Пусть она уйдет

Никола Сандерс

Пусть она уйдет

Nicola Sanders

DON'T LET HER STAY

Copyright © Nicola Sanders, 2023

© Масленникова Т., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Пролог

– Только не просыпайся. Пожалуйста, только не просыпайся.

Заставить мою четырехмесячную дочь заснуть – или не просыпаться – мольбами не удавалось еще ни разу. Бог свидетель, я пыталась. Так что не понимаю, с чего я решила, что в этот раз будет по-другому.

Но мольбы – это все, что у меня есть.

Так сильно прижимаю ее к груди, что приходится себя одергивать, чтобы не сделать ей больно. Но я чувствую, как она ворочается у меня в руках – верный признак, что сейчас проснется. А значит, начнет плакать, потому что так всегда и бывает.

И если она заплачет, мы умрем.

Я изо всех сил стараюсь вытащить нас отсюда живыми. Я уже близко. Мы у входной двери. Открываю ее и максимально быстро и бесшумно выскальзываю на улицу.

Снаружи темно. Так тихо, что даже шуршащий у меня под ногами гравий нас выдает. Но я не могу двигаться медленнее. Счет идет на секунды. Я подбегаю к «Рендж Роверу», наклоняюсь над задним колесом и пытаюсь нащупать запасные ключи, которые обычно там прячу. Когда нажимаю кнопку, машина мигает фарами и сигналит с громкостью оркестровой трубы. Я останавливаюсь и прислушиваюсь. Сердце бешено колотится. Ничего. Открываю заднюю дверь, и в машине загорается свет, который я мгновенно выключаю. Я торопливо усаживаю Эви в детское кресло. Ее глаза распахиваются, как у куклы.

А потом у нее открывается рот. Широко.

– Пожалуйста, не плачь, Эви. Пожалуйста, детка, не плачь. – Я задерживаю дыхание.

Эви зевает.

Аккуратно закрываю дверь, но так дрожу, что у меня ключи выскальзывают из рук. Кидаюсь на землю и пытаюсь найти их в темноте.

Пожалуйста, не плачь. Пожалуйста, не плачь.

Я чувствую пластиковый прямоугольник под пальцами.

Слава богу. Они у меня. Я распрямляюсь, и в этот момент в окне наверху вспыхивает свет и падает на машину.

Я ничего не могу с собой поделать. Оборачиваюсь, чтобы взглянуть на дом, хотя это стоит мне нескольких лишних секунд, которые нельзя терять. Свет идет из детской. Это единственное горящее окно в доме.

Я зажимаю рот рукой, когда в окне появляется она и начинает колотить обеими ладонями в стекло, а за ее спиной поднимается темный дым.

Наши взгляды встречаются.

Я отворачиваюсь, запираюсь в машине и уезжаю.

Глава 1

Три недели назад

Оскар лениво гавкает, как только я слышу шум гравия от колес подъезжающего фургона. Этот лай – только для виду. Мы оба знаем, что он спокойно впустит в дом постороннего, радостно размахивая хвостом, и обеими лапами запрыгнет вору на грудь. Оскар – старый золотистый лабрадор и любит всех и вся, даже соседского кота.

Я отхожу от кроватки и смотрю в окно. Это почтальон. Он поднимается по ступенькам к парадной двери, и через секунду я слышу стук дверного молоточка. За воротами стоит ящик для писем, но когда я дома одна – то есть большую часть времени, – предпочитаю оставлять ворота открытыми. Чувствуешь себя менее одиноко, когда знаешь, что любой может подъехать прямо к дому, не звоня перед этим от въезда. Ричард со мной не согласен. Он говорит, это небезопасно, на что я неизменно закатываю глаза. Мы живем в очаровательном, но довольно сонном пригороде, а наш роскошный загородный дом похож на крепость. Когда мы только въехали, Ричард был так озабочен нашей с Эви безопасностью, что установил замки на каждое окно.

Я смотрю на Эви, которая спит в своей кроватке, раскинув руки и ноги, как морская звезда, накрываю ее одеяльцем и целую в мягкую теплую щеку. Она даже не ворочается. Если бы год назад мне кто-нибудь сказал, что приход почтальона станет для меня самым волнующим событием за день, я бы рассмеялась ему в лицо. Но сейчас я поспешно сбегаю по лестнице в легком радостном предвкушении: нет ли чего-нибудь для меня, помимо писем и счетов, адресованных Ричарду? Может, журнал? Последний номер «Дома и Сада»? Над этим год назад я бы тоже посмеялась. Но теперь нет. Я могу провести добрый час или, если совсем расслаблюсь, даже два, сидя в кресле-качалке в детской и рассматривая модные ванные комнаты или загородные оранжереи… Может, после того, как закончим ремонт на кухне, нам тоже такую построить? Только я его даже не начинала. Вырезанные мной картинки так и висят со свернувшимися уголками на магнитной доске в гостевой комнате, которую я объявила своим кабинетом. У Ричарда есть собственный внизу – огромная комната с необъятным дубовым столом, книжными полками во всю стену и французскими окнами, выходящими на патио. Но он редко пользуется этой комнатой. Не любит приносить работу домой.

Мой кабинет не такой большой, это просто стол и офисный шкаф, где хранятся личные документы. Я поклеила там милые обои и попросила нашего садовника Саймона повесить магнитную доску для проектов, потому что Ричард не знает, какой стороной молотка забивают гвозди.

Тогда у меня были большие планы на этот дом. Эви еще не родилась, токсикоз миновал, и я была до одурения счастлива из-за гормонов, наводняющих организм. В тот момент я наивно полагала, что у меня будут на все это силы, а материнство окажется прогулкой в парке. Только дело в том, что моя прекрасная малышка не спит. То есть нет. Она засыпает примерно миллион раз за ночь, а потом просыпается и не успокаивается, пока ее не накормят. В новой суровой реальности по утрам я бываю настолько уставшей, что не нахожу сил помыть голову.

Наклоняюсь за почтой, ко мне подбегает Оскар, и я тоскливо вздыхаю, перебирая стопку. Видимо, придется убить время иначе, потому что для меня сегодня ничего нет.

Я кладу кучку почты на полку, тщательно отсортировав все по размеру: «Вестник Инвестора» внизу, счета и конверты поменьше наверху. Пришло огромное письмо из Амстердама, видимо, по поводу конференции, на которую Ричард поедет через три недели. Я пихаю его вниз стопки. Тут выскальзывает еще одно письмо и падает на пол. Поднимаю его и верчу в руках. Как и все остальные, оно адресовано Ричарду, но подписано вручную, и по почерку видно, что его отправила женщина. Я переворачиваю конверт, но обратного адреса нет, как и имени отправителя. Сразу думаю, что оно от Изабеллы – прекрасной Изабеллы, бывшей невесты моего мужа. Я знаю, что они общаются, но зачем ей посылать бумажное письмо – загадка. Может, это приглашение? Особое приглашение. По особому случаю. Только для него. Чтобы пришел один.

Внезапно меня разбирает любопытство. Я провожу по конверту пальцами и думаю воспользоваться старым трюком с паром, чтобы его открыть. Только, наверное, он уже не сработает.

В коридор врывается холодный ветер, и я подпрыгиваю.

– Здравствуйте, миссис Эй.

– Роксана, – смеюсь я, прижимая конверт к груди. – Ты меня испугала. Уже приехала?

Она прислоняет велосипед к стене и заходит внутрь, закрывая за собой дверь.

– Извините, что напугала, – говорит она, откидывая капюшон плаща. – Нужно было позвонить в дверь. Я думала, вы наверху с Эви.

Я небрежно отмахиваюсь.

– Эви спит как убитая. Уже как минимум пятнадцать минут. Думаю, это рекорд. Я проверяла почту.

– Ладно, тогда я начну, миссис Эй.

Я раз пятнадцать просила Роксану называть меня Джоанн, но она никогда так не делает. Я всегда миссис Эй, хотя ей, думаю, лет двадцать пять – двадцать восемь, то есть она всего лет на пять младше меня.

Роксана вешает плащ в гардеробную – маленькую комнатку рядом с коридором, где мы храним зонты, дождевики, резиновые сапоги… Она идет прямо к двойным дверям, ведущим на огромную кухню, чтобы забрать тележку с чистящими средствами из кладовки. Я следую за ней по пятам.

– Не хочешь чаю, прежде чем начать? – Я спрашиваю ее об этом каждый раз, и она с завидной регулярностью отказывается. Наверное, думает, что у меня проблемы с памятью. Или что я туга на ухо.

– Нет, спасибо, – говорит она. – Все хорошо.

– Я думаю купить велосипед, – выпаливаю я, прежде чем она успевает уйти.

Это неправда. Что бы я с ним делала? Присобачила люльку на багажник? Но мне до смерти хочется с кем-нибудь поговорить. У меня такое чувство, будто я неделями ни с кем не общалась, хотя, строго говоря, это не так. Я болтаю с Саймоном, но у него пока зимний график работы, поэтому он проводит тут не так много времени. Он приезжает только один или два раза в неделю, в основном чтобы прибрать участок и подготовиться к весне. Конечно, я разговариваю с Ричардом, каждый вечер, но он подолгу работает и в последнее время даже не всегда успевает домой к ужину. У него собственный частный инвестиционный банк, и сейчас он со своим деловым партнером разрабатывает новый продукт – что-то связанное с финансовыми портфелями. Ричард пытался мне объяснить, но я не поняла ни слова. Списываю это на отупение после беременности.

– Как думаешь, какой взять? – спрашиваю я Роксану.

Она пожимает плечами.

– В Чертси есть магазин велосипедов. Попробуйте спросить там.

Киваю.

– Да. Хорошая идея. – Я прислушиваюсь к Эви и, удовлетворившись тишиной, беру чайник и помахиваю им в сторону Роксаны. – Уверена?

– Уверена, – отзывается она.

– Как знаешь!

Кидаю пакетик мятного чая в кружку и облокачиваюсь на столешницу. Наблюдаю, как Роксана собирает свои чистящие принадлежности. Я пытаюсь придумать, что бы еще сказать, но мой мозг как будто превратился в пюре.

Иногда для меня загадка, о чем мы думали, переезжая в такой огромный дом так далеко от города. Я понимаю, что мне повезло жить в этом прекрасном месте. Тут шесть спален, пять ванных, гостиная и столовая с потрясающим видом, гигантская кухня и кладовка, превосходящая по размеру мою старую квартиру в Лондоне. А еще есть подвал, где хранятся самые дорогие вина Ричарда, но который он грозится переделать в домашний кинотеатр или что-то типа того. Знай себе сиди на кухне с Эви на коленках и болтай с Роксаной. Иногда я ловлю себя на том, что хожу за ней по дому с ребенком на руках, пока она работает, чтобы хоть с кем-то поговорить.

Роксана вставляет наушники и тычет в экран телефона. Я сдерживаю вздох. Намек поняла.

– Тогда оставлю тебя заниматься своими делами, – говорю я, хоть она меня и не слышит. Заливаю пакетик кипятком и возвращаюсь вместе с кружкой в коридор.

Глава 2

Мы с Ричардом жили в этом доме с самой моей беременности. Наше пристанище на всю оставшуюся жизнь. К тому времени я уже справилась со своим нежеланием полагаться на финансы Ричарда – во всяком случае, в отношении недвижимости. В самом начале поисков, когда он возил меня смотреть дома, ценники приводили меня в шок. Мой доход близко не позволял взять ипотеку, на которую он, похоже, рассчитывал. А эти варианты были даже менее внушительны, чем тот, на котором мы в итоге остановились.

– Не беспокойся о деньгах, Джоанн. Давай просто найдем дом, который нам подойдет. Пусть это будет моим тебе подарком, – говорил он, целуя меня в макушку.

До сих пор помню первый раз, когда увидела дом. Я не могла поверить своим глазам. Ричард был в полном восторге. Неужели это правда могло стать нашим? Я пыталась представить, каково здесь жить, ахая при виде каждой новой комнаты, каждого карниза, каждого окна. Мы обсуждали вечеринки, которые будем устраивать, восхищались ухоженными пышными садами, фантазировали о том, как наши дети – и наш лабрадор – будут играть на лужайке. Мы сразу сошлись на том, что комната на втором этаже с видом на розовые кусты – просто идеальна для детской. Кухня выглядела немного устаревшей, и я с энтузиазмом заявила Ричарду, что могу заняться ее обновлением. Сказала, что это будет мой личный проект.

Только все пошло не так, как я надеялась. У меня не получается принять элементарное решение по поводу столешниц или цвета кухонных шкафов, а с учетом того, что я была агентом по недвижимости, то могла бы ожидать от себя больших познаний в этой области. Я видела много, много кухонь и знаю все про планировки и покрытия. Мне известно, что работает, что пользуется популярностью и что продается.

Во всяком случае, я это знала. А теперь начала задавать Роксане вопросы типа: «Это хорошая духовка, как думаешь?» Или: «Какой стиль кухонь сейчас в моде? Гладкий бетон? А как насчет светлого дерева? Или вот это? Глянцевый белый. Тебе нравится глянцевый белый?» И она всегда смотрит на меня, вскинув бровь, и отвечает: «Я не знаю, миссис Эй. Это вам решать».

Конечно, это было до того, как она стала надевать наушники.

Впервые мы познакомились с Ричардом, когда они с Изабеллой пришли в агентство по недвижимости в Челмсфорде, где я тогда работала. Несколько лет назад я переехала туда со своим парнем Марком: ему предложили управлять местной компанией по разработке компьютерного оборудования. После нашего с Марком расставания он вернулся обратно в Лондон, а я осталась там же, как будто по инерции.

Ричарда и Изабеллу заинтересовал дом в георгианском стиле из наших каталогов. Участок должна была показывать не я. Им занимался мой коллега Энтони, в которого я тогда была немножко влюблена, но это уже другая история. Однако поскольку его в тот день не было на месте, я вызвалась обслужить клиентов.

Они выбрали роскошный дом, с просторными комнатами и огромными открытыми каминами, высокими потолками и двумя акрами земли с собственным озером. Это было их пристанище на всю оставшуюся жизнь. Его и Изабеллы.

Я хорошо ее помню. Немного за сорок, красивая и высокая, с темными вьющимися волосами, обрамляющими прекрасное лицо. Милая улыбка. Прошло несколько дней, и позвонил Ричард. Он еще раз хотел взглянуть на дом. Мы назначили время, но в этот день Изабелла задерживалась, так что мы снова обошли дом вдвоем с Ричардом. Он попросил осмотреть подвал. Я не люблю подвалы и вообще темные помещения, и, если брать во внимание мою профессию, это проблема. Но это моя работа, так что я расправила плечи и сказала – конечно. Мы спустились вниз, и порыв ветра захлопнул за нами дверь. Ричард вернулся, чтобы открыть ее, но она не поддалась. Меня затрясло. Ноги превратились в столбики желе.

– Вы в порядке, Джоанн?

– Да, – соврала я и оперлась на влажную стену, чтобы не упасть.

– Не волнуйтесь. Мы сейчас отсюда выберемся. – Он достал телефон, но, разумеется, сигнала внизу не было.

Я начала задыхаться.

– Только не волнуйтесь, Джоанн, хорошо? Видите, там окно? Я сейчас из него вылезу, обойду дом и открою дверь.

– Это окно? – выдохнула я. Это было даже не окно, просто щелочка. В несколько кирпичей шириной. Он никаким образом не мог пролезть в него.

– Доверьтесь мне. Все будет хорошо.

– Ладно, – не без усилия прошептала я.

Он снял пиджак, аккуратно сложил его и положил на пустой ящик. Закатал рукава рубашки, ослабил галстук и пригладил волосы руками. И хотя я была почти на грани панической атаки, весь его облик – съехавшие очки в широкой оправе, темные взлохмаченные волосы и сдвинутый набок галстук – заставил меня улыбнуться. Ричард был похож на Кларка Кента. Ну или на Кларка Кента, дожившего до пятидесяти.

Он нашел три пустых ящика – хорошо, что их оставили здесь валяться, – и собрал из них какое-то подобие лестницы.

– Можно я обопрусь на ваше плечо? Чтобы не свалиться? – попросил он.

– Да, извините. – Я встала рядом с ним, но мне пришлось схватиться рукой за стену, чтобы стоять прямо. Перед глазами плясали белые точки, пока он карабкался по ящикам.

Когда Ричард пытался втиснуться в окошко, это выглядело жутко нелепо. Если бы мне не было так страшно, я бы рассмеялась. Но вместо этого я начала думать: а вдруг он застрянет? А если умрет там? Торча в этом крошечном окошечке? Но когда его ноги исчезли, меня охватил новый приступ паники.

– Вы же не убежите и не оставите меня здесь? – нервно закричала я.

Он просунул голову обратно.

– Да, сверкая пятками, – фыркнул Ричард. – Сейчас вернусь.

И потом он ушел.

Я уселась на пол и уронила голову на колени. Подумала, что предприму, если он не вернется, и поняла, что сделать-то ничего не смогу. Вообще ничего. Я просто умру здесь в одиночестве. Гниющий скелет в подвале.

А потом дверь широко распахнулась, он сбежал по лестнице и помог мне встать.

– Я так глупо себя чувствую, – сказала я, как только мы оказались на свободе.

– Ничего страшного. Вы не могли знать, что дверь захлопнется.

– Я про то, что так испугалась.

– Все позади. Больше бояться нечего, – он прижал меня к себе, и я заплакала.

Я чувствовала себя ужасно глупо, заливая слезами его дорогую рубашку. Но на самом деле мне не хотелось, чтобы он меня отпускал. В его надежных объятиях я впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности.

Так мы простояли несколько минут: он гладил меня по голове, а я тряслась от рыданий, как маленький ребенок. Потом я отстранилась и вытерла нос рукавом.

– Извините. Я испортила вам рубашку. И еще вы оставили пиджак внизу.

– Я заберу. – Ричард дал мне носовой платок, заверив, что он чистый, и в этот момент рядом с нами остановилась машина.

Приехала Изабелла.

На следующей неделе он приехал в агентство и сообщил, что сделка по дому отменяется, потому что они с Изабеллой расстались.

– Мне очень жаль, – сказала я, и его глаза наполнились слезами.

Было уже пять часов вечера, так что я отвела его выпить в бар за углом. Ричард поделился тем, что Изабелла ушла от него к другому мужчине. Роман длился несколько месяцев, и когда они ездили выбирать дом, она уже понимала, что не переедет.

– Она просто не знала, как сказать мне.

У меня был свой опыт предательства в отношениях, так что я рассказала ему про Марка, ради которого переехала. Мы были вместе три года. Сначала Марк не хотел детей так рано, но потом оказалось, что он вообще их не хочет. «Я буду ужасным отцом», – говорил он. А потом, за завтраком, объявил, что уходит от меня. У него был роман с Оливией из отдела кадров, которая забеременела.

– Сейчас у них подрастает мальчик по имени Джордж, и еще один на подходе.

Ричард покачал головой.

– Это ужасно.

Я пожала плечами.

– Это было давно, – сказала я, как будто не кипела от гнева при каждом воспоминании.

Мы еще немного поговорили и внезапно досидели до закрытия. Я давно ни с кем не чувствовала себя так комфортно.

– Спасибо, что выслушали, – сказал он, закрывая за мной дверь такси.

Через два месяца Ричард пригласил меня на ужин. Через восемь мы поженились.

Глава 3

Я несу с собой чашку горячего чая и по пути наверх, в детскую, задерживаюсь в коридоре, кинув еще один взгляд на загадочное письмо на полке. Беру его в руки и пытаюсь припомнить, видела ли когда-нибудь почерк Изабеллы. Но если и видела, то забыла. Мне противна собственная неуверенность, но несколько месяцев назад Ричард сказал, что Изабелла до сих пор с ним общается и что ее новые отношения не задались. Она снова была одинока.

– Думаешь, она хочет с тобой сойтись? – с подозрением спросила я.

– Нет. Конечно, нет. Просто мы были вместе столько лет. Думаю, она просто хочет поговорить с кем-нибудь, кто хорошо ее знает. Поплакаться в жилетку.

Если таким образом Ричард намеревался меня успокоить, то это не сработало. В конце концов, в свое время жилеткой была я, и посмотрите, чем это закончилось. Хотя тогда я была стройной, фонтанирующей энергией востребованной специалисткой с чистыми волосами. А сейчас? Сейчас я чувствую себя такой скучной, что заснула бы от одного разговора с самой собой.

Мне нужно показать себя в лучшем виде. Вот что мне надо сделать. Необходимо приготовить вкусную домашнюю еду. Нет, устроить ужин при свечах. А еще у нас уже несколько недель не было секса, и это моя вина. Надену что-нибудь сексуальное. У меня еще есть что-нибудь подобное? Что мне до сих пор подходит? Чтобы я не выглядела как салями, обтянутая бечевкой?

Я уже собираюсь пойти наверх, как раздается звонок. Домашний телефон. У нас они установлены буквально в каждой комнате, потому что мобильная связь тут работает в лучшем случае урывками. А еще Ричард говорит, что так я могу не бегать в поисках мобильного, когда занимаюсь с Эви. По какой-то причине все боятся, что я слишком перенапрягусь, проводя время с дочкой.

– Джоанн, дорогая! Как твой день?

– Очень хорошо! – жизнерадостно отвечаю я. – Рада, что ты позвонил, потому что я хочу приготовить на ужин что-то особенное. Во сколько ты будешь дома? – Потом добавляю: – У меня для тебя сюрприз.

Ричард смеется.

– Какой еще сюрприз?

Я кручу письмо в руках.

– Если скажу, это не будет сюрпризом. Но ладно. Раз уж ты спросил, я подумываю приготовить для нас романтический ужин… И, может… десерт?

Отлично. Теперь он, наверное, думает о желе с заварным кремом.

– Милая, извини. Это звучит восхитительно, но я звоню сказать, что мне придется поработать допоздна. Нам нужно составить проспект эмиссии к понедельнику. Джофф сказал, чтобы сегодня все были на посту.

Чертов Джофф!

– Все в порядке! – безуспешно пытаюсь изобразить бодрость. – В следующий раз. – Тут я слышу, как Эви хнычет наверху. – Мне пора. Надо кормить Эви. Позвонишь мне еще?

– Конечно, дорогая.

Понимаю, что все из-за чертовых гормонов, но слезы жгут глаза. Меня не оставляет страх, что я теряю его. Что кажусь Ричарду настолько скучной, что он предпочитает коротать вечера в офисе в компании коллег.

Я возвращаюсь наверх и проверяю проснувшуюся Эви. Она лежит на спине и смотрит на мобиль с деревянными зверями над своей кроваткой. Когда я тянусь к ней, она переводит взгляд на меня и начинает заливаться слезами, но мое сердце все равно поет. Я беру ее и целую мягкие волосы. Эви перестает плакать и зарывается носом мне в шею. Я смеюсь. Вся моя неуверенность мгновенно улетучивается. Сердце наполняется любовью и счастьем, когда я со своей малышкой.

Я беру заранее подготовленную бутылочку из маленького холодильника в углу и бросаю ее в подогреватель. Хожу по комнате в ожидании, пока он запищит. Мне бы хотелось самой кормить своего ребенка, но, к сожалению, у меня недостаточно молока.

Звонит мобильный. Это моя подруга и бывшая коллега из агентства Шелли. Я зажимаю телефон щекой, изогнув шею, и усаживаю Эви на колени.

– Шелли! Привет! Как ты? Подожди, я тебя не слышу. Я выйду на улицу. Одну секунду.

Я прохожу в нашу спальню и встаю перед французскими окнами, ведущими на балкон. Обычно в этой точке ловит лучше всего.

– Теперь меня слышно?

– Привет, мамочка! Слышу тебя отлично!

Я улавливаю на фоне трезвонящие телефоны и чувствую прилив ностальгии.

– Кажется, у вас запара, – говорю я.

– Как и всегда. Ну, ты знаешь. Но у тебя-то как дела?

– Я тоже в запаре! Ни секунды свободной нет!

– Извини, Джо! – говорит она. – Не буду тебя отвлекать, просто маленький вопрос.

– Нет, пожалуйста, отвлекай меня. Это просто шутка. Я тут умираю от скуки. Можешь хоть весь день со мной разговаривать, если хочешь.

Она смеется.

– Ну, все наверняка не так плохо. Слушай, у меня правда запара, но ты случайно не помнишь Берри Хауз, на который мы делали оценку? Клиент тогда еще решил не продавать?

– Да, помню.

– Он передумал и хочет увидеть изначальную оценку. Но я не могу найти файл. Мы все обыскали, а встреча уже в пять.

Я слегка покачиваю Эви на бедре.

– Он в шкафу, на той полке, где у нас лежат файлы с пометкой «Перезвонить через полгода».

– О господи, Джо, ты супер! У меня совершенно это вылетело из головы, но ты права!

Я слышу, как с грохотом отодвигается стул, а потом Шелли громко и триумфально кричит: «Нашли!» Она, видимо, поднимает телефон, потому что из трубки я слышу всеобщее ю-ху! Пара человек даже хлопает, и я чувствую мимолетную гордость, как будто только что спасла всю компанию от мгновенного банкротства.

– Ты просто звезда. Правда, – говорит она. – Мне пора бежать, но спасибо, Джо. Я сейчас пытаюсь управляться с тремя делами одновременно. Сама знаешь, как это бывает. У нас сейчас столько арендаторов, что пришлось создавать целый новый отдел под них, а еще мы потеряли Терри и Кимберли.

– А что случилось с Терри и Кимберли? Они уволились?

– Так точно. Они ушли и поженились. Ты не знала?

– Нет! Но это же прекрасно, правда? Ну, наверное, не для тебя… – И тут у меня в голове внезапно возникает мысль. – Слушай, я тут подумала, может, тебе не помешает дополнительная помощь? Я могла бы работать из дома раз или два в неделю, если от этого будет какая-то польза. – Я говорю очень быстро, пытаясь не упустить идею, которая формируется в голове. – Все документы в облаке. Я, конечно, не сумею показывать объекты потенциальным покупателям, но могу быть на подхвате у кого-нибудь, например, у Жаклин? Или оформлять договоры аренды, договариваться о ремонтных работах и инспекциях, всякое такое?