Тени иного мира. Книга первая. Цена тишины

Артем Кудрявцев

Тени иного мира. Книга первая. Цена тишины

Незнакомка.

1

Темные стены. Офисный шкаф с заполненными корешками книг полками. Массивный стол оттенка мертвой, уже свернувшейся крови. Он мне напомнил цвет той жидкости, что я пролил в своих видениях, отчего меня передернуло. Слева на столе небольшой бюст, развернутый в сторону посетителей. Бюст необычный, вместе с головой и плечами он имел еще и одну руку, державшую между пальцами сигару. Я прочел мелкую надпись что была на нем – «Зигмунд Фрейд». Следующим за бюстом, я принялся изучать хозяина кабинета. Я всматривался в его лицо, пытаясь понять можно ли ему доверить мою тайну, будто оно, его лицо, способно было подтвердить, да, дескать, можно, хозяин умеет держать рот на замке, или наоборот, не прямо, намеком сказать мне, тот к кому ты пришел – редкий сплетник.

Мне стоило записаться к психиатру. Это явно было отклонением, а отклонениями занимаются настоящие врачи, и в моем случае это психиатр. Но стоило мне подумать об этом, как я живо представил картину, где два дюжих санитара надевают на меня смирительную рубашку, а доктор, одежда которого сильно смахивает на форму немецкого офицера времен второй мировой, смотря на просвет на заправленный мутной жидкостью шприц, говорит то ли мне, то-ли просто констатируя факт – Все вы рано или поздно попадаетесь, всех вас мы все равно переловим. Сколько вам психам от нас ни прятаться!

И я записался к психотерапевту. Анонимно.

Хозяин кабинета верно истолковал мой пристальный взгляд.

– Все что Вы здесь скажите, будет услышано только мной, и останется между нами. В этом Вы можете не сомневаться.

Кивнув, словно я ожидал только этих, ничем не обязывающих его слов, которых мне оказалось достаточно, я прочистил горло и с опаской оглянувшись на дверь что была позади, заговорил.

– Два дня назад со мной произошла странная история. У меня были галлюцинации наяву, столь реалистичные, что я полностью погрузился в них.

– Расскажите что Вы видели.

– Я был в столовой, когда вдруг она исчезла и я понял что нахожусь в мрачной пещере.

Посмотрев на врача, я ожидал и опасался увидеть отвращение или брезгливость. Но лицо его было спокойно. Оно выражало одну лишь учтивую, молчаливую внимательность. Это придало мне смелости и я погрузился в воспоминания того странного бреда.

Было сыро и прохладно. С высокого свода пещеры свисали грязно-мутные, острые словно наконечники копий, сталактиты. По ним тянулись ручейки воды, каплями падая на каменный пол, в лужицы, и создавая звонкую медитативную музыку. Её звуки, многократно отраженные от стен, наполняли неподвижный воздух, погружая мой разум в приятное бездействие.

Это мое благостное состояние длилось недолго. Сильный толчок в спину не только напомнил мне зачем я здесь, но и с ним в мой мозг ворвались другие звуки – приглушенные стоны множества людей и лязг металла, заглушив собой ритмы воды. В тусклом свете висящих между сталактитами ламп, блестели стальные рельсы, уходящие в темную глубину пещеры. Они тянулись вдоль вырубленных в гранитных стенах нишах, наполненных питательным грузом – манной, как её называли хозяева, и без которой им не прожить и дня. Я с трудом взял потемневшую от времени, давно потерявшую свою геометрию, ржавую тележку, установил её на рельсы, и с усилием толкнул вперед, заставив проржавевшие колеса со скрипом крутиться. Прокатив её несколько метров, я остановился и застыл в ожидании. Впередистоящий раб, такой же раб как и я, никак не мог определиться с выбором, и я ждал и злился, но кричать на него не стал, я помнил что и сам часто застывал в нерешительности находясь у ниши с белыми емкостями, наполненными двумя видами одинаково отвратительной на вид жидкости.

– Как Вы поняли что Вы раб? Вы чувствовали себя рабом? – задал доктор вопрос не глядя на меня. Я отметил про себя что его профиль имел некое сходство с птицей, и давало это сходство небольшая голова, крепившаяся к телу длинной, тонкой шеей, а также клювообразный острый нос.

Я задумался вспоминая свои переживания.

– У меня было гнетущее чувство, будто я не принадлежу себе. Будто вся моя жизнь не принадлежит мне. Наверное эти ощущения подсказали мне что я раб.

– Хорошо. Продолжайте. – доктор продолжил смотреть в сторону картины висевшей на противоположной стене, и я вновь погрузился в тот странный эпизод.

– Хотя у меня, как и у того раба, как и у большинства кто находился в этой огромной пещере, было всего полчаса на то чтобы протолкнуть по рельсам и нагрузить свою тележку, и выполнить эту полуденную, ежедневную миссию, я спокойно ожидал своей очереди. Привстав на цыпочки, я посмотрел вперед, и далеко, в конце молчаливой вереницы людей, я приметил скучающего стражника.

«Мимо него не пройти если не дать ему мзду, он обязательно придерется к моему выбору и не пропустит тележку» – я машинально нащупал в кармане свои медяки – «Да, сегодня мне есть чем ему заплатить».

Наконец невольник, стоящий передо мной, решился и переставил одну из емкостей, с белёсым наполнением, в свою вагонетку и откатил её. Наступила моя очередь. Я стоял словно завороженный, пытаясь угадать что выбрать в этот раз и так и не сумев определиться, просто взял ближайший белый сосуд и переставил на свою тележку. Она скрипнула и немного накренилась под весом груза, а потом вдруг раздался резкий звук лопнувшего металла, крепление колес рассыпалось и сосуд, который я только что поставил, соскользнул на каменный пол и разбился, окатив меня своим красным содержимым. Застыв в панике я смотрел на растекающуюся красную лужу у моих ног, на красные потеки на моих грязных штанах. Я знал что меня теперь ожидает, что будет дальше. Я наблюдал это уже несколько раз, и теперь эта картина, стояла перед моими глазами, парализуя меня. Появился стражник, и мои и так слабые мышцы, при виде его отказались держать мое изможденное тело. Я упал перед ним на колени, со страхом поднял голову и напоследок огляделся. Меня окружали люди. Они старались держаться как можно дальше, будто то наказание что мне предстоит, передается подобно смертельной болезни. В их глазах, в их худых, скуластых лицах, я видел мерзкую смесь ужаса и любопытства.

Я смотрел на них, когда по скрежету трущихся друг о друга камней, что я услышал позади себя и который свидетельствовал что массивная каменная глыба, выполнявшая роль двери – сдвинулась, по короткому порыву затхлого воздуха, что встрепинул остатки моих тонких волос на затылке, по вздоху что издали люди стоящие передо мной и по тому как все они разом упали на колени, склонив свои головы, – я понял, один из них здесь. Мой хозяин стоит позади меня.

– На этом видения прекратились, и я дрожа от страха, вновь очутился в кафе. Меня окружали обычные люди, которые занимались своими обычными делами – я закончил свой рассказ и вопросительно посмотрел на доктора.

Он помолчал продолжая пялиться на картину. Потом будто подготавливая свой рот к произнесению слов, пожамкал губами.

– Хочу сказать, – наконец произнес он, – Ваш рассказ победитель среди всех необычных историй что мне довелось услышать в этом кабинете. – его тонкие губы расплылись в улыбке.

– Почему-то меня эти Ваши слова не вдохновляют. Я бы хотел от Вас, как от специалиста, услышать, это…. – следующее слово что я должен был сказать – шизофрения, но я не смог его произнести, мне почудилось, что выпустив его в мир, дав ему жизнь, я сделаю его уже свершившимся фактом.

– Что со мной доктор?

Он задумался.

– Скажите, в момент видений Вы не сомневались что все происходит наяву? Вы чувствовали соответствующие запахи, слышали звуки?

– Да. – кивнул я, вспоминая наполняющий пещеру запах сырости.

– А Вы осознавали что есть настоящий мир, или для Вас в моменте только тот мир существовал, как это обычно бывает, когда мы смотрим сны?

– Нет, было по другому. Я знал, я помнил реальность. Это было будто, – я задумался – будто Вы из аэропорта прошли в самолет, и уже находясь в самолете, высоко над облаками, Вы знаете что где-то есть аэропорт, что он существует и живет своей жизнью. Но Вы в самолете и теперь живете жизнью самолета, перемещаясь с ним в пространстве, выполняя все его правила и все необходимые в нем действия. Так это было.

Психотерапевт наконец посмотрел на меня.

– Испытываете ли Вы постоянный стресс? Какие у вас отношения в семье, на работе?

– В семье хорошие, теплые, да и на работе все спокойно. А какое это имеет отношение к моему случаю?

– Считаете ли Вы себя в целом счастливым человеком? – проигнорировав мой вопрос, спросил он.

– В общем да.

– Возможно у Вас тревожное состояние. Беспокоит ли Вас что-то?

– Нет, доктор. Моя жизнь полностью меня устраивает.

Он постучал ручкой по столу, будто эти мои слова, как наиболее важные, при помощи тайного кода занес куда-то в картотеку, потом посмотрел на свои наручные часы.

– К сожалению, нам придется на этом завершить нашу встречу, меня уже ожидает следующий пациент. Я выпишу легкие антидепрессанты. Пропейте курс. Если вновь повторится приступ с галлюцинациями, мы усилим лекарства.

Его слова напомнили мне о волнующем меня вопросе, ради ответа на который я и был здесь.

– Эти мои видения доктор, это шизофрения? – в страхе услышать ответ, я спросил это очень тихо.

– Я так не думаю. Ваши видения были связанны напрямую с действительностью. Вы ведь в столовой находились в момент их возникновения, выбирали блюда что стоят на витринах, толкали поднос по направляющим, их Вы и видели в качестве рельс, так?

– Да, наверное так.

– Подозреваю что это психогенные галлюцинации, таким образом Ваш мозг справляется со стрессом. Вы используете фантазии как способ уйти от реальности. Принимайте лекарства, они должны Вам помочь.

– Но там, в галлюцинации, я чувствовал себя гораздо хуже. У меня было ощущение безнадежности и обреченности. Я ощущал даже не отчаяние, а какое-то полное уныние, словно я лишился самой жизни. Там, в том бреду, ужас полностью овладел мною. Какой же это уход от проблем настоящего?

Он опять постучал ручкой по столу, занося мои слова в папку с моим именем, и протянул рецепт через стол.

– Пропейте лекарства. Они Вам помогут.

2

Был теплый летний день. Выйдя от врача, я почувствовал что настроение мое значительно улучшилось, я действительно ощущал что сбросил часть груза со своих плеч, и решил сперва пообедать, и только после вернуться в офис. Пройдя по буднему пустынному проспекту, изнывая от жары и накрывая рукой свою макушку, спасая её от палящего солнца, я наконец добрался до той злополучной столовой. И входя в нее я подумал, не жара ли так на меня подействовала вчера, и не от нее ли помутился вчера мой разум.

Многообразие звуков наполняло просторное помещение, и через открытые в лето окна, выплескивалось в небольшой тенистый дворик, что был позади офисной многоэтажки. Голоса разговаривающих между собой людей, глухой звон посуды и приборов, скрежет металлических ножек двигаемых по кафельному полу стульев, рокот старого, пожелтевшего от времени кондиционера, что давно не охлаждал воздух, и использовался как вентилятор, все это слилось в нестройный гул. Пахло прогорклым маслом для жарки, томатной пастой и моющим средством для полов. Этот букет запахов был визитной карточкой всех дешевых заведений общественного питания, в одном из которых я и был.

Я смотрел как люди подходили к витринам раздачи, брали подносы, ставили их на никелированные направляющие. Там, у этих витрин вчера и случились мои галлюцинации, так напугавшие меня. И теперь, опасаясь их повторения, я никак не мог решиться взять пластиковый поднос в руки, и все пропускал и пропускал людей вперед себя. Наконец я справился с собой, в чем мне сильно помогло чувство голода, поставил поднос на металлические трубки тянущиеся вдоль витрин и прислушался к себе. Ничего не произошло. Тогда я медленно двинулся к витрине с супами.

Меня всегда раздражала собственная неспособность сделать выбор. В такой момент я застываю словно в параличе, бесконечно колеблясь между возможными вариантами. И неважно, выбираю ли я сдобную булочку в магазине, цвет ручки, которой буду заполнять бланк или имя для своей дочери, я одинаково превращаюсь в манекен, боясь принять неверное решение. Со временем я стал брать наугад первое попавшееся, освобождая свой мозг от этой сложной для него задачи и моя жизнь упростилась. А почти полностью я забыл об этой моей проблеме, после того как женился. Моя прекрасная, умная жена, быстро разобралась в этом моем недостатке, и превратила его в мое достоинство, просто забрав на себя принятие любых решений в нашей семье. А достоинством моим стало то, что я никогда со своей женщиной не спорил, признавая полное её над собой верховенство по части решений. Это и стало ключом к нашему семейному счастью.

Эта столовая рядом с моим офисом, была одним из немногих мест, где моя жена была не в силах мне помочь. И теперь, будучи в ней, я пребывал в нерешительности, уставившись на сияющую никелем в свете ламп, со стеклянными полками, стойку, заполненную тарелками с супами. В части этих тарелок был красный борщ, в другой части куриный суп, и я пытался наконец решить, что сегодня у меня будет на обед.

«Борщ надоел, уже с неделю как ем его ежедневно – только вновь я подумал о нем, как во рту ощутил его слишком кислый вкус, что давала ему томатная паста, из которой он казалось в основном и состоял, – А куриный суп обычно пересоленный и без мяса, словно курицу в нем только искупали. Так что мне взять?»

В момент когда я наконец решился и уже было потянулся за борщом, впереди стоящая в очереди к кассе девушка, неожиданно сделала шаг назад, наступила мне на ногу и мягко прижалась ко мне округлостью своих ягодиц. От неожиданности и по большей части от того что мозг мой был заполнен выбором, я молча смотрел на нее. Она же обернулась и её прелестные, с шаловливыми огоньками, глаза, оказались прямо перед моими, а спустя секунду она сошла с моей ноги.

– Ой, простите! Вам, наверное, было больно? – сказала она с улыбкой.

Я улыбнулся в ответ, сжимая и разжимая травмированные пальцы ноги в ботинке, уже будучи захваченным мягкостью её прикосновения и темными миндалевидными глазами.

– Перелома вроде нет, – попытался я пошутить.

– Я часто оступаюсь, но не так уж часто калечу интересных мужчин. В этот раз мне повезло! – она засмеялась, но заметила мою растерянность – Моя шутка, наверное, неуместна?

– Что вы, мне нравится… – промямлил я и замолчал, не зная что сказать дальше.

Наступила пауза. Она ещё раз улыбнулась и отвернулась, а я, уже увлекшись девушкой, но осознав что разговор окончен, почувствовал одновременно и восторг как после съеденного вкусного мороженного, и разочарование тем что мороженное уже съедено, а эта негаданная и сладкая встреча завершилась.

Конечно я мог заговорить с ней, может даже познакомиться, но знал что не сделаю этого и даже не подумаю об этом. Сейчас конечно, пока она рядом. Позже я буду себя за это корить.

Вдыхая лёгкий, сладковатый аромат её волос, я наблюдал как она оплатила обед, взяла поднос с куриным супом и ягодным морсом и направилась в зал.

– С Вас 625 рублей, – кассир, женщина лет сорока пяти, уже много лет работающая здесь, своими словами вернула меня. Я бросил последний взгляд на удаляющийся восхитительный изгиб и со вздохом достал деньги.

– Что, Боженька уберёг в этот раз? – она весело, подняв одну бровь, взглянула на обручальное кольцо на моей руке.

Я пожал плечами и расплатившись, взял поднос и вышел в зал. По большей части столики были заняты, и поискав глазами незнакомку, нашел что она выбрала столик ближе к окну. Не думая, я сел так, чтобы не быть в поле зрения девушки, но при этом самому её видеть, и устроившись стал её разглядывать.

Ей было лет двадцать пять, с небольшим вздёрнутым носиком и выразительными, слегка подкрашенными губами. Темно-вишневое платье мягко, без единой складки и немного не доходя до колен, облегало её стройное тело, длинные черные волосы струились по её прямой спине и блестели когда она слегка наклонялась, чтобы поднести ложку ко рту. Я любовался ею словно произведением искусств, недоступное мне, и постоянно находящееся под усиленной охраной где-то в подвалах Третьяковки. И вот этот шедевр вынесли в зал на всеобщее обозрение и мне посчастливилось его увидеть.

«Удивительно красива. Откуда она, почему я её раньше никогда не видел? Может новая сотрудница какой-либо компании, коих несколько десятков в нашем большом офисном здании?» – думал я.

«Или это жена одного из боссов? – я замотал головой – Нет, она бы тут не обедала, что в этой столовке делать жене успешного мужчины?».

Покончив с обедом, девушка сдвинула тарелку и стакан в сторону и поставив на стол маленькую сумочку, принялась в ней копаться.

– О нет! Мой телефон! – воскликнула она громко, так громко, что все в зале повернули в её сторону головы.

– Что-то случилось? Я могу Вам чем-то помочь? – усердно изображая сочувствие, спросил лысоватый мужчина сидевший за соседним с ней столиком.

– Кажется, я потеряла телефон, – сказала она, ещё раз проверяя сумочку.

– Если Вам надо позвонить, воспользуйтесь моим. – лысый протянул свой смартфон.

– Спасибо, не надо. – даже не посмотрев в его сторону, она резко закрыла сумочку, повесила её на плечо и направилась к выходу.

Я с досадой смотрел ей вслед. Так восхитившую меня картину, опять возвращают в архив…

_____________

– Ещё раз простите… – погрузившись в раздумья, я не заметил как эта девушка оказалась рядом с моим столиком. – Может Вы сможете мне помочь?

Я поперхнулся, почувствовал как заливаюсь краской, и ощущая на себе взгляды находящихся в столовой людей, выдавил:

– Конечно.

– Я впервые в Вашем городе и совсем его не знаю. Сняла квартиру и помню только адрес, но дойти до нее не смогу. Вы могли бы заказать мне такси? Мой телефон, кажется, украли.

– С удовольствием, – я поспешно достал свой телефон и открыл приложение такси. – Какой у Вас адрес?

– Улица Ленина, 11/9.

– Так это совсем близко! Давайте я Вас отвезу.

– Удобно ли Вам? Мне, конечно, приятно будет, но Вы же наверняка заняты?

– Да что Вы! Я большой начальник, так что сам решаю, когда занят, а когда нет! – внезапно даже для самого себя, соврал я, стараясь при этом выглядеть расслабленно и всем своим видом демонстрируя готовность помочь. – Моя машина стоит рядом, на парковке.

Она развернула стул боком ко мне и медленно и элегантно села на его край, предоставив моему взору восхитительные контуры своего тела. Положив ногу на ногу, она провела по ней ладонью расправляя платье и наклонилась чтобы поправить застежку на босоножке с высоким каблуком. Наблюдая за этим обыденным действом у меня перехватило дыхание.

– Вы кушайте спокойно, я просто посижу рядом, если Вы не против. – выпрямившись, сказала она с улыбкой.

– Да… – мой голос внезапно охрип и я кашлянул чтобы прочистить горло. – Я, в общем-то, уже покончил с обедом. Если Вы готовы, то мы можем отправляться в путь. – сказал я, думая в этот момент, насколько удивительна бывает жизнь.

Она одарила меня нежным взглядом и встала. Я тоже встал, и она, мягко взяв меня под руку, тихо сказала:

– Тогда ведите меня.

3

Мы ехали по центральной улице. Она смотрела в боковое окно.

Я как-то читал что красивая женщина, одним своим присутствием, вгоняет мужчину в стресс. И я был ярким доказательством правоты той теории. Внутри меня все бурлило, кипело, мне хотелось выскочить из автомобиля и начать танцевать грузинскую лезгинку, или как домашний пес, которого привезли на лоно долгожданной природы, рвануть вперед и бежать, бежать, со свистом ветра в ушах, высунув язык, на дикой, сверхзвуковой скорости, не разбирая дороги.

Внешне это безумное мое внутреннее состояние проявлялось в какой-то неестественно радостной, глуповатой улыбке, резких движениях и сумасшедшем желании понравиться своей пассажирке.

– А как Вы в нашем городе оказались? – спросил я, как самому мне показалось, с проявлением излишней заинтересованности.

На мой вопрос она повернулась ко мне и солнечные лучи коснувшись её лица, подчеркнули его тонкие черты и длинные ресницы.

– В командировку отправили. Для меня это впервые – быть одной в чужом городе, – ответила она.

– А откуда Вы?

– Из Москвы.

– Большой город, шумный. Бывал там несколько раз. Вам нравится?

– Да, – чуть пожав плечами, неохотно ответила она.

Я стал думать, как продолжить беседу, чтобы не показаться навязчивым.

– А чем Ваша компания занимается? У Вас тут партнёры?

– Это скучно. Давайте сменим тему, – неожиданно оживилась она. На её лице заиграла озорная улыбка. – Вот что Вам во мне понравилось?

Я замешкался. Этот вопрос застал меня врасплох.

– Ну? Говорите же, как есть, – она весело рассмеялась. – Я же не жениться предлагаю.

– Этот смех, – пробормотал я.

– Вам нравится мой смех, правда? – она наклонилась ко мне чуть ближе, смотря мне в глаза.

– Безумно.

– Боже, как это приятно слышать! А ещё?

Я на секунду отвёл глаза, не зная, стоит ли говорить то, что вертелось на языке.

– Запах Ваших волос. Я наслаждался им, когда стоял в очереди за Вами.

Её лицо вновь озарила улыбка, и она наклонилась ещё ближе, положив руку мне на ногу. Рука оказалась слишком высоко и волна приятного возбуждения накрыла меня.

– Я дам Вам возможность ещё раз насладиться ароматом, – она шепнула это так, что от её голоса внутри всё перевернулось.

Она наклонилась ближе, и я, ощущая её запах, не удержался и поцеловал её волосы. Они были мягкими и горячими от солнца. Она повернула голову ко мне, заглянула в глаза, и её голос с хрипотцой прозвучал совсем близко:

– Останови машину.

Я повиновался, съехал на обочину и как только машина остановилась, она прильнула ко мне. Её губы коснулись моих, и поцелуй унес меня в чудесный мир наслаждения.

Громкий стук в окно вернул обратно, а прокуренный, весёлый голос заставил меня отпрянуть от девушки.

– Простите, что отвлекаю, кхе, кхе, но вы мешаете автобусу на остановку заехать.

У машины стоял дорожный рабочий, несмотря на жаркий день облачённый в жесткую робу и оранжевый жилет. Он подмигнул мне и улыбнулся, показав жёлтые от никотина зубы. Позади него столпились несколько широко улыбающихся горожан, явно развлекающихся предоставленной их взору сценой. Видя неподдельную радость на их лицах, такую что выражает ребёнок, получивший новую, забавную игрушку, я подумал что наша с девушкой страсть, за которой они наблюдали, явно улучшила всем настроение. Я улыбнулся им и помахал, но всё равно почувствовал, как кровь прилила к моему лицу. Запустив двигатель, я как можно скорее вырулил обратно на дорогу.

Меня переполняло счастье. Оно бурлило и выплёскивалось из меня, словно вскипевшая вода в чугунке. Мне хотелось петь. Я включил радио, и словно по волшебству заиграла моя любимая песня. Лёгкие слова наполнили салон машины, и я не удержавшись стал подпевать.

– Мир, мир, мир,

В котором я живу, я живу, я живу,

Не делится на части, части, части,

Пока в нём есть любовь, любовь…

Девушка мне улыбнулась и юным, мелодичным голосом продолжила:

– Знать, знать, знать,

Не в снах, а наяву, наяву, наяву,

Каким бывает счастье, счастье, счастье,

Делить его с тобой…

Мы пели втроем – она, я и радио. Голоса переплетались, то сбиваясь с ритма, то ошибаясь в словах. За окном мелькали дома и деревья, лёгкий поток воздуха из приоткрытого окна подхватывал её волосы, наполняя их жизнью.

Мир, мир, мир,

Где есть только мы, где есть только мы,

Сердце твоё рядом звучит, звучит,

И этого достаточно, чтобы жить.

4

Мы подъехали к её подъезду и вышли из машины, она взяла меня за руку и не отпускала её до входной двери, весело смеясь и передразнивая мое тяжелое дыхание. Её квартира оказалась на четвертом этаже, и поднявшись по лестнице, с непривычки я немного запыхался. Она быстро открыла ключом дверь и зайдя внутрь мы вновь слились в страстном поцелуе.

– Пойдем скорее! Боже как я тебя желаю! – сказала она томно когда наши губы разъединились. Мы вошли в зал в котором на всю стену было панорамное окно с видом на реку, утопающий в зелени парк и многоэтажные новые дома, что виднелись поодаль слева, и которые не только не портили ландшафт, но и своей архитектурой делали его более насыщенным.

– Всегда мечтал о таком виде! – я невольно залюбовался.

– А еще о чем ты мечтал, милый? – она подошла ко мне сзади, и обняв меня начала раздевать. Её пальцы двигались сверху вниз расстегивая пуговицы, лаская мою обнажающуюся кожу. Я захотел повернуться к ней, но она не позволила. Освободив меня от одежды, она предстала передо мной. Одни лишь белые трусики были на ней и я с восхищением рассматривал её красивую фигуру и подрагивающую в такт её движениям, грудь.