не могла.

– Да, давайте, – ответила небрежно, а сама сорвалась скорее к зеркалу.

«Боже, что это? Невероятно!». Но времени пугаться не было и Капа, глубоко вдохнув, открыла дверь, отдавшись на волю судьбы.

Следующие пару часов прошли в полной эйфории. Сначала они совершили набег на кухню, зачистив там всё, что нашли, даже оскоблив со сковороды остатки, приготовленной накануне, курицы. Затем валялись на диване и до коликов ухохатывались, читая энциклопедию на белорусском языке, найденную в серванте. Капа млела от происходящего и от мысли, что её «послание», из-за которого она переполошила весь класс, сработало. Иначе, как всё объяснить? Он был у неё дома, и это поистине чудо.

Тот день был на «отлично». Она едва дождалась вечера, чтобы, схватив ракетку, выскочить на улицу. Их компания собиралась во дворе у школы. Капа брала сложнейшие подачи и чувствовала себя королевой бадминтона. Все горы, если бы таковые встали на её пути, были бы сметены с лёгкостью – вот какой это был день. Когда расходились уже затемно, за ней увязался парень, имени которого она не помнила, вроде жил недалеко.

– Провожу? – то ли спросил, то ли сообщил.