Проект особого назначения. Книга 1 «Стены, в которых моя жизнь – эксперимент»

Город начал рушиться. Дома вытягивались вверх, плавились. Деревья сгорали без огня.

Я бежала – и не могла проснуться.

Я бежала. Без оглядки, без цели. Только прочь.

Плитка под ногами дрожала. Деревья рвались корнями из земли, скручиваясь в абсурдные фигуры. Лица прохожих больше не были лицами – лишь пятна, гладкие и пустые, как пластиковые маски. Они оборачивались вслед мне. Молча.

Я выбежала на дорогу – машины стояли, будто замёрзшие во времени. Ни звука. Ни движения. Я стукнула по капоту одной из них – он исчез, рассыпавшись в пепел.

– Нет… нет, нет… – выдохнула я.

Мир рушился.

Сначала – горизонт. Он дрожал, как плёнка. Дома начали скручиваться, падая, как карточные. В небе треснул свет, как будто кто-то разбивал лампу гигантским молотком. По нему пошли чёрные трещины.

Я упала на колени, прижав руки к вискам. Голова горела изнутри.

– ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА! – закричала я в пустоту.

Ответом был гул – низкий, глубокий, как рев чёрного океана. И… голос.

– Это не работает, Остин.

– Ты не контролируешь своё сознание.

– Ты не контролируешь ничего.

Я закричала – не от страха, от ярости.

От бессилия.

И тогда мир взорвался.

Не громко – не как в кино. Просто стал белым. Ослепительно чистым.

Меня подбросило – не телом, разумом.

Я будто вылетела из себя, как искра.

В следующую секунду я лежала на холодном полу. Дышала. Тяжело. Рвано. В ушах звенело. Всё тело болело, как после удара током.

Рядом кто-то закричал:

– Она пришла в себя! Быстро, зафиксируйте сигналы!

Надо мной склонился Иттен. Лицо в панике, но живое, настоящее. Он держал меня за плечи.

– Джинджер! Чёрт, ты слышишь меня?

Я попыталась заговорить, но выдохнула лишь слабое:

– Никогда… больше… не трогайте мой мозг…

Он стиснул губы.

– Баркли отключил тебя, они пытались сломать твою волю. Но ты – мать его – вернулась.

Я сжала его руку, едва заметно.

– Они не узнают, как работает ген.

Потому что я им не позволю.

Я с трудом села, поясница ныла и казалось,чтт скоро я последую её примеру. Мир всё ещё плыл перед глазами. Но слух возвращался быстрее, чем ясность мыслей.

– Джинджер, – прошептал Иттен, прижимая ко лбу мокрую ткань. – «Холмы» отступили. Мы отбили их. Но… база больше не безопасна. Нас… будут перевозить.

– Куда? – хрипло спросила я.

Он отвёл взгляд.

– Новый объект. Филиал. Он называется «Восток. Пробуждение».

Сказали, там всё «под контролем». Чушь, если честно.

Я уже собиралась спросить, кто именно это решил, как дверь распахнулась.

Он вошёл, как будто в собственный театр. Холодный. Чёткий. Без капли смущения.

Баркли.

В его руках – кейс. Прозрачный. Внутри – две колбы. Красные, густые, тёплые даже сквозь стекло.

Моя кровь.

– Ты… – выдохнула я.

Он даже не притормозил. Поставил кейс на металлический стол рядом.

– Поздравляю с возвращением, Остин. Сопротивляемость оказалась выше ожидаемой. Даже… вдохновляющей.

– Это был эксперимент?! – я с трудом поднялась, голос срывался. – Вся эта симуляция? Эти видения? Это ты… ты вломился в мою голову, как грабитель?!

– Не грабитель, – поправил он спокойно. – Исследователь. Я искал истоки. Триггеры. Ген активируется не только физиологией – он реагирует на стресс, на память, на страх. Ты – его носитель. Но ты не центр этого уравнения, Джинджер.

– Ты взял мою кровь без разрешения.

– Ты была в бессознательном состоянии. Разрешения не требовалось.

Я двинулась к нему, несмотря на слабость.

– Знаешь, что страшно? Не то, что ты лжёшь. А то, как легко ты это делаешь. Без эмоций. Как будто я – просто формула.

Иттен бросил на Баркли испепеляющий взгляд.

– Мы не машины, Ллойд. Она не объект. И это – не научная фантастика. Это реальность. И ты переходишь черту.

– Черта давно стерта, Холден. Мы все на этом поле – пешки. Просто некоторые умеют ходить быстрее.

Он щёлкнул кейс и захлопнул его.

– Перевозка начнётся через час. Остин, ты едешь первой. У тебя – статус приоритета. Сопротивление больше не допускается.

Я стояла молча. Он обернулся к двери, но я бросила вслед:

– Ллойд.

Он замер.

– Ты можешь думать, что выиграл.

– Но ты сделал ошибку.

Он повернул голову.

– Какую?

Я улыбнулась. Без тепла.

– Ты показал, чего боишься. А теперь это знаю я.

Ллойд лишь ухмыльнулся своей ядовитой улыбкой. Я сразу поняла, что это не к добру, но выдавать свои эмоции не стала. Баркли нажал на красную кнопку с краю панели и в кабинет вошли два солдата. По их форме я сразу поняла – это силовые разведчики. Они взяли меня под руки и тогда Ллойд бросил на меня взгляд, взгляд полный холода и равнодушия.

– Уведите её в комнату 120.

Иттен перехватил мою руку и начал идти против главного учёного… против Баркли.

Он шагнул вперёд. Резко.

Схватил мою руку.

– Хватит! – его голос дрогнул, но в нём была сила. – Она не подопытная крыса, чёрт возьми! Вы не имеете права!

Баркли медленно повернулся к нему. Его взгляд скользнул по захвату – по тому, как Иттен держит мою ладонь, как будто пытается вырвать меня из рук системы.

– Убери руку, Холден.

– Нет.

– Ты не имеешь права делать это с ней. После всего. После нападения, после симуляции. Ты даже не дал ей восстановиться.

– Она здесь, не чтобы восстанавливаться, – голос Баркли был ледяным. – Она здесь, чтобы дать результат.

– Если ты не согласен с этим – покинь объект. Пока добровольно.

Между ними повисло напряжение. Оно гудело в воздухе, как электричество.

Я посмотрела на Иттена. Он был бледен, но в его глазах горело нечто новое. Больше, чем просто сочувствие. Выбор.

Я сжала его пальцы.

– Не надо, – тихо сказала я. – Не из-за меня.

Он посмотрел на меня.

Потом на Ллойда.

И – отпустил руку. Медленно.

Солдаты повели меня прочь.

Баркли не смотрел мне вслед. Его лицо снова стало маской.

Но я знала – под ней не было ни капли победы.

Он боялся. Он злился. Он терял контроль.

А я…

Шла вперёд.

В комнату 120.

К следующей ловушке.

К следующему шагу.

И к началу моего восстания.

Дверь открылась с механическим щелчком – холодным, отрезающим. Меня втолкнули внутрь, не грубо, но достаточно резко, чтобы дать понять: назад пути нет.

Первое, что ударило – тишина.

Густая, вязкая. Такая, будто звук здесь умирает ещё до рождения.

Я оглянулась.

Помещение было узким, вытянутым, без окон. Серые матовые стены, по которым шли тонкие полоски встроенных панелей – датчики, камеры, инфракрасные сенсоры.

Потолок низкий, с вмонтированным светом, который пульсировал. Как будто дышал.

Свет – тёплый на первый взгляд – казался ядовитым, как у больницы, где не лечат, а наблюдают до последнего вздоха.

По левую сторону стоял изолированный капсуло-стол – металлическая платформа, с дугообразным обручем над ней. Очевидно, для фиксации тела.

Справа – несколько шкафов с колбами, шприцами, электронными модулями.

На центральной панели мигал экран с надписью:

ОБЪЕКТ: ДЖИНДЖЕР ОСТИН, 20 ЛЕТ. ГЕН: АЛЬФА-0. АКТИВАЦИЯ: ОЖИДАНИЕ.

Я почувствовала, как внутри всё сжимается.

Это была не просто комната. Это был полигон.

Клетка с видом на лабораторию.

Я подошла к зеркальной панели у стены. В отражении – себя почти не узнала.

Плечи напряжены, глаза слишком яркие от адреналина. На запястье – браслет, всё ещё тускло мигающий, как напоминание о симуляции.

Я шагнула ближе к стене – и заметила трещину. Едва заметную, рядом с полом.

Кто-то уже пытался отсюда выбраться.

И всё же… здесь было что-то ещё.

Что-то невидимое. Чувство наблюдения. Не камер – внимания.

Как будто сама база дышала.

Как будто она ждала, когда я оступлюсь.

Дверь закрылась с глухим щелчком, и я осталась одна.

Никаких слов. Никаких инструкций. Просто – тишина.

Ни одного наблюдателя. Ни одного охранника.

Что-то здесь было… не так.

Слишком спокойно. Слишком открыто.

Я медленно обошла комнату, пальцы скользили по холодной поверхности панелей. Всё – новое, стерильное. Всё – кроме одного.

Старый металлический сейф.

Приглушённый свет еле касался его поверхности. Он явно не вписывался в остальной интерьер. Облупившаяся краска. Царапины.

А главное – он был приоткрыт.

Любопытство – это порок. Но иногда оно даёт шанс.

Я потянула на себя дверцу. С трудом. Петли скрипнули, как будто сейф не открывали десятилетиями.

Изнутри пахнуло сыростью, металлом… и пылью времени.

Внутри – паутина, тянущаяся от верхнего угла к стопке папок.

Одна из них лежала сверху, будто её забыли… или нарочно оставили.

Я вытащила её.

На обложке – тёмные буквы, почти стёртые.

> ОБЪЕКТ: БЛИЗНЕЦЫ РОБЕРТС

ГЕН: БЕТА-2

Я вздрогнула. Не «Альфа». Бета.

Другой ген.

Другой эксперимент.

Я быстро пролистала первые страницы.

Ручные записи. Почерк разный, будто папка передавалась от одного исследователя к другому. Даты – 3502… 3505…

десять лет назад.

Фотографии – размытые, чёрно-белые.

Двое детей. Мальчик и девочка. Одинаковые. Слишком одинаковые.

Генетическая мутация подтверждена. Субъекты проявляют признаки синхронизированной эмпатии. Один чувствует боль другого. Разделённые эмоции. Признаки телепатической связи. Повышенная адаптивность клеток. Потенциал – долгожительство, возможно бессмертие.

В уголке страницы стояла пометка, нацарапанная торопливо:

> Пропали. 3506. Эксперимент заморожен. Доступ: закрыт.

Я подняла взгляд. Мир всё ещё был тихим. Но теперь… я знала.

Я не первая.

И, возможно, не единственная.

Я опустилась на холодный пол, укрывшись за металлическим шкафом, и раскрыла папку прямо на коленях.

Пальцы слипаются от пыли, но я продолжаю листать. Страница за страницей.

"Проект: Бета-Близнецы".

На одной из первых страниц я нашла имя куратора.

Доктор Стефан Ларкин.

Не Баркли.

Другой почерк, другие формулировки. Почти… человечные.

> «Мы не имеем права обращаться с ними как с образцами. Они чувствуют. Они связаны. Это не просто ген. Это – жизнь.»

Но на следующем листе – другой тон.

> «Эффекты нестабильны. При стимуляции гена Бета-2 у близнецов наблюдались судороги, временные провалы в сознании, трансформация эмоционального фона. Один кричал, второй терял пульс. Опасно. Неустойчиво. Связь слишком сильна.»

Мои глаза метались по строчкам.

Чем больше я читала, тем больше чувствовала – это не просто старый проект.

Это забытая угроза.

Или – забытая возможность.

Потом я наткнулась на раздел сопоставлений.

В нижнем углу таблицы – строка, выделенная красным:

> Объект: Джинджер Остин – ген Альфа-0

Потенциальная реакция на Бета-2: возможна. Взаимосвязь не подтверждена. Побочные эффекты: нестабильность эмоционального фона, фрагментация памяти, краткосрочные галлюцинации, усиленное клеточное восстановление.

Они знали обо мне давно.

И, возможно, искали других – таких же.

Или – тех, кто дополняет меня.

Закрыв папку, я спрятала её обратно в сейф, но не до конца.

Мой разум уже работал.

Где Ларкин?

Где близнецы?

Почему об этом никто не говорит?

Я подошла к терминалу. Заставка. Требуется пропуск.

Но в панели под ней я заметила старый порт подключения. Если бы у меня был модуль доступа, я бы взломала это.

Но пока – нет.

Оставалось только одно – искать тихо.

Я выскользнула из-за стола, оглянулась. Камеры не двигались.

Я медленно, почти беззвучно, подошла к двери.

Проверила замок. Заблокировано, но электронно. Если кто-то войдёт – я это услышу.

Найти архивы. Найти старые схемы. Узнать, жив ли Ларкин. И – узнать, были ли у меня когда-то братья. Или сестры. Или… ещё кто-то.

Я приложила ладонь к холодному металлу стены.

База скрывает больше, чем кажется.

А я – больше чем просто бъект изучения.

Глава 3

Щелчок.

Резкий, чёткий, как выстрел.

Я вздрогнула, успела закрыть папку и скользнуть обратно к сейфу, запихивая её внутрь. Не до конца – дверца скрипнула, но закрылась.

Дверь открылась.

Я поднялась. Быстро. Сердце било в висках. Но это был не охранник.

Не Баркли.

Иттен.

Он вошёл спокойно, даже лениво, словно врывался не в комнату с секретами, а просто зашёл проведать старую знакомую. Свет за его спиной выхватил острые черты лица, на запястье – стандартный модуль допуска, в руке – планшет.

– Ты как всегда не теряешься, – усмехнулся он, окинув меня взглядом. – Секунда – и уже готова в стойке.

– А ты как всегда появляешься без стука, – парировала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Он пожал плечами:

– Приказ. Подготовить тебя. Отправка на базу «Восток. Пробуждение» через час. Тебя перевозят в первую очередь.

Я хмуро посмотрела на него. Он подошёл ближе, протянул запястный модуль. – Это даст тебе временный доступ. Без него ты не пройдёшь.

Я не двигалась. За его спиной – закрытая дверь. За моей – сейф с правдой.

Он ничего не заметил. Не понял. Не спросил.

– И почему именно сейчас? – спросила я.

– Ллойд сказал у тебя статус приоритета. – он протянул мне карточку с био. – Не потеряй её, это важно. Грубо говоря твоя жизнь на новой базе зависит от этой карточки.

– Тут же только мое био? Чем оно мне поможет? – я вскинула бровь, осматривая карточку.

– Мне самому не нравится это сравнение, но… – парень кашлянул в кулак, сменил интонацию и вдруг заговорил пародийно-отстранённым тоном, явно изображая Баркли: – «Это как этикетка на продукте. Указаны её параметры, реакции, препараты. Меня там не будет, поэтому это важно. В первую очередь – для её жизни».

Я молча вертела карточку в руках. Пластик был холодным и гладким – как и вся система, частью которой я внезапно стала.

– Звучит обнадёживающе, – пробормотала я. – Я даже не знаю, что хуже – то, что они так говорят… или то, что ты уже привык к этому.

Иттен отвёл взгляд. На мгновение. А потом просто кивнул:

– Привыкаешь ко многому, когда живёшь рядом с машиной, которая притворяется наукой.

Я молча убрала карточку в карман.

Модуль щёлкнул на запястье.

Теперь я была «отмечена». Как товар. Как ключ. Как эксперимент.

Но только я знала, что сейф позади меня – открыт.

А их тайны уже не только их.

Коридоры были слишком длинными. Слишком пустыми. Каждый шаг отдавался эхом в металле, будто сама база слушала нас.

Иттен шёл впереди, не оборачиваясь. Я шла за ним – с карточкой в кармане, с модулем на запястье и привкусом старой пыли от папки, которую он так и не заметил.

Мы спустились на минус шестой.

Дверь с гулом раскрылась, и меня обдало холодом: не температурой – атмосферой.

Внутри стоял один-единственный транспорт: длинный чёрный автобус с затемнёнными окнами и герметичным корпусом.

На боку – белая надпись: ВОСТОК. ПРОБУЖДЕНИЕ.

Я остановилась, глядя на неё.

– Пробуждение? – вслух произнесла я.

– Название базы, – коротко ответил Иттен. – Иронично, да?

– Зависит от того, что именно там должно пробудиться, – пробормотала я.

Он махнул рукой:

– Ладно, пошли. Тебя уже ждут. И да – тебе повезло. Внутри будешь одна.

– И ты?

– Я поеду следом, с исследовательской группой. – Он опустил глаза, чуть сморщив лоб. – На "Пробуждении" ты будешь под наблюдением команды Ллойда. Я просто сопровождаю.

Автобус зашипел, как зверь в клетке, и дверь раскрылась. Внутри – мягкий приглушённый свет, металлические кресла с ремнями и встроенными панелями. Всё продумано, всё стерильно.

Я встала на первую ступеньку, оглянулась.

– Если не вернусь – забери папку.

Он нахмурился:

– Что?

– Ничего, – качнула я головой. – Просто шутка. Забудь.

Иттен смотрел мне вслед, пока двери не сомкнулись с глухим звуком.

Мир снаружи исчез. Осталась только тишина и слабое гудение моторных систем.

Автобус тронулся.

Я устроилась у окна, но за затемнённым стеклом был только мрак подземного тоннеля.

Куда-то туда, где заканчивается база. Где заканчиваются вопросы. Где, как они думают, начнётся пробуждение.

Поездка оказалась дольше, чем я ожидала.

Время растягивалось, как резина, натянутая на грани – не порвётся, но давит.

За окном – ничего. Буквально. Беспейзажная пустота, как будто автобус двигался не по земле, а сквозь чёрный вакуум. Стекло приглушало все цвета, оставляя только серость и слабое отражение моего лица.

Никаких ориентиров. Ни намёка на жизнь. Ни одного указателя.

Только редкие проблески света вдоль тоннеля – будто сигналы для тех, кто уже забыл, куда едет.

Иногда казалось, что я вообще не двигаюсь, а просто застряла внутри гудящего саркофага с панелями, пластиком и чужими словами.

Автобус шёл плавно, ровно, без рывков. Почти нежно. Почти заботливо.

Но в этой заботе было что-то неестественное – как в ухоженной клетке.

Я откинулась в кресле и достала карточку. Свет панели скользнул по глянцевой поверхности. Имя, дата рождения, параметры. Всё точно. Всё правильно. Но казалось, будто читаю про кого-то другого.

Про кого-то, кем меня решили сделать.

“Этикетка на продукте.”

Слова Баркли, переданные голосом Иттена, всё ещё крутились в голове.

Я убрала карточку обратно и прикрыла глаза.

Если бы я могла заснуть – сделала бы это. Но мозг жужжал. Пульс вибрировал в пальцах, мысли били в висок.

Папка. Ларкин. Близнецы.

Сколько ещё таких, как я?

Сколько из нас – "объекты"?

Сколько – уже не проснутся?

Автобус всё ехал и ехал.

Тишина внутри казалась громче шума мотора.

Я не знала, что ждёт меня на той базе.

Но знала одно: я туда еду не просто как подопытная.

Я еду как вопрос, на который они ещё не готовы ответить.

Автобус замедлился, и я почувствовала, как корпус слегка накренился – спуск, возможно, последний тоннель перед конечной остановкой.

В окне всё та же пустота, но затем – тень. Огромная, чёрная, неестественная.

Затемнённое стекло слабо осветилось красным – сигнал остановки. Раздался глухой щелчок замков, и двери с лязгом раскрылись.

Холодный воздух врезался в лицо. В нём был привкус металла… и чего-то мёртвого.

На платформе стояли трое. Все – в одинаковой чёрной форме без знаков различия. Шлемы, маски, оружие на поясе.

Они не сказали ни слова. Один жестом велел выйти.

Я спустилась по ступенькам – чувствовала, как взгляд каждого из них впивается в позвоночник.

Никакой суеты. Только чёткие, слаженные движения.

Я не протестовала. Пока.

Огромные ворота впереди распахнулись с шипением.

За ними – другой мир.

Проход был словно шлюз. Сначала узкий туннель, потом резко – простраство: высокий сводчатый холл, выложенный светлым металлом, с голографическими экранами, встроенными прямо в стены.

Звук шагов глухо отдавался от пола, будто сама база запоминала мой ритм.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.