Пари на дракона. Поцелуй навылет

– Это первое время, – встряхнувшись, отвечает тьютор. – Наша магия дарит вам эйфорию, чувство всемогущества. И очень сложно удержаться и не взять больше. И ещё больше.

Потоки, которые соединяют растительных дракона и альву, набирают силу и скорость. Всё быстрее энергия перемещается из животворки в солнцецвет.

– У нас принято считать, что драконы осушают альву, оставляют её бездушной куклой, – с грустью говорит Ривейла, глядя на то, как постепенно чахнет животворка, а её зелёные листья становятся серыми. – И, к сожалению, это правда.

От того, что сейчас происходит на преподавательском столе, у меня по спине ползут мурашки ужаса, а внутри всё холодеет. Это вот это ждёт меня, если наша привязка с Рейвом установится?

По аудитории пролетает ропот, а мои сокурсники невольно отсаживаются от студентов Илларии.

– Но есть и другая сторона, – продолжает Ривейла, пассом возрождая альву. – Дракон, увлёкшийся такой подпиткой, попадает в зависимость от своей альвы. Бывали случаи, когда альва училась дозировать отдачу энергии, перекрывая её поток и тем самым сводя дракона с ума. Не в силах разорвать привязку, тот был вынужден делать всё, что требовала альва.

При этих словах уже солнцецветный мужчина блёкнет и падает на колени перед женщиной из животворки. Теперь уже илларийцы отсаживаются от нас подальше – и вот аудитория строго поделена на две половины: на альв и драконов. Единственные, кто остаются на своих местах, – эта я с девочками и принц с Армом на нижних рядах.

Ривейла обводит учебный класс грустным взглядом, горько хмыкает и одним движением руки превращает свои модели в обычные растения.

– Именно эта особенность и привела к отчуждению наших народов. Да вы и сами это видите.

Она разводит руками, показывая, что мы сами становимся ярким примером расовых предубеждений.

– Но зачем вы нам это рассказываете? – в ужасе спрашивает одна из дракониц. – Как мы теперь будем общаться с ними? – Она мотает головой в нашу сторону. – Не боясь при этом схлопотать привязку и попасть в зависимость.

– Можно подумать, нам легче, – огрызается Лери, складывая руки на груди.

И тут же получает тычок от Миррали.

– Да чего ты? Я же правду говорю! Мы-то не можем закрыться, а эти ребята всегда на предохранителе!

– Ага, а нам теперь в вашем присутствии даже чихнуть страшно, – язвит Миллат. – Вдруг привязку схлопочем!

– Да мы и в мыслях этого не держим! – с гневом возражает Мирра. – Наша задача – плодотворный, безопасный для всех союз двух народов!

– Так я и поверил.

Андреас, явно довольный происходящим, подначивает остальных. В аудитории поднимается гвалт, который прерывается мощным окриком Арма:

– Молчать!

Принц вскакивает на стол и оборачивается к аудитории:

– Вы ведёте себя как стадо баранов! Ведомых этим, – Арм указывает на Андреаса, – амбициозным кретином. Разве вы не понимаете, что без этой информации нам было бы хуже? Мы всё это время жили в убеждении, что все альвы – эгоистичные охотники за драконами, желающие получить нас в своё услужение! А теперь что? Не так всё однозначно, ребята. Вместо обвинений в сторону альв, стоит сказать спасибо тьютору, что донесла нам правду! Да, местами для нас неприятную, но правду!

В глазах Арма столько огня, что даже я проникаюсь его речью. И судя по тишине в аудитории, она доходит и до сердец илларийцев.

Сбоку раздаётся шуршание одежды. Миррали, быстро поднявшись, спускается по ряду и, подав руку Арму, поднимается к нему. Я бросаю короткий взгляд на Ривейлу, ожидая, что она как-то отреагирует на происходящее. Но тьютор лишь с интересом ожидает развития событий.

– Армониан прав. – Голос Мирры тих, но в нём я чувствую силу, которую раньше ощущала в присутствии её отца. – В прошлом наши предки совершили ужасные ошибки, и только в наших силах их не повторить. Теперь, зная правду о привязках, мы можем взаимодействовать, не опасаясь навредить друг другу. Ведь так, тьютор?

На Ривейле скрещиваются взгляды всех студентов. Осот, уперев руки в стол, отклоняется назад.

– Таков план, принцесса. Мы с господином ректором верим в ваше благоразумие. Верим, что вы не станете устраивать провокации, привязываться друг другу и подвергать чужие жизни опасности.

– Пф-ф-ф, – фыркает Лери, закатывая глаза. – Благоразумие от кучки импульсивных студентов? Вы слишком высоко нас оцениваете.

– И всё же, – гнёт свою линию Ривейла, – мы в вас верим. – Тьютор переводит взгляд на стоящих на столе Арма и Мирру. – Спускайтесь, господа ораторы, продолжим лекцию. Сейчас будет самое интересное.

– Истинность? – вырывается у Рейва.

И наверняка не будь сейчас в аудитории так шумно, на волнение в его голосе обратили бы внимание совсем не те личности. Например, Ильке и Миллат.

– Именно. – Тьютор кивает.

Осот дожидается, когда все вернутся на свои места.

– Существует два механизма, позволяющих альвам обезопасить себя от случайной привязки. Это описанный выше процесс дозирования энергии.

Ривейла закладывает руки за спину и принимается курсировать из одного конца аудитории в другой. Бросает на нас короткий взгляд и приподнимает бровь:

– Записывайте давайте. На досуге зазубрите.

По всему классу пролетает шорох открываемых тетрадей. Адепты с энтузиазмом принимаются конспектировать слова Ривейлы, и судя по скорости написания, многие пытаются по памяти восстановить начало лекции.

– Тьютор. – Мирра внезапно тянет руку.

– Да, принцесса?

– А эта дозировка энергии никак не влияет на саму альву?

Вопрос подруги вызывает у меня удивление. С чего бы такое предположение?

– К сожалению, да, влияет. – Ривейла поджимает губы. – Со временем это может привести к блокировке каналов альвы. Она больше не сможет делиться своей магией, излучать её извне. Творить заклятия ещё возможно, но с течением времени вся сила альвы будет накапливаться внутри неё.

– Это смертельно? – спрашивает Мирра с таким видом, что я не на шутку пугаюсь за подругу.

Уж больно бледна она, а голос хоть и не совсем заметно, но дрожит.

– Да, после блокировки такие альвы долго не живут. – Ривейла кивает и встряхивается, понимая, что эта информация для драконов не предназначена. – Итак, вернёмся к нашей теме. Второй безопасный вид контакта между альвами и драконами – истинность. Она предохраняет нас от всех негативных эффектов привязки.

Я с трудом отвлекаюсь от принцессы и сосредотачиваюсь на словах тьютора. Ловлю хмурый взгляд Лери. Она тоже беспокоится о Мирре, но расспросить подругу у нас просто нет возможности. Значит, надо будет выпытать правду уже после занятий. Главное – не забыть.

– В истинных парах энергия течёт не только от альвы к дракону, но и наоборот. – Ривейла снова поднимает свои растительные модели, и теперь они стоят в обнимку, а тёплое сияние окутывает оба силуэта. – Это идеальный союз, жаль, что сейчас так редко встречающийся.

– А почему? – пищит Клео со своего места.

Тут же ловит на себе скептические взгляды и дополняет: – Нет, понятно, что это из-за разобщённости наших народов. Но раньше же они были. Неужели не смогли предотвратить конфликт?

Ривейла оставляет горшки в покое и выходит вперёд, обводит аудиторию грустным взглядом.

– Всё дело в зависти и алчности. Не все были готовы смириться с тем, что у кого-то эта пара появилась, а кому-то не досталась. Драконы создавали целые гаремы, куда помещали множество альв. Привязка устанавливается на третий раз, значит, первые два можно спокойно «дегустировать». Затем пробовать другую альву, а после – возвращаться к той, что понравилась. Так чередовать можно до бесконечности. Или до смерти альвы.

– Жуть какая. – Клео прижимает руки ко рту и с ужасом смотрит на нас.

Меня радует, что большинство драконов испытывают те же эмоции, значит, не всё потеряно. Значит, они осознают, почему в действительности мой народ решил бороться за независимость.

– Ой, какие мы плохие, – скептически кривится Миллат.

– А я не утверждаю, что мы хорошие. – Ривейла разводит руками. – Среди моего народа тоже было полно тех, кто использовал ручных драконов. Другое дело, что в наших силах сейчас этого не повторить.

На какое-то время в аудитории повисает тишина: адепты переваривают полученную информацию. А я переглядываюсь с Рейвом. Не знаю, о чём думает он, меня же беспокоит наша привязка. Мы контактировали уже два раза, на третий раз либо она установится, либо проявится истинность.

Греаз хмурится, словно понимает, куда идут мои мысли. Я не хочу проверять это, рискуя связаться с драконом навечно и погибнуть от истощения! Даже у альв Жизни запас энергии не бесконечен!

– А как проверить истинность без привязки? Есть такой способ? – вырывается у меня.

Ривейла останавливает на мне хитрый взгляд и роняет одно слово, которое взрывает аудиторию взбудораженным обсуждением:

– Секс.

– Что? – ошарашенно уточняю я, переглядываясь с такими же удивлёнными подругами.

– Секс, милая. Всего один половой акт – и ты будешь знать, истинный твой партнёр или нет. У тебя на запястьях проявятся призрачные чешуйки. И проявляться они будут всякий раз, когда твой истинный окажется рядом.

– О, да! – подаёт голос Миллат. – Детка, всего одна ночь, поверь, я твой истинный!

Толпа прихлебателей поддерживает его единодушным хохотом, на который Ривейла недовольно дёргает бровью.

– Миллат, минус тридцать баллов с личного счёта. После лекции – к ректору.

– Ой, да пожалуйста, – огрызается тот и довольно скалится, ловя мой гневный взгляд.

– Тьютор. – Рейвард тянет руку, но его прерывает грохот открывшейся двери.

На пороге появляется запыхавшаяся адептка, по возрасту – первого-второго курса.

– Там это… прибыли!

Она прижимает руки к груди, с волнением оглядывая аудиторию и останавливаясь на принце.

– Её императорское величество прибыла!

Глава 2. Арабелла Янтарная

Главные ворота Илларии открыты настежь. На высоких шпилях, венчающих ограду, развеваются прозрачно-серебристые стяги, на которых изображён скалящийся белоснежный дракон – символ правящего дома.

Поле, обычно пустующее, заполнено людьми: студентами, преподавателями и обслуживающим персоналом. Все пришли хоть одним глазком посмотреть на императрицу.

Мне и девочкам достались практически лучшие места. Вместе с Ривейлой мы стоим по правую руку от Рейва, который вместе с Армом, Клео и Алдертом возглавляет встречающую процессию. Слева, что не удивительно, обнаруживаются представители оборотней. Естественно, что Пелагея, окружённая своей сворой, не могла упустить столь знаменательный момент. И судя по тому, как мастер Панчек то и дело недовольно хмурится, княжна уже успела его достать. Ведагора среди двуликих я не наблюдаю, значит, песец предпочёл слиться с основой толпой студентов.

Впрочем, я его не осуждаю, сама бы хотела сейчас спрятаться подальше. Мне почему-то кажется, что лучше бы не встречаться с её величеством. Бросаю короткий взгляд туда, где среди адептов замер Ильке. Его не пригласили в первые ряды, и раздражённо поджатые губы ярко демонстрируют, как Эрто не по нраву такое отношение.

– Армониан, ты говорил, что твоя мама прибудет в пятницу. – Меня отвлекает возмущённый шёпот Клео.

Драконица, которая то и дело поправляет на себе форму, заглядывает в объёмную папку, которую держит в руках.

– Я так и сказал, – скосив рот, бормочет принц. – В пятницу, тринадцатого.

– Ты не говорил число! Тринадцатое сегодня! – теряет терпение Бетье и, выронив папку, хватается за голову. – Мы не успели подготовить приёмный зал!

– Клео, деточка, успокойся. – Алдерт, до этого полностью сосредоточенный на мерцании защитного контура, укрывающего периметр академии, бросает на племянницу мягкий взгляд. – Вы постарались на славу. А зал нам пока не понадобится.

– Я уверена, мы найдём, чем развлечь её величество, – долетает до нас голосок Пелагеи. – Конклав снабдил нас множеством диковинных изобретений, которые мне не терпится продемонстрировать её величеству.

У меня поднимается глухое раздражение, которое стремительно рассеивается, стоит только посмотреть на Лери. Валейт, активно кривляясь, открывает рот и изображает Аксамит. Выглядит это настолько уморительно, что даже строгий Алдерт позволяет себе усмешку.

– Не сомневаюсь в талантах Конклава, княжна, – роняет ректор. – Но для начала нам достаточно просто достойно принять её величество. А потом уже она сама определит, что ей интересно, а что можно пропустить.

– Но… – Голосок Пелагеи приобретает обиженные нотки, однако договорить лиса не успевает.

По ту сторону защитного периметра появляется радужное сияние открываемого портала. Разрыв в пространстве растёт и ширится, на миг пугая меня габаритами. Никогда не видела настолько масштабного портального окна.

Ректор выходит вперёд, вскидывает руки, и по защитному контуру проходит рябь снимаемых чар. Марево оседает, оставляя после себя обширный проход. Вздумай враг сейчас напасть – у него было бы достаточно места для манёвра.

Не успевает эта мысль исчезнуть, как в открывшийся портал один за другим проходят несколько десятков воинов.

Одетые в тяжёлую броню янтарных и серебристых оттенков, мужчины выстраиваются клиньями, защищающими как тыл, так и передний край. Они ощетиниваются в нашу сторону копьями, и я на секунду пугаюсь такого приветствия.

– Не волнуйтесь, это стандартная процедура, – доносится до меня успокаивающий голос Рейва.

Вскидываю голову и понимаю, что он всё это время смотрел на меня, а потому от него не укрылась моя реакция.

– Это личная гвардия её величества, они обеспечивают её безопасность.

В ответ лишь киваю. Если Рейвард говорит, что всё в порядке, значит, так оно и есть.

Скользнув взглядом по Мирре, с удивлением отмечаю, насколько она бледна. Конечно, встреча с будущей свекровью кого угодно может до обморока довести, но подруга всегда отличалась умением держать лицо. Неужели она настолько боится императрицу?

Хватаю Мирру за ладонь и крепко сжимаю холодные пальцы. В ответ получаю лишь слабую улыбку, коснувшуюся губ подруги. Она полностью сосредоточена на прибывающих гостях.

А там есть на что смотреть. Под всеобщий возглас восхищения через портал пролетают четыре дракона – янтарные и серые. Чешуя последних отливает радужными всполохами, и я вспоминаю, что таким окрасом славятся адуляровые драконы, воздушники.

Сделав круг над полем, драконы с грохотом приземляются с боков от врат. Широко раскрывают крылья, будто предупреждая: без фокусов!

Следом на широкой дорожке, ведущей к академии, появляется та, кого ждут все собравшиеся. Высокая, статная женщина в богато украшенном платье с тугим корсетом и пышной юбкой останавливается посреди защитного «ромба» и оглядывается. Её блондинистые волосы собраны в простую косу и украшены вычурной короной, инкрустированной драгоценными камнями. Матушка Арма отличается весьма выдающимися габаритами, но двигается при этом легко и изящно. Но даже не это привлекает моё внимание. На округлом лице Арабеллы Янтарной царит лучезарная улыбка, а глаза при этом искрятся озорством. Глядя на неё, я понимаю, в кого Армониан такой… шебутной.

Портал за её спиной продолжает выпускать всё новых гостей, но мне не до них. Потому что взгляд императрицы, бегло обежав нашу шеренгу встречающих, останавливается на мне.

– Какая прелесть!

Она устремляется в мою сторону так быстро, что стража еле успевает перегруппироваться. Арабелла останавливается в шаге и хватает меня за ладонь.

– Я очень рада, что у моего мальчика такая красивая невеста. К слову, в юности я тоже была рыженькой.

Она подмигивает мне и кокетливо поправляет выбившийся из причёски локон. А мне остаётся только ошарашенно открыть рот и в панике оглянуться на стоящих рядом Мирру и Арма.

Помогите!

– Мама. – Откашлявшись, принц направляется к нам. – Разреши представить, это Кара Тэлль.

– Каратель? Неужто карма настигла моего неугомонного малыша?

Тонкие брови императрицы взлетают вверх, когда она растерянно оглядывается на Арма. Но руки моей при этом не выпускает. В отличие от лёгкости и беззаботности в её голосе, хватка у Арабеллы просто стальная.

– Мама, – покраснев, с укором произносит Арм. – Мне уже двадцать два, я далеко не малыш. И вообще, не место и не время это обсуждать! К тому же ты перепутала, Миррали Ди-Амориас, наследная принцесса Алерат, стоит левее.

– Да?

Императрица склоняет голову, с интересом разглядывая Мирру, которая приседает в приветственном реверансе. Но уже спустя секунду внимание Арабеллы вновь приковывается к моему лицу.

– А почему тогда эта девушка носит императорский артефакт, который защищает только членов семьи и ближний круг?

Императрица кивком указывает на драконью брошь, приколотую к моему плечу. Если до этого тишина, окутавшая нашу шеренгу, была напряжённой, то сейчас она и вовсе становится мёртвой. Ловлю на себе неприязненный взгляд вышедшей вперёд Пелагеи. Алдерт и Клео хмурят брови, но продолжают молчать. Миррали и вовсе опускает глаза, и мне отчего-то кажется, что она обижена. И только во взгляде Лери танцуют демонята. Валейт вся эта путаница кажется весёлой.

– Прошу прощения, Ваше Величество. – Рейв, выйдя из шеренги, присоединяется к нам и встаёт рядом со мной. – Это я виноват. Брошь – мой подарок Каре.

Арабелла, хитро прищурившись, прикладывает указательный палец к губам.

– Что ж, милый, видимо, эта девушка много для тебя значит, раз ты сам рискнул остаться без защиты. – И не дав никому и слова сказать, императрица разворачивается к Арму и выпаливает: – А ты почему Миррали подарок не сделал? А? У-у-у, я тебе!

Она шутливо трясёт кулаком перед лицом побледневшего и опешившего сына.

Да в таком состоянии сейчас пребывают все. Как-то не такой я представляла драконью императрицу. Вместо высокомерной драконицы перед нами стоит… молодая версия моей бабуленьки! Точно! Я с удивлением понимаю, что в присутствии Арабеллы мне на удивление комфортно. Будто домой вернулась.

– Я… э-э-э… – Принц беспомощно посматривает то на Рейва, то на Мирру. – Я сейчас.

Он сдёргивает брошь со своего плеча и шагает к принцессе, но та мягким движением руки закрывает протянутую ладонь принца, пряча в ней артефакт.

– Не стоит, Арм. Мне по душе подарки от сердца, а не потому, что так надо.

Миррали переводит взгляд на императрицу, которая наконец-то отпускает мою ладонь. Какое-то время и Арабелла, и Мирра смотрят друг на друга, слегка прищурившись.

Ох, не проста императрица. Сейчас, когда с неё слетает дурашливость, я вижу в ней и опыт, и умение оценивать обстановку. Точно так же, как у Армониана, который умеет прятаться за глупыми выходками и поступками.

– Здравствуй, Миррали Ди-Амориас, – наконец произносит Арабелла, а на её губах появляется тёплая улыбка. – Я рада приветствовать невесту моего сына.

– Здравствуйте, Ваше Императорское Величество. – Мирра снова приседает. – Счастлива видеть вас.

– Это пока ты с моей свитой не познакомилась, – вздыхает драконица и, повернувшись к порталу, взмахивает ладонью.

Только сейчас я понимаю, что он всё это время был заблокирован. И как только императрица позволяет чарам работать, сквозь радужную плёнку прорывается высокая седовласая женщина.

– Белла! – недовольно вскрикивает она, но как только понимает, где оказалась, чопорно поджимает губы и оглядывается.

Одёрнув на себе серебристый приталенный пиджак, украшенный фиолетовыми шёлковыми вставками и вышивкой, она направляется к нам. При каждом шаге её пышная юбка издаёт тихий шуршащий звук, эхом пролетающий над полем. Чем ближе женщина подходит, тем больше я вижу в ней знакомые черты. Только уловить пока не могу чьи. У неё аристократичные черты лица, а осанка идеально прямая. Явно дама не простого происхождения. И то, что я приняла за седину, оказывается выкрашенными в серебро волосами.

– Белла, – уже менее возмущённо произносит женщина, присоединившись к нам. – Это не по протоколу. Нас должны были объявить…

– Валентина, не нуди, – обрывает её императрица. – Протоколов и этикета мне хватает при дворе. Я училась в Илларии и хочу хотя бы здесь почувствовать себя свободной. Это возможно, Алдерт?

– Если только не соберёшься повторять свои последние учебные годы, то конечно, – отвечает ректор, подмигивая Арабелле.

– А ты шалун, – поддерживая его игру, отвечает императрица и жеманно взмахивает ладонью.

– Мама!

В голосе Арма возмущение смешивается со смущением, а я, как и друзья, еле сдерживаемся, чтобы не улыбнуться.

– Что мама? Уже, как ты заметил, двадцать два года как мама. А ещё её императорское величество. Дай отдохнуть.

Стоящая рядом с ней Валентина закатывает глаза и в изящном жесте касается кончиками пальцев переносицы.

– Мы так и будем стоять во дворе? Или нас всё же проводят в покои? И где мой сын?

Её последний вопрос заставляет нас в удивлении переглянуться.

– Андреас на отработке. Был не сдержан на язык и теперь помогает завхозу сортировать банные принадлежности. – спокойно отвечает Алдерт.

Так вот оно что! Перед нами матушка Андреаса. Валентина Миллат. Я с ещё большим интересом принимаюсь разглядывать драконицу. Вот почему её лицо показалось мне знакомым. И чем дольше она переговаривается с императрицей, принцем и ректором, тем больше я вижу то, что мне не нравится. Есть в ней что-то неприятное, будто на змею смотришь. И непонятно, кинется она или уползёт, сохранив тебе жизнь.

– Она красит волосы, – тихо проговаривает Рейв, по-своему истолковав мой интерес.

– Что?

– Валентина, урождённая Янтарная, такая же рыжая блондинка, как и императрица. Но красит волосы в пепел, обозначая свой статус.

– Это какой? – Я вскидываю голову, чтобы смотреть на Рейва.

– Матери алмазного дракона. Андреас алмазный.

– А Арм обсидиановый? – хмурюсь я, не понимая, к чему ведёт Греаз.

В голове вертится что-то разрозненное. У чешуеекрылов свои тонкости наследования дара, нам об этом никогда особо не говорили.

– У драконов ребёнок наследует дар отца, – коротко бросает Рейв и тут же каменеет.

Его состояние я скорее ощущаю нутром, чем вижу. Внешне Греаз никак не выдаёт напряжения. И не успеваю я задать щекотливый вопрос по поводу происхождения Арма, как портал пропускает новых гостей.

Сразу троих. Двух мужчин и женщину. Одетые во всё тёмное, они выходят единым фронтом. Только покинув пределы портального окна, старший из них выходит вперёд. Высокий мужчина, чёрные волосы которого доходят до плеч и лежат роскошной волной. Цепкий взгляд карих глаз быстро обегает и поле, и нашу компанию. Строгий камзол с богатой вышивкой золотой нитью и аметистами вкупе с характерной внешностью не оставляют сомнений: перед нами отец Рейварда.

– А этот-то зачем притащился? – сквозь зубы цедит Рейв, и я с удивлением отмечаю, что он смотрит далеко не на отца.

Всё внимание дракона приковано ко второму мужчине. А приглядевшись, я вдруг понимаю, что это скорее парень. Чуть старше нас. Волосы оттенка молочного шоколада коротко пострижены. Волевые черты лица смягчены неожиданно полными губами. Но самым примечательным в незнакомце становится взгляд. Он одновременно морозит опасностью и удивляет ленивой расслабленностью. И это заставляет растеряться. Я никак не пойму: мне пугаться или достаточно просто насторожиться?

Одежда на незнакомце не отличается вычурными элементами, но всё равно понятно, что парнишка не прост. А когда он останавливается чуть позади Греаза-старшего и откидывает полу длинного плаща, который носит на одно плечо, я замечаю на его поясе ряд кинжалов и странного вида артефактов.

Заметив мой интерес, парень приподнимает уголок губ в ехидной ухмылке. Мне знаком такой типаж обаятельных нахалов, а потому, вместо того чтобы вспыхнуть смущением, я, наоборот, поджимаю губы и недобро прищуриваюсь.

– Что за пижон? – почти не разжимая челюстей, спрашиваю у Рейва.

– Ноктис Феллард, правая рука отца. Человек с каплей драконьей крови, без зверя, но с аметистовым даром, – цедит в ответ Греаз. – Один из лучших специалистов Департамента скрытных дел.

– У нас проблемы?

Я даже не замечаю, как становлюсь к Рейву ближе и касаюсь его руки своей. Дракон в ответ ловит мои пальчики и слегка их пожимает. Но тут же опускает, стоит только взгляду Греаза-старшего остановиться на нас.

– У нас проблемы, – кивает Рейвард.

– Почему?

– Хотя бы потому, что мать притащила Ворону, – шёпотом произносит Арм.

Оставив старших развлекаться непринуждённой приветственной беседой, принц подходит к нам.

– Кого? – так же тихо переспрашивает Мирра.

– Её.

Принц не указывает, но всем становится понятно, о ком он говорит. Наши взгляды приковываются к незнакомке, пришедшей с отцом Рейва. Среднего роста, изящная, как фарфоровая статуэтка, женщина держится особняком. Её рыжие короткостриженые волосы уложены на одну сторону и закрывают часть лица. Одета она так, будто прямо сейчас готова броситься в бой: чёрный комбинезон закрывает незнакомку с головы до ног, а плащ, больше похожий на птичьи крылья, придаёт её образу какую-то безуминку. Холодный, отсутствующий взгляд голубых глаз блуждает по округе, ни на ком не останавливаясь. И почему-то у меня возникает ощущение, что из всех троих именно эта странная женщина – самая опасная.