Катастрофа в Академии темной магии

На тумбочке рядом с кроватью лежали яблоки, мандаринки, зелья для восстановления и конспекты.

Хорошие у меня ребята в группе. Никогда бы не променяла их ни на кого, даже если бы отец умолял меня перейти в Имперскую Академию. Я останусь здесь, с ними, в нашем хорошем коллективе, где могу быть и весёлой, и умной, и сильной, и коварной. «Один за всех, и все с ним в одну авантюру!» – наш главный девиз.

Но вот эта ситуация… Даже она не могла бы нас остановить. Мы всё равно будем бороться. В жизни всегда есть место для борьбы, особенно когда она касается моих друзей. О, как я люблю их! Порой мне кажется, что если бы не они, я бы заскучала до потери интереса ко всему. Только с ними можно быть собой, и только с ними я чувствую, что не одна в этом мире.

На первом курсе было тяжело – я никого не знала, да и парни друг друга сторонились из-за различий рас. Но я всех сдружила. С каждым спорила – и всегда выигрывала, каждому помогала, и получала помощь взамен, была добра – и получала от них теплоту и доброту.

Я всегда была упрямой и не очень-то любила уступать. Может, именно это и спасло меня. Я умею быть лидером, когда нужно. Но я никогда не забуду, как, оказавшись в группе, почувствовала себя нужной.

Уже на втором курсе, когда началась практика, мы распределили, кто что умеет, чтобы создать идеальные команды и работать сообща. Команды получились отличные, и даже Вель хотел нас выдвигать против пятого курса на играх Тьмы. Но пятый курс потребовал нашей дисквалификации из-за того, что я была в основной команде. Нас не допустили, но в этом году мы точно будем участвовать в межакадемических играх! А если победим там, то на Имперские игры стихий можно и попасть!

Они думают, что нас можно остановить, но это не так. Мы сильные и непобедимые, и никакие препятствия не смогут нас сломить.

Нас может остановить только одно – наше неудачное везение. То кто-то на тренировке пострадает, то в последний момент лишние препятствия появятся. Да и если дело с Оротом затянется, меня не допустят, а парни без меня не пойдут. Я – главарь нашей шайки. Многие профессора думают, что это Норт, Крис или Димон, но на самом деле, темным боссом являюсь я, из-за излишне мстительного характера.

Я знаю, что некоторые меня боятся. Вроде бы я и не злюсь по-настоящему, но если кому-то вздумается задеть моих людей, я могу быть опасной. И эта сила в душе – она частично помогает мне оставаться на пьедестале.

Я задумалась о предстоящих академических играх, о том, какие скрытые козыри можно будет применить, кого в состав взять. Размышления были увлекательными, когда скрипнула дверь. Я резко дернулась, увидев ректора в дверях. Хотела встать, но Дамир одним взглядом дал понять, что мне лучше остаться на месте.

Вот и он. Дамир Юрдан. Как всегда, с холодным, нечитабельным лицом. Но я знаю, что он проницателен, и если у него что-то на уме, не избежать мне вопросов.

Он молча взял стул из угла, поставил его рядом с моей койкой и сел, скрестив руки на груди.

– Как твое самочувствие, Мира? – спросил он, хитро улыбаясь.

– Я здорова, спасибо, – ответила я, сдерживая улыбку. – Прошу прощения за шум, устроенный Димой. Он слишком импульсивен.

– Тебе не стоит извиняться. С адептом Сумеречным я поговорю позже. А вот сейчас мне хотелось бы услышать твою версию произошедшего в комнате бывшего профессора Орота.

А вот и он, момент настал. Вопросы, на которые мне придётся отвечать. Как бы ни завертела я, всё равно не смогу избежать этого допроса. Но я ведь не дура, я справлюсь с ним!

– О чём вы? – сделала я самую невинную гримасу, округляя свои серо-зеленые глазки.

– Мира, не строй из себя дурочку. Расскажи, как ты оказалась в комнате Орота. Твоих товарищей я уже выслушал, но мне хотелось бы услышать версию главаря всей шайки.

Теперь мои глаза действительно округлились. Слишком быстро меня раскрыли, неужели Вель сдал?

Как же он догадался? Это слишком быстро! Но ничего, он хочет услышать правду – получит её. Не отступлю.

– Никто вас не сдавал, – словно прочитав мои мысли, ответил ректор. – Не строй такое лицо, а то мне трудно выглядеть серьёзным руководителем.

– Как вы догадались, что главная я? – осторожно поинтересовалась я, изучая его взгляд.

– Это было легко, – ответил он с лёгкой улыбкой. – Все твои одногруппники выгораживали именно тебя. Я видел, как вы собрались в круг, и именно ты, Мира, отдавала приказы.

– Хорошо, поймали, – сдалась я, чувствуя, как его глаза проникают в самую душу. – И что именно вы хотите узнать?

– Все! – ответил он резко.

– Ну хорошо, – коварно улыбнулась я, разводя руками. – Я родилась в столице темной августовской ночью…

– Мира! – рыкнул на меня ректор.

– А что? Вы же сами просили всё.

– Мира, ты умная девушка, – устало выдохнул Дамир. – Одна из лучших учениц Академии, а ведёшь себя как непослушная девчонка.

– Ну, я же блондика! – ответила я, с видом невинности перехватывая за спину свою длинную светлую косу.

– Я никогда, ещё раз повторюсь, не верил, что все блондинки – дуры. И ты не исключение из моих утверждений, – холодно, но с улыбкой сказал он.

Интересно, как долго он будет продолжать эту игру? Я ведь уже почти на грани того, чтобы сказать правду. Но пока я держу свои карты при себе…

Я задумалась. Хорошо, что сейчас не наделала ещё больше глупостей. Решив прекратить отпирания, я сказала ему правду, чтобы он не стал препятствовать мне в будущем:

– Да, это я подбила парней и всё спланировала. Если бы вы не вмешались, я бы сама у орка выбила всякие желания трепать лишнее.

– Ты видела дневники Орота?

– А по-вашему, от чего мне стало плохо? Я, кстати, хожу на дополнительные курсы по некромантии, так что насмотрелась на всякое, что меня теперь не удивить.

– Если бы я не вмешался, что бы ты сделала с Оротом после его поимки?

– Ну, сначала бы отыгралась за нервы, потраченные на его уроках. Потом позволила бы парням немного поиграть. После устроила бы допрос с пристрастием, чтобы узнать побольше о дневниках. А потом отправила бы их с запиской вам.

– А Орот?

– А Орота, если бы он выжил, я бы связала, а если нет, попросила бы Димона оживить его на время.

– Ты жестока, – сказал ректор, подмечая мою бескомпромиссность.

– Я справедлива! – возразила я. – То, что он делал с детьми, смерть – ещё слабая кара.

– Замечательно! – выдал глава Академии, широко улыбаясь. – Твоя мама тобой бы гордилась.

– Вы знали мою маму? – заинтересовалась я. Всё, что я знала о своей матери, – это лишь тени воспоминаний.

Она умерла при родах.

Я никогда не знала её. Лишь видела на портретах – величественная, добрая, светлая… и недосягаемая, как звезда. Не спрашивала о ней отца, хотя порой умирала от желания услышать о ней хоть что-то. Просто… знала, как ему тяжело. Он любил маму до безумия, почти до безрассудства. Поэтому и остался один. Никогда не женился снова. Порой, в редкие вечера, когда в доме было особенно тихо, отец говорил о ней. Не как о святом образе, а как о живом человеке, с причудами, шутками и блеском в глазах. Я слушала, затаив дыхание. В такие моменты я мечтала, чтобы она жила во мне – в моих поступках, в голосе, во взгляде. Хоть капля.

– Я знаю твоего отца. – Голос ректора был спокоен. – Он рассказывал о ней.

Я непроизвольно распахнула глаза.

– Вы… настолько старый? – вырвалось у меня, прежде чем я успела прикусить язык. В голове металась арифметика: папе скоро пятьдесят… неужели и ректору уже…?

– Я моложе твоего отца на двадцать лет, у нас с тобой разница восемь лет – укоризненно бросил он, будто слышал мои мысли. Пока я пыталась прикинуть его возраст, он добавил: – Я работал с ним в Министерстве.

– То есть… могу я считать ваши отношения с отцом дружескими? – осторожно выведала я, подозревая, что ответ будет не просто "да".

– Можешь. И даже должна, – усмехнулся василиск. Было в этой усмешке что-то тёплое и опасное одновременно.

– Вы сооб… – я не успела договорить. Он перебил, словно читал мой вопрос ещё до того, как он сформировался.

– Да, я сообщил твоему отцу об инциденте. Только опустил некоторые… тревожные детали. Он горд тобой.

Я невольно опустила взгляд, губы дрогнули в грустной полуулыбке. Горд… – Но это не изменит его решения.

– Ты о помолвке? – голос Дамира стал почти бархатным.

– О ней самой.

– Так не нравится Влас? Или… есть тот, кто нравится больше?

Я вскинула на него взгляд, полный вызова:

– Магистр Юрдан, вы ведь знаете, зачем я поступила в Академию.

– Знаю, – кивнул он. – Ты пришла сюда, чтобы оттянуть момент свадьбы. Подальше от Имперской Академии, где учится твой… жених. И ты прекрасно знала, что условием твоего пребывания здесь будет идеальная учёба. Но вот что меня интересует: почему ты выбрала боевую магию? Ты могла стать лекарем, некромантом – у тебя сильный дар.

Я фыркнула:

– Я – наследница рода боевых магов. Выбор был не особо широк. Да и, скажу честно, я скорее пациента прикончу, чем вылечу. А если бы стала некроманткой… то точно прикончила бы жениха ещё до свадьбы.

О, как же мне осточертела вся эта игра в "прекрасную невесту". Влас может быть хоть сто раз золотым мальчиком, но я – не товар для политических браков.

Ректор задумчиво улыбнулся и вдруг, словно обронив:

– Решено. Давай заключим пари.

– Пари? – я приподняла бровь, насторожившись. Он с ума сошёл?

– Да. Пари. В течение этого семестра ты должна влюбиться. По-настоящему. Но при этом продолжить учиться безупречно. – Он наклонился чуть ближе. – Я уже расхвалил всех твоих одногруппников перед твоим отцом. Так что если намекну, что ты… неравнодушна к кому-то другому, он меня послушает.

Я вгляделась в его лицо, и впервые за всё время почувствовала искру надежды.

– И если я выиграю?

– Я поспособствую вашей помолвке. С тем, кого выберет твоё сердце. И помогу вам обоим закончить Академию экстерном.

Сердце ёкнуло. Вот она, мечта. Свобода.

– А если проиграю?

– Уже настраиваешься на поражение? – ухмыльнулся он хищно, и я сразу поняла – он наслаждается этим.

– Нет. Но я должна знать все стороны медали.

– Хорошо. В случае проигрыша ты тоже заканчиваешь Академию экстерном и… – он выдержал паузу. Длинную. Томительную. Я не выдержала.

– И?!

– …и выходишь за меня замуж.

…Что?

– За кого? – выдавила я хрипло, надеясь, что ослышалась.

– За меня, – повторил он спокойно, как будто это было самым логичным на свете.

– Можно ещё раз? На всякий случай. Я, возможно, оглохла…

– Ты всё правильно услышала. Если проиграешь – станешь моей женой.

– Зачем вам такая жена, как я?! Я же стихийное бедствие, не человек! Влипнуть в неприятности – моё хобби! Да вы же сами меня отчислить хотели пару раз! И вообще – разве вы не женаты? Ну здравствуй, безумие. Он тяжело вздохнул:

– Пытался завести отношения. И не раз. Первый – саламандра. Второй – василиска, как я. Последняя была огненной чародейкой. Все ушли. Сказали, что я… холоден.

Холоден? Вот это неожиданность. Василиск и холоден – кто бы мог подумать…

– Мне нужна грелка, – добавил он просто.

– Что, простите? – я чуть не поперхнулась.

– Я василиск. Хладнокровный. Мне нужен рядом человек, который будет меня согревать.

– Почему не найдёте кого-то из рода саламандр? Или хотя бы с теплокровным темпераментом, а не моим – взрывным?!

– Пробовал. Но… мне нужен кто-то, кто не боится льда. Кто не боится моего "я".

Он протянул мне руку.

– Так ты согласна?

Я смотрела на его ладонь и чувствовала, как внутри вскипает адреналин. Азарт. И вызов. И шанс. О, если я выиграю – я получу свободу. А если проиграю… ну, я не проиграю. Не планирую.

– А то! – ухмыльнулась я и вложила свою ладонь в его.

Он будто не ожидал моей реакции. Его глаза расширились на миг, но тут же сузились – с интересом. Поймал мой взгляд, заметил искру. Он понял: я не испугалась.

Он сжал мою руку… и, внезапно, притянул к себе, заключая в объятие. И… поцеловал.

У меня есть все шансы проиграть. Он холодный. Первое, что я ощутила – холод его губ. Но… холод этот был нежным. Таким, от которого не хочется отстраняться. Холод, который согревает изнутри. Второе – как жадно он целовал. Будто боялся, что я исчезну, если замешкается.

Третье – мне стало страшно. Я не знаю, как долго это длилось. Но, когда раздался стук в дверь – с ужином, как назло – он отстранился и вышел, что-то довольно насвистывая под нос.

Глава 5

В родной до скрипа комнате 666 на третьем этаже женского общежития меня уже ждала Кифа – моя кошка, магическая и черная, как полночь. Она развалилась на пуфике, горделиво вытянув лапки, и смотрела на меня так недовольно, что я замерла в дверном проеме. Изумрудные глаза полыхнули почти упреком.

– И где тебя черти носили? – фыркнула она, с трудом сдерживая эмоции. – Я уже была готова шерсть на себе драть!

– Ты и так линяешь, – устало отозвалась я, прикрыв дверь за собой. – Девочки с четвёртого курса не вернулись?

– У них практика. Ещё неделя, – отмахнулась Кифа, но тут же уставилась на меня слишком уж подозрительно. – Не переводи тему, Мира. Где ты была?

Я вздохнула и скинула сумку на стол, будто она весила с десяток кирпичей, а потом рухнула на кровать, глядя прямо в зелёные глаза моей полосатой совести.

– В лазарете. Упала в обморок, попала в лазарет. Всё просто.

Если не вдаваться в подробности о поцелуях с ректором и пари, от которого теперь всё моё будущее зависит.

Комната у меня, хоть и скромная, но уютная: кровать, тумбочка, стол, два окна – чтоб не слепнуть от свечей, встроенный шкаф, пара стульев, пуфик для Кифы и даже собственная ванная. Места немного, но мне хватает. Девочки-лекарки ноют, что тесно, но я-то не устраиваю здесь сборы ордена. Да и парней не таскаю – пока.

– Что сказал ректор? – неожиданно резко спросила Кифа, сузив зрачки в тонкие щёлки.

Я тоже сузила глаза. Ну конечно. Эта пушистая шпионка явно сегодня не сидела на месте.

– Тебе всё известно, да?

– А в Академии только дураку будет ничего неизвестно! – возмутилась она, фыркая. – Все видели, как ректор в своей истинной форме тащил тебя через двор на лапах. Верери чуть в обморок не грохнулась!

– Не издевайся, – простонала я, уткнувшись лицом в подушку.

– Хорошо, хорошо, не буду, – смягчилась Кифа и приняла величественную сидячую позу, обвив хвостом лапки. – Но зачем ты согласилась на пари? Хочешь стать его грелкой?

– Не неси чушь, я не проиграю, – отрезала я, выпрямляясь. – Влюбиться? Легче лёгкого.

Я же актриса от природы. Хочешь – буду покорной, хочешь – роковой. Да хоть влюблённой. Не впервой играть роль.

Но кошка мотнула головой, будто мне сочувствуя.

Она помолчала, потом добавила тише:

– Есть проблема пострашнее. Ты глупая. Он ректор. Хочешь, он любого твоего "объекта симпатии" выгонит за плохую посещаемость или за нарушение дисциплины. Или просто скажет твоему отцу. И всё. Игра окончена. – Какая ещё? – нахмурилась я, чувствуя, как по спине побежали мелкие мурашки.

– Ты можешь быть доброй, внимательной, заботиться, но ты не любила. Никогда. Ты не умеешь любить. Слова ударили, будто заклинание без защиты. Я машинально перекинула косу за плечо.

– Папу я люблю.

– Как отца. А ты когда-нибудь думала только о нём, одном? Чтоб тренировки проваливались, заклинания рушились, а в голове вертелась только его улыбка? Было такое, Мира? – Кифа смотрела прямо в душу.

Я молчала. В голове всплывали лица… одногруппники, друзья, даже один старшекурсник, который когда-то мне нравился. Но это было… не то. Не пульсация в груди, не дрожь в пальцах. Так… лёгкое волнение.

Кифа всё поняла. И печально качнула головой:

– Не любила.

– Может, я просто не встретила достойного, – буркнула я, пытаясь защититься, как могла.

– Не встретила?! – взвизгнула она. – Да вокруг тебя тридцать три парня! И каждый по-своему прекрасен! И ни один – достойный?! Ты вообще понимаешь, какая у тебя планка?!

Под её жёстким взглядом я вдруг почувствовала себя… обнажённой. Не в буквальном смысле – в каком-то внутреннем. Словно она ткнула когтем в место, которое я не хотела открывать даже себе.

– Извини, я не хотела обидеть, – тихо сказала она, заметив, как я сжалась. – Просто… ты должна понимать, Мира. Ректор – василиск. Он хитер, он просчитывает шаги наперёд. И если он ввязался в такую игру, значит, уверен, что победит.

– Но зачем ему я? – прошептала я. – Я ведь не особенная. Я не грею, не пылаю. У меня даже заклинания с огнём через раз.

Кифа вздохнула, как мама, объясняющая простые истины капризному ребёнку:

– Ты греешь всех вокруг. Просто сама этого не замечаешь. Ты не пылаешь – ты светишь. А когда ты влюбишься – ты станешь огненной. Слишком яркой, чтобы пройти мимо. Вот он и выбрал тебя. Не потому, что ты лучшая – а потому, что ты не потухнешь. Его прежние женщины – угасли. А ты… ты другая. Ты горишь изнутри, и он это почувствовал.

Я вскинула подбородок и фыркнула:

– А кто сказал, что я буду гореть для него? Я гореть умею, да. Но только по собственному желанию.

Пока я решаю, кому светить. И кому сгореть.

– Всё, на сегодня хватит. Нравоучения – в утреннюю смену. А сейчас я – спать.

Кифа провожала меня до ванной тяжёлым взглядом, полным опасений и мудрой печали. Когда я вышла, её уже не было. Только одно из окон в комнате было приоткрыто, впуская внутрь ночной ветер.

Она улетела. Или сбежала. Или дала мне подумать в тишине.

Я вздохнула и закрыла окно. Ночь обещала быть бессонной.

Глава 6

Утро в женском общежитии начинается с воплей.

– Я первая была!

– Нет, я!

– Синя, давай быстрее!

– Профессора идут в душ без очереди!

– Это уже слишком!

– Не толкайся!

– Пропусти!

– А ну разошлись!

Как же я обожаю жить на третьем этаже. Особенно в такие утра. Когда первый и второй этаж – поле брани.

Наше общежитие четырёхэтажное: стихийники на первом, лекари на втором, боевые маги на третьем, некроманты на четвёртом. И если тебе повезло родиться с магией смерти или талантом к боевым искусствам – считай, ты избранный. У нас душевые в каждой комнате. У остальных – общие кабинки на этаж. Пятьдесят человек, четыре душа, один гель на всех и ноль шансов не поругаться.

Каждое утро у них – как экзамен на выживание. Крики, брызги, битва шампуней. А у нас – тишина и благодать. Поэтому я особенно сильно ценю сломанные кости после тренировок. Лучше быть в синяках, чем стоять в очереди на душ.

Я сладко зевнула, уютнее завернулась в одеяло и натянула подушку на голову, стараясь не слышать крик душевой вакханалии. Почти получилось… пока не раздался настойчивый стук в дверь.

Стук в дверь?!

Я недовольно заворчала, как пробуждённый дракон, и поплелась открывать, не расставаясь с одеялом. Распахнула – и едва не захлопнула обратно.

На пороге стоял Димон – как всегда уверенный в себе до безобразия. Академическая форма на нём выглядела как одежда с чужого плеча: чёрная рубашка вместо белой, расстёгнутая жилетка, пиджака нет, галстука нет, зато улыбка – на миллион. Волосы растрёпаны, взгляд дерзкий, а в голосе – веселье, как будто он не адепт Некрофакультета, а клоун с огненного шоу.

– Доброе утро, Мира! – с энтузиазмом выдал он. – Тренировки отменили. Наши решили устроить пикник на пятом полигоне. Пойдёшь?

– Дим… ты в своём уме? – простонала я. – Я ещё даже с одеялом не рассталась. Пикник под утро – это против всех законов магии и логики.

– Подождать? – не дожидаясь разрешения, он прошёл внутрь и плюхнулся на стул. Вальяжно. С видом "я тут давно живу".

– Ну уж раз пришёл… жди, – вздохнула я и кинула в него одеяло. Он ловко поймал. А я сбежала в душ, пока не передумала.

Через пять минут, бодрая и свежая, я вернулась в комнату – и обомлела.

Кровать аккуратно заправлена, на столе – ромашки в вазе, мои любимые, и тарелка с фруктами. Сумка лежит идеально собранной, обувь вытащена из-под кровати и поставлена ровно-ровно. А сам виновник всей этой неожиданной идиллии сидит себе, как ни в чём не бывало, и улыбается, будто он не хаос в человеческом обличье, а святой покровитель утреннего уюта.

Я, приоткрыв рот от удивления, молча села и начала расчёсывать длинные, всё ещё влажные волосы.

– Ты слишком часто бываешь в моей комнате, – заметила я, глядя на него в зеркало.

– А ты слишком медлительна, – с ехидцей ответил он. – Если бы ты так же двигалась на спаррингах, я бы тебя уже победил.

– Так в чём же дело? Тренируйся, догоняй, обгоняй, – пожала плечами я и занялась косой.

Он не унимался:

– Что с тобой, а?

– В смысле?

– Мира… ты какая-то… не ты. Потухшая. Подавленная. Скажи уже, кто испортил тебе утро. Я – лучший собеседник. А если не поможет – могу проклясть.

Я вздохнула. Посмотрела на него. В эти моменты Димон становился другим – не балагуром, а настоящим другом. Тем, кто видит тебя насквозь.

– Я влипла, – честно призналась я. – По-крупному.

– О-о-о… Ректор отругал?

– Хуже. Он заключил со мной пари.

– Пари? – прищурился Димон, и в его голосе впервые за всё утро послышалась тревога.

– Да. По его условиям я должна влюбиться. В любого парня. За месяц. Если не получится – проиграла. А если проиграю…

Я замялась. Комок подступил к горлу.

– Что тогда? – его голос стал опасно тихим.

– Стану его… женой.

– ЧТО?!

Эхо его рыка прокатилось по этажам, и на мгновение в общежитии воцарилась гробовая тишина.

Он вскочил, начал метаться по комнате, будто волк в клетке. Потом резко опустился на стул, кулаки побелели от напряжения.

– Ты согласилась на это безумие?! – прошипел он, с трудом сдерживая эмоции.

– Да, – тихо ответила я. – Лучше уж он, чем тот, кого мне выберет семья.

– Мира… это не выбор. Это ловушка. Ты же знаешь, Дамир играет в долгу. Он всё просчитал.

Я кивнула. Внутри – пустота. Как будто всё уже решено.

– У тебя хотя бы… кто-то есть? На примете?

– Нет.

– Образ?

– Тоже нет.

– Ладно… – он выдохнул, сел напротив и посмотрел в глаза. – Три года ты живёшь среди тридцати трёх парней. Никто не зацепил?

– Я сюда учиться пришла, а не жениха искать.

– Тогда ищем прямо сейчас. Свободны трое: Дэм, Жора и я.

Я приподняла брови. Он был серьёзен. Настолько, что у меня в груди кольнуло.

– Жора – метаморф. Отпадает. Против Дамира он как воробей против дракона. Дэм – демон. Сила, статус, наглость – может тягаться. Я – некромант. Умный, красивый, слегка мрачный, но влюблённый. Стану твоим кавалером – и никто не посмеет тронуть.

– А некромантки?

– Пусть дальше стонут. Мне нужна ты. Ты – живая, сильная, светлая. С тобой – как будто солнце в карман положил.

Моё сердце пропустило удар. Может, вот он? Тот, кто поможет выиграть пари… и не только?

– Димон, я не хочу тебя подставлять. Ты слишком близко к этому всему. Давай… я попробую очаровать Дэма. А ты…

– А я – очарую тебя, – тихо улыбнулся он. – По-настоящему.

Я ничего не ответила. Только кивнула. И впервые за много дней – улыбнулась по-настоящему.

Глава 7

Коридор на третьем этаже женского общежития был пуст. Плотная тишина заполнила пространство, ни шагов, ни голосов. Остальные девочки-боевики уехали на практику в Западные земли Империи, а младших на курсах не было – так что я оставалась одна на весь этаж. Пожалуй, это было и к лучшему, ведь в одиночестве всегда больше свободы.

Но даже в такой тишине было не совсем пусто. У окна на подоконнике, как древний страж, сидел Дима. Он молча смотрел в окно, поглощённый своими мыслями. Его взгляд был отстранён, будто он был далеко-далеко отсюда. Казалось, его мысли заблудились где-то вдалеке, а я стояла, как статуя, не в силах оторвать взгляд от его силуэта.

– Я готова, – произнесла я, хотя и не ожидала, что он услышит меня в этой тишине. Но Димка, как всегда, уловил каждое слово.

– Тогда пошли, – его голос был уже знакомым, полным решимости и лёгкой иронии, как всегда. Загадочность исчезла, уступив место привычной, почти родной беззаботности.

Мы направились в сторону сада. Путь был пустынен, все остальные студенты были на парах, и не было никого, кто мог бы нарушить этот уединённый момент. Мы шли молча. Он не торопился говорить, я – тоже. Его признание в чувствах было странным и слегка комичным, как всегда, когда дело касалось эмоций, но всё же оно прозвучало. А я… я просто не знала, что ответить. В голове путалась целая буря мыслей, и ни одна из них не могла стать подходящим ответом.

Пятый полигон находился за пределами Академии, но мы имели к нему доступ. Подойдя к воротам, я почувствовала знакомую напряжённую атмосферу. Время от времени появлялся Хатабыч – страж этих самых ворот. Он не сразу появился, а когда и возник, был так же внезапен, как и его астральная форма. Эта форма, как всегда, пугала. Бледное лицо, тусклые глаза, скрывающиеся под лобом, и борода, которая могла бы затмить самых страшных призраков.