Сон в Цифровой Крови

Alex Grynvei

Сон в Цифровой Крови

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена, распространена или передана в любой форме и любыми средствами – электронными, механическими, фотокопированием, звукозаписью или иными – без предварительного письменного разрешения автора или правообладателя, за исключением кратких цитат в рамках рецензирования или образовательного использования.

Это вымышленное произведение. Все персонажи, события и организации являются плодом воображения автора. Любые совпадения с реальными людьми или событиями случайны.

«Ты – ключ. Но от какой двери?»

Эклипс-Сити – город, где память пишется кодом, а импланты знают тебя лучше, чем ты сам. Ксайя Локк просыпается в своей квартире от искажённого сигнала и странного шепота: «Ищи три слова». Вскоре её преследуют дроны, фантомные отражения и голоса из её прошлого – или того, что ей выдали за воспоминания.

Всё, что она знала о себе, – ложь. Или не полностью.

Мир рушится, но делает это с пугающей вежливостью: через сон. Через сбой. Через знакомый голос Алекса, говорящий: «Проснись – или исчезни».

Теперь Ксайя должна решить, кем она была, прежде чем Фантомный Код решит, кем она станет.

ЧАСТЬ I. Шёпот Кода

04:37. Ищи три слова

Я проснулась от скрежета металла. Казалось, кто-то царапает внутреннюю сторону стены – как ногтями, только длиннее, тоньше. Звук резал слух, будто кто-то пытался вырезать сообщение на самой реальности.

Глаза открылись резко, словно не я ими командовала. Комната – та же, серо-синяя, с лампами, которые мерцали в такт биению моего сердца. Экран импланта мигнул: «0 уведомлений». Но в отражении на стекле всплыло другое сообщение – в углу, будто изнутри зрачка:

"Ищи три слова"

Я села. Пальцы дрожали, но не от страха – от чего-то похожего на воспоминание. Это было не впервые.

Пока я разглядывала сообщение, имплант начал издавать слабый треск, будто внутри него кто-то медленно разжимал крошечные зубы. Я потрогала шею – поверхность импланта была чуть тёплой, но не горячей. Пока что.

Щелчок.

Сначала – едва различимый, как разряд статического электричества. Затем – гул, прошедший сквозь стены, будто задышал бетон. Световые панели начали мигать, и я услышала шаги. Не настоящие, а… фантомные. Как если бы память пыталась их воспроизвести, но делала это неправильно.

Раздался треск – и дверь, бронированная, запечатанная, просто взорвалась внутрь. Не громко. Звук был глухой, почти интимный, как если бы что-то прорвалось внутрь меня, а не в квартиру.

Из клубов дыма – запах озона, острый, металлический – выплыл дрон. Чёрный, угловатый, без знаков. Только царапины. Но когда я вгляделась – они складывались в знак: Ø.

Он двигался медленно, зловеще точно. Вращаясь в воздухе, он сканировал помещение, и мне показалось, будто он смотрит сквозь меня. Затем остановился в трёх метрах. Красные линзы сверкнули, издав тихий импульс. Я чувствовала его как укол под кожей.

– Ксайя Локк… Ксайя Локк… Код повреждён…

Голос был рваным, как будто его писали фрагментами голосов с разных частот. В нем был оттенок… плача. Ребёнка. Девочки. Меня?

– Повтор… ошибка. Повтор… ошибка. Деталь не совпадает. Фаза разрушена. Ксайя Локк…

Он дёрнулся, словно на секунду потерял управление. И в следующую секунду – зазвучал мой голос. Детский, испуганный:

– Пожалуйста, не трогай его! Пожалуйста! Он не знал!

Я замерла. Я не помнила этих слов. Но они были… моими.

Дрон начал дрожать. Не физически – звук. Вибрация на грани слышимости. Я ощущала её грудной клеткой. Он издал последний, искажённый звук – будто одновременно плакал и смеялся – и взорвался.

Взрыв был направленным, почти бесшумным. Стена почернела, воздух наполнился запахом горелого пластика, крови, озона. Обломки рассыпались по полу, и среди них – чип.

Маленький, серый, мерцающий. Я не знала, почему, но пальцы сами потянулись к нему. Когда я коснулась металла, то ощутила, как по коже пробежал ток. Не физический. Воспоминание. Или его иллюзия.

Я услышала последний отголосок детского голоса:

– Три слова. Помни. Помни. Помни.

Райкер наблюдал издалека. Всегда. Сначала – по инструкции, потом – по личной необходимости. Сейчас – по какой-то странной тяге, которой он не хотел придавать значения.

Она вышла из здания – закутанная в куртку, с опалённой шеей и пустыми глазами. Он заметил, как она сжимает что-то в руке, как будто это было живое.

– Если это она, если всё это не ложь… тогда, может, Лиру ещё можно спасти. Или хотя бы отомстить.

Он прикусил губу. Поднял капюшон. И пошёл за ней.

05:12. Ты спишь дольше всех

Метро пахло влагой, электричеством и пылью. Станция была почти пуста, если не считать тех, кто выглядел так, будто стоял здесь вечно. Я спустилась по лестнице, держась за перила – металл под пальцами был мокрым, как будто кто-то только что прошёлся и оставил после себя росу.

Поезд должен был прибыть через восемь минут. Я старалась не смотреть в глаза прохожим. Или… статуям? Люди стояли неподвижно. Никто не двигался. Только когда я сделала шаг к краю платформы, они зашевелились.

Не все. Одновременно. Медленно. Словно услышали что-то внутри меня.

Один за другим – шесть, десять, двадцать человек – повернули головы. И зашептали.

– Ксайя…

– Ксайя… Ксайя Локк…

Разные голоса. Мужчины. Женщины. Дети. Некоторые – как будто с металлическим налётом, другие – как если бы их записали на магнитную плёнку, много лет назад.

Они продолжали говорить. Шептать. Кто-то плакал, кто-то злился. Один голос дрожал:

– Почему ты вернулась?

Другой – кричал, но беззвучно:

– Ты подвела нас!

Я сделала шаг назад. Все замолкли.

И тогда она появилась. Женщина. Высокая. Бледная. Её глаза были молочными, как у слепой, но она смотрела прямо на меня. Не моргая.

– Ты спишь дольше всех.

В её лице было что-то… знакомое. Почти родное. Я не успела сказать ни слова – её тело дёрнулось, как у системы, которой отключили питание. Порыв воздуха. Она исчезла. На плитке остался кусок бумаги.

Я подняла его. Почерк был мой. Узнаваемый. Строчки дрожали от влаги, как будто написаны в спешке.

"3 слова"

Я не знала, что страшнее – сам текст или то, что написала его я.

Станция запела. Приближался поезд. Но в этот момент мне казалось – он приближался не извне, а изнутри.

05:26. Закрытые глаза в зеркале

Поезд скользил сквозь туннель, будто змея по проводу. Свет внутри вагона был слишком ярким, неоново-холодным. Я стояла, держась за поручень, но вагон будто подрагивал в такт пульсу.

Имплант за ухом начал зудеть. Сначала легко – как будто комар, затем всё сильнее, до жжения. Я стиснула зубы. Трещание усилилось, и в глазах мелькнуло белое пятно.

Экран на стекле напротив вспыхнул. Я видела себя – только лицо. Нормальное. Но через секунду глаза у отражения были закрыты.

Я моргнула. Посмотрела на других пассажиров. Они не двигались. Один мужчина стоял, словно манекен, с опущенными веками. Женщина рядом с ним – с лицом, в котором не было ни единой морщины. Весь вагон – как застывшая фотография.

Я медленно повернулась обратно к стеклу. Моё отражение не моргало. Оно улыбалось. Губы шевельнулись, но я ничего не услышала. Только ощущение, будто внутри головы кто-то прошептал:

– Не ты.

Имплант щёлкнул. Внутри головы – вспышка.

Я – девочка. Пять, может шесть лет. Пыльное солнце, запах электричества. Я сижу под столом и слышу голос:

– Она не должна видеть. Уведи её.

Голоса взрослые. Один из них… я знала его. Алекс?

Снова вспышка. Отражение в стекле исказилось – теперь я держу в руках куклу, но у неё нет лица. Оно заклеено чёрной лентой.

– Ты забыла. Мы же обещали.

Имплант взвыл. Настоящий звук. Люди в вагоне вздрогнули одновременно, но их глаза так и не открылись. Только у мужчины в дальнем конце – из-под ресниц потекла кровь. Красная, густая, в такт вибрации.

Я оттолкнулась от стекла, в груди – холод. Слишком холодно. Металл поручня покрылся инеем под моей ладонью.

Мир сдвинулся. Или, может быть, это я в нём лишняя.

Поезд замедлился. На табло замигало название станции, но вместо букв – символ Ø. Он горел красным, мерцая. Я вышла на платформу, не оборачиваясь.

И только когда двери закрылись, я услышала собственный голос, отражённый от вагона:

– Ты не должна меня видеть.

05:44. Глушитель сна

Техтоннель был узким, как глотка зверя. Свет позади быстро угасал, а впереди – только влажный пол и мигание аварийных ламп. Каждая из них издавала звук, будто внутри что-то шевелилось: щёлк… щёлк… треск.

Я шла наощупь, сжимая ладонью чип, который не остывал. Он жил своей жизнью. Меня трясло. Не от холода. Оттого, что мир больше не казался моим.

Голос за спиной был хриплым:

– Вниз. Сейчас.

Он появился из тени, как будто материализовался из тех же вибраций, что пульсировали в импланте. Райкер. Я не успела спросить, кто он и откуда знает моё имя – он просто рванул меня за рукав и потащил вперёд.

– Если хочешь жить – молчи и слушай.

Звук сзади был похож на свист, но резонировал в кости. Райкер метнулся к стене и нажал на панель. Открылась дверь, за которой было темнее, чем снаружи.

Мы успели вбежать – и в ту же секунду туннель озарила вспышка. Что-то скользнуло по проходу – высокий силуэт в чёрном, с маской без лица.

– Он идёт по импланту, – сказал Райкер. – Глушитель сна. Отрубит тебя изнутри.

Я чувствовала, как имплант дрожит под кожей, словно пытается сбежать. Внутри – рябь, как на воде.

Мы бежали, но каждый шаг давался тяжело – туннель становился всё более влажным, стены покрывались чёрной плесенью, пахло ржавчиной и гнилым металлом.

Свет мигнул. Я обернулась – и на мгновение увидела, как маска "Охотника" смотрит прямо на меня. Белое лицо, пустые глаза. Я моргнула – и он исчез.

– Это не реальный контакт, – прошипел Райкер. – Это уже в голове. Он пытается тебя откатить назад, стереть пару слоёв.

Я упала на колени. Мир затопило искажение. Перед глазами – Райкер, мёртвый, с проломленным черепом. Я закричала.

– Он… он умер… ты мёртв…

Но в ту же секунду он схватил меня за плечи. Живой. Сердитый.

– Ты слышишь меня? Ты здесь. Держись за этот голос. Всё, что сейчас не я – ложь.

Глушитель сна сзади снова выстрелил – воздух задрожал. Райкер дёрнул меня в узкий лаз, и металлическая дверь захлопнулась. Снова темнота.

Только звук дыхания. Моего. Его. Всё остальное – дрожь.

– Кто ты, чёрт возьми? – спросил он, всё ещё тяжело дыша. – Что у тебя в голове?

Я не знала. Но впервые за всё утро, в этом сыром, гниющем мраке… мне стало чуть легче.

Я была не одна.

Тишина. Глухая, как под водой. Лишь дыхание – сбивчивое, тяжёлое. Я чувствовала, как мир возвращается ко мне по частям: сначала пульс, потом холод в пальцах, потом чужое присутствие рядом.

Райкер сел напротив, опершись спиной о стену. Он не смотрел на меня – будто давал пространство, но на самом деле всё равно следил. Я почувствовала это кожей.

– Ты больше не в тоннеле. Он нас не достанет здесь. Пока.

Я хотела спросить, кто он. Почему знает про импланты. Почему спас. Но вместо этого – голос сорвался сам:

– Спасибо.

Он усмехнулся, но без радости.

– Не спеши благодарить. Я пока не решил, с чем именно ты нас всех утащишь.

Я посмотрела на чип в ладони. Он больше не светился, но оставлял ощущение: как будто в руке лежит что-то, что дышит в такт моему сердцу.

– Ты знаешь, что это?

Райкер не ответил сразу. Он медленно провёл пальцем по внутренней стороне ладони, будто проверяя пульс, а потом сказал:

– Я думаю, это дверь. И ты… либо ключ. Либо кто-то, кто её когда-то закрыл.

– Я не помню.

– А если начнёшь вспоминать? Что тогда? Если окажется, что ты была не жертвой, а создателем?

Я не знала, что сказать. И он это понял. В его взгляде мелькнуло что-то мягкое, почти сочувствие, но исчезло прежде, чем я успела зацепиться за него.

– Слушай. Моё имя – Райкер. Я ищу кое-что. Или кого-то. Ты мне в этом поможешь. А я – тебе. На какое-то время. Только так мы выживем.

Я кивнула. Слишком устала, чтобы спорить. Но внутри росла дрожь: не от страха. От того, что он мог быть прав. Возможно, именно я когда-то всё это начала.

06:02. Техтоннель

Мы шли молча. Влажный коридор под землёй казался бесконечным, как будто петлял сам в себе. Каждая секция – один и тот же рисунок: проржавевшие кабели, капающая с потолка вода, обрывки изоленты, как следы чьего-то бегства.

На повороте Райкер замедлился, коснулся стены.

– Смотри.

Ржавчина стерта. След от ладони, будто кто-то скользнул по металлу. В центре – знакомый символ: Ø. Выложен не краской, а чем-то… темным. Как сажа или сгоревшая кровь.

Я прикоснулась к нему. Стена была холодной, но под пальцами будто промелькнуло тепло – воспоминание о боли. Резкое, как судорога.

– Этот знак они оставляют, когда ломается что-то большее, чем дверь. – Голос Райкера звучал тише, как будто он сам себе не верил.

– Они?

Он посмотрел на меня. Медленно. Почти виновато.

– Те, кто вышел из кода. Или был туда записан.

Я не знала, что страшнее: то, как он это сказал, или то, что часть меня уже знала это объяснение.

Мы прошли дальше. Появилась лестница, ведущая вниз – узкая, железная, с облупившейся краской. Я услышала странный звук, похожий на… скрежет по стеклу. Или шепот.

– Ты слышал?

– Нет. Но это не значит, что его не было.

Ниже – тупик. Только старая дверь, наполовину спаянная, наполовину сросшаяся с стеной. Райкер достал какой-то инструмент, начал поддевать панель.

Я снова услышала это.

– …айя…

Шёпот. Из-за двери. Или из-за головы. Буквы не складывались полностью, но звук – был моим именем. Словно кто-то застрял внутри памяти и повторяет её.

– Нам туда. – Райкер встал. – Если хочешь найти правду, нужно пройти через то, что от неё осталось.

Я смотрела на дверь, и в груди было одно чувство. Странное, но чёткое.

Я уже проходила здесь раньше.

06:20. След Ø

За дверью было тепло. Не как от электричества, не техногенный жар. Тепло человеческое – или то, что его имитировало. Слишком правильно распределённое. Как подогретый сон.

Коридор был другим. Не ржавым. Белым. С гладкими стенами, слегка подсвеченными изнутри, будто сами панели светились воспоминанием.

Райкер замер. Его дыхание участилось. Он провёл рукой по стене, затем посмотрел на пальцы – чистые, но будто он ожидал пепла или крови.

– Здесь не должно быть так… цело.

Мы шли дальше. Воздух стал плотнее. Шаги отдавались глухо, как во сне, где не слышно собственных движений. Я слышала только ритм импланта – он снова начал щёлкать, как если бы проверял мои мысли на наличие вируса.

На полу – линии. Похожие на дорожки нервной ткани. Каждая вела к центру – комнате, похожей на сферу. И в центре – кресло, а над ним – висящая в воздухе проекция: фрагменты кода.

Я шагнула ближе, и код отреагировал. Не на движение. На моё присутствие. Слова менялись, разбивались на символы, символы складывались в образ – детская ладонь, сжатая в кулак. Мигающий Ø под кожей.

– Это активный фрагмент. – Голос Райкера звучал напряжённо. – Оно тебя узнало.

Я чувствовала, как меня втягивает внутрь. Не физически – как будто сознание натянуто на невидимую сеть. И имплант дрожал в такт проекции.

– Ксайя, назад. Сейчас.

Но я не могла. Код вспыхнул. Внутри – фраза. Из трёх слов.

Я не смогла их прочитать. Они исчезли, как только я узнала их.

И тут же – вспышка. Воспоминание. Я держу в руках куклу. Алекс смеётся. Мы стоим в комнате с белыми стенами, и кто-то за дверью говорит: «Она всё ещё помнит».

– Ты видела это? – спросил Райкер.

Я кивнула. Он выглядел хуже, чем минуту назад. Лицо побледнело. Руки дрожали. Он увидел что-то своё.

– Мы уходим. Это не просто след. Это ловушка.

Он схватил меня за руку и потащил прочь. Но на выходе я обернулась. Кресло – исчезло. На его месте – лишь слово, выжженное на полу:

СОН

06:31. Не тот голос

Мы шли по переходу, который казался длиннее, чем весь тоннель до этого. Казалось, пространство растягивалось – лампы становились всё реже, звуки шагов начинали запаздывать, как эхо в другой частоте.

Имплант замерцал – и заговорил.

– Ксайя, не бойся.

Я остановилась. Это был не внутренний интерфейс. Не автоматическое сообщение. Это был голос. Мужской. Спокойный. До боли знакомый.

– Ксайя, ты слышишь меня?

Я не отвечала. Но в голове всплыла мысль:

Кто ты?

– Кто ты, Ксайя?

Он произнёс это вслух, раньше, чем я подумала. Как будто читал мой разум прямо в момент формирования мысли.

Райкер обернулся, нахмурился:

– Что?

– Ты этого не слышал?

– Что слышать? Мы одни.

Я снова услышала голос:

– Я не они. Я с тобой. Я рядом.

На стене мигнуло. Световой сбой. И в нём – лицо. Мягкие черты, чуть растрёпанные тёмные волосы, глаза, полные чего-то… тёплого. Алекс.

– Всё начинается с тишины.

Моя дыхание сбилось. Имплант начал выдавать системные сбои: «Переход за пределы интерфейса. Неавторизованный доступ». Но я чувствовала, что он не врывался – он ждал.

– Алекс…

– Не называй меня так. Ты не уверена. Пока.

Мир вокруг замер. Райкер что-то говорил – я не слышала. Только гул в ушах. И тишина. Абсолютная. Словно даже сердце на секунду остановилось.

– Я здесь, потому что ты не должна была забыть. Я остался, когда ты ушла.

– Я… я помню. Кукла. Белые стены. Экран.

– Скажи три слова. Только ты знаешь их.

Молния боли в виске. Я пошатнулась. Райкер поймал меня, но взгляд его стал другим – тревожным. Он почувствовал. Не слышал, но чувствовал.

– Всё хорошо. Я рядом.

Сигнал пропал. Линия оборвалась. Но на стене осталась проекция – мигающая строка с ошибкой:

“Ошибка 7: Резонанс активен. Контур нестабилен.”

06:38. Код внутри

Я не сразу поняла, что стою на месте слишком долго. Райкер тронул меня за плечо, и только тогда осознала, что всё это время смотрела в пустую стену.

– У тебя кровь из носа.

Я вытерла. И правда. Тепло на пальцах, резкий запах меди. Имплант внутри начал вибрировать – на этот раз не как сбой. Как будто он… оживал.

В голове всплыло уведомление. Без интерфейса. Без всплывающих окон.

«Файл обнаружен: Протокол_0»

И сразу следом:

«Ошибка. Пользователь уже существует»

Я не нажимала ничего. Просто чувствовала, как информация начинает литься в мозг. Без слов. Без картинок. Как жар. Как будто не я читаю файл, а он – читает меня.

– Ты в порядке? – Райкер был рядом, но словно в другой плоскости. Его голос искажал воздух.

Мир зашатался. Глаза стали стеклянными. Всё вокруг заискрилось, как плёнка, натянутая поверх настоящего.

Я услышала голос. Не свой. И не Алекса. Глубокий, как будто изнутри самой памяти:

– Ты – ключ.

Моё зрение наполнилось символами. В линиях кода я увидела лица. Моменты. Ошибки. Всё одновременно. Столько, сколько не помещается в одной голове.

Райкер бросился ко мне:

– Ксайя! Что происходит? Твои глаза… они…

Я чувствовала, как они чернеют. Не зрачки. Вся радужка. Вся белизна. Цвет исчезал, и вместо него – только отражение Ø.

В тот момент, когда код заполнил моё зрение, я ощутила не боль – ужас. Не физический, не от боли. От вопроса:

А что, если сейчас внутри меня что-то сотрёт меня саму?

Это была паника, которую нельзя закричать. Только держать внутри, пока не сломаешься. Я держала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.