Хозяин ледяного сердца

Чувство нереальности происходящего не отпускало. Всего несколько месяцев назад она обсуждала с Денисом дизайн их будущей гостиной, выбирала курорт в Италии, жила в иллюзии стабильности и счастья. А теперь она здесь, в этом холодном, чужом мире, оттирает следы чужой роскошной жизни, чтобы заработать на кусок хлеба для своей дочери. Контраст был настолько диким, что хотелось закричать. Но она молчала, сцепив зубы, выполняя свою работу с неожиданной для самой себя тщательностью. Это было единственное, что ей оставалось – делать свою работу хорошо, как последнее доказательство того, что она еще не сломалась окончательно.

К концу смены спина болела, руки гудели от непривычной нагрузки. Алина переоделась в свою обычную одежду, которая теперь казалась почти роскошью по сравнению с униформой, и вышла через тот же служебный вход. Гигантский небоскреб остался позади, холодный и равнодушный. Она нырнула в суету вечернего города, смешалась с толпой, чувствуя опустошение и странную, горькую смесь стыда и упрямства. Первый день в Империи Холода был прожит. Она выстояла.

ГЛАВА 6: Повелитель

Прошла неделя. Алина втянулась в удушающий ритм своей новой жизни. Подъем затемно, поездка в переполненном метро на другой конец города, восемь часов монотонной, изматывающей работы под бдительным надзором Анны Петровны, дорога домой, короткое общение с Кирой, быстрый ужин и провал в тяжелый сон без сновидений. Она научилась быть невидимой, передвигаться бесшумно, опускать глаза при встрече с офисными небожителями. Она стала частью серого, обслуживающего фона этой сверкающей Империи Холода.

О Нем – Константине Волкове – ходили легенды среди низшего персонала. Говорили шепотом, с опаской и каким-то странным, почтительным ужасом. Что он появляется в офисе внезапно, как призрак. Что от одного его взгляда у людей подкашиваются ноги. Что он может уволить любого за малейшую провинность. Что он невероятно богат, безжалостен и абсолютно одинок. Алина слушала эти разговоры краем уха, стараясь не вникать. Меньше знаешь – крепче спишь. Ей хватало своих проблем. Встреча с самим Хозяином Города в её планы точно не входила.

Но однажды это случилось.

Был обычный полдень. Алина заканчивала уборку в длинном, залитом светом коридоре на одном из руководящих этажей. Она сосредоточенно полировала стеклянную панель у стены, когда привычный офисный гул вдруг стих. Разговоры оборвались на полуслове, стук клавиатур прекратился. В воздухе повисло напряжение, такое плотное, что его можно было потрогать. Алина инстинктивно выпрямилась, посмотрела вдоль коридора и замерла.

Он шел прямо на неё.

Константин Волков. В окружении двух крепких мужчин в темных костюмах (охрана, поняла Алина) и своего помощника – молодого человека с напряженным лицом, который что-то быстро говорил ему на ходу, заглядывая в планшет.

Волков не был похож на демона из пересудов уборщиц. Он был просто мужчиной. Высоким, подтянутым, в безупречно сшитом темно-сером костюме, который стоил, вероятно, больше, чем Алина зарабатывала за год. У него были темные волосы, тронутые едва заметной сединой на висках, резкие, волевые черты лица и глаза… Глаза были холодными, почти бесцветными, как зимнее небо. Они смотрели прямо перед собой, не замечая ничего вокруг, словно весь этот этаж, все эти люди были лишь декорациями на его пути.

Он двигался быстро, уверенно, излучая ауру абсолютной власти и контроля. Люди, попадавшиеся ему навстречу, почтительно замирали, опускали глаза, стараясь стать как можно незаметнее.

Алина почувствовала, как ледяная волна страха прокатилась по спине. Она инстинктивно шарахнулась к стене, прижимая к себе тряпку и флакон с чистящим средством, стараясь буквально слиться с полированным стеклом. Её тележка с ведром и шваброй стояла чуть поодаль, и она с ужасом поняла, что та может помешать Ему пройти.

Он приближался. Сердце Алины колотилось так сильно, что, казалось, его стук слышен в наступившей тишине. Она затаила дыхание, молясь только об одном – чтобы он прошел мимо, не заметив её, не обратив внимания на жалкую фигурку в синей униформе.

Но он заметил. Вернее, заметил тележку. Он не сбавил шага, но его ледяной взгляд на долю секунды скользнул в её сторону. Он не остановился, не сказал ни слова ей. Он бросил короткую, резкую фразу своему помощнику, не меняя выражения лица:

– Убрать это. Мешает.

Голос был низким, ровным, лишенным всяких эмоций, но в нем звучала такая стальная непреклонность, что у Алины похолодели руки. Это было хуже крика. Это было полное, абсолютное пренебрежение. Она – и её скромное рабочее оборудование – были просто помехой, мусором на его пути, который нужно убрать.

Помощник тут же что-то шикнул охраннику, и тот одним быстрым движением отодвинул тележку в сторону, едва не опрокинув ведро. Волков прошел мимо, не удостоив Алину даже взглядом. Он уже был поглощен разговором с помощником, словно инцидента и не было.

Он прошел. Напряжение в коридоре медленно спало, люди снова задвигались, заговорили, но еще долго никто не смотрел в сторону Алины. Она стояла, прижавшись к стене, чувствуя, как дрожат колени. Её лицо пылало от унижения. Он не просто не заметил её как человека. Он указал ей на её место – место незначительной помехи, которую можно просто убрать с дороги.

Она перевела дыхание, заставила себя отлепиться от стены и подойти к тележке. Руки немного тряслись. Внутри поднималась волна горькой обиды и бессильного гнева. Кто он такой, чтобы так обращаться с людьми? Но гнев тут же захлебнулся страхом и осознанием реальности. Он – Константин Волков. Повелитель этой империи. А она – никто. Просто уборщица.

Она медленно покатила тележку дальше, продолжая свою работу. Но теперь холодный блеск его глаз стоял у неё перед глазами. Он её не запомнил. Она была для него лишь частью безликого персонала. Пока. Но эта мимолетная, унизительная встреча стала еще одним шрамом на её душе, еще одним напоминанием о том, как низко она пала. И одновременно – крошечным, злым огоньком упрямства. Она не позволит ему – или кому-либо еще – растоптать себя окончательно.

ГЛАВА 7: Серая Реальность

Серость. Она стала цветом её новой жизни. Серое небо за грязным окном их комнатушки на окраине, когда будильник безжалостно вырывал её из сна еще до рассвета. Серые, унылые лица в вагоне метро, такие же уставшие и поглощенные своими мыслями. Серая бесформенная униформа, которая стала её второй кожей, скрывая остатки прежней Алины. Даже воздух в служебных помещениях «Волков Холдинг» казался серым, пропитанным запахом хлорки, дешевого кофе и невысказанного напряжения.

Дни сливались в один бесконечный цикл выживания. Подъем в пять утра, пока Кира еще спала, тихое приготовление скудного завтрака и обеда с собой – обычно это была гречка или макароны, потому что на большее денег катастрофически не хватало. Потом – разбудить Киру, одеть, отвести в старенький государственный садик рядом с домом, который удалось найти с огромным трудом и который вызывал у Алины глухую тоску своим казенным видом. Поцелуй на прощание у обшарпанных ворот, глотая комок в горле при виде доверчивых глаз дочери, и бегом на метро, чтобы не опоздать. Опоздание каралось штрафом, а каждый рубль был на счету.

Работа поглощала её целиком, высасывая силы и эмоции. Восемь часов на ногах, с тряпкой, шваброй или гудящим пылесосом. Бесконечные коридоры, сверкающие полы, стеклянные стены, которые, казалось, специально созданы, чтобы на них оставались отпечатки пальцев. Она научилась двигаться быстро, механически, отключая мозг. Правая рука – вперед, назад, круговое движение. Левая рука – распылить, протереть насухо. Шаг в сторону. Повторить. Снова и снова.

Её руки, когда-то ухоженные, с аккуратным маникюром, теперь были сухими, с покрасневшей кожей и мелкими цыпками от постоянного контакта с водой и химикатами. Дешевый крем, который она купила в супермаркете, почти не помогал. Спина ныла тупой, монотонной болью к концу дня. Ноги гудели. Но физическая усталость была ничем по сравнению с моральным истощением.

Она была невидимкой. Люди в дорогих костюмах проходили сквозь неё, не замечая, продолжая свои важные разговоры о сделках, проектах, миллионах. Иногда она ловила обрывки фраз, которые казались ей словами из другого измерения. Их мир был так далек от её реальности с подсчетом копеек на хлеб и страхом перед завтрашним днем.

Коллеги по клининговой службе были разными. Большинство – такие же молчаливые, усталые женщины, поглощенные своими проблемами. С ними Алина обменивалась лишь короткими, необходимыми фразами. Но была и Светка, разбитная девица лет двадцати пяти, которая работала здесь уже год и знала все сплетни.

– Слыхала, Лебедева? – зашептала она однажды Алине в курилке для персонала, куда Алина зашла просто погреться на пару минут. – Волчара вчера опять рвал и метал. Какой-то там начальник отдела накосячил с отчетом. Говорят, вылетел пробкой в тот же день. С волчьим билетом, ага.

Алина поежилась, хотя имени своего бывшего мужа не произносила. Фамилия была распространенной, но каждый раз это слово – Лебедева – отдавалось в ней глухим уколом.

– Жуть, – тихо ответила она, стараясь не выдать своего интереса или страха.

– А то! – Светка затянулась дешевой сигаретой. – С ним шутки плохи. Он как айсберг – что на виду, то цветочки. А что там, под водой… Говорят, у него врагов – пруд пруди. И все боятся. Потому что он не прощает. Никогда.

Разговоры о Волкове всегда велись вполголоса, с оглядкой. Его тень витала над всей империей, от сверкающих кабинетов наверху до подсобных помещений внизу. Иногда Алина видела его издалека – стремительный силуэт в окружении свиты, пересекающий холл или выходящий из лифта. Каждый раз её сердце замирало, и она старалась стать еще незаметнее, еще меньше, боясь снова попасться ему на глаза, боясь снова ощутить на себе этот ледяной, обесценивающий взгляд.

Хуже всего были вечера. Забрать Киру из садика, выслушать её щебет о прошедшем дне, стараясь улыбаться и казаться бодрой, хотя сил не было даже на улыбку. Приготовить ужин из ничего. Проверить уроки – да, Кира была еще маленькой, но они уже начали заниматься подготовкой к школе, и Алина цеплялась за эти занятия, как за островок нормальности.

Потом Кира засыпала на их единственном диване, обняв старого плюшевого зайца. Алина сидела рядом в тусклом свете ночника, прислушиваясь к её ровному дыханию. Только в эти моменты она позволяла себе расслабиться, и тогда на неё накатывала вся тяжесть её положения. Безысходность. Страх перед будущим. Острая, невыносимая тоска по прошлой жизни, которую она теперь понимала, как сильно идеализировала. И жгучий, бессильный гнев на Дениса, который так легко разрушил всё и исчез, оставив её разбираться с последствиями.

Иногда она плакала – тихо, беззвучно, уткнувшись лицом в подушку, чтобы Кира не услышала. Слезы приносили лишь временное облегчение, оставляя после себя головную боль и опустошение. Но потом она смотрела на спящую дочь, на её безмятежное личико, и что-то внутри неё твердело. Упрямство. Злость. Желание выжить во что бы то ни стало. Она не имела права сдаваться. Она не имела права сдаваться. Она должна была карабкаться вверх, цепляться за любую возможность, за любую соломинку, чтобы вытащить себя и Киру из этой серой, беспросветной ямы.

Эта серая реальность имела и свои острые углы, которые больно ранили, напоминая о пропасти между её прошлым и настоящим. Однажды вечером, по дороге из садика, Кира увидела в витрине небольшой кондитерской красивое пирожное с розовым кремом и вишенкой.

– Мамочка, купи! Ну пожалуйста! – заканючила она, прижавшись носом к стеклу.

Алина заглянула в кошелек. Там лежало несколько мятых купюр и горстка мелочи – ровно столько, чтобы хватило на хлеб, молоко и самый дешевый кефир на завтрак. На пирожное денег не было. Совсем.

– Солнышко, давай не сегодня, хорошо? – Алина присела рядом с дочкой, стараясь говорить мягко, но чувствуя, как внутри всё сжимается от стыда и бессилия. – У нас дома есть печенье. А это пирожное… оно, наверное, не очень вкусное.

Кира надула губки, её глазки наполнились слезами обиды.

– Вкусное! Ты всегда мне раньше покупала всё, что я хочу! А теперь нет! Ты меня больше не любишь?

Удар был прямо в сердце. Алина с трудом сдержала слёзы.

– Глупенькая моя, конечно, люблю! Больше всего на свете! – она крепко обняла дочку. – Просто… просто сейчас нам нужно немножко экономить. Но я тебе обещаю, как только смогу, я куплю тебе самое-самое красивое и вкусное пирожное на свете. Хорошо?

Кира шмыгнула носом, но кивнула, уткнувшись ей в плечо. Алина поднялась, взяла её за руку и повела прочь от соблазнительной витрины, чувствуя себя худшей матерью на свете. Невозможность купить ребенку простое пирожное – это было еще одним унизительным штрихом к её нынешнему положению.

Или та встреча в метро. Она ехала с работы, уставшая, в своей мешковатой куртке, когда в вагон вошла Ольга – одна из «подруг» её прежней жизни, жена партнера Дениса по какому-то из его прошлых, еще не таких амбициозных проектов. Ольга была в элегантном пальто, с дорогой сумкой, от неё пахло успехом и беззаботностью. Их взгляды встретились. На лице Ольги промелькнуло узнавание, потом – плохо скрываемое изумление и… брезгливость? Она быстро отвела глаза, сделав вид, что не заметила Алину, и прошла в другой конец вагона. Алина почувствовала, как краска заливает её лицо. Она опустила голову, пряча взгляд, и вышла на следующей остановке, хотя ей нужно было ехать дальше. Было невыносимо находиться в одном пространстве с этим призраком её благополучного прошлого.

Даже дома, в их тесной комнатке, не было полного покоя. Соседка по кухне, молчаливая и угрюмая пенсионерка тетя Зина, вечно была чем-то недовольна. То Алина слишком долго занимает плиту, то Кира слишком громко смеется в коридоре, то на общей полке в холодильнике её скромный пакет молока «занял чужое место». Мелкие бытовые конфликты выматывали, добавляя горечи в и без того безрадостное существование.

Но были и проблески света. Редкие, но оттого еще более ценные. Когда Кира засыпала, положив свою маленькую ладошку ей на щеку. Когда дочка рисовала смешных человечков и с гордостью дарила ей «портрет мамочки». Когда они вместе читали старую, зачитанную до дыр книжку сказок, и на несколько минут Алина забывала обо всем, погружаясь в волшебный мир, где добро всегда побеждает зло. Эти моменты давали ей силы держаться, напоминали, ради чего она терпит все унижения и тяготы. Ради этого маленького человечка, её смысла жизни.

Иногда, стоя у окна и глядя на огни большого города, который когда-то казался ей полным возможностей, а теперь стал враждебной, равнодушной силой, она думала о Нем. О Волкове. О его ледяных глазах, о его абсолютной власти. Он был воплощением этого города – сильный, безжалостный, успешный. Полная её противоположность. Их миры не должны были пересекаться иначе, как в той мимолетной, унизительной сцене в коридоре. И всё же… что-то в его образе цепляло её, вызывая сложную смесь страха, негодования и… странного, запретного любопытства. Что скрывалось за этой ледяной броней? Неужели там была только пустота и холод?

Она гнала эти мысли прочь. Ей нужно было думать о выживании, а не о загадках души её всемогущего, пусть и непрямого, работодателя. Серая реальность требовала от неё полной концентрации на насущных проблемах. Завтра снова подъем в пять утра, снова метро, снова работа, снова борьба. И так день за днем. Без видимого просвета впереди.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.