Веселый ветер. Под иностранным флагом

Леонид Карнаухов

Веселый ветер. Под иностранным флагом

Под иностранным флагом

Все действующие лица, описанные в книге, даже похожие на реальных являются плодом воображения автора, а все совпадения случайны.

Перемены в Китае происходят последовательно и неспешно. Потому что китайцы не любят жить в эпоху перемен. А мы что, любим? Не могу сказать ни да, ни нет. С одной стороны, вроде, тоже не любим. С другой, у нас даже времена года меняются четыре раза в год. И мы во всем этом живем. Мы готовим сани летом, а телегу зимой. Эти перемены погоды даже на национальный характер влияют. Не успеет зима начаться, как уже хочется, чтобы поскорее закончилась. Хватит кататься на лыжах. Даешь купание в озере! Так и с политикой. Не можем мы последовательно проводить реформы. Нам надо все и сразу.

Конец 91-го года выдался тяжелым. Перестройка, начавшаяся так лихо и весело, зашла в тупик. Осталась одна гласность, благодаря которой мы узнали много нового о товарище Сталине и о других вождях пролетариата. Тем временем Горби развалил Варшавский договор и мотался по европейским столицам, где его радостно приветствовала западная политическая элита. Но в экономике никаких позитивных тенденций не наблюдалось, только усиливалась инфляция и самые обычные товары неожиданно пропадали с прилавков. И хотя демократия победила после августовского путча, что же будет дальше оставалось неясным. А в начале декабря в Беловежской пуще еще и Советский Союз распался, и на подсознательном уровне стало ясно, что можно ожидать от таких лидеров, которые развалили страну в угоду личным политическим и финансовым интересам, не считаясь с итогами недавнего референдума, на котором большинство высказалось за сохранение СССР. Центробежные тенденции и вооруженные конфликты на границах после этого только усилились. Я смотрел по телевизору, как красное знамя сползает по флагштоку Большого кремлевского дворца, а вместо него поднимается российский триколор, но никакого воодушевления при этом не испытывал.

Город стоял холодный и мрачный. Старые здания были покрыты пылью, которую не убирали, наверное, со времен Октябрьской революции. В телефонных будках были выбиты стекла и оборваны телефонные трубки. Позвонить из телефонной будки куда-либо стало просто невозможно. У оставленных у дома машин воровали щетки стеклоочистителя, отбивали ногами зеркала заднего вида и вырывали с проводами автомагнитолы. Все это выглядело как протест жителей на неуклюжие реформы властей.

На кухнях все чаще обсуждались такие вопросы, как выезд из этой страны куда подальше. В микрорайоне, где мы жили, он назывался Ржевка-Пороховые, откуда ни возьмись появились мормоны. Это были вежливые и хорошо одетые молодые люди, говорившие на хорошем русском языке почти без акцента и призывавшие вступать в их общину, что, по их словам, должно было привести к всеобщему счастью. Однажды они и меня остановили на улице и спросили, знаю ли я что-нибудь о Великой книге Мормона. Чтобы отвязались, я ответил, что может и знаю, но книжки читаю только будучи сильно пьян, поэтому потом ничего не помню. Мормоны посмотрели на меня с уважением, но сразу же отстали. Одна знакомая пара, жившая в соседнем доме, в мормонскую общину вступила. Они давно хотели выехать из страны и целенаправленно на это работали. В конце концов мормоны организовали им выезд, забрав в обмен их квартиру. Поселились они в городе Солт-Лейк-Сити, расположенном посреди пустыни Невада. У мормонов там было гнездо. Писали, что у них все хорошо, а глава семьи устроился на работу водителем грузовика, дальнобойщиком. По специальности он был инженер-океанолог. И я подумал, – До чего надо довести людей, чтобы они были готовы в пустыню сбежать из Северной Венеции, бывшей столицы Российской Империи.

А мы в это время еще и взяли собаку – двухмесячного щенка колли, веселого, энергичного и забавного. Щенок был очень красивый, пушистый, черный с белой грудью, белой широкой полосой на носу, белыми лапами и белым кончиком хвоста. Он с лаем носился по квартире, все хватал зубами, излучал счастье и не проявлял никакого желания покинуть страну. Нина кормила щенка всякими кашами, сваренными на молоке. Молока в магазинах не было, но по утрам на угол дома приезжала молочная бочка. Очередь за молоком выстраивалась длинная, и место надо было занимать заранее, чтобы на твою долю хватило. Я вставал в четыре утра, подгонял на угол машину, занимал очередь, а потом сидел в автомобиле с работающим двигателем, грелся. Пускал погреться и других людей, стоящих в очереди. Высотные дома в районе, построенном в середине восьмидесятых, стояли на значительном расстоянии друг от друга, в результате чего он продувался всеми ветрами насквозь. Просто стоять в очереди и ждать – было очень холодно. Я сидел в теплых «жигулях» и почему-то думал о блокаде Ленинграда.

В начале следующего 92 года правительство приступило к шоковой терапии. Это когда отпускают цены и просто ждут, что же из этого выйдет. А что из этого может выйти? Скачок инфляции и обвал курса рубля, только и всего. Вот тогда все рублевые сбережения и обесценились. Правда, надо признать, что прилавки быстро наполнились товарами и продуктами. Что было, то было. Вот только покупать это все уже было не на что.

Однажды, просматривая газету «Шанс» с рекламными объявлениями о работе, я наткнулся на объявление о наборе моряков на иностранные суда. Экипажи набирала кипрская фирма «Интерориент». Это была известная серьезная крюинговая (от английского слова «crew», что значит «экипаж») контора, и я решил туда съездить и пообщаться. Филиал кипрской фирмы располагался в старом здании на Литейном проспекте. Молодой человек из бывшей комсомольской номенклатуры с почтением взглянул на мой капитанский диплом и заявил, что если я пройду тест на знание английского языка, то у меня есть все шансы уже в скором времени заключить договор и отправиться работать на немецкое судно на полгода. Но только в должности второго помощника капитана, потому что немцы осторожничают и русских капитанов пока не нанимают. Но зарплата в 1800 долларов США превышала валютную часть моей российской зарплаты в пятнадцать раз. Упрашивать меня было не нужно, я давно хотел попробовать поработать под иностранным флагом, да и денег заработать уже не мешало. Из Пароходства увольняться, правда, не хотелось. Но у меня как раз накопилось не отгулянных выходных дней примерно на полгода, и я надеялся договориться в Отделе кадров, чтобы мне их дали отгулять все, а я бы в это время сходил на иностранный контракт.

Суровый инспектор Отдела кадров выслушал меня с интересом, но заявил, что на иностранный контракт – только через увольнение. Я выразил желание подумать и вышел из кабинета, но через пять минут вернулся, сказал, что уже подумал и написал заявление об увольнении. Было несколько волнительно уходить из родного Балтийского пароходства, но, как говориться, «охота пуще неволи». Уговаривать остаться меня никто не стал, только председатель профкома Пароходства воскликнул, – Ну вот, уже старпомы уходят по собственному желанию!

Через пару недель, подписав контракт, я уже летел в вольный город Гамбург на Боинге-737 авиакомпании «Люфтганза». Перед вылетом я купил учебник немецкого языка, словари и даже посмотрел по телевизору несколько уроков немецкого. Почему-то запомнились следующие фразы:

– Entschuldigen die Frage, wie alt ist der kleine Muk?

– Er ist zweihundert Jahre alt.

(Извините за вопрос? Сколько лет Маленькому Муку? – Ему двести лет.)

В Гамбурге меня встретил суперинтендант судовладельца, отвез на какую-то очень нестрогую медкомиссию, а затем в контору капитана порта, где мне выписали немецкую Книжку моряка, куда должны были заноситься сведения о работе на судах. На обложке книжки был изображен немецкий готический орел. Свастика, правда, отсутствовала. После этого, мы вместе с судовладельцем и суперинтендантом поехали на автомобиле в Роттердам, куда должен был прийти теплоход «Франкоп».

«Франкоп» был совершенно новым контейнеровозом вместимостью 380 контейнеров в двадцатифутовом эквиваленте. Подавляющее большинство западных коммерческих судов работают под удобными флагами, такими как Кипр, Панама, Либерия, Сент-Винсент и флагами других экзотических островов Карибского моря. Так судовладельцы избегают уплаты высоких налогов. Но в Германии существовали субсидии на строительство новых судов, стимулирующие развитие национальной судостроительной промышленности, а условием получения такой субсидии был год работы под немецким флагом. «Франкопу» года еще не было, и он все еще продолжал ходить под флагом Федеративной Республики Германии.

Как я уже сказал, судно было новым и напичканным множеством разнообразного современного оборудования: носовое подруливающее устройство, машина с автоматическим управлением с мостика, автоматические швартовные лебедки, вместо спасательных шлюпок на корме стояла спасательная капсула, сбрасываемая в воду по небольшой аппарели. Много всего. На мостике стояли два самолетных кресла, вокруг которых располагалась консоль со всеми необходимыми кнопками управления и двумя цветными радарами. Правда, отделка и обивка помещений были явно бюджетными, полусинтетическими. Оно и понятно – не пассажирский лайнер, а обычный рабочий контейнеровоз.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.