В Интересах Рода

Грустно улыбаюсь, вот таким я и был до Второй Чеченской, контузии и выживания после, когда твои боевой опыт, навыки планирования и анализа нужны не государству, а вовсе даже наоборот. Приходилось и планировать и участвовать. Боров опять же, стал местным смотрящим во многом благодаря мне.

Но не теперь. Теперь все по другому. Из груди приходит теплая волна. Теперь мне есть ради чего, и кого жить. И никакая магия не поможет тем, кто хотел меня лишить семьи.

Одеваюсь в великоватую одежду. Выхожу в залитый солнцем двор. На улице стоит отличная весенняя погода. Жаркое солнце и острая такая влажность, с запахом леса.

– А хорошо! – с удовольствием потягиваюсь.

Вокруг небольшого, метров двухсот двора стоит высокий, в полтора роста, забор. Слева у забора – будка туалета деревенского стиля, подвида «общий с дыркой». Впереди навес, в данный момент пустой, но видно, что используется для лошади. Ну и что то вроде сарая с небольшой баней. Справа – тяжелые приоткрытые ворота.

Вообще, дом выглядит основательной такой мини-крепостью из нескольких построек.

Поправив отношение к жизни в деревенском скворечнике, возвращаюсь ко входу в дом. Сажусь на небольшое бревнышко и задумываюсь.

Справа раздается несильный скрип. Я оборачиваюсь.

В створку ворот просовывается голова волчицы.

Первый удар я пропускаю. Да даже будь я готов, это бы не помогло.

Волчица невероятно быстра. Но ее зубы упираются в возникшую тонкую пленку рядом с кожей.

Я отлетаю к забору. В глазах двоится.

Волчица подскакивает и пытается перекусить горло. И снова мешает пленка. Но зверь мотает моим телом и бросает об дом.

Паника и боль в отбитом теле не дают мыслить. Сознание уплывает, но даже так я понимаю, что это все ненадолго.

В полубессознательном состоянии я опять оказываюсь около забора. Ноги скользят, не давая зацепиться за землю. Руки вытягиваю вперед, обращаюсь к ядру. Срыв. Запускаю еще.

Волчица прыгает, подгребая меня под передние лапы. И на секунду застывает от боли в перемолотых мышцах.

Внезапно, из-под левого уха зверя вылетает сноп крови и мозгов. Она замирает совсем и падает на меня.

Доносится дальний звук выстрела.

Я, извиваясь как червяк, выбираюсь из-под животного. Болит все. Но на удивление, ничего не сломано. Весь в крови, грязи и мозгах сажусь на бревно у входа в дом. Меня трясет, в глазах двоится, а двор быстро кружится. Внезапно меня выворачивает наружу. А потом еще и еще, пока не остается только желчь. Через некоторое время из ворот появляется вчерашний дядька. Только удивляться сил уже нет.

– Сотрясение мозга, – до меня доносится голос. – Ляг на спину, сейчас пройдет. Амулету нужна минимальная зарядка. А заряжается он в покое.

Я ложусь и расслабляюсь. Через минуту чувствую себя лучше.

– Вы откуда здесь? Не то, что я не рад,– спрашиваю в пространство.

– Сказать, что вовремя вернулся, мне кажется не вариант. Я, конечно, мог бы и соврать, но ты потом все равно поймешь. – говорит мужик.

– Я был приманкой? – понимаю.

– Да, но не совсем. – прислоняет ружье к дому и садится рядом дядька. – Шансы у тебя были приличные. Позволь расскажу.

Четыре дня назад, ты чуть-чуть до этого хутора не добежал. Я уже на звуки боя выскочил. Когда я тебя нашел, твои шансы на жизнь были невелики. Сильная потеря крови, скорее всего огневка, порванные мышцы. До города я тебя точно бы не довез.

Но с пограничной службы у меня оставался армейский амулет. Нашим группам реагирования выдавали – это дешевле, чем терять магов в выходах. На месте запустит восстановление, если боец сильно не поломан. Подлатает до почти нормы, а в части маг долечит.

У моего амулета оставалось едва ли четверть заряда. Берег на крайний случай. Зарядка в Тобольске дорогая, да и светить амулет не хотел, а до местного шамана не враз и дойдешь.

Но тебе хватило. Амулет подтолкнул восстановление, починил, что мог, и разрядился. Был бы полным – ты был бы на ногах уже на следующий день.

Осматривая тушу вожака, я понял, что ты одаренный. А ваше племя покрепче обычников будет. Я оставил амулет рядом с тобой на ночь, и он заполнился на четверть. Дальше ты восстановился, а я узнал про волчицу.

И это сильно поменяло ответ на вопрос, что же с тобой делать.

Вообще, я хотел проводить тебя в Тобольск, сдать на руки охранителям, ну может, вещами какими на первое время обеспечить. Ну и все. Одаренными занимаются Его Величества люди. Вы ресурс нужный Империи. И все у тебя бы сложилось. Пошел бы в гимназию для одаренных в том же Тобольске, закончил бы, уехал бы Новгород, или Ярославль. Но тут узнал про волчицу.

Она бы стала мстить, – достал трубку мужик. – Понимаешь, в прошлом году у нас с Верхнего хутора люди стали пропадать. Людей у нас тут мало, каждый на виду. Послали охотников проверить. Из пятерых вернулось двое. Так и узнали о стае крупных, и очень умных волков-людоедов.

Загонную охоту собирали месяца три, за это время звери потаскали еще двенадцать человек. Потом Тобольск солдат все-таки прислал. Провели облаву по зиме – все честь по чести. Стаю положили почти всю. Потеряли двух солдат и мага. Двое волков ушло, – два кольца странного не пахнущего дыма полетели в небо.

– А поскольку она была в тягости, когда уходила с вожаком от облавы, то через полгода они были бы не вдвоем. Тебя она, конечно бы, не достала. Все таки зверь, хоть и умный. А вот близлежащие поселки и хутора – получили бы сполна.

И ладно бы коровок бы порезала, или какой другой скот – так нет. Стая охотилась перед облавой в основном на людей.

Я не оправдываюсь. Но до наших проблем Тобольску особо дела нет, да и в прошлый раз они мага потеряли. Так что помощь мы бы вряд ли получили. Ну может, через год. А через год, хуторов бы тут не осталось. И в поселках бы не все ладно стало.

Поэтому, поняв, что волчица осталась одна с выводком, я решил рискнуть, в том числе и тобой.

Я вскидываюсь.

– Погоди, – выставляет ладонь дядька, – дослушай.

Я надел амулет на тебя, тот – усыпил. Укоротил цепочку, чтоб ты не смог снять случайно. Амулет вообще-то удар полкового мага выдерживает. Правда, полностью заряженный.

Он же двойного действия, их потому в продаже и нет, только у погранцов и тайной службы. Сильно баланс с одаренными выравнивает. Лечит и щит ставит. А тут всего-то волк. Пусть даже за сутки ты его всего до половины зарядил бы, минут двадцать он должен был дать тебе.

Я быстро собрался и побежал до поляны. Пройдя по следам, нашел логово и пяток волчат. Забрал их. На всем обратном пути, чувствовал внимание. Видно волчице пришлось отлучаться на охоту – одна же осталась. Прибежал домой, спрятал волчат в ухоронку. Собрался, и как бы срочно ушел в Тобольск.

Тебе рассказать не мог – ты спал, да и скорее всего отказался бы, и правильно сделал. А если б не отказался, то вел бы себя неестественно, тогда она почуяла бы точно. Я не мог рисковать. Ушел в сторону Тобольска, сделал крюк, вернулся сюда.

Она же всю ночь вокруг ходила. Я на дереве ждал. Оттуда двор как на ладони. А когда напала, там все было быстро. Я бы в любом случае успел. Но сначала попробовал взять ее с ружья. А потом ты ее осадил как то, мне этих пары секунд и хватило.

У меня теперь долг перед тобой. Даже не так, три поселка тебе теперь должны, но они об этом вряд-ли узнают. Такие пироги.

Я хмыкаю. Состояние вполне уже приличное. Сажусь рядом.

– Предлагаю познакомится, а то как то не до того было. – кривовато улыбаюсь. Самого еще немного потряхивает. – Меня Киром звать. Так то Кирилл, но почему-то Кир ближе.

– Степан, я здешний егерь. – выдыхает мужик. – Как оказался ты в тайге, в днях пути от ближайшего города не расскажешь?

– Нет. Но я даже не знаю где я, – говорю.

– Да уж, интересно конечно, но не лезу, – поднимает руки Степан.– Ты рядом с Тобольском, понял уже наверное. Дня четыре до города. Что думаешь делать?

– Планов пока нет, – говорю, – я не помню практически ничего из прошлого. Память возвращается, но пока неактивно. Думаю, мне нужно время и место прийти в себя.

– С этим сложностей нет. Даже два варианта вижу, – выбивает трубку егерь. – Первый самый очевидный – живи здесь сколько хочешь. Но я думаю, тебе нужно показаться лекарю. Оплачу конечно.

Второй – чуть посложнее. В гимназию одаренных набор круглый год. Я так понимаю, что раз ты тут без родичей оказался, то есть какая-то проблема с твоим появлением в городе, – он опять поднимает ладони, – не интересуюсь ни в коем разе.

Но тут я могу тебе помочь. Смотри, у меня есть сестра, она уже лет 15 у Ненавистников живет, так что никто даже проверять не будет. Ты же вполне сойдешь за ее сына, а мне, соответственно, будешь племянником. Документ тебе с моих слов легко сделают в Тобольске.

Поступишь в гимназию на полгода-год. Там и лекарь, и место, и научишься чему. Может и вспомнишь все. Потом уже и планы сможешь строить.

Двухлетняя гимназия штука вообще дорогая, но я думаю, что тебе оно на такой срок не будет нужно. Туда разных подростков берут, лишь бы со способностями. Некоторых и писать-читать учат. Понятно, что ты справишься побыстрее.

И что дорогая ни у кого вопросов не будет, почему оплачиваю – племянник же. А я тебе должен. Пусть хоть так помогу.

Смотри, обучение в гимназии стоит семьдесят золотых. По тридцать пять за год. Или бесплатно, если на контракте с Империей. За головы этих волков объявляли в Тобольске по пятнадцать золотых, ну еще по пятерке получим за волчат у зверотехников. Так дорого, потому как редкость – на людях вскормлены.

Еще я отдам свой амулет, и скажу кому его продать в городе. За него могут и три десятка предложить, потому как редкость. Так что, обучение мы тебе оплатим, да и на жизнь денег прилично останется. После гимназии сможешь как свободный маг другие условия выбивать из государевых людей. Или своими делами, как тот же свободный маг, сможешь заняться.

– А что такое Ненавистники? – спрашиваю я. Голова уже работает, и то, что предлагает Степан смотрится вполне неплохо.

– А, это секта, которая против всего магического. Они в леса ушли. В Империи они вне закона – в свое время набедокурили, но вернувшихся привечают. Вот и сестра моя, пока я службу на границе тянул, к ним попала. Найти то я ее нашел потом, да у нее любовь – там и прижилась.

Я задумался. Оба варианта имеют свои плюсы. Но второй, кажется, поинтересней будет.

В первом у меня есть место перевести дух, привести себя в порядок, потом может что-то и вспомню, но второй дает маску. Причем маска идеальная. Недалекий парень из медвежьего угла. Кому такой интересен. А документы настоящие. Спокойно можно добираться до причин и заказчиков нападения на семью. Тем более, что сестра, с огромной вероятностью, сейчас в безопасности.

Правда, этот вариант довольно медленный, но отец и говорил не спешить. Сначала разберусь.

Кроме того, сначала надо хотя бы немного осмотреться. Очевидно, одаренных мало. И гимназия даст какое-никакое понимание их места в обществе.

– Степан, – говорю, – думаю по второму варианту. Слишком многого я не помню.

– Хорошо, – хлопает ладонями по коленям Степан. – тогда надо собираться. Пойдем в Тобольск. Надо тебя лекарю показать, да и добычу сбыть там же. Иди пока умойся, я пока тут с волчицей разберусь.

Он оглушительно засвистел.

Я поднимаюсь. На удивление, чувствую себя нормально. Дохожу до навеса, нахожу и кран с водой, и что-то похожее на летний душ.

Приведя в себя в порядок, возвращаюсь во двор. Там Степан уже снял шкуру с головой. Подхожу.

– Сейчас перекусим, и я соберу еды дня на два. Потом возьмем волчат под сонным зельем, и обе шкуры. До Верхнего хутора дорога недолгая, там остановимся на день.

Пока собирались, забирали волчат, подошла лошадка.

– Не смотри, что лошадь мелкая, – говорит егерь, – она у меня под поклажу. Сам-то я больше ногами. Тебе бы предложил, но вещей многовато. Лучше помедленней пойдем.

Погрузив все вещи, взяли два небольших рюкзака.

– Ну, удачи нам в пути, – оборачивается Степан, – пойдем. Сегодня до заимки успеем, завтра на Верхнем хуторе будем.

Внезапно, на ворота садится огромный ворон и внимательно так смотрит на егеря.

– Так. – в ответ посмотрев на птицу и немного помрачнев, говорит Степан. – Тобольск отменяется. Нас Шаман приглашает.

Глава 3

– Отказаться, я так понимаю, не получится? – спрашиваю.

– Вообще, ты можешь. Но лучше сходить, – говорит. – Большой Медведь редко кого зовет, чаще его ищут. Это мне беспокоится надо, а тебе он скорее полезен будет. Да и лекарь он не из последних.

Раздумываю недолго, шаман – это шанс какие-никакие вопросы задать, а может и такие же ответы получить. Да и поближе он похоже будет, чем Тобольск. Кроме того, к лекарю, на всякий случай, все равно надо.

Ворон взлетает над тропой, и все мы с лошадкой идем следом.

Дорога к шаману вызывает вопросы сразу. Тропы ложатся под ноги сами по себе, и не все из них являются людскими. Ворон летит чуть впереди, иногда садится на ветки, как будто дожидаясь неуклюжих человеков. Проходит немного времени, ворон взмахивает крыльями, и исчезает, но тут же его сменяет заяц. Практически не петляя, он несется впереди, видно даже не понимая, что он тут делает. И так нас сопровождают всю дорогу.

– Не бери в голову, – говорит на небольшой остановке Степан, – это шаман нам тропы открывает. Если бы он не хотел нас видеть, то мы бы до него никогда не добрались. Кругами бы ходили, но не добрались бы. Маги из Тобольска дорого бы дали чтоб хотя бы поговорить с ним. Но не могут. Да и ватажники, что к Пятну ходят, пытаются к нему попасть. Пока о попавших на разговор не слышал даже.

–Что такое Пятно? – удивляюсь.

– Лет четыреста назад стали появляться странные места. Такие разные круги в несколько миль поперечником. Они увеличивались, некоторые пропадали. Наше, говорят, одно из первых. Со стороны Тобольска проходимо на полдня вглубь, но очень опасно. Туда как раз ватажники и ходят. Эти места гибельны очень. Из ватаги в пять-шесть человек, если без одаренного идут, иногда выживают единицы. Ваше племя как-то опасность чует. И шансов поболее становится, но все равно желающих маловато, хоть и денежно это очень. Из Пятен разное несут, но всё маги за большие деньги скупают. И растения, и, тем более, животных.

– А что за опасности? – уже с интересом спрашиваю.

– А вот это так сразу и не скажешь. Например ты идешь, идешь, и вдруг стекаешь лужей, или выворачивает как тряпку, или замираешь навсегда и ничего не сделать. Вот такие опасности одаренные чуют. А вот измененных животных – уже не всегда. А там кого только нет. И про плюющихся ядом белок говорят, и про ежей, стреляющих иглами, и про Невидимую смерть, которая головы отрывает. Баек много.

– А шаман что за человек? – интересуюсь, когда снова останавливаемся на привал.

– Сложно сказать, я о нем еще от своего деда слышал. А видел вообще один раз, когда сестру искал. Он мне тогда помог сектантов найти. Без него я долго бы по тайге ходил.

Так-то он не всем помогает, говорят какие-то свои соображения о справедливости. Обычно просит что-то сделать, но может и просто одарить. Правда, что подарки, что отдарки у него странные. Не все это переносят. Я думаю, что он проверяет людей, дает им шанс. Если те его используют, то награда велика. Если же не могут, то второго шанса обычно нет.

Тебе, кстати, он точно чем-то поможет. Ты сильно поселки выручил. Я почти уверен, что это с его справедливостью совпадает. А вот мне неуютно, вроде правильно поступил, но не дает мне что-то покоя.

Сам-то он здесь, наверное, лет двести уже живет. И если кого приглашает, отказывать не принято. Но он редко кого приглашает, видно что-то в этих волках было важно.

Мы идем почти день, но Степан, похоже, больше не собирается останавливаться. В какой-то момент, из-за деревьев появляется обжитая территория. А чуть позже, мы доходим и до чумов стойбища.

Стойбище нас встречает небольшое, шатров в 10 примерно. Но ни детей ни подростков тут не видно совсем. Все люди тут в возрасте.

У тропинки нас встречает местная уроженка. Показывает следовать за ней. Степан отпускает лошадку с подошедшим местным, и мы идем за провожатой. Егерь ее выше на полторы головы, и провожающая женщина мне не видна из-за его спины. Внезапно Степа останавливается, и я, не успев среагировать, втыкаюсь в его спину.

Женщина показывает жестом на вход в центральный чум.

Мы заходим. В центре чума спокойно горит очаг. По краям стоят небольшие топчаны, длинные, но плоские сундуки. На стене, бросаясь в глаза, висит огромный бубен. Наверное, почти в размах моих рук. Рядом висит маска, сделанная из черепа большого животного. Может медведя. И завершают картину пучки трав и связки пушистых шкурок, тут и там висящих на стене.

У очага неподвижно сидит небольшой человек, неопределенного, но довольно приличного возраста. Ему спокойно может быть как шестьдесят, так и сто лет. Некрупный, индейского или может бурятского вида. Сморщенный как темная курага, и такого же цвета. Одежда на нем простая из кожи и ткани. С кучей ленточек.

– Степа, погуляй пока. – Без какого-либо перехода говорит он. Степан выходит. – А ты проходи, путешественник.

– Почему путешественник? – спрашиваю. Сердце пропускает удар.

– Ты и там и тут, путешественник. Ты уж реши где ты. Там помнишь, здесь помнишь. Ты не бойся, вы редкие гости. Всегда перемены несут. Всегда. Да и кроме меня, из людей мало кто видит, а кто видит – те не помнят уже. – меня немного отпускает. Шаман замолкает, глядя в огонь.

– Как зовут-то тебя? – вдруг спрашивает он.

– Кириллом. Я не помню здешнюю жизнь. А ту – почти всю. Кроме семьи, но вроде там ее не было. Не завел. Да и не понимаю, местный я или мне начинать совестью мучаться, – пожимаю плечами, опускаясь на предложенное место у очага. Молчим.

– Местный ты, душа одна. А память – разная. Не дело это. Решить тебе надо. Но подарок тебе будет, может поможет, а может и нет. Непорядок без подарка, подвиг есть – подарка нет, не так это. Без него не вернешься, нет. – непонятно говорит он. – Сам-то чего хочешь?

– Не знаю я, Степан говорил, что есть гимназия для одаренных, хочу туда пойти, денег вроде почти набрали, там бы немного остановился, подумал. Я очень много про этот Мир не понимаю, еще больше не помню. Так что, планировать не получается пока, – почему то, этому странному сморщенному дядьке неопределенного возраста ни лгать ни умалчивать не получается. Остается надежда, что у него свой интерес, где я нужен.

– Успокойся уже, – чуть улыбается шаман. – Старому Большому Медведю вот совсем твои тропы не нужны. У меня свои, у тебя свои. Ты совсем медвежонок еще, обидеть неправильно будет.

Шаман складывает руки лодочкой, дует в них. На руки садится маленькая пичужка.

– Степу слетай, позови, – улыбается он. Птичка встряхивается, чирикает, и быстро вылетает из чума.

Степан входит минут через пять. Со Степой заглядывает местная женщина, обменивается взглядом с шаманом и видимо что-то поняв, выходит.

– Садись Степа. Чай пить будем. Говорить будем. – Шаман дожидается возвращения местной уроженки. Та вносит самовар вполне обычного вида. И несколько пиал. Разлив странный белый напиток, она с небольшим поклоном раздает его нам троим, и удаляется.

На вкус это соленое жирное терпкое молоко, с легким запахом зеленого чая. Непривычно, но довольно вкусно. Я расслабляюсь на глазах. Появляется какое-то ощущение спокойного предвкушения.

– То что ты воспользовался медвежонком, что бы решить свои проблемы, это непорядок. – Степан пытается что то сказать, но Шаман же на него даже не смотрит.

– То, что ты это понимаешь, и хотел помочь по-совести, пусть и по своей – это порядок. Будет тебе за это урок, и будет подарок. – Степан неожиданно светлеет. Я вопросительно смотрю на него. «Потом», – он чуть машет рукой.

– Вы большое дело сделали, колесо повернули. Не по силам вам так-то. Да и не совсем это волки. А ты, – он посмотрел на меня, – еще встретишься с такими. Пусть и нескоро. Мне вмешиваться нельзя было, теперь можно. Сюда дорогу они забудут, так что ты Степа и тут молодец. – Степан ощутимо расслабляется.

– В Город вы пока не пойдете. Ты, – шаман смотрит на меня – пойдешь за Спутником в тайгу. Это мой Дар будет. Тебе же, – он смотрит на Степана, – большой урок будет. Когда в гимназию набор?

– Да, вроде у них прием круглый год.

– Ну вот и хорошо. Что в Тобольск нес, здесь оставь, там оно ненужно, духи говорят. Но потом сходите в Пятно, я дорогу открою, наберете городским на продажу.

– Это же самоубийство! – напрягается Степан.

– Нет, с ним, – шаман кивает на меня, – после встречи со Спутником, это будет легко. Медвежонку для практики, тебе и ему для денежки, мне – кости хорошие, духов сильных. Все получится. Так и пойдете очень не сразу. Завтра в волчий час, тебе в тайгу, Спутника искать. – он кивает на меня. – Место я покажу, с собой только воду возьмешь. Оружия не бери. Даже ножа. Идите, день завтра хороший будет.

Мы поднимаемся и выходим.

– Степан, про подарок расскажешь?

– Да там особо нечего говорить, Большой Медведь редко подарки делает. Но я знаю нескольких людей, которые дары получили. За какие заслуги не скажу, не знаю, да и они не говорят, но все довольны. Кто-то везучим стал, кто-то на золотую россыпь напал, кого болезни обходят теперь, кто семью нашел. Но у всех это испытание, кто проходит – счастлив. Кто не прошел – не знаю, что с ними. Так что я рад.

Проводив меня до гостевого чума, Степан уходит посмотреть куда разместили лошадку. Я же, прикинув время, заливаю в большую флягу воды, перекусываю полосками копченого мяса и заваливаюсь спать.

– Пойдем, – мягко будит меня Шаман. – Воду бери, ботинки одевай, ничего больше не бери.

На улице еще темно, туманно и немного промозгло. Я иду за шаманом практически след в след. Чумы стойбища остались давно позади, но туман не прекращается, да и темнота развеиваться не спешит. Идем мы вроде не быстро, но по краям молочных стен тумана проступают то ветви сосен, то что-то вроде степи, однажды показывается даже край большого берега. Идем мы долго. По моим расчетам, день давно должен наступить. Но шаман все идет и идет. В конце концов, он останавливается. Очерчивает приличный круг.

– Вот тут для тебя хорошее место будет. Запомни, из круга не выходи что бы не произошло. Тот, кто в круг войдет и заговорит, тот и будет с тобой. Это может быть скоро, а может и нет. Оно неважно.

– Да, – оборачивается он от края тумана. – Тот, кто придет, тот тебя и обратно вернет.

Шаман входит спиной в молочную стену и исчезает.

Сижу уже второй день. Стена тумана ушла почти сразу, но светлее не стало. Вокруг тайга, может даже рассвет. Серые длинные тени от деревьев, запах свежести, меда и трав. Часа через два, как ушел шаман, начались движения на полянке. Застрекотали насекомые, проснулись птицы. Я смотрю на все это движение отстранено. Жду. Наблюдаю, как пролетел ворон по своим делам.

«Не ко мне ли? – думаю, – нет, мимо, как будто меня тут и нет даже». Не заметил. По своим делам улетел. Интересно, как этот круг устроен?

Смотрю на него, расфокусировав взгляд. Кроме какого-то мышиного копошения на краю глаз ничего не замечаю. Да и мышей не замечаю тоже. Сам круг немного парит, как в жаркий день, но и только.

Первый день проходит в какой то суете, попытках на что-то настроиться, что-то почувствовать. Но, то ли я неправильно что-то понимаю, то ли в этом просто нет смысла, эти попытки ни к чему не приводят. Спать не хочется. Еда и другие надобности не беспокоят совершенно. Не хочется ничего.

Через какое то время, может на второй, или третий день, заканчивается вода. Сам я впадаю в какое то оцепенение. Сложно следить за временем, когда есть только сумерки.

Когда рядом прошел медведь, почесался о дерево, я не реагирую никак. Даже то что он прошел, в памяти остается смешением картинок, тяжелого запаха и какого то ухания, с каким он чесался. Пробегает лиса, и то же на меня не обращает внимания. Время будто остановилось.

Крупная хищная птица падает на зайца метрах в десяти от меня.

– Кабзда зайчишке, – сочувствую немного жертве.

Весь этот таежный зоопарк ведет себя так, как будто меня здесь и нет.

– Тебя здесь и нет, – раздается голос со спины.

Резко прихожу в себя и разворачиваюсь.

Сзади на краю круга сидит небольшая белая лиса.

– Я Лис, – уточняет голос, – точнее Дух Лиса. Решил посмотреть на того, на ком кровь сильного нашего Врага.

– Это ты про кого? – спрашиваю.

– Ты не очень догадлив, да? – говорит голос, – про Волка. Он мало того, что не совсем волк был, так еще и вожак. Так что да. Мало тех, на ком такой хороший след.

– Мне там повезло сильно, – развожу руками, – а как ты говоришь?