Лица российской национальности. Сборник рассказов и эссе

Начало марта протекало для царя Ивана мучительно: оживающая природа, казалось, готовила ему печальный конец. Все тело его покрылось ранами и язвами, как бы напоминая о всех его прегрешениях перед Господом. Не доверяя уже ни лекарям, ни знахаркам, ни священникам, Иван обратился к волхвам… Те явились пред царевы очи и, не обнадеживая, назвали ему день смерти. Грозный, походивший в свои 54 года на полуразложившегося человека, тем не менее не согласился и пообещал зарыть их живьем, если они ошибутся. Волхвы предложили подождать и увидеть, что будет.

Последние дни своей земной жизни царь Иван проводил уединенно, играя в шахматы сам с собой. Из близких иногда его посещал сын Феодор, преемник Борис Годунов и его сестра Ирина, жена Феодора. За несколько дней до предсказанной смерти Ирина в ужасе бежала от Грозного: совершенно лысый, покрытый кровоточащими язвами, государь пытался «потешиться» с нею.

Наступило 17 марта, предреченный волхвами день. С утра царь Иван почувствовал себя гораздо лучше и решил принять теплую ванну. При этом не забыл послать гонца – сказать волхвам, чтобы те готовились к неизбежному. Волхвы спокойно ответствовали гонцу: «Но день еще не миновал…». После ванны Грозный велел расставить шахматы, но осердившись на нерасторопность слуг, разогнал их и стал ставить фигуры сам. Но белого короля он поставить никак не мог, приподнялся на подушках, наклонился и неосторожно упал…

Когда к царю Ивану подбежали, он был уже бездыханен. По словам Карамзина, «Иоанн лежал уже мертвый, но страшный для предстоящих царедворцев, которые долго не верили глазам своим». Явившийся митрополит лишь констатировал факт и провел обряд пострижения, нарекши Ивана Ионою. Наконец было провозглашено: «Не стало государя!». Ударили в колокол на исход души, ополоумевший народ бросился к Кремлю… Борис Годунов, решивший не терять времени, велел затворить ворота. На третий день царя Ивана похоронили в Архангельском соборе, рядом с могилой сына.

По словам Н. Карамзина, у пришедших проститься с царем людей текли слезы, на лицах была горесть. Историк продолжает сравнение: «Безмолвствовал суд человеческий перед Божественным – и для современников опустилась на театр завеса». Так умер самый жестокий, самый образованный и самый неоднозначный по делам его русский правитель – до появления в конце 17 века Петра Великого. Имя Грозного осталось за ним в русской памяти.

Последствия правления царя Ивана

Последствия правления Ивана Грозного были для судьбы нашей страны весьма неоднозначны. С одной стороны, явное «развращение» народа подлостью, вероломством и предательством были налицо. В последние годы правления Грозного русские воины и воеводы легко уступали полякам и шведам города и земли, так как никто не хотел гибнуть и страдать за безумного монарха. Возле русского трона в эпоху Грозного оказались люди, мало способные к грамотному управлению страной, но поднаторевшие в убийствах и подлости; часть этих людей удержалась и после смерти царя Ивана. Все выше перечисленное уже готовило время Смуты и самозванства в начале 17 века.

С другой стороны, в эти годы Русь окончательно раздавила мутные осколки Золотой Орды, были с боем взяты Казань и Астрахань, началось освоение русскими сибирских земель и заселение Дона. Были улучшены законы на основе Судебника 1550 г., составленного Сильвестром, была предпринята попытка упорядочения системы правления и землепользования (деятельность Приказов, вовлечение в управление служилых и ратных людей, раздача служилым земли для ее активного освоения), было окончательно централизовано русское государство.

Царь Иван был Великий грешник: семь жен, убийство сына, казни и пытки невинных людей, погромы русских городов, убийство митрополита Филиппа – все на нем! При этом он был довольно богобоязненный человек, много времени простоявший за молитвами и разбивавший лоб в земных поклонах, прекрасный для того времени стилист, обладающий богословской эрудицией. Грозный был мнительный и подозрительный правитель, охотно веривший наветам и доносам ближних, устроитель публичных казней и беспощадных пыток. Иван Грозный был истинный, в понимании народа того времени, царь, который не позволял боярам, проходимцам и духовенству вмешиваться в дела Государевы, который иногда приближал проходимцев к трону, но сам же и устранял их. Частые смены политических настроений Ивана 4‑го не могли не повредить нормальному общественному развитию России, но его попытки дать стране выход к морям, сделать Русь мощнейшим европейским государством завершились успехами русского оружия в эпоху Петра 1 и Екатерины 2.

«Жизнь тирана есть бедствие для человечества, но его история всегда полезнее для государей и народов: вселять омерзение ко злу значит вселять любовь к добродетели…», – так завершает свое повествование об эпохе Ивана Грозного великолепный историк Карамзин. Фигура Ивана Грозного заняла свое место и в русской, и в европейской истории 16 века. Царь Иван был правителем своего времени – позднего Средневековья, и его политические и религиозные озарения сочетались с явным помрачением его рассудка. Несмотря на все его преступления, народ русский выделял Грозного среди других русских царей 16–18 вв., порой видя в нем истинный пример для них. Таков итог нашего труда, как выразился бы уже упоминаемый нами историк Михей Ап. Трюхин, «не по за мышлению Бояню, а по сирой истине, коей владеет один Всемогущий».

Вспомните время Иваново, но не забывайте о времени, в коем сегодня проживаете! Сгниют в истории мира кости человеческие, но не истлеет Слово Божие… Аминь.

Август‑сентябрь 1994

лето 2009 г.

Один среди звезд(Детство и юность Михаила Лермонтова)

Люди друг к другу зависть питают;

Я же – напротив!

Только завидую звездам прекрасным,

Только их место занять бы хотел…

М. Лермонтов «Небо и Звезды»

Одиночество и гениальность Михаила Лермонтова в нашей литературе почти ни у кого не вызывает сомнения. Несмотря на некоторую логичность присутствия писателя Лермонтова в русском литературном процессе второй половины 1830‑х гг., на шумный успех некоторых его стихотворений, «Демона» и «Героя нашего времени», этот ПОЭТ никогда не мог быть однозначно отнесен к какой‑то укоренившейся традиции. В 1840‑е все литераторы взахлеб говорят о «пушкинском» и «гоголевском» направлениях в русской литературе, в 1850–60‑е гг. критика разделяет «чистое искусство» и «гражданское» направление в русской поэзии, и во всех этих случаях фигура Лермонтова замерла как‑то одиноко и несколько вдалеке от общественных баталий. Он, несомненно, поэт милостью Божией, балансирующий на грани земного и вечного: достаточно прочитать его «Парус», все «Молитвы», «Смерть поэта», «Пророк», «Сон» и др. Но он же и публицист (гражданским пафосом наполнены «Поэт», «Дума», «Журналист, читатель и писатель»), и патриот (кто не вспомнит его «Бородино», «Валерик», «Родину» и др.), он и бравый офицер, не прячущийся за солдатские спины, он же и преследуемый невежественным царем и его дворней вольнодумец.

Лермонтов и самый яркий наследник великого Байрона в мировой поэзии, он же достойный продолжатель в русской поэзии «нашего всего» Александра Пушкина. Он и создатель нового жанра – русского «психологического» романа, без которого не воспарили бы к своим высотам ни Тургенев, ни Достоевский, ни Лев Толстой. При этом он – поэт как бы вне тенденции, вне литературных школ и общественных восторгов. Он тотально одинок, как в личной своей жизни, так и в контексте литературного процесса конца 1830– начала 1840‑х гг.

Лермонтов – гонимый северный странник, холодная Луна на звездном небосклоне отечественной словесности; он готов откровенно говорить только с Ангелами и со звездами, признавать свою равность только им. Пожалуй, лишь Владимир Маяковский верно схватил эту традицию Лермонтова в русской поэзии, вписав своего героя в начале 1910‑х гг. не в общество борцов за переустройство мира, а напрямую – в разряженный Космос («Эй, Небо, снимите шляпу, я иду…»). С ранних своих поэтических опытов и до самого своего безвременного конца в июле 1841 г., который он всегда предчувствовал, Михаил Лермонтов как бы напоминал нам, обитателям земли, что он лишь на время спустился к нам и спел только то, что позволено ему было спеть в этот промежуток земной жизни.

А наше дело – зажмурив глаза и открыв уши, слушать эти небесные песни поэта Михаила, которые не стоили, видимо, тех земных радостей, которые ему были с детства даны, но которые он, видимо, предпочел вовсе не заметить.

В этой части эссе мы поговорим о детстве и юности нашего поэта, которое во многом предопределило его будущее взросление и поэтическое просветление.

Михаил Лермонтов родился 3 октября 1814 г. в Москве. Брак его родителей – богатой наследницы Марии Михайловны Арсеньевой и армейского капитана Юрия Петровича Лермонтова – принято считать неудачным. Отец поэта Юрий Лермонтов – сын небогатых помещиков, офицер, уволившийся из армии в 1811, но в 1812 г., после вторжения Наполеона, вступивший в Тульское дворянское ополчение. По воспоминаниям современников, Юрий Петрович отличался, с одной стороны, красивой внешностью и приятными манерами, но при этом часто бывал вспыльчив и резковат в общении. Познакомившись в 1813 году с восемнадцатилетней Марией Арсеньевой, девушкой болезненной и впечатлительной, бравый офицер совершенно очаровал ее. Несмотря на противодействие своей матери Елизаветы Алексеевны, урожденной Столыпиной, Мария Михайловна настояла на браке с любимым человеком. Современники вспоминали, что мать Лермонтова отличалась необыкновенной музыкальностью, играла на фортепиано, часто напевала романсы. После рождения в Москве сына, в апреле 1815 г. чета Лермонтовых вернулась в Тарханы, чтобы недолго прожить в относительно счастливом забытьи, в 1817 г. Мария Михайловна скончалась от чахотки.

Михаил смутно помнил свою мать, известно лишь его воспоминание о какой‑то песне, которую Мария напевала, когда ему было всего 3 года от роду: «То была песня, от которой я плакал». Отец так и не смог ужиться с тещей Елизаветой Алексеевной и, по договоренности, удалился в свое родовое поместье Кропотово, оставив Мишу на попечение бабушки. Некоторые биографы уверяют, будто за его отказ от воспитания внука бабуля выдала Юрию Петровичу 25 тысяч рублей, но другие (например, П. Вырыпаев) с негодованием это предположение отметают. Отец лишь изредка виделся со своим Мишей, хотя, несомненно, какие‑то черты соединяли их не только по линии земного родства. Ожесточенное противостояние двух любящих его людей, конечно, не могло не сказать на формировании характера Лермонтова.

В стихотворении 1831 г. «Ужасная судьба отца и сына…», написанном в связи с кончиной Ю. П. Лермонтова, семнадцатилетний поэт выражает как ощущение своего одиночества и покинутости, так и веру в то, что его отец достойно завершил свой путь: «Но ты свершил свой подвиг, мой отец,/ Постигнут ты желанною кончиной…». Далее Лермонтов замечает, что усилия людей потушить огонь сыновней любви были тщетны, хотя и он, и его отец при этом страдали:

Однако, тщетны были их желанья:

Мы не нашли вражды один в другом,

Хоть оба стали жертвою страданья…

Поэт говорит, что дух его отца («дух ада или рая») теперь далеко от земли и что он теперь счастливее его. Однако, сквозь размеренное философское повествование прорываются слова искреннего сожаления о «сумрачных, но милых днях», когда они были вместе. Заканчивается текст не совсем понятным, с точки зрения жизненной логики, восклицанием поэта: «Ужель теперь совсем меня не любишь ты?».

Лермонтов не раз обращался к этой теме (драма «Странный человек»); взрослея, он начинал понимать, чего его, по нелепой прихоти, лишила любящая бабушка. Очевидно, что общение с отцом могло сильно повлиять и на умственное развитие Михаила, и на его жизненные предпочтения. Известно письмо Юрия Петровича, где он как будто дает наказ своему сыну: «Ты одарен способностями ума, – не пренебрегай ими… это талант, в котором ты должен будешь некогда дать отчет Богу!…ты имеешь, мой сын, доброе сердце, – не ожесточай его даже и самою несправедливостью и неблагодарностью людей. Верь, что истинная, нелицемерная любовь к Богу, к ближнему есть единственное средство жить и умереть спокойно». Такие глубокие замечания не мог выразить человек циничный и равнодушный, каким порой представляют Юрия Петровича некоторые ретивые лермонтоведы.

В имении Тарханы Лермонтов получил превосходное по тому времени образование (иностранные языки, литература, рисование, музыка). Семейные предания о легендарном основоположнике его рода – шотландском поэте Томасе Лермонте – также наложили отпечаток на его сумрачное детство. Лермонтов с самых ранних пор ощущает некую отъединенность от внешнего мира, свое особое положение и в своей семье, и в мире окружающем. Большое влияние на него оказали домашний учитель француз Капэ, сумевший внушить ему уважение к "герою дивному" Наполеону, и англичанин Виндсон, познакомивший Лермонтова с английской поэзией, в частности с творчеством Байрона. Лорд Байрон становится для Мишеля поэтом, под звездой которого пишется большинство его философских стихотворений в 1828 ‑31 гг.

Особенно волнует нашего юного гения тема смерти и бессмертия, тема душевных странствий. Эта тема наиболее заметна в двух его стихотворениях 1828–29 гг. под названием «Ночь» и близком по содержанию к ним стихотворении 1830 г. «Смерть», которые представляют собой – порой детальное, порой достаточно вольное – переложение текста Байрона «Darkness». Сюжет этого стихотворения, существующего в трех вариациях, вначале напоминает бесчисленные тексты поэтов‑романтиков о двойной реальности бытия. Находясь в призрачном состоянии сна, герой вдруг понимает, что он умер:

Я зрел во сне, что будто умер я;

Душа, не слыша на себе оков

Телесных, рассмотреть могла б яснее

Весь мир…

Бессмертная душа героя после встречи со светозарным Ангелом отправляется в путешествие на грешную землю, чтобы молиться и заслужить прощение Спасителя («Ночь», 1 вариант). По пути герой вспоминает все свои «гнусные деянья», «свершенное добро», возлюбленную, но главное потрясение для него впереди; он должен увидеть собственный труп, гниющий в гробнице. В варианте 1830 г., именуемом «Смерть», Лермонтов более детально рассказывает, как душа его героя рассталась с телом, какие чувства герой при этом испытал:

И тело, видя свой конец, старалось

Вновь удержать души нетерпеливой

Порывы. Но товарищу былому

С досадою душа внимала, и укоры

Их расставанье сделали печальным.

Душа героя понимает, что ее пребывание в телесной оболочке было лишь «кратким изгнаньем», что она вернулась туда, «где долго жил, где все известно мне». Ни в первом, ни во втором варианте «Ночи» не описывается причина наказания умершего героя; в первом случае Ангел просто сообщает о его жребии, во втором – Скелет предлагает ему совершить «ужасный выбор» между смертью и жизнью двух близких ему людей.

В итоговом тексте «Смерть» уже отдельная строфа посвящена описанию Книги (видимо, судьбы), в которой герой ясно видит свой ужасный жребий:

Вдруг предо мной в пространстве бесконечном

С великим шумом развернулась книга

Под неизвестною рукою. И много

Написано в ней было. Но лишь мой

Ужасный жребий ясно для меня

Начертан был кровавыми словами:

Бесплотный дух, иди и возвратись

На землю …

И бесплотный дух героя, несмотря на предстоящие ему страдания, вынужден покориться. Дух опускается на землю и видит «бренные останки» того, чьей неделимой частью он еще недавно был. Подражая Байрону, Лермонтов подробно описывает разлагающийся труп своего героя, как бы предлагаю читателю ужаснуться увиденному. И в первом варианте текста, в варианте 1830 года дух героя описывает свой вполне «человеческий» страх и свое нарастающее возмущение в этой странной ситуации: «Я должен был смотреть на гибель друга,/ Так долго жившего с моей душою,/ Последнего единственного друга,/ Делившего ее земные муки…». Дух героя пытается оживить «бренные останки», вернуть им хотя бы на миг земную теплоту, он готов отдать за это все «земные блаженства». Но попытки его напрасны; смерть уж свершила свой приговор, телу его не дано вернуться к жизни. И вот тогда герой (как бы незримо присутствующий при всем этом кошмаре) обрушивает «дикие проклятья» на своих родителей, на всех людей, он ропщет на Творца и готов уже «изречь хулы на Небо». В этот самый миг герой просыпается: «Но замер голос мой, и я проснулся».

Итак, мы ясно видим, как юный Лермонтов в течение двух лет с каким‑то странным упорством возвращается и к теме смерти, и к теме посмертных странствий человеческого духа. Нейтральное название «Ночь» в первых вариантах стихотворения Лермонтов, очевидно, вполне сознательно заменяет названием «Смерть», которое гораздо точнее передает все происходящее с его героем. А ведь поэту в это время только 14–16 лет и, казалось бы, обстоятельства жизни вовсе не должны были обращать его к таким мыслям. В это время у него появляются друзья, Михаил испытывает вполне серьезные чувства к девушкам, учится тому, что его по‑настоящему интересует и увлекает. Но тема смерти многократно и назойливо будет еще повторяться в его творчестве. Тема бесплотного духа, который тяготится радостями земного существования и жаждет возвращения на небо, станет доминирующей в лучших текстах нашего гения («Ангел», «Демон» в окончательной редакции, «Мцыри», «Сон», «Выхожу один я на дорогу…», отдельные рассуждения Печорина о двух частях его души в «Герое нашего времени» и др.). Поэт, еще схематично, определяет в ранних текстах «Ночь» и «Смерть», опирающихся и на накопленный романтический опыт предшественников, собственное понимание сути земной и небесной жизни.

С 1827 года Лермонтов постоянно живет в Москве. С сентября 1828 г. два года обучается в Московском благородном пансионе, позднее – два года в Московском университете. Именно к 1828 году сам Лермонтов относит начало своей творческой жизни. В 1830 году он запишет в дневнике: "Когда я начал марать стихи в 1828 году, я как бы по инстинкту переписывал и прибирал их, они ещё теперь у меня". В Благородном пансионе им составлялись рукописные журналы, а в журнале "Утренняя Заря" юный Лермонтов опубликовал свою первую поэму «Индианка». Купаясь в разливанном море романтических произведений того времени (лорд Байрон, И. В. Гете, П. Б. Шелли, Ф. Шиллер, Пушкин, Языков, Жуковский и др.), Лермонтов невольно усваивает некоторые образы, стилистику и сюжетные ходы знаменитых авторов. Стихотворение 15‑летнего Лермонтова «Монолог» можно считать вполне самостоятельной попыткой выразить свое восприятие жизни.

Уже самое начало стихотворения – образец романтического стиля:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.