Венценосный крэг

Потому что навстречу ей таким же образом обернулась нелепая темная фигура, плохо различимая даже в ослепительном свете. Мона Сэниа поднесла руку к поясу, где всегда находился маленький кинжал, – некто повторил ее движение. Она бесстрашно шагнула вперед – узкое смуглое лицо с низко надетой короной стремительно приблизилось и замерло, приобретая твердые очертания.

Она поняла: это диковинка дальних планет, запрещенная на Джаспере, – зеркало!

Значит, это странное лицо, которое она помнила по зыбким отражениям в стоячей воде, – это она?..

Нет, это была не она. Во всяком случае, никто не смог бы сейчас назвать женщину, замершую перед ней в холодной плоской реальности, той прекрасной принцессой, которой поклонялась вся молодежь Джаспера. Спутанные волосы, подхваченные на макушке какой-то тряпкой, сухие морщины, бегущие вниз от уголков рта, но главное – затекший шрам на лбу, окруженный бледными мертвенными кольцами, лиловый прочерк когтей на правой щеке и лишайное пятно, сползающее с губы.

Эта женщина была безобразна.

Мона Сэниа отшатнулась, неловко нашаривая рукой свободное пространство для спасительного шага, согнулась, чтобы снова не упасть на спину, и ринулась в ничто.

…Три фехтующие пары, замершие при ее появлении. Эрм со своим крэгом на коленях. Больше никого. Нет, вдали, под раскидистым деревом, экс-командор. Похоже, хохочет, задрав голову и воздев руки. На нижнем суку два белесых пятна… не разобрать… громадная птица, прячущаяся в листве… светлая согнувшаяся фигурка пытается дотянуться до своей питомицы, но срывается, падает прямо в подставленные руки, и ее Юрг, благородный эрл, кружится, кружится, кружится с этим хрупким полудетским телом в своих объятиях…

Синица в руках.

– Дружина моя! – Голос чужой, срывающийся в хрип. – Медовый туман!

5. Лукавый завет

Она сделала три глубоких вздоха, выравнивая дыхание. Почему-то корабль сильно качнуло – она испугалась, что они сели прямо на дверцу люка. Но нет, сейчас мак стоял прямо.

– Давай-ка не мешкать, – сказала она Кукушонку, снимая свой драгоценный обруч и оставляя его в ногах у Юхани, который даже не проснулся при перелете в другой мир. – Выходим с оружием!

Настороженно пригибающиеся фигуры в полускафандрах попрыгали на каменистую почву.

– Доставать коробки? – спросил нетерпеливый Ких.

– Нет. Сперва ищем вход в подземелье.

Никто не захватил фонаря, и напрасно – желтый, а скорее даже горчичный туман проносился по ущелью, скрывая его стены, но по приглушенности звуков можно было догадаться, что этот естественный проход между двумя горными хребтами неширок. Ветер с ледяным посвистом отрывал от охристой облачной массы сгустки поплотнее, вытягивая их в протяженные языки, нацеленные на невидимое, но определенно заходящее солнце; совершенно непредсказуемо эти языки сворачивались в маленькие смерчи, которые, расширяясь кверху гудящей воронкой, сливались с низкими тучами, втягиваясь в них.

Раза два в просвете между этими крутящимися столбами все-таки проглянуло вечернее светило – рыжее, воспаленное; казалось, оно было чрезвычайно раздражено тем, что, уходя на ночной покой, ему приходится оставлять в этом ущелье такой непорядок.

– Солнце садится, – констатировал Сорк почему-то удивленным тоном. Было похоже, что он сам еще не понял, что же такое его настораживает.

– Ну так ищите же! – крикнула принцесса. – И до последней возможности – не стрелять…

Подгонять дружинников было излишне – они и так метались в клубах тумана, то исчезая, то появляясь снова. Они были слишком опытны, чтобы разбиться о скалу даже в недальнем прыжке через ничто, и все-таки у моны Сэниа тревожно заныло сердце. Один Сорк как столб застыл возле корабля.

– В чем дело? – отрывисто спросила она. – Почему ты медлишь? Каждый человек дорог!

– Солнце садится… – Казалось, он не может ухватить кончик какой-то мысли.

– Да-да, скоро совсем стемнеет!

– Солнце садится, – уже совсем другим тоном проговорил Сорк. – Мы не должны были его вообще видеть. Ущелье Медового Тумана тянется с севера на юг.

Несмотря на цепенящий холод, мона Сэниа почувствовала, что ее бросило в жар. В висках застучало. Нет. Нет.

– Ты хочешь сказать, что это совсем другое место? – спросила она шепотом, словно опасаясь, что их услышат другие. – Этого не может быть. Крэги дали слово, а оно нерушимо. Они не могли перенести нас по своему произволу… Вспомни, Сорк, перед прыжком в ничто ты представил себе именно это место?

– Да, принцесса. Ровное каменистое дно, желтый туман, скрывающий стены. Вечер.

– Почему – вечер?

– Не знаю… В первый миг все было как-то неопределенно, но потом в голове вдруг прояснилось, и я увидел все окружающее так четко, словно я уже был здесь. Затем мы сюда и перенеслись.

– И все-таки этого не может быть… Поищем еще – до захода солнца, тем более что нас пока не обнаружили. Я боялась, что в первую же минуту наши крэги передадут всем своим собратьям, что мы вернулись на Джаспер, а те уж как-нибудь поставят об этом в известность хотя бы мою семью.

– Принцесса, если позволишь сказать…

– Говори, Сорк, ты подмечаешь всегда то, что ускользает от внимания остальных.

– Мне кажется, это не просто туман… Это золотой туман. Он, как и любое золото, не пропускает никаких сигналов, и крэги просто не могли никому о нас рассказать.

– Тогда мы еще некоторое время в безопасности… Хотя зачем крэгам отправлять нас туда, где они сами оказались в ловушке? И потом, если туман – золотой, то как же мы с нашим кораблем пробились сквозь него? Перелет через золото невозможен.

– И тем не менее, принцесса, здесь пока никто не появился.

И, словно опровергая его слова, вверху раздался свист крыльев, рассекающих густую облачную массу. Летучие кони!

– Всем к кораблю! – крикнула принцесса, отправляя свой голос широким веером по ущелью.

Они появились почти мгновенно, выхватывая на бегу десинторы и вжимаясь спинами в упругую, но непробиваемую оболочку корабля. Люки, предусмотрительно приоткрытые, могли укрыть их, но такого приказа пока не было. Она бросила быстрый взгляд налево и направо, пересчитывая своих, – одного не хватало. Он примчался, тяжело топая и отфыркиваясь, самый могучий, но и самый неповоротливый – Пы, и она открыла рот, чтобы сделать ему выговор, и в тот же миг мохнатый серый ком отделился от проплывающего облака, расправил длинношерстные крылья-опахала и с надрывным мяуканьем спикировал на бегущего юношу.

Раздался скрежет – когти проехались по скафандру, не причинив ему, естественно, никакого вреда.

– Берегите крэгов! – велела принцесса. – Стрелять буду только я.

Крылатый дьявол в крайнем недоумении завис над ними, трепеща крыльями, словно прополаскивая их в тумане. Круглая кошачья морда с пастью от уха до уха, громадные когти на сгибе крыла и фосфорические глаза-тарелки делали его похожим на легендарного демона Иуфу, еще до наступления Черных Времен якобы обитавшего где-то в горах близ Северной Ледниковой Шапки.

Им еще кое-где пугали детей, но в него не верили.

Мона Сэниа учла, что космический скафандр придется этому чудовищу не по зубам, но оно-то этого не знало, и, наметив себе жертву более аппетитную, нежели приземистый Пы, монстр хлопнул крыльями, так что туман разлетелся по сторонам, как пух из разодранной подушки, и неторопливо, облизываясь на лету светящимся оранжевым языком, начал снижаться над Соском, вероятно по жадности выбрав самого высокого из всех. Мона Сэниа перевела калибратор на веерный разряд, вздохнула – очень не хотелось обнаруживать себя – и в самый последний миг остановила руку, – откуда-то сзади наперерез по-волчьи серому демону ринулась белоснежная земная птица, целя прямо в мерцающий глаз. Раздался удар, потом еще и еще, и две сцепившиеся в бешеной схватке тени покатились по облаку, как по земле, пока не исчезли в густом тумане.

Раздалось плотоядное уханье, что-то громадное шмякнулось о камни, точно увесистый кусок сырого мяса; по камню заскребли когти – ни у кого не появилось и тени сомнения в том, кому они принадлежали. Непостижимым было другое: каким образом на корабле очутилась Гуен?

– Кто посмел?.. – начала принцесса и осеклась: пугливо касаясь руками скафандров, словно это были не люди, а каменные столбы, озираясь и вжимая голову в плечи, к ней подбиралась дрожащая Таира.

Она наткнулась на Скюза, вцепилась в него и бессвязно забормотала:

– Ты же говорил, что ничего не случится… Ты же обещал…

Смертельно перепуганный ребенок. И поделом. Ни грана жалости к ней принцесса не испытывала. Лживая девчонка. Такая же лживая, как и все люди Земли. Оказывается, и она умеет совершать прыжок через ничто: иначе как объяснить, что она находилась на дальней опушке леса, а стоило только отвернуться – и она очутилась в каюте у их лучшего стрелка?

Скюз переложил десинтор в левую руку и неловко обнял подрагивающие плечики:

– Ничего и не случилось, успокойся. Просто мы на Джаспере.

Словно в ответ на его слова, из тумана донеслось удовлетворенное:

– Хо-хо! Хо-хо! – Кажется, демонятина пришлась земной хищнице по вкусу.

– Это Иуфу, реликтовая тварь, обитающая на дальнем севере, – холодно проговорила принцесса, не столько для того, чтобы успокоить девушку, сколько для общего сведения. – Я еще не уверена, но похоже, что мы приземлились не в том месте, которое намечалось. Демоны никогда не добирались до Равнины Паладинов, на которой стоят замки джасперян.

– Если принцесса позволит… – Это был Флейж, знаток всех песен, историй и небылиц. – Это существо не может быть Иуфу – те никогда не нападали на людей вот так, с воздуха. Они детским плачем заманивали странников в ледяные ловушки, и только тогда, когда жертва превращалась в кусок льда, ее… ну, в общем…

– Можешь не договаривать: среди нас… – принцесса нехорошо усмехнулась, – пугливые.

Таира сбросила с плеча руку Скюза и отпрыгнула назад, словно готовясь к драке. Миндалевидные томные глаза сузились до щелок, из которых теперь полыхал яростный черный огонь.

Мона Сэниа вскинула руку, предупреждая ее слова.

– Прежде всего – я, принцесса Джаспера, намерена выяснить, почему ты очутилась без зова на моем звездном корабле?

Такой тон вполне мог довести до заикания любого. Но не повелительницу сов. Она пожала плечами и неожиданно рассмеялась:

– Шайтан меня раздери, если бы я пропустила такую возможность! Вы сами сказали – звездный корабль. Быть рядом с первым инопланетным кораблем, опустившимся на Землю, и хотя бы не потрогать его пальцем? Ну уж нет! Так что не устраивайте вашему Скюзу царскую выволочку, я сама напросилась.

– И перелетела через ничто!..

– Через что – ничто?

Мона Сэниа открыла рот, чтобы уличить ее, – и поперхнулась. Да, если девушка владела даром мгновенного перелета, то она смогла бы это сделать.

Но вот чего она не успела бы – так это переодеться.

Хрупкая фигурка, которую кружил на руках Юрг, была вся в бледно-голубом. На Таире – привычная, коричневая с зеленым куртка, такие же облегающие штаны, заправленные в сапожки. Странный амулет на шее – очень узкий флакон, подвешенный на кожаном шнурке, внутри – мельтешение крошечных снежинок. Не из корабельных ли трофеев?..

Еще не позволяя себе поверить, она проговорила:

– Но на опушке я видела птицу… и еще… кого-то…

– А, Персифаль! – отмахнулась девушка. – Упрям и туповат. Недоучка.

– Кто недоучка? – машинально переспросила принцесса севшим голосом, прекрасно понимая, что если сейчас кто-то и выглядит глуповатым, то это именно она.

– Да Перс же, кто еще! – торопливо затараторила Таира. – Ведь я еще с вечера связалась с Камилом, это мой младший, передала ему пожелание Юрмихалыча, чтобы птиц было две, а он говорит: тут такое, тебе там одной нельзя, вам решено не сообщать; нужно поэтому встретиться, если что, в охотничьем домике в полдень, но тут Юрмихалыч нас застукал, говорит: через его труп, поймаю, мол; но Камил приплыл ночью в гидрокостюме, высвистал Перса и удрал в лес, чтобы не поймали…

– Поймали.

– Значит, получит по шее. Ну да ему не привыкать. Наша прабабуля…

– Марш на корабль! – скомандовала принцесса.

Но девушка, как видно, уже освоилась – панический ужас, охвативший ее, когда она выпрыгнула из Скюзовой каютки, не был порождением горчичных вихрей и тошнотворного мява пока еще не идентифицированного демона – это была естественная реакция человеческой психики на то, чего не может быть.

Оказалось – может.

А раз может, то все вернулось на круги своя. Проявления далеко не отцовского характера в том числе.

– И не подумаю, – флегматично (зная, что это наиболее результативный вариант) парировала Таира. – Я, между прочим, вам не подчиняюсь. И получила – то есть мы получили – четкое задание: охранять вас. Гуен! Гуен! Нажрется тут всякой дряни…

Из тумана неслышно выпорхнула сова, покружилась и, вытянув лапы в роскошных штанах, не без грации опустилась на ствол десинтора Скюза.

– Не туда, – сказала девушка и подставила плечо: Гуен заняла привычное место и принялась отряхиваться с таким отвращением, что стало ясно: дрянь была еще та.

Просто удивительно, насколько органично вписывалась эта пернатая живность в окружающий мир…

Девушка бесцеремонно раздвинула цепочку мужчин и, повернувшись, прижалась, как и они, спиной к корпусу корабля. Теперь их стало десять, не считая Гуен.

– Мы потеряли много времени, – как ни в чем не бывало проговорила принцесса. – Доложите о результатах разведки. Эрм?

– Ничего.

– Скюз?

– Раза два проглядывало небо, – как ни странно, ни одной звезды или луны.

– Дуз?

– Северная стена укреплена искусственной кладкой не менее чем тысячелетней давности.

– Значит, до Черных Времен… Ких?

– Ничего, принцесса. Если бы я…

– Пы!

– Кости – здоровые, видимо вьючного животного. Свежие.

– Борб?

– Ничего.

– Флейж?

– Стены ущелья гладкие, очень странно, что никаких камней, свалившихся сверху. У самого западного створа застывшая грязь, и на ней – отпечатки множества следов.

– Следов? – послышался одновременный вскрик.

– Да. Отпечатки колес и копыт, которых я никогда не видел.

– Свежие? – спросила мона Сэниа.

– От одного до нескольких дней.

– А в какую сторону следы? – вставила Таира.

– В том-то и дело… Копыта огромные, неподкованные и раздвоены в обе стороны, и вперед, и назад.

– Как у единорога… – прошептала принцесса. – Ну и ты, Сорк, который видит дальше остальных!

Сорк, отрешенно глядевший на выход из ущелья, еще некоторое время молчал, потом неуверенно пожевал губами и произнес в который уже раз:

– Солнце садится…

– Да, – раздраженно кивнула принцесса. – И что?

– То, что оно давно уже должно было скрыться за горизонтом. А оно неподвижно.

– И что это значит?

Сорк молчал, всем видом показывая, что решать здесь пристало только принцессе.

– А то, что мы вовсе не на вашем Джаспере! – крикнула Таира, и в голосе ее прозвучало легкое злорадство. Ну надоедает же, когда при тебе кто-то постоянно оказывается способен на чудеса.

И никто не возразил. Все пребывали в каком-то оцепенении, не позволяющем осмыслить происшедшее. Крэги нарушили клятву. Крэги изменили самим себе.

Или нет?

Выяснить это можно было одним-единственным способом, и мона Сэниа прибегла к нему:

– Скажи, Кукушонок, мы действительно не на своей планете?

Последовала пауза – пестрый крэг беззвучно обращался к бывшим собратьям. И наконец прозвучало тяжелое:

– Да. Вы в другом мире.

– В каком? Снова пауза.

– Я не… ответа нет. Я их слышу, – прошелестел Кукушонок едва уловимо, – только когда они этого хотят.

– С каких пор крэги стали изменять своему слову? – не выдержал старший из всех, Эрромиорг.

– А вот на это они отвечают… Нет, ты не прав, Эрм. Крэги никого не обманули. Вспомни, что́ они обещали! Они обещали служить нам без обмана, пока мы будем на Земле! – запальчиво крикнул Флейж.

– Нет. – Голос Кукушонка стал чужим и размеренным: – Я повторю их слова: ваши крэги будут верны вам, пока вы не решите покинуть Землю. Пока не решите.

– Пока не решите… – как эхо, повторила принцесса. – Значит, их обещание потеряло силу в тот самый момент, когда я подала сигнал: «Медовый туман!»…

– Да… – слетело сверху невесомое, как перышко.

– О, джаги-браги, делов-то! – сказала Таира. – Поехали обратно.

В воздухе повисла неловкая пауза.

– Младшая из нас права. – Мона Сэниа не была бы владетельной принцессой, не умея со всем тактом игнорировать нарушение субординации. Разумеется, когда следовало не заметить этого нарушения.

– Но, принцесса, не окажемся ли мы снова на какой-нибудь затерянной планете? – позволил себе усомниться в ее вердикте мудрый Дуз.

– А на этот раз мы предоставим нашим верным крэгам заслуженный отдых. На Земле нас не ждут никакие засады или боевые действия, так что мы спокойно можем воспользоваться офитами. На корабль!

Она вошла в свой шатер, даже не потрудившись отдать распоряжение относительно самовольно явившейся сюда девушки. Если Скюз ее сюда затащил, пусть он ее обратно на Землю и возвращает. Об этом даже и говорить не стоит.

Вечерний фонарик тревожно метался под самым потолком, и в его свете драгоценные камни на аметистовом обруче замерцали такими же беспокойными вспышками. Кукушонок вдруг приподнял крылья и задрожал.

– Не бойся, друг мой, – сказал мона Сэниа, – ты останешься со мной. Офит я возьму для подстраховки…

Она протянула руку к белой шкуре, где совсем недавно оставила подарок землян в ногах спящего Юхани. Обруч сверкал всеми камнями, а малыша не было.

6. Головоногие

– Ко мне! Все ко мне! – разнесся по кораблю ее страшный голос.

Восемь джасперян, как по мановению волшебной палочки, предстали перед ней, на ходу выхватывая оружие. Никто из них не успел заменить своего крэга на офит.

– Ищите Юхани! Его украли!

Последовало секундное замешательство: корабль был набит коробками так, что в нем невозможно был спрятать и яйцо, а ущелье только что обыскали вдоль и поперек.

– Я приказала вам надеть офиты! Каждого, кто не будет подчиняться, пристрелю на месте!!! Неужели непонятно, что вы будете смотреть на ребенка, а крэги заставят вас видеть пустое место?

Она кричала, уже понимая, что все напрасно. Они не будут смотреть на ее ребенка. Потому что кто-то из них уже смотрел. Смотрел на Юхани и на того, кто его уносил, – и видел лишь клубы тумана.

Потому что кончился срок обета, и теперь шла война – война без правил, хотя пока и без крови. Пока.

И, словно подтверждая ее догадку, снова раздался механический голос, которым крэги через Кукушонка передавали свою волю:

– Не ищи сына, принцесса. Ты получишь его в свое время и на этой планете, если заслужишь. Если заслужите обе. Обе!

Маленькие руки раздвинули джасперян, Таира поднырнула под стволы так и не опущенных десинторов и встала напротив принцессы, задрав подбородок:

– Ты что, собираешься им подчиниться?

Секунду назад она бы задумалась. Теперь – нет.

– Корабль – к старту! – скомандовала она. – Скажи мне, мудрый Дуз, если бы ты прятал украденное, то где бы ты это делал – на солнечном свету или в темноте?

И, не дожидаясь ответа, который был очевиден, прибавила:

– Вверх по ущелью, на восток!

Корабль мчался в сгущавшейся тьме, как громадный тушкан. После каждого прыжка мона Сэниа, лежавшая на верхних коробках и уже переставшая закрывать над собой люк, приподнималась и оглядывала окрестности.

Туман окончательно исчез. Ущелье было безжизненно, ослепительный иней на камнях и ровное свечение неба не позволили бы пропустить и камень величиною с детский кулачок. Только после десятого или двенадцатого прыжка горы вдруг расступились – и корабль завис над обширным плато. Теперь отчетливо была видна пересекавшая его дорога, широкая, утоптанная и безнадежно засыпанная легким снежком.

Дорога господствовала над этим плоскогорьем; помертвелый от холода хуторок, не светящийся ни одним огоньком, был как бы придатком при ней. Корабль опустился на поле чуть поодаль – оно было когда-то вспахано, и, скорее всего, урожай давно собран; то, что сверху показалось хижинами, по большей части обернулось громадными штабелями бревен, умело сложенных и надежно прикрытых. Домиков насчитали только три, все они были обложены большими камнями и бревнами, окна были завешены шкурами.

Мона Сэниа махнула рукой, упрямо продолжая полет на восток. Дорога под ними сохраняла неизменность своей ширины и какой-то мистической точности направления. Ей пришло в голову, что не встречается ни реки, ни скалы, ни пропасти, которые помешали бы неведомым жителям этой планеты продвигаться вслед за солнцем – или навстречу ему? Хотя последнее было маловероятно: мороз крепчал, принцессе пришлось накинуть на себя одну из шкур, чтобы не причинить вреда Кукушонку.

Первое препятствие им открылось внезапно: это был то ли рукотворный котлован, то ли природный провал, но дорога в первый раз сворачивала и аккуратно огибала его по самому краешку. В поперечнике он достигал полета стрелы, и на противоположной стороне его что-то шевелилось.

Наконец-то!

Это «что-то» перемещалось одновременно и легко, и неуклюже, как двигаются во сне порождения ночных кошмаров. Уже отсюда было видно, что оно раза в два-три выше любого из джасперян и напоминает вылепленную из снега гориллу-макроцефала.

Корабль отполз в сторонку и залег за сугробами.

– Скюз и Пы, за мной! – скомандовала принцесса.

И даже не удивилась, когда на звонкую от мороза почву спрыгнули не только ее дружинники, уже надевшие свои офиты, но и Таира – без Гуен, зато с десинтором.

– У них еще с ориентацией не очень, – заторопилась она предвосхитить реакцию принцессы. – А я-то не промахнусь!

Мона Сэниа дернула уголком рта. Землянка ни разу не держала в руках десинтор – и не промахнется!

Хотя, может, в ее отсутствие девчушку успели натренировать…

Девушка, накинувшая на себя какую-то рыжую пелерину с капюшоном, слегка приплясывала в тоненьких сапожках:

– Мне бы пристреляться… Ведь сам напрашивается, голубь!

«Голубь» приближался по краю котлована, опираясь на длинные передние лапы и потом маленькими шажками подтягивая под себя задние. Теперь уже было отчетливо видно, что этих задних у него не то четыре, не то шесть. Непомерно большая даже для такого громилы голова состояла из одной пасти, как у кашалота, и ледяной частокол сверкающих зубов торчал из безгубого рта.

– Ну и прорва! – сказала потрясенная Таира. – Это кто?

– Снежный тролль.

– А вы откуда знаете?

– В «Звездных анналах» описан.

Тролль лег на брюхо, свесив вниз задние лапы, поелозил, вероятно отыскивая точку опоры, и плавно перетек через край провала. Несколько секунд была видна его плешивая макушка, поблескивающая инеем; потом и она скрылась.

– Я бы таких стрелял за одно уродство, – неожиданно изрек Пы.

Таира оттопырила нижнюю губу и глянула на него с нескрываемым презрением.

– Скюз, останься, а мы поглядим вниз, – сказала мона Сэниа.

– Одного вроде бы достаточно…

– Там может быть вход в подземное царство, – проговорила принцесса так, словно это было чем-то совершенно обыкновенным. – Ведь эта дорога ведет же куда-то?..

Но вниз дорога не вела. Котлован был неглубок и наполнен плавающими, как медузы, сгустками тумана. В этом киселе бродили тролли, разинув страшные свои пасти; время от времени – вероятно, когда они наполнялись студенистыми комками, – пасти захлопывались, из каких-то отверстий, может быть даже из ушей, вырывались струи пара, и тролль, свернувшись и превратившись в снежную горку, замирал в чревоугодническом экстазе. На него забирались собратья-тролли – он не шевелился. Конечно, перебить их было бы делом нескольких минут, но ничто не говорило о том, что чудовищные твари охраняют какой-то вход. Это было пастбище монстров, и все.

А дорога, обогнув котлован, снова выпрямлялась и уходила в снежную пургу, через которую не смогло бы пробиться ни одно живое существо. Корабль подлетел поближе, но между льдистыми смерчами полыхали лиловые молнии такой устрашающей силы, что стало ясно: путь на восток закрыт.

Мона Сэниа сцепила пальцы и, низко опустив голову, коснулась их лбом, где тотчас же привычно заныл шрамик от удара аметистового клюва; тихонечко повторила:

– Если прятать украденное, то где – в темноте или на свету?

И мудрый Дуз, промолчавший в первый раз, теперь осмелился предположить:

– А что, если царственного младенца и не думали прятать? Если его похищение было нужно только для того, чтобы выманить нас из ущелья?