От хороших жен не уходят

«Что дальше? Она захочет занять твоё место в лаборатории?» – пиликает очередное сообщение от подруги. И моё сердце тревожно замирает, потому что я не могла исключать подобного развития событий.

Любовница мужа была из тех вчерашних студенток, что сегодня нацелены на скорый успех.

Мне хотелось бы ответить, что ей не хватит мозгов. Но я всё же не была уверена, что всё в этой жизни даётся по справедливости. А учитывая моё сегодняшнее положение, я на своей шкуре убедилась, что мир устроен наоборот.

С этими тревожными мыслями я и уснула.

Утром в метро легче забеременеть, нежели втиснуться в вагон. Стоя на одной ноге, как цапля, я просматривала литературный портал в поиске романа для прочтения. Последнее время моё воображение будоражили сюжеты, в которых муж главной героини приходит к осознанию, какое золотце он потерял. Погрузившись в очередную историю, я добралась до работы уже уставшая от долгого пути.

Заглянув в рабочий чат, с ужасом обнаружила, что, если не потороплюсь, опоздаю на планерку, которую неожиданно решило провести руководство. Подавив разочарование оттого, что не успеваю выпить кофе в тишине своего кабинета, поспешила в конференц-зал.

Зал был едва ли не переполнен, и большинство коллег старалось держаться подальше от руководства. А я, планируя придерживаться аналогичной стратегии, попробовала занять местечко на задних рядах.

– Калинина, чего-то это ты ищешь место на галёрке? Иди, там для тебя уже заняли стул, – кивает директор по маркетингу на первые ряды, заставляя меня застыть в недоумении.

– Я никого не просила, – произношу растерянно, зная, что Маринка не принимает участия в совещании, иникто другой не додумается застолбить мне место.

– Да как же, – ухмыляется она, – разве не видишь, что место рядом с Жаровым свободно?

Я растерянно перевожу взгляд на первые ряды. И правда. Вокруг него словно зона отчуждения. Сесть рядом с ним по доброй воле согласятся только мутанты. По крайней мере, мне всегда так казалось.

– Иди-иди, Калинина, тут в любом случае всё занято. Сейчас придут мои сотрудники, – она ставит меня перед фактом.

Ощущая себя как девица, пришедшая на вечеринку, на которую её не пригласили, я всё же поплелась на первый ряд.

Жаров сидел, вольготно расставив ноги, как те мужчины в метро, которым кажется, что у них слишком большие яйца, чтобы держать коленки вместе. Взгляд невольно прошёлся по накачанным бёдрам, сейчас обтянутым брюками со стрелочками. Рукава рубашки были закатаны до локтей, словно он планировал заниматься тяжёлым физическим трудом, хотя все понимали, что ничего тяжелее пробирки эти сильные руки не обязаны были держать. Однако он получил свои мышцы и налитые вены, явно тягая железо в тренажёрном зале.

Жаров метнул удивлённый взгляд в мою сторону, словно подтверждая, что, вопреки мнению коллег, он не ждал меня. Руслан Анатольевич продолжал бесстрастно наблюдать, как я просачиваюсь в его сторону сквозь оживлённо беседующих коллег.

– Лариса Алексеевна сказала, что вы заняли для меня место, – присаживаясь, смущённо объясняю ему причину своего присутствия на соседнем с ним стуле.

– Она ошиблась, – ровным, ничего не значащим тоном заявляет Жаров, заставляя меня ощущать себя полной идиоткой.

Пылая от раздражения, я тут же поднимаюсь, намереваясь спрятаться куда подальше от его глаз. Но сухие, жёсткие пальцы неожиданно ловят моё запястье, принудительно возвращая обратно на стул. Смотрю на него, едва сдерживая себя от желания влепить ему пощёчину. При всех.

Глава 5

– Сиди здесь, Калинина. Ты мне не мешаешь.

Пока я, ошарашенная его бесцеремонностью, рассматривала коллегу, до моего слуха донёсся его баритон, словно принесённый ветром. Звучание голоса Жарова своими низкими частотами пустило сонм мурашек по моей коже. Будто по взмаху волшебной палочки, заставив встать все волоски на теле дыбом. Даже те, от которых я ежемесячно избавлялась! Жаров никак не мог не заметить моей реакции, потому что продолжал сжимать мою руку.

Перевела взгляд с его наглой физиономии на наши соединённые конечности, морально готовясь отгрызть руку по локоть, если Жаров и дальше будет держать меня в заложниках.

– К тому же мы ведь пара. – Сухие пальцы Жарова скользнули по моей руке, вызвав очередную неконтролируемую дрожь, и в следующее мгновение я безвольно наблюдала, как он переплетает наши пальцы. – Нас должны чаще видеть вместе, раз так сильно беспокоишься, что никто не поверит… в наши чувства.

Казалось, от его близости мой уровень интеллекта жахнул вниз на пару единиц. Мозг почти полностью отказался работать, устроив незапланированную акцию протеста. Зато телесные реакции вышли на первый план, пока я старалась разложить по полочкам накрывшие меня чувства.

То, насколько оказалось комфортно сидеть рядом с ним, ощущая его сильное плечо. Его колено касалось моей ноги, отчего мне сильнее хотелось сжать бёдра. И немного потереться ими, чтобы снять напряжение. Лишь усилием воли я заставила себя не ёрзать.

Язык прилип к нёбу, пока я силилась признаться ему в том, что наше соглашение должно быть немедленно расторгнуто. А затем голоса руководства заполнили белым шумом пространство конференц-зала. Но у меня так и не получилось сосредоточиться на чём-то, помимо тех мест, где наши тела соприкасались. Отчего сидела прямее обычного, будто в меня засунули кол. И едва дышала.

Жаров, словно не замечая, что творит, водил большим пальцем по чувствительной коже ладони. Простое, почти невинное прикосновение отозвалось тяжестью внизу живота, медленно, как тягучий мёд, стекающий вниз. Прямо в мои хлопковые трусики.

Реакция собственного тела почти оглушала. С каждой минутой я плавилась, как зажжённая свеча. И опасалась, что вскоре от меня ничего не останется, кроме застывшего под стулом воска.

Я не поняла, в какой момент планёрка закончилась, а коллеги принялись подниматься с мест.

Ошарашенная предательством тела, вырвала руку из захвата Жарова, ощущая, как сильно загорелись от злости и смущения щёки.

Под веками мелькали белые вспышки, словно меня настигла катаракта.

– Это была ошибка, Руслан Анатольевич, – не глядя ему в глаза, произношу дрожащим голосом, снимая сумку со спинки стула и вешая пиджак на изгиб руки, чтобы не помять, – предлагаю на этом закончить наше сотрудничество. До свидания.

Не дав ему отреагировать, я развернулась, намереваясь совершить трусливый побег.

– Лера, – казалось, услышала своё имя, брошенное мне вслед.

Но не была уверена, что это не игра моего воспалённого воображения.

Сердце колотилось, пока я пробиралась сквозь толпу, намереваясь как можно скорее оказаться в уединении за дверями кабинета.

Забежав по пути в уборную, включила холодную воду, смывая с кожи прикосновения Руслана… Анатольевича, глотая судорожные вздохи.

Из зеркала уборной на меня смотрела я. Только я с трудом узнала себя в девушке, чьи глаза лихорадочно, почти безумно блестели. Встряхнула головой, надеясь вернуть мозг на место. Но, похоже, действия Жарова в нём что-то повредили.

Никак не могла взять в толк, что сейчас со мной было. Почему я поддалась на манипуляции Жарова, как неопытная девчонка, до которой первый раз дотронулся парень? Огонь от охватившего меня стыда никак не желал утихать.

И я не понимала, на кого злюсь сильнее. На своего хитрого коллегу, решившего продемонстрировать окружающим наши «отношения», или на себя. За слабохарактерность. Но другая часть меня стыдила за то, что я позволила чужому мужчине себя касаться, продолжая оставаться замужней женщиной. Я ведь так и не сняла обручальное кольцо, словно до сих пор верила, что мой разрушенный брак ещё возможно восстановить. Пускай даже мой муж подлец и изменщик. Но строгое воспитание никак не желало разжать свои клешни от моего разума.

Приложила прохладные пальцы к вискам, ощущая пульсацию.

– Вот это да, Лерочка, – неожиданно за моей спиной оказалась Миронова, к встрече с которой я точно не была готова, – вы так мило смотритесь вместе с Русланом.

По её губам растеклась чарующая и одновременно ядовитая улыбка. Отчего я внутренне подобралась, готовясь к обороне. И только имя нашего общего коллеги она произнесла так, словно ириску обсасывала. Как нечто сладкое и очень вкусное.

Прикрыла глаза, пытаясь сообразить, с какой стати Ира принялась меня преследовать. И тут мой мозг неожиданно включился.

Ей нравится Жаров. Она положила на него глаз. Запала.

И меня посетила ещё одна догадка.

Может, Руслану это известно и с моей помощью он пытается избежать общения с ней? Или у них уже всё было, а я как отвлекающий манёвр? Последняя догадка заставила сцепить зубы от раздражения.

– Ты неровно дышишь к Жарову, – произношу, ловя её взгляд в зеркале, пока она обводит малиновой помадой пухлые губы. Её рука дрогнула, и ягодный цвет вышел далеко за контур. Мне захотелось выхватить из её рук стик помады и дорисовать на её красивом лицо маску клоуна.

Но, к её чести, Ирина быстро взяла себя в руки, стирая следы своей оплошности с лица ловким движением.

– Если бы он мне нравился, то Жаров был бы со мной, а не с тобой, – самоуверенно заявляет.

От её слов во мне поднимается что-то тёмное. Нехорошее. То, что я сама бы в себе возненавидела. Задетое изменой мужа эго. Раненая и кровоточащая самооценка брошенной и преданной женщины.

– Готова поспорить, что Руслану ты просто неинтересна, – протягиваю, не узнавая новые интонации в собственном голосе. Едкие и колючие.

В ответ на лице Мироновой вспыхивает злость и огонёк, который я тут же разгадываю. Она жаждет посоревноваться со мной. И выиграть.

– Поспорить? – уточняет она, словно не веря собственной удаче. – Давай поспорим, что Жаров променяет тебя на меня.

Её предложение как удар под дых. Точный и выбивающий дух.

Но самое гадкое, что я совсем не была уверена в собственной победе, играй мы на равных. Ведь знай она о нашем с Жаровым соглашении, то просто втоптала бы меня в грязь.

И всё же…

– По рукам, – хлопаю по её выставленной ладони.

И тут же покидаю уборную, боясь, что струшу и вернусь обратно, чтобы отказаться от пари.

Я направлялась в свой кабинет, кусая до крови губы. Осознавая, как поспешила с этим «расставанием» с Жаровым. Как просчиталась с Мироновой. Ощущая себя загнанной в ловушку мышкой.

Распахнув кабинет, споткнулась, обнаружив Руслана… Анатольевича сидящим на моём рабочем месте.

Глава 5.1

Но он даже не поднял глаз, продолжая изучать оставленное с вечера на рабочем столе научно-популярное зарубежное издание. На двадцатой странице под статьёй благоверного лоснилась его довольная и сытая физиономия. Самое смешное, на Платоне красовалась рубашка, выглаженная моими стараниями.

Я уже упоминала, что ненавидела все бытовые хлопоты? До сих пор не могу взять в толк, как так вышло, что на работе мы с Платоном одинаково выкладывались по полной, а дома только я?

И если не побрезговать и открыть журнал, то внутри можно ещё и статью прочитать, которая наверняка повысит рейтинг мужа по Хиршу 1на пару позиций вверх. Интересно, какой рейтинг у Жарова? Надо будет проверить. Может, его популярность в отечественных кругах даже не подтверждена зарубежным признанием.

Весь вчерашний вечер, раз за разом перечитывая до боли знакомые строки, я испытывала почти фантомную боль. Будто из меня вырезали часть, и вот я её нашла. Но её вживили в другого человека.

Со смешком прикусила губу, вообразив, как я выгляжу в глазах Жарова. Как идиотка, которой изменяли на глазах у всего коллектива, а она продолжает пускать слюни по бывшему.

Но не объяснять же ему, что мой интерес к статье вызван совершенно иными мотивами. Далёкими от созерцания слащавой физиономии Платона. Вся проблема заключалась в том, что статью написала я. Только вот вышла она не под моим именем.

Едва сдержалась, чтобы не забрать злосчастный журнал из рук Жарова и не выбросить в окно.

– Что ты забыл в моём кабинете? – интересуюсь, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. Нейтрально. Стираю из его модуляций те постыдные эмоции, что неожиданно накрыли меня в конференц-зале.

Жаров наконец поднял на меня свои ореховые глаза, как у довольного и сытого дикого кота после умерщвления случайной добычи. Некоторое время изучал меня, не спеша отвечать. На его лице явственно отражалось желание пробраться мне в череп и хорошенько там покопошиться.

Помимо журнала на рабочем столе были горой свалены папки по исследованиям, спонсируемым грантодателями. К этим трудам я, к сожалению, не имела никакого отношения, однако заполнение отчётности доверили именно мне. Как козе отпущения. И кажется, со вчерашнего дня гора успела вырасти на пару дел. Ещё немного, и я окажусь погребена заживо под чужими проектами, подготовку отчётов по которым повесили на мои плечи. Вполне вероятно, до их сдачи о моей кончине никто и не узнает. В мою каморку даже уборщицы редко заглядывали.

Я испытывала несвойственное мне смущение оттого, что занимаюсь бесполезным трудом вместо ведения научной деятельности.

– У вас в семье, видимо, принято нарушать договорённости, – наконец он положил журнал поверх папок, оглядываясь по захламлённому кабинету с таким видом, будто у него аллергия на пыль. И возможно, немножко на меня. – Но со мной этот трюк не пройдёт, Калинина. Мы пожали руки. Забыла?

Как жаль, что срывать нашу сделку теперь совсем не в моих интересах. И всё же я не могла сдержаться от акта протеста.

– Лапать меня на глазах у всего коллектива было необязательно, – процедила сквозь зубы, наблюдая, как Жаров поднимается с моего стула, вырастая, как гриб из сказки. Тут же заполняя собой всё пространство. – Ни о чём подобном мы не договаривались.

Сама удивилась, насколько ворчливо звучал мой голос. И поморщилась. Когда я успела превратиться в бабку?

– Лапать? – смакует слово, которое, должно быть, последний раз употреблял в пятнадцать лет, сидя на последних рядах кинозала с первой подружкой, – я всего лишь держал тебя за руку. Жест – невиннее не придумаешь.

Сглатываю, ощущая, как под его пристальным взглядом щёки вновь загораются румянцем. Не могу же я ему выложить рассказ про вихрь захвативших меня эмоций от нашей близости, природу которых я сама не могу разгадать. Но, главное, я совершенно не была к ним готова.

Единственно верным решением было держаться от Жарова подальше.

Да только я сама себе вырыла яму, хорохорясь перед Ирочкой.

Голову посетила мысль предложить Жарову заключить сделку именно с ней. Но почему-то эта идея показалась до ужаса отвратительной, и я её мгновенно отмела. Если кто и смеет мотать нервы Жарову, то лучше это буду я.

– Предположим, что я соглашусь продолжить наш уговор, – облизываю пересохшие губы, переводя взгляд от Жарова к окну, чтобы иметь возможность как-то сосредоточиться, – но при условии, что не будет больше никаких прикосновений.

Тишина, повисшая в кабинете, показалась звенящей.

Я всё же вернула глаза на место. Точнее, обратила их на Жарова.

Он смотрел на меня изогнув бровь.

– И как, позволь спросить, наши коллеги и твой муженёк поверят в нашу связь? – Жаров зачем-то понизил тональность голоса, приходясь им по моим нервам, как смычком по струнам скрипки.

Пожимаю плечами.

– А если им будет недостаточно доказательств этой… связи, нам придётся заняться публичным сексом? – слова слетели с губ раньше, чем я успела обдумать ответ.

Жаров присел на край моего стола, будто не собирался в ближайшее время покидать этот кабинет. И скрестил руки на груди с таким видом, будто принялся всерьёз обдумывать мой вопрос.

– Для начала сегодня мы вместе пообедаем. Необязательно сразу переходить к сексу, – с усмешкой заявил Руслан Анатольевич, отчего у меня из ушей едва не повалил дым.

Слово «секс» в его исполнении звучало совершенно не так невинно, как у меня.

В голову пришла уйма отговорок. В конце концов, обед – это время для друзей. И я привыкла делить трапезу с Маринкой. Её вид, в отличие от Жарова, точно не отбивал у меня аппетит.

– Вот ещё, я обедаю с подругой, и никто пока не заподозрил нас с ней в связи, – фыркаю, копируя его закрытую позу.

Жаров словно раздумывал, как лучше поступить. Выглядя серьёзным и сосредоточенным. Поймала себя на мысли, что мне хочется запустить пальцы в его густую шевелюру и узнать, мягкие ли у него волосы.

– Тогда поступим иначе. Завтра день рождения у Фомина. Насколько я знаю, тебя всегда приглашают, но ты игнорировала. Поверь, для твоей карьеры будет лучше не пропускать такие мероприятия.

– В этом году меня никто не приглашал, – призналась севшим голосом, ощущая себя феей-крёстной, которой забыли выслать приглашение.

– Ты будешь моей плюс один.

Глава 5.2

Жаров хитрым образом загнал меня в угол. Оплёл вокруг меня сети, как ловкий паук. И мне остались лишь бесполезные трепыхания.

Такое ощущение, будто он планирует использовать мою тушку в качестве щита от докучливых поклонниц. Что ж. Ловкий ход. Да только для меня праздник руководства будет отнюдь не сахарным. Но Жарову, очевидно, до этого нет никакого дела. Хотя ему прекрасно известна моя репутация и отношение коллег.

Злясь, кусаю губы, плюхаясь в своё недавно оккупированное кресло. В помещении всё ещё царит запах Жарова, словно он, как кот, потёрся об углы, расточая феромоны, чтобы я о нём не забывала.

– Маринка, у нас проблема, – мычу в трубку, нервно накручивая провод на указательный палец.

– О боже, какая? Ты проверила индекс Хирша у Жарова и у него он оказался огромным? – хихикает она в трубку, как девчонка в пубертате, обсуждающая мальчиковую поп-группу.

Я закатываю глаза, ловя себя на том, что идеи витают в воздухе. Потому что я действительно хочу проверить индекс Хирша Жарова. Но не тот, что она имеет в виду.

– Очень смешно, Марин, – отвечаю кислым тоном, – а тебе правда известен его индекс?

– О-о-о, говорят, он у него о-о-очень большой, – подруга продолжает меня подкалывать двусмысленностями. Но сам факт, что достоинство Жарова обсуждают коллеги, меня почему-то задевает. И против воли интригует.

– Я серьёзно, – бурчу, надеясь, что голос меня не подводит.

– Ну, если говорить про его цитируемость, то наше светило имеет индекс пятьдесят, – отвечает она по делу.

Я присвистываю. Индекс Платона стремился к тридцатке. По сравнению с Жаровым мы оба неудачники. Ведь у меня всего пятнадцать. Очевидно, по наивности, я слишком часто старалась помочь карьере мужа больше, чем своей.

Но в данный момент почему-то меня гораздо сильнее волнуют другие слухи о Жарове. И то, откуда они появились.

– А… – начинаю я и запинаюсь.

Признаться подруге, что я хочу погрязнуть в грязные сплетни с головой, почему-то стыдно. Не то чтобы я отвергала эту часть социальной интеграции. Но узнавать нечто подобное о Жарове – всё равно что признаться в собственном интересе к нему. А это совсем не так. Абсексолютно, как сказал бы мистер Биг2!

– А по поводу его нефритового жезла, – перебивает Марина, от волнения повышая голос до таких низких частот, что эхолокаторы могут её запеленговать, перепутав с дельфином, – то, говорят, он встречался с одной из наших коллег. Она и раструбила о том, что он хорош, как не крути. И лысый из «Бразерс» нервно курит в сторонке. Ты разве ещё не познакомилась с этим жеребцом поближе?

Щёки такие горячие, что на них можно жарить яичницу. Жмурюсь, но воображение под веками упрямо рисует Жарова, обнимающегося с Ирочкой. Должно быть, она и есть та особа, что пустила столь комплиментарные слухи о нём? Верить им я точно не собиралась. А проверять – тем более.

– Жаров попросил поехать с ним на день рождения Фомина, – игнорируя последний вопрос подруги, подхожу к сути своих тревог.

На том конце повисает молчание. Маринке отлично известно, почему я не хочу находиться среди коллег во внерабочее время. Смешки, подколы, издёвки – это тот обязательный минимум, что ждёт меня завтра.

– А разве он не знает? – аккуратно уточняет подруга, возвращая человеческую тональность голосу.

Пожимаю плечами, будто она способна узреть этот жест.

– У него есть уши и телефон, – отвечаю однозначно.

В голову приходит жуткая мысль. А что, если его помощь всего лишь издёвка и на самом деле Жаров хочет наказать и проучить?

Я, конечно, подставила компанию. Но не лично его. Ведь так? Только вдруг после того скандала, в котором я оказалась замешана, он лишился спонсорской поддержки и озлобился на меня? Вряд ли ему есть дело до того, что теперь в компании я практически крепостная крестьянка, работающая за еду.

Звучит бредово. Но так ли я хорошо его знаю, чтобы отрицать подобный сценарий?

Последние мысли я не произношу, они остаются на кончике языка, раздражая, как острая приправа.

– Странно, конечно. Интересно, что у него на уме, – вторит моим мыслям Маринка. – Но в любом случае ты должна быть на высоте. Уже знаешь, какой наряд выберешь?

– Нет. Я так долго здесь работаю, что все мои вечерние платья коллеги заценили на корпоративах.

Прикусываю губу, понимая, что придётся порыться в гардеробе и вытащить из него запылившийся наряд.

– У меня есть костюмчик, который я ни разу не надевала. У нас одинаковый размер, давай ты в нём пойдешь, – щедро предлагает подруга.

Я мычу что-то нечленораздельное в ответ.

– Прекрати мяться, Лерка. Выхода у тебя всё равно нет. После работы поедем ко мне на примерку, наряд возьмёшь с собой на работу и вечером будешь блистать.

Я знаю вкусы Маринки, поэтому есть вероятность, что блистать я буду в прямом смысле. И всё же чувство благодарности и признательности теплом растекается по грудной клетке.

Следующий рабочий день проходит в привычной рутине. Жаров не попадается мне на глаза, а Ирина не пытается зажать в туалете. Но тревога не отпускает. Кажется, это всё затишье перед бурей.

В шкафу на плечиках висит шоколадного цвета трикотажный костюмчик, пришедшийся мне впору и красиво сочетающийся с цветом волос. Джемпер, немного открывающий полоску живота, и обтягивающая юбка длины миди. Почти скромно, но выпады, которые я делаю дома, дали плоды. И моя задница весьма эффектно смотрелась в отражении зеркала.

С незнакомого номера приходит сообщение.

«Ты готова? Я зайду через пятнадцать минут».

Вариантов идентификации абонента не так уж и много. Очевидно, это Жаров. От эсэмэски пульс неожиданно подскакивает и становится жарко.

«Кто это?» – спрашиваю из вредности в ответ.

С чего он решил, что у меня в телефоне вбит его номер? Самонадеянный индюк!

Сообщение приходит мгновенно:

«Конь в пальто».

Хам! Но, когда в назначенное время он заходит, я обнаруживаю, что он действительно в пальто. К тому же, может, не зря Маринка называет его жеребцом. Похоже, он вовсе не против такой славы.

– Ты так и не ответила, готова ли, – врывается в кабинет, забывая приветствия, и замирает, натыкаясь на меня.

Игнорируя его присутствие, я как можно более неторопливо, без лишней суеты стараюсь сохранить документ, заканчивая работу. Хотя пульс шпарит по венам с оглушающей скоростью. И встаю, ощущая потребность вытереть вспотевшие ладошки об юбочку. Перед возвратом наряда нужно будет сдать его в химчистку.

Во рту пересыхает от волнения. Моё воображение рисует прожигающий взгляд, но, когда я поднимаю глаза на Жарова, он выглядит привычно спокойно и расслабленно. Выпускаю разочарованный вздох. Показалось.

– Готова, только пальто заберу, – тихо отвечаю, двигаясь в направлении шкафа.

Жаров подходит, чтобы помочь мне его надеть, и я ощущаю, как его пальцы касаются кожи на шее. Невольно вздрагиваю.

– Рад, что ты не струсила. Думал, сбежишь, как всегда.

Глава 6

А я бы и рада сбежать, да сама не понимаю, как так вышло, что добровольно иду на плаху.

Жаров широкими шагами рассекает коридоры здания, и я едва поспеваю за ним, ловя любопытные взгляды коллег.

– Я подгоню машину ко входу, подожди пару минут, – предлагает Жаров, когда мы приближаемся к выходу.

Его слова удивляют. С чего бы такая забота?

– Зачем? Я ведь и с тобой могу дойти.

– У тебя пальто тонкое. Замёрзнешь.

Мои брови взлетают едва ли не до линии роста волос. И я невольно задаюсь вопросом, со всеми ли он такой… джентльмен. Возможность проверить буквально в этот же момент настигает нас.

– Ой, Руслан Анатольевич, вы ведь тоже к Фомину собираетесь. Не подбросите? – раздаётся за спиной грудной голос Ирины, а следом за ним нас догоняет сладкий запах её фруктовых духов.

С интересом наблюдаю за лицом Жарова. Но, к моему огорчению, оно остаётся бесстрастным. Он лишь на мгновение обращает на меня взгляд, словно интересуясь, не возражаю ли я против такой компании. Но что я могу сказать? Не признаваться же, что я на дух не переношу коллегу.