Под Небом Дракона: Династия Суй

Зохра

Под Небом Дракона: Династия Суй

Пролог: Эпоха Разделенных Рек

Почти три столетия Поднебесная походила на разбитое зеркало, чьи осколки отражали лишь бесконечную смуту и лики сменяющих друг друга правителей. Со времен падения великой династии Хань земля не знала прочного единства. Эпоха Троецарствия перетекла в кровавый хаос Шестнадцати варварских государств, а затем – в затяжное противостояние Юга и Севера.

Великие реки – Хуанхэ на севере и Янцзы на юге – стали не просто водными артериями, но и символами раскола. Они текли по разным землям, омывали берега враждующих царств, несли в своих мутных водах стоны крестьян, разоренных войнами, и вздохи ученых мужей, тосковавших по временам единой империи.

На Севере, закаленном набегами кочевников и постоянной борьбой за власть, сменялись династии, основанные как китайскими, так и «варварскими» родами. Города переходили из рук в руки, столицы переносились, законы менялись с калейдоскопической быстротой. Но жажда порядка и стабильности жила в сердцах людей, уставших от неопределенности.

На Юге, за могучей преградой Янцзы, сохранялась преемственность китайской культуры и утонченность дворов, но и здесь интриги, слабость правителей и военные угрозы с Севера не давали покоя. Последняя из Южных династий, Чэнь, держалась скорее по инерции и благодаря географии, чем из-за собственной силы.

Память о единой, могущественной Хань стала легендой, мечтой о золотом веке. Триста лет разделения казались вечностью. Триста лет ветры развеивали пыль над заброшенными дорогами, соединявшими когда-то страну. Триста лет реки текли порознь, словно символизируя разобщенность людей.

К исходу шестого века казалось, что хаос не кончится никогда. На Севере правила династия Северная Чжоу, сумевшая объединить значительные территории, но и ее трон был непрочен, а двор полон скрытой борьбы. В тени этих дворцовых интриг, в горниле военных походов и административной рутины зрел человек, чья воля, амбиции и понимание нужд государства были выкованы самой эпохой. Человек, видевший в расколотом зеркале Поднебесной не только трагедию прошлого, но и возможность для будущего.

Небо, казалось, устало от раздора. Оно искало того, кто сможет собрать осколки воедино, кто заставит великие реки служить одной цели, кто вернет Поднебесной имя – Империя.

Эпоха разделенных рек подходила к концу. Надвигалась Суй.

Глава 1: Тени над Двором Чжоу

Дасинчэн (Чанъань), Дворец Дасин, 580 год.

Холодный ветер поздней осени шелестел в бамбуковых рощах дворцового сада, но в Зале Великого Правления царила иная прохлада – прохлада власти, неопределенности и затаенного страха. Ян Цзянь, носивший титул Великого Регента (Да Чэнсян) Северной Чжоу, сидел на возвышении, чуть ниже пустовавшего пока Трона Дракона. Перед ним в почтительном молчании застыли высшие сановники и военачальники империи.

Взгляд Ян Цзяня был спокоен, почти непроницаем, но за этим спокойствием скрывалось напряжение человека, идущего по канату над пропастью. Всего несколько месяцев назад скончался взбалмошный император Сюань-ди, оставив трон своему восьмилетнему сыну, Цзин-ди. Империя, с трудом объединенная отцом Сюань-ди, грозным У-ди, вновь оказалась на грани распада. И он, Ян Цзянь, тесть покойного императора и дед малолетнего правителя, волею судьбы и собственной расчетливой смелости оказался у кормила власти.

Но эта власть была призрачной. Мальчик-император был лишь символом, марионеткой в руках регента. Кровь правившей династии Юйвэнь все еще текла в жилах многих влиятельных князей и генералов, смотревших на возвышение Ян Цзяня с плохо скрываемой враждебностью. Недавно подавленное восстание могущественного Юйчи Цзюна, одного из самых прославленных полководцев Чжоу, стало кровавым напоминанием о том, как непрочен его пост. Победа досталась дорогой ценой, но она же и укрепила его позиции, устранив главного соперника.

"Доклад командующего южными гарнизонами," – монотонно произнес чиновник, разворачивая свиток.

Ян Цзянь слушал вполуха. Доклады о передвижении войск Чэнь на южной границе, о сборе налогов, о состоянии дамб на Хуанхэ – все это было рутиной, ширмой, за которой решались истинные судьбы Поднебесной. Его мысли были далеко. Он видел перед собой не лица сановников, а карту расколотой страны. Он слышал не доклады, а шепот истории, призывающий положить конец векам смуты.

Династия Северная Чжоу, основанная сяньбийским родом Юйвэнь, сделала многое для объединения Севера. Но их правление было отмечено жестокостью, подозрительностью и внутренними распрями. Покойный император Сюань-ди своими безумствами и капризами лишь усугубил положение. Небесный Мандат, верил Ян Цзянь, явно покидал дом Юйвэнь. Но кто был достоин принять его?

Он сам, Ян Цзянь, происходил из старинного китайского аристократического рода Хуннун Ян, служившего многим династиям. Он был опытным администратором и полководцем, прошедшим суровую школу при дворе У-ди. Его жена, госпожа Дугу Цзялуо, была не только любимой супругой, но и мудрой, решительной советчицей. Его окружали верные люди – такие, как Гао Цзюн, Лю Фан, Чжэн И – видевшие в нем единственную надежду на стабильность.

Совещание закончилось. Сановники расходились, бросая на регента косые взгляды – кто с надеждой, кто с опаской, кто с ненавистью. Ян Цзянь остался сидеть, погруженный в свои мысли. К нему подошел Гао Цзюн, чье умное, худощавое лицо всегда сохраняло выражение невозмутимости.

"Великий Регент, день был долгим," – тихо сказал Гао Цзюн. "Но решения назрели."

Ян Цзянь поднял на него глаза. Взгляд Гао Цзюна был прямым и ясным. Он был одним из тех, кто недвусмысленно подталкивал регента к последнему, решительному шагу.

"Ты говоришь о троне," – голос Ян Цзяня был ровным, без вопросительной интонации.

"Я говорю о порядке, Ваше Превосходительство," – поправил Гао Цзюн. "Мальчик на троне – это приглашение к смуте. Князья Юйвэнь ждут лишь удобного момента. Южная Чэнь наблюдает за нашей слабостью. Только сильная рука, облеченная всей полнотой власти, способна удержать империю и завершить объединение. Небесный Мандат не терпит пустоты."

Ян Цзянь медленно поднялся. Он подошел к окну, глядя на темнеющее небо над Дасинчэном – городом, который он сам недавно начал перестраивать и расширять, словно уже тогда готовя его к роли столицы новой, великой династии.

"Это кровь," – сказал он тихо. "Даже если трон перейдет ко мне мирно, кровь Юйвэней, кровь тех, кто останется им верен, может пролиться." Он вспомнил лицо своего внука, маленького императора Цзин-ди.

"История вершится не в белых перчатках, Ваше Превосходительство," – голос Гао Цзюна был тверд. "Цена бездействия будет страшнее. Новая смута унесет сотни тысяч жизней. Ради спасения миллионов иногда приходится жертвовать немногими. Вы уже подавили мятеж Юйчи Цзюна. Вы доказали свою силу и решимость. Народ устал от хаоса, он ждет твердой власти. Чиновники и армия готовы служить тому, кто принесет мир и порядок."

Ян Цзянь молчал. Ветер за окном завывал тоскливее, словно оплакивая уходящую эпоху. Решение зрело в нем давно, выкованное годами службы, интриг и наблюдением за слабостью других. Он не был кровожадным узурпатором по натуре. Он видел себя скорее врачевателем, призванным исцелить израненное тело Китая. Но лекарство могло быть горьким.

"Подготовь все необходимое, Гао Цзюн," – наконец произнес он, не оборачиваясь. "Время пришло. Династия Чжоу исчерпала свой Мандат."

Гао Цзюн низко поклонился. В его глазах блеснуло удовлетворение. Колесо истории сделало свой оборот. Тени, сгущавшиеся над двором Чжоу, готовы были уступить место заре новой династии.

Наступал 581 год. Год основания Суй.

Глава 2: Под Небом Нового Дракона

Дасинчэн (Чанъань), Дворец Вэйян, Весна 581 года.

Пламя в высоких бронзовых светильниках ровно горело, отбрасывая четкие тени на стены личного кабинета императора. Титул «Император Вэнь» (Вэнь-ди) – «Просвещенный Правитель» – все еще звучал для Ян Цзяня непривычно весомо. Всего несколько месяцев назад он был Великим Регентом при малолетнем императоре династии Чжоу. Теперь он сам занимал Трон Дракона, основав новую династию – Суй. Цена этой перемены – стремительный, почти бескровный, но оттого не менее решительный захват власти, низложение юного императора и устранение потенциальных угроз со стороны князей Юйвэнь – была заплачена.

Ян Цзянь стоял спиной к массивному столику, заваленному докладами, картами и первыми набросками новых законов. Его взгляд был прикован к огромной, недавно обновленной карте Поднебесной, занимавшей почти всю стену.

Север был уверенно окрашен в цвет Суй. Земли бывшей Северной Чжоу, арена недавних интриг и подавленного мятежа, теперь лежали под его твердой рукой. Но южнее, за изгибами Великой реки Янцзы, простирались иные земли, окрашенные в другой цвет. Там лежала империя Чэнь – последний крупный осколок эпохи Южных династий, напоминание о том, что его работа лишь началась.

Воздух в комнате казался плотным, насыщенным не только ароматом сандалового дерева, но и тяжестью принятых решений и масштабом грядущих задач. Ян Цзянь провел рукой по гладкому, но жесткому шелку своего нового императорского халата. Власть, обретенная им, была не просто венцом его карьеры и амбиций. Она была ответственностью. Ответственностью за прекращение почти трехсотлетнего хаоса, начавшегося с падения великой Хань, прошедшего через горнило Троецарствия, смуту Шестнадцати варварских государств и затяжное противостояние Севера и Юга. Ответственностью перед миллионами людей, забывших, что такое жизнь под единым, сильным и справедливым правлением.

«Триста лет разделенных рек…» – эхом отозвались в его памяти слова из старых хроник, словно подслушанные из Пролога к его собственному правлению. Он, Ян Цзянь, выходец из знатного рода, закаленный в битвах и дворцовых бурях, видел свое предназначение – свой Небесный Мандат – в том, чтобы собрать воедино расколотое зеркало Поднебесной.

Тихий стук в дверь прервал его размышления.

«Войдите», – голос императора был спокоен, но в нем звучала привычная властность.

Вошел Гао Цзюн, его самый доверенный советник, чье хладнокровие и острый ум сыграли не последнюю роль в недавних событиях. Он низко поклонился, его лицо, как всегда, было непроницаемо.

«Ваше Величество, донесения из северных и западных префектур. Утверждение новых администраторов проходит по плану. Меры по унификации мер и весов, а также подготовка к внедрению системы 'равных полей' начаты».

Ян Цзянь медленно обернулся. «Хорошо, Гао Цзюн. Наведение порядка на Севере, искоренение остатков смуты – наш фундамент. Без него любое строение рухнет. Но фундамент бесполезен, если на нем не возвести все здание». Он решительно кивнул на южную часть карты. «Я смотрю на Чэнь».

Гао Цзюн подошел ближе, его взгляд проследил за указующим перстом императора. «Империя Чэнь слаба, Ваше Величество. Их двор погряз в роскоши и фракционной борьбе, правитель легкомыслен. Но не стоит их недооценивать. Янцзы – грозная преграда, а их флот многочислен. Преждевременное наступление может обернуться катастрофой и подорвать доверие к нашей новой династии».

«Я не говорю о преждевременности», – возразил Вэнь-ди. «Я говорю о подготовке к неизбежному. Китай *должен* быть единым. Не ради моей славы – хотя и Небо не оставит без награды такой подвиг, – но ради мира и процветания народа. Мы уже начали реформы: новый свод законов Кайхуан принесет справедливость, 'равные поля' дадут крестьянам землю и уверенность, упорядоченная администрация обеспечит исполнение указов… Но все это обретет истинную мощь лишь тогда, когда под всем Небом будет одна власть, один закон, одна мера».

Он подошел к столу, взял кисть, обмакнул ее в тушь и на чистом листе шелка начал рисовать линии. Это были не просто линии – это были будущие пути сообщения, связывающие северные центры с великими реками.

«Нам нужны не только солдаты и генералы, Гао Цзюн. Для покорения Юга и, что важнее, для его удержания и интеграции, нам нужны артерии. Дороги – чтобы быстро перебрасывать войска, чиновников и помощь в случае нужды. И каналы! Нам нужны каналы, чтобы связать Хуанхэ и Янцзы. Чтобы зерно с плодородного Юга питало столицу и северные гарнизоны. Чтобы соль, железо и шелк шли беспрепятственно с Севера на Юг и обратно. Чтобы страна, разделенная реками, была ими же и сшита воедино».

Глаза Гао Цзюна слегка расширились. Он видел дальше простого военного похода. Император мыслил категориями переустройства самой географии и экономики Поднебесной.

«Такие проекты… потребуют невероятных усилий, Ваше Величество. Ресурсов всей империи. И многих лет труда», – осторожно произнес он, взвешивая каждое слово.

«Ресурсы будут», – твердо ответил Ян Цзянь. «Мы будем экономны во дворце, чтобы быть щедрыми на стройках, что укрепят государство. Мы ограничим расточительство знати и направим средства на нужды империи. А время… Время пришло. Хаос длился слишком долго. Династия Суй не просто захватила власть, она приняла на себя долг объединения. Мы заложим основы на века вперед».

Он отложил кисть. Смелые линии на шелке – еще не Великий канал, но уже его замысел, рожденный волей правителя, решившего исцелить расколотую империю. Работа предстояла титаническая, полная трудностей и, возможно, ропота. Но глядя на спокойную решимость в глазах императора Вэнь-ди, Гао Цзюн вновь ощутил уверенность, охватившую его в тот день, когда он советовал Ян Цзяню принять Мандат Неба. Под этим новым Драконом действительно рождалась иная эпоха.

Глава 3: Фундамент и Замысел

Дасинчэн (Чанъань), Дворец Вэйян, Осень 582 года.

Прошел год с тех пор, как Ян Цзянь принял Небесный Мандат и провозгласил династию Суй. Год напряженной работы, заложившей первые камни в фундамент новой империи. В Зале Совета, где император Вэнь-ди собрал своих ближайших сподвижников, царила атмосфера деловой сосредоточенности. Солнечный свет, проникая через решетчатые окна, ложился ровными полосами на полированный пол и столы, заваленные отчетами.

«Система 'равных полей' внедряется повсеместно, Ваше Величество», – докладывал Гао Цзюн, развернув очередной свиток. «Перепись земель и населения идет полным ходом. Крестьяне в большинстве своем принимают реформу с надеждой – получить гарантированный надел от государства для них благо. Есть трудности с сокрытием земель крупными родами, но новые законы Кайхуан предусматривают суровое наказание за это. Поступление налогов в казну стабилизировалось».

Вэнь-ди удовлетворенно кивнул. Система *цзюньтянь* была не просто способом дать землю крестьянам и обеспечить налоговую базу. Она была ударом по могуществу старой аристократии, чья сила часто зиждилась на огромных земельных владениях и зависимости крестьян. Это был шаг к созданию более централизованного государства, где лояльность подданных направлена напрямую к трону, а не к местным магнатам.

«Сопротивление есть?» – спросил император, его взгляд скользнул по лицам присутствующих.

«Недовольство среди некоторых старых родов Северной Чжоу присутствует, Ваше Величество», – ответил Су Вэй, еще один ключевой министр, отвечавший за финансы. «Они лишаются части своих невозделанных земель и влияния на крестьян. Пока это выражается в тихом ропоте и попытках саботировать перепись на местах. Но открыто выступить против воли Вашего Величества никто не решается, особенно после судьбы князей Юйвэнь и Юйчи Цзюна».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.