Амулет любви

Оля не стала спорить, расплатилась и с удовольствием надела изделие на шею. Дерево по-прежнему было приятно теплым, словно птица живая. Ольга быстро допила кофе и вслед за Наташей пошла к выходу.

Вечером Оля сняла с шеи кулон, чтобы подробнее рассмотреть свою покупку. Птица с хищно загнутым клювом, с красиво расправленными крыльями, сидит на ветке, которая свита в узор со знаком бесконечности в центре. Очень приятное на ощупь дерево опять показалось теплым.

– Будешь моим амулетом, защищающим от холода, – улыбнулась Оля и положила его на прикроватную тумбочку.

Под утро ей приснилась птица, летящая по темному, почти черному небу. Луны не было видно, лишь редкие, тусклые звезды едва пробивались сквозь плотную пелену облаков. Птица с распростертыми крыльями бесшумно скользила в воздухе, зорко высматривая добычу под собой. Ольга была уверена, что крылатая хищница голодна, она ощущала ее стремление утолить этот щемящий голод. Внизу, на земле, Ольга металась между темными, корявыми деревьями, спотыкаясь о корни и сухие ветки. Сердце бешено колотилось в груди, страх сковывал движения. Она пыталась спрятаться, забивалась под низкие кусты, прижималась к шершавым стволам, но птица все равно была где-то рядом. Ольга ощущала ее присутствие, слышала тихий шелест крыльев, казалось, что хищница ищет ее, но не может найти, будто не видит. Она была для нее невидимой, словно призрак. Птица кружила в воздухе, снижалась, почти задевая крыльями верхушки деревьев, но взгляд ее скользил мимо Ольги. Тревожное ощущение близости опасности не покидало ни на секунду. Оля бежала, сама не зная куда, по бесконечному темному лесу, преследуемая невидимым охотником, который не мог ее найти.

Из сна выдернул телефонный звонок. Оля с удивлением посмотрела на часы: уже десять утра. Звонила мама:

– Дочь, доброе утро! Я все решила. К тебе приедет твой Рыцарь с нашими для тебя дарами, – мамин голос был бодр и весел.

– Доброе утро, мамуль! Какой Рыцарь, ты о ком?

– Оля, ну ты даешь! Наш сосед, Егорка. Хотя какой уж там Егорка, он так вымахал, что я его едва узнала. И на радостях, что нашла такого крепкого курьера, собрала ему целых две сумки. Папа их ему отнес, чуть не надорвался. А теперь я вот переживаю, как Егор их до тебя дотащит.

– Мама, ну зачем так много?

– Доченька, ну так заготовки. Кушай за наше с папой здоровье, – мама засмеялась.

– А когда он их привезет? У меня ведь работа. Правда, на каникулы детей отпустят нынче до праздников раньше на два дня.

– Обещал сообщить. Как узнаю, сразу тебе дату и время пришлю. От папы тебе привет, целуем, крепко обнимаем. Не скучай, ребенок.

Оля несколько минут полежала, думая о том, что она и через двадцать лет для родителей будет их малышкой, и пошла умываться, завтракать и наводить порядок в квартире.

Воскресный день прошел в хлопотах. Девушка сделала генеральную уборку, достала бабушкины игрушки и нарядила искусственную елку. Конечно, приятней наряжать настоящее дерево, тогда от хвойного духа появляется ощущение праздника с предчувствием волшебства и новогодней сказки. Но дерево затем умирает, лучше для запаха Оля принесет в дом еловые веточки. Затем пришла очередь заняться рабочими вопросами. Ольга подготовилась к занятиям понедельника, скорректировала учебные программы классов на всю последнюю предпраздничную неделю. Во время уборки амулет перекочевал в бабушкину шкатулку в соседнюю комнату, и хозяйка на время про него забыла.

С понедельника началась неделя контрольных работ. Ольга уходила рано, приходила поздно, так как принимала «хвосты» учеников. Выходило так, что учитель, проявляя принципиальность и ставя двойки, потом изо всех сил старался, чтобы они были исправлены, а ученик получил за четверть хотя бы слабую тройку. В итоге пятница подкралась незаметно, итоговые оценки были выставлены, а впереди длительные каникулы: до Нового года четыре дня – с субботы по вторник и затем восемь дней января!

Пациентка.

Анна с утра не находила себе места. Прошло более семи лет, как пропала ее дочь, а будто вчера это было. В тот памятный вечер она собралась на дежурство в клинике, поцеловала Киру и уехала на работу. Все ее мысли были о пациентке в VIP-палате. Поэтому она не смогла потом точно вспомнить в полиции, куда собиралась пойти ее дочь и что она Анне об этом говорила.

А все потому, что пациентка была слишком необычной: от счастливой семейной жизни до палаты в психушке ее отделял один шаг. Муж Веры внезапно умер от сердечного приступа. Мир, который они так старательно строили вместе, рухнул в одночасье. Горе поглотило ее целиком. Сначала были слезы, бессонница, отказ от еды. Потом – апатия и безразличие ко всему, что раньше радовало. Сестра, видя, как Вера угасает на глазах, уговорила ее обратиться за помощью. В психиатрической клинике ей поставили диагноз «реактивный психоз, развившийся на фоне острого горя».

Лечение начали с медикаментозной терапии. Вере прописали антидепрессанты и транквилизаторы, чтобы снять тревожность и эмоциональное напряжение. Параллельно с этим проводились сеансы психотерапии. Врач пытался помочь Вере проработать травму, принять потерю и найти новые смыслы в жизни. Поначалу казалось, что лечение помогает. Вера стала немного спокойнее, начала спать и принимать пищу. Но через несколько недель наступило резкое ухудшение. Реактивный психоз перешел в острую фазу: появились галлюцинации. Вера начала видеть и слышать своего покойного мужа, разговаривала с ним, о чем-то спорила. Она перестала реагировать на окружающих, живя в своем иллюзорном мире. Врачи приняли решение усилить медикаментозную терапию. Вере назначили нейролептики для купирования симптомов. Кроме того, было решено подключить арт-терапию. Врачи надеялись, что творческое самовыражение поможет Вере выплеснуть накопившиеся эмоции и восстановить связь с реальностью.

Переломный момент наступил, когда во время одного из сеансов арт-терапии пациентка нарисовала птицу, парящую над морем. Рисунок был наполнен светом и надеждой. Впервые за долгое время в глазах Веры появился проблеск интереса к жизни. Она начала общаться с другими пациентами, участвовать в групповых занятиях. Постепенно галлюцинации стали реже, а затем и вовсе исчезли. Веру собирались выписывать, но тут опять произошло резкое ухудшение. Она устроила истерику, рыдала, требовала позвать каких-то дочерей, хотя детей у Веры никогда не было. Кричала что-то о замке на скале, о князе и о магии. Ее речь стала бессвязной, наполненной странными, непонятными словами. Врачи, обеспокоенные таким поворотом, провели дополнительные обследования. Диагноз изменили на шизофрению. Надежду на скорое выздоровление сменила тревога за будущее Веры.

– Вы уверены, что это не реактивный психоз? – с сомнением в голосе спросила молодая врач, изучая историю ее болезни. – Переход в шизофрению кажется слишком резким.

– К сожалению, все симптомы указывают именно на это, – ответил заведующий отделением, пожилой доктор с усталым взглядом. – Галлюцинации, бред, нарушение мышления. Все классические признаки. Возможно, первоначальный диагноз был ошибочным, и шизофрения просто дремала, ожидая подходящего момента, чтобы проявиться. Стресс, связанный со смертью мужа, мог стать триггером.

Ночью, когда Вера металась в бреду, Анна дежурила в клинике рядом с ее кроватью.

– Тише, тише, – ласково шептала она, гладя Веру по руке. – Все хорошо. Вы в безопасности.

– Мне нужно к ним… к Розалии и Эмилии, – прошептала Вера, глаза ее были широко раскрыты и полны ужаса. – Они ждут меня… в замке…

– В каком замке? – тихо спросила Анна, стараясь говорить как можно более успокаивающе. – Расскажите мне.

– На скале… над морем, – Вера закрыла глаза, словно пытаясь вспомнить что-то очень важное. – Там мои дочери… и мой муж… он князь… он защитит нас…

Анна понимающе кивнула, делая пометки в журнале наблюдений.

Утром дежурство закончилось, и она вернулась домой, но дочери там не оказалось. После бессонной ночи Анна прикорнула на диване, а когда проснулась вечером, Киры по-прежнему дома не было, ее телефон молчал. Обзвонив всех ее друзей, чьи номера значились в записной книжке, Анна испугалась не на шутку. Взяв полагающиеся ей отгулы на работе, утром она отправилась в полицию. Заявление о пропаже человека приняли сразу. Только вот девочку так и не нашли.

Анна о своей дочке не забывала никогда, но не понимала, почему она вдруг вспомнила о Вере. После отгулов для поиска дочери сразу взяла отпуск, а когда вышла на работу, Веры в клинике уже не было. Пациентку в стабильном состоянии забрала сестра, тщательно записав назначенное врачом лечение.

Анна встала с дивана, сегодня выходной, нужно взять себя в руки и жить дальше. Через несколько дней будет Новый год. Очередной Новый год без Киры. Она подошла к елке, которую ей принес Кирилл. Даже его имя напоминало Анне о дочери. Мыслями она опять вернулась в год пропажи своей девочки. Вспоминала, как подавала заявление.

– Здравствуйте, капитан полиции Журавлев Кирилл Дмитриевич, – представился мужчина, – что у вас случилось?

Анна, еле сдерживая слезы, рассказала о пропаже дочери, о том, что обзвонила всех друзей и о том, что Кира не отвечала на звонки.

– Заявление примем, конечно, – сочувственно кивнул Кирилл Дмитриевич, – но Вы понимаете, что подростки часто убегают из дома. Скажите, у вас с дочерью были конфликты?

– Нет, что вы! – воскликнула Анна. – У нас прекрасные отношения! Кира неплохо учится, у нее много друзей. Я не понимаю, что могло случиться.

Кирилл задавал вопросы, внимательно выслушивая каждое слово Анны, записывая все детали. Он пообещал сделать все возможное, чтобы найти Киру.

Пять лет капитан Журавлев упорно занимался делом о пропаже девочки. Были проверены все возможные версии: уход из дома, несчастный случай, похищение. Кирилл лично опрашивал друзей Киры, одноклассников, учителей, соседей. Он изучал записи с камер видеонаблюдения, проверял списки пассажиров автобусов и поездов, работал с базами данных пропавших без вести. Кирилл нашел ее друзей, с которыми она провела последний вечер. Честно говоря, с такими друзьями и врагов не нужно. Он копал под каждого из них, но раскрыв параллельно несколько дел, к которым эти «кадры» оказались причастны, так ничего и не узнал о Кире. Она в тот вечер словно растворилась в воздухе.

Анна все эти годы жила в кошмаре. Надежда сменялась отчаянием, вера – безысходностью. Кирилл стал для нее опорой в этом тяжелом испытании. Он регулярно сообщал ей о ходе расследования, поддерживал, утешал.

– Никаких новых зацепок, – тяжело вздыхая, сказал Кирилл однажды, приехав к Анне после очередного дня поисков. – Прости.

– Я знаю, что ты делаешь все возможное, – тихо ответила Анна, голос ее дрожал. – Спасибо тебе.

– Анна, – Кирилл взял ее за руку. – Ты не должна сдаваться. Мы обязательно ее найдем.

– Я уже почти не верю. – Анна горько заплакала. – Пять лет! Пять лет ее нет!

Кирилл обнял ее, прижимая к себе.

– Не плачь, – шептал он, гладя ее по волосам. – Я с тобой. Я буду рядом.

В тот вечер они впервые заговорили не как полицейский и потерпевшая, а как мужчина и женщина, объединенные общим горем. Кирилл остался у Анны. Он не мог вернуть ей дочь, но мог подарить свое тепло, свою заботу, свою любовь. И эта любовь давала ей силы жить дальше.

Анна очнулась от воспоминаний. На что она продолжает надеяться? А ведь продолжает. Именно поэтому она отклонила предложение Кирилла. Ей казалось, что если заведет семью, то этим предаст свою девочку. Она узнала, какие у Киры были «друзья», с кем она виделась в вечер исчезновения. А ведь думала, что хорошо знает дочь. Кирилл рассказал, как проводил допросы. Большинство из этой компании было просто в невменяемом состоянии от избытка алкоголя, а те двое, кто видел, как Кира вышла из комнаты, давали разные показания, никак не помогая поиску.

Первым из этих двоих был Лёха, долговязый парень с бегающими глазами.

– Ну, Кира, да, была там, – мямлил он, нервно теребя рукав куртки. – Мы все там были. Бухали, курили. Потом она куда-то ушла. В туалет, вроде. Больше я ее не видел.

– В какой туалет? – давил Кирилл. – Перед дверью в туалет на полу спал вон тот бугай! Я его допросил, он Киры не видел. Вряд ли она смогла через него перелезть.

– Ну, не знаю. Может, ошиблась дверью. Темно там было.

Следующая – Марина, девушка с вызывающим макияжем и вульгарным маникюром.

– Кира? А, эта. Да, тусовалась с нами. Потом слиняла куда-то. С каким-то парнем, вроде. Не знаю, кто он. Первый раз видела.

– Каким парнем? Опиши его! – потребовал Кирилл.

Марина пожала плечами:

– Да откуда я знаю? Темно было. Высокий, вроде. В куртке.

– А что за куртка? Какого цвета?

– Да какая разница? Я не обращала внимания. Отвалите от меня!

Кирилл решил провести очную ставку между Лёхой и Мариной.

– Так, значит, Кира ушла с каким-то парнем? – обратился он к Лёхе. – Ты его видел?

Лёха испуганно посмотрел на Марину, потом на Кирилла:

– Нет. Никакого парня не было. Она ушла одна. В туалет.

– А ты говоришь, с парнем, – Кирилл повернулся к Марине. – Так с кем она ушла?

Марина злобно посмотрела на Лёху:

– С парнем! Я своими глазами видела! Этот. Забыла, как его. В общем, высокий такой.

– Лёха, ты уверен, что никакого парня не было? – настаивал Кирилл.

Лёха сник:

– Ну… может, и был… Я не помню… Темно было…

Было видно, что парень готов был признаться в чем угодно, лишь бы капитан полиции прекратил уже задавать одни и те же вопросы.

Кофе на плите закипел. Анна налила его в кружку, отхлебнула и подошла к окну. За окном мело. Вдруг в памяти всплыл сон, он приснился под утро: она летела над замком величественным и мрачным одновременно. Замок стоял на скале, а далеко внизу о камни билось море. И мысли опять обратились к Вере, которая рвалась в замок над морем к своим дочерям.

Сон Ольги.

Утро субботы встретило метелью и морозом. Не сходив вечером в магазин за продуктами, пришлось собираться в него с утра. Ольга вспомнила про свой амулет, нареченный защитником от холода. Достала его из шкатулки и надела с футболкой под толстый свитер. У футболки был глубокий V-образный вырез, поэтому кулон оказался прямо на коже. И всю дорогу до магазина Оля удивлялась, как же от него тепло.

В торговом центре оказалось жарко и многолюдно. Прежде, чем купить продукты, Ольга поднялась на второй этаж в отдел подарков, чтобы взять для них упаковку. Сами подарки она покупала в течение последней рабочей недели, осталось теперь их только упаковать. Купив пять листов красивой подарочной бумаги, Ольга перешла в отдел «Четыре лапы». Маруся тоже заслуживала подарка, да и корма заканчивались. Оля, изучив автоматические кормушки-поилки с дозатором и таймером подачи корма от двух до четырех раз в сутки, выбрала достойный вариант по цене и качеству. Оплатила чудо техники вместе с кормами и отправилась за продуктами. Купила все необходимое на ближайшие выходные и к новогоднему столу взяла только то, что за четыре дня не испортится. Необходимо еще спросить у Наташи, что именно принести. Иначе был риск, что все гости придут с одним и тем же: только с алкогольными напитками или только со сладким, к примеру.

Дома Оля сварила куриный суп с домашней лапшой, нажарила котлет, сделала салат, заварила чай с имбирем. Наконец с удовольствием поела и села почитать книгу. В романе действие происходило в средневековом замке, часть окон которого выходило на бушующее море. То, что оно в книге присутствовало, сразу добавляло произведению плюсов.

Пришло СМС от мамы:

«Дочь, Егор будет в воскресенье. На вокзал приезжает в полдевятого вечера, до тебя в течение часа доберется. Целуем. Позвони, как получишь гостинцы».

Остаток дня прошел за изучением кормушки. Маруся сначала отнеслась к агрегату насторожено, но потом и попила из него, и поела, и заурчала довольно. Видимо подарок понравился. Незаметно стемнело, и Ольга отправилась спать.

Ночь выдалась странной: Оля то засыпала, то просыпалась. Ей снилось, что она летит высоко в небе, но почему-то до мельчайших подробностей видит каждый кустик. Изображение далеко под ней было настолько детальным с такой насыщенной яркостью цветов, что с непривычки кружилась голова. Удивляло, что почему-то страха высоты не было. Ольга повернула голову и с гордостью отметила, что размах ее пестрых крыльев точно не меньше двух метров. Затем она обратила внимание, что под белым брюхом свисают две мощные желтые лапы просто с устрашающе гигантскими когтями. И еще этот голод, до чего же хочется есть! Вдруг далеко внизу она увидела олененка, спикировала на него с высоты, убила одним мощным ударом лап и стала рвать его когтями. С резким криком Ольга проснулась. В ушах свистел ветер, как будто она продолжала камнем падать с огромной высоты, а во рту ощущался вкус крови. Наверное, язык прикусила, но какой реалистичный сон!

Оля попила воды и поняла, что больше не уснет. Она залезла в Интернет и, разглядывая орлов, решила, что для размера приснившейся птицы больше всего подходит Южноамериканская гарпия. Это вид хищных птиц из семейства ястребиных. Единственный вид своего рода. Некоторыми авторами считался крупнейшим по весу орлом в мире. И внешне она была очень похожа. Потом Ольга набрала в поисковой строке слово «гарпия» и кроме птиц в подборке вышла информация о мифических гарпиях: в древнегреческой мифологии – полуженщины-полуптицы. О гарпиях рассказывали самые древние греческие мифы, в них олицетворяли страшную мощь штормов и бурь. Также считалось, что они похищают души мёртвых.

«Вот это утро!» – подумала Оля, спать ей совсем расхотелось.

Она набрала Наташин номер и поздоровалась:

– Наташа, привет! Не разбудила?

– Нет, конечно, ты же знаешь, что я жаворонок, я давно на ногах, – бодро ответила Наташа.

– Мне тут приснился очень реалистичный сон. Хотела спросить, к чему снится птица в небе? У тебя был сонник, ты его хвалила. А то в интернете, наверняка, тучи объяснений и все разные, – быстро проговорила Ольга, предвкушая очередную порцию Наташиной «эзотерики».

– Сейчас, погоди, возьму его с полки. Итак, если вам приснилась летящая птица, то в ближайшее время вы сможете исполнить свою мечту. А какая она была? Красивая? – спросила Наташа, шурша страницами.

– Да, просто роскошная: белоснежное брюхо, пестрые крылья, желтые лапы, размах крыльев метра два, не меньше, – мечтательно протянула Оля.

– Сон, в котором птица носит броское и красивое оперение, предсказывает успех в любви, которая будет взаимной, – торжественно провозгласила Наташа.

Ольга засмеялась:

– Ната, ты как ориентированная на чаянья клиента гадалка.

– Олька, ну здесь так написано! – немного обиженно ответила Наташа.

– Ладно, ладно, не кипятись. Но это не все: я не просто видела сегодня во сне птицу, я была ею. Это что значит? – спросила Оля, поерзав на кровати.

– Хм, интересный поворот. Летать, будучи птицей, – часто символизирует желание освободиться от ограничений. Это может быть связано с желанием вырваться из рутины, избавиться от стрессов. В данном случае крылья означают поддержку или помощь со стороны, – прочитала Наташа.

– И еще, ты помнишь, я высоты боюсь? А здесь ничего не боялась. Летела себе и любовалась на свои крылья, – добавила Ольга, вспоминая необычное ощущение полета.

– Если вы летаете высоко и уверенно, это может указывать на то, что вы готовы справиться с трудностями и преодолеть любые препятствия. Сон может символизировать освобождение от старых переживаний и возможность начать новую главу жизни, – с энтузиазмом продолжила Наташа.

– Пока все неплохо. А что, если я еще и когти видела? Огромные такие! – воскликнула Оля, поежившись.

– Когти… Сейчас посмотрю… Ммм… про когти здесь нет, – протянула Наташа, листая страницы.

– Оль, а что еще во сне ты делала? Ну, там пела птичьи песни, откладывала яйца, садилась на что-то? – поинтересовалась Наташа.

– Нет, ничего такого. Все гораздо хуже. Я во сне ела, – тихо произнесла Ольга, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

– Ела? – удивленно переспросила Наташа.

– Да, разорвала в клочья ни в чем неповинного олененка и жадно глотала сырое мясо. До сих пор в себя прийти не могу, – с отвращением сказала Оля, морщась.

– Здесь нет про «рвать и есть сырое мясо». Значит, ты была хищницей? – спросила Наташа после недолгой паузы.

– Да, интернет показал, что я была Южноамериканской гарпией. Это вид хищных птиц из семейства ястребиных. Некоторыми авторами считается крупнейшим по весу орлом в мире, – пояснила Оля.

– Ого! Видеть себя в сновидении хищной птицей предвещает возможный обман со стороны близких людей, – прочитала Наташа с ноткой тревоги в голосе.

– Ну вот, опять. Только не это, – вздохнула Ольга, чувствуя, как хорошее настроение начинает испаряться.

– Не бери в голову, тут еще написано, что, скорее всего, человек просто устал от всех трудностей, неприятностей и проблем и очень хочет улететь от всего этого как можно дальше, – поспешила успокоить ее Наташа.

– Я понимаю, это шутка. Не верю я во все это, – ответила Оля. – Просто хотела с тобой поболтать. Усталость сказывается, конечно, но впереди такие длинные новогодние праздники, что успеем и отдохнуть, и нервы привести в порядок.

– А фигуру испортить. Я столько новых рецептов нашла для Новогоднего стола. И Лиля «Монастырскую избу» испечет, а это мой любимый торт, – загрустила Наташа.

– Ничего, мы с тобой в спортзал сходим. Лучше скажи, что мне к столу принести.

– Оль, исключительно себя принеси, пожалуйста. Еды и без того будет столько, что за неделю не съесть.

– Нет, Ната, так не пойдет. Ладно, тогда моя фантазия ничем не ограничена, я подумаю, что приготовить.

– Давай-давай, порази Игоря. Пусть увидит, что ты не только красавица, но и умница, – Наташа весело засмеялась.

– Ох, не нравится мне эта идея со знакомством, – нахмурилась Ольга.

– Это ты обожглась на молоке и дуешь теперь на воду, – сказала Наташа серьезно. – До сих пор чувствую себя виноватой, что тебя с Русланом познакомила.

– Не бери в голову, на нем не было написано, что он за птица. Не будем о грустном. Пойду лучше проведу ревизию своего гардероба на предмет праздничного наряда.

– Давай! Скоро увидимся, Оль, пока.

Ольга выпила кофе, покормила Марусю, сделала «ленивый» штрудель: вместо теста взяла лаваш, промазала его сливочным маслом, выложила начинку, посыпала корицей, завернула рулетом, сверху опять кисточкой с растопленным маслом прошлась, недолго потомила в духовке и вуаля! Время выбирать наряд на Новый год. Она померила брюки с блузками, затем платья. На пороге год змеи, но цвета могут быть разные: все оттенки зелёного, песочный, серый, коричневый, чёрный и даже красный и золотой. Красный, конечно, беспроигрышный вариант, и у нее есть одно очень даже красивое платье. Оля надела его, покрутилась перед зеркалом и осталась довольна своим выбором. Время летело, но сон все равно не шел из головы. Приснится же такое! И еще вечером приедет с передачей от родителей ее бывший сосед. Даже любопытно, каким он стал. Сколько она его не видела? Уже лет шесть.

Поздно вечером, завернув себя с Марусей в мягкий плед, Ольга читала, когда в дверь позвонили. На часах было без четверти десять. Девушка сняла урчащую подружку с колен и пошла открывать.

Встреча.

На пороге, слегка наклонив к правому плечу голову, стоял ее бывший сосед. Теперь он был на полголовы выше Ольги, обладал спортивным телосложением, густыми средней длины слегка взъерошенными темными волосами. Егор стоял и вежливо улыбался. При этом его улыбка была очень приятной и могла бы растопить любое сердце, если бы не глаза: очень темные, непроницаемые, они не улыбались, а смотрели на Ольгу внимательно.

– Как на экзамене, – подумала Оля, только вот ответа на заданный вопрос она не знала.

Вслух при этом сказала:

– Вечер добрый, Егор! Проходи, пожалуйста.

Егор ступил в прихожую и, поставив на пол две огромные сумки, шагнул обратно к двери, сказав:

– Поздно уже. Я пойду, мне еще в гостиницу заселяться.

– Постой, возьми, пожалуйста, подарки для моих родителей, – Оля протянула пакет и взялась за сумки, чтобы отнести мамины заготовки на кухню, дернуть вверх дернула, но поднять не смогла.

– Ой, погоди, они тяжелые, давай я! Куда нести? – Егор быстро разулся, подхватил сумки и двинулся в указанном направлении.

Оля шла сзади, и думала, что он принес такие тяжести, а она его, как курьера, сразу же отпустила. Нужно хотя бы угостить человека чаем, вот штрудель и пригодился.

– Егор, снимай верхнюю одежду, мой руки, будем пить чай. Давай-давай, это не обсуждается.

Егор не стал отказываться. Скинув куртку, он направился в ванную и, вымыв руки, прошел на кухню, где с интересом огляделся. В квартире Ольги было уютно: на подоконнике цвел декабрист, на блюде лежал аппетитный пирог, а в воздухе витала какая-то особая, домашняя атмосфера. Когда Егор сел за стол, Ольга уже разлила чай по кружкам и, выудив из огромной родительской сумки, малиновое варенье накладывала его в вазочку на ножке.