Легенда о Хранителях. Расставание

За короткое время Даша умудрилась проникнуть туда, где, как я ошибочно полагал, уже занято. Но чувства к Даше не шли ни в какое сравнение! Они отзывались не просто теплом, а жгучим желанием защитить, закрыть от всех и стать для неё всем миром.

Даша забралась в самое сердце. Забрала его.

И я ненавидел себя за то, что приходилось отталкивать её.

Но она смирилась.

Я взял с полки брюки, надел. Порывистыми движениями натянул через голову футболку и толстовку. Застегнув молнию на спортивной сумке, заметил на манжете красные следы и удивлённо уставился на сбитые костяшки. Из ран сочилась кровь. Я не чувствовал физической боли и не сразу обратил внимание на неё.

Недобро ухмыльнулся над собой.

Я всегда боялся запачкаться внешне, но сделал выбор, подписался на предложенные условия и замарался внутри. Повернул ладонь и коснулся белого шрама.

Но разве я испачкался, спасая душу и заключая сделку? Нет. Я не об этом, а о том, как поступаю с Дашей…

Я сразу узнал её среди болельщиков по походке, когда она ещё только приближалась к полю.

При виде этой девушки сердце замирало и снова пускалось вскачь.

Я испытывал мучительное желание подойти к ней, прижать к себе, успокоить и никогда не отпускать… Смотрел на неё во время игры – как серебрятся инеем русые волосы, выбившиеся из-под шапки. Как клубится выдыхаемый ей воздух, превращаясь в пар. Она выглядела сказочной. И одновременно такой настоящей.

Напрягся, когда увидел маму и Дашу вместе. Мама бы не стала ей ничего говорить, но мне всё равно было неспокойно, и это сказалось на игре…

Я вышел из раздевалки и направился к машине. Зрители уже давно разошлись, автомобилей на парковке почти не осталось. Закинул сумку в багажник и сел в машину. Так и не завёл двигатель. Опустил голову на руль, уставившись пустым взглядом в никуда.

Перо, принесённое в дар, спасло меня.

Каково это – знать, что вскоре потеряешь дорогого человека?

Жить с этим, пытаясь ухватить каждый момент, когда мы вместе, каждый вздох, решиться на что-то большее? Или, наоборот, лучше не знать друг друга никогда, чтобы не терпеть эту мучительную боль в груди?

Нам обоим не повезло: уберечь любимую от боли я не смог, как ни старался.

Я цеплялся за неё, не отпускал. Она стала той петлёй, которая вернула меня. Опорой после возвращения из Нижнего мира, моим якорем. Мне нужно было чувствовать её рядом. Я боялся тогда, что если отпущу её руку, то снова утону в пучине ужасающих воспоминаний.

Мне уже не стать прежним.

Тронул губы – и вновь, как наяву, ощутил её неумелое прикосновение.

Я не имел права этого делать.

Не имел права её касаться вообще – она из другого мира. Я ошибся в самом начале, сблизившись с ней. Но и по-другому поступить не мог.

Понадеялся на себя, вроде и выиграл, вернул Агнии душу и спас её, вытащил Дашу из беды… Но всё равно проиграл.

Зажмурился, сильнее сжимая руль.

Дашина наивность рождала желание защитить. И от этого внутренняя борьба только усиливалась: быть рядом или держаться от неё подальше?

Я уже сделал выбор.

Отстраниться, не дать к себе подойти и прикоснуться – сила духа или слабость? Я думал, что сила. Но сильнее оказалась она.

Даша.

Она сломила меня, и я пал к её ногам.

Моя вина в том, что я слишком поздно осознал, что она действительно для меня значит. Но понял это, уже попав в ловушку.

Теперь буду поступать правильно. Я должен держаться от неё подальше, чтобы обеспечить её безопасность. Никаких надежд, никакого будущего.

Лучше сейчас, чем потом.

Я бы хотел сделать все по-мужски, но нужно было убить всякую надежду. А на это способна только сильная боль…

Плевать, что она подумает! Так надо!

Даша должна меня ненавидеть. Сделаю всё для этого. Чтобы забыла и отпустила. И больше не вспоминала обо мне.

И теперь я расплачивался за то, что совершил своими же руками. Больше Даша мне не улыбалась, огонь в её глазах потух.

Но свербящие мысли о ней не желали отпускать. Они сметали и разрушали меня до основания.

Я не смог бы сказать, сколько времени просидел в холодном автомобиле. Вскоре открылась пассажирская дверь. Я поднял голову. Виктория откинула с лица светлые волосы и улыбнулась. Положила ладонь мне на плечо и заглянула в глаза. Она же интуит – интересно, что она чувствует всё это время?

Вики не оставляла надежд заполучить моё сердце. Я же никогда не мог ответить ей взаимностью. Не воспринимал ближе, чем подругу. Но расчётливо использовал в своих целях. За что каждую ночь, каждую минуту, мгновение – до сих пор корю себя. И теперь пытаюсь искупить свою вину за это, поддерживая Вики. У неё, по сути, никого не осталось, кроме меня и моей семьи. Филипп не вернётся, Олег пьёт… Ей не к кому больше пойти.

Виктория подалась вперёд для поцелуя. Я почти успел отвернуться, снова поддавшись мыслям о Даше. Чужие губы успели мазнуть по скуле.

– Не нужно, я же просил, – негромко напомнил я.

Вздохнул и пробежался взглядом по лицу подруги, отмечая каждую эмоцию. Обидел. Её взгляд застыл. Мысленно хмыкнул, что мне, похоже, вообще не стоит связываться с девушками: я приношу им несчастья и боль.

Спустя долгую паузу спросил:

– Как ты?

– Отлично сыграли, – похвалила она и пристегнулась, избегая отвечать на вопрос.

Говорить о себе последнее время она не любила.

– Тебя домой?

– Куда же ещё, – в словах прозвучало раздражение, но не на меня.

Спустя несколько минут я остановился возле знакомых чёрных железных ворот.

– Вечером заедешь? – От обиды уже не осталось и следа. Виктория снова улыбалась и заигрывала.

– Если нужно, – пожал я плечами.

Мы оба сбегали от реальности. Не желали оставаться там, где до этого находились в комфорте.

После того как Филиппа отправили в лечебницу, Вики не любила оставаться дома.

– Ты же знаешь, что нужно. – Она сдержанно улыбнулась, и её глаза вновь стали стеклянными.

В гимназии, в окружении других учеников, она хорошо держалась, дарила улыбки, играла роль той Вики, которой была до произошедшего с братом и дядей. Но когда мы оставались наедине, я видел её настоящую.

Её беспокоило что-то ещё, но она не говорила об этом.

Глава 6.3

Подъехав к своему дому, я оставил машину у ворот и, как всегда, обходной тропой направился на задний двор к себе, минуя главный вход в большой дом.

Закинул вещи в стирку и устало повалился на диван. Мне бы поспать, отдохнуть, но со сном мы больше не друзья. Даже мама уже замечала мои покрасневшие от усталости глаза. Я просыпался по несколько раз за ночь от изматывающих сновидений. Думал, что они меня доконают.

Я уставился на смайлик, оставленный на стекле тонким пальчиком Даши. Казалось, что это было в прошлой жизни, когда я приводил её сюда. Я растёр лицо руками и пошёл в большой дом – нужно поговорить с мамой и выяснить, что она хочет от Даши.

Мама нашлась в кухне, она нарезала овощи и закидывала их в глубокую сковороду.

– Ты опять плохо спал? – Она взглянула на меня. – Я видела, ночью у тебя горел свет.

– Забыл выключить, уснул так, – соврал я, не моргнув глазом.

Подхватил с доски дольку морковки и откусил. Принялся расхаживать из стороны в стороны перед столом.

– Спрашивай, раз пришёл, – подстегнула мама.

Я остановился и прямо посмотрел на неё.

– Зачем?

У меня был только один вопрос, и мама прекрасно знала, что я имею в виду.

– Мне нужно было спросить у тебя разрешения, прежде чем позвать её в дом?

Я покачал головой, но не отвёл взгляда, пытаясь прочитать по маминым глазам, что она задумала.

– Я могу быть уверен, что ты ничего не предпримешь?

– Даше нужна поддержка, ей нужен кто-то, с кем можно посоветоваться. Ты же от неё отвернулся, – мама укоризненно приподняла брови.

– Это моё дело. Ты же не пытаешься нас свести?

– В этом нет необходимости, – проговорила мама.

Хлопнула входная дверь, и через минуту в кухню вошёл отец. Поставил на стул портфель и, уперев руки в спинку, молча уставился на меня.

– Ты принял решение? – наконец спросил он.

– Мой ответ – нет.

– Твоё место в Совете.

Отец поднимал тему моего обучения в Петербурге уже не первый раз. Но после случившегося в доме Дагунцевых его желание сделать меня советником обострилось.

– Ладно, подождём ещё, пока ты одумаешься.

– И я не согласен с тем, что ты собираешься сделать с Дашей. Я не позволю тебе. Обязательно найду способ защитить её.

Отец только покачал головой.

– Я пригласила к нам Дашу, – вставила мама.

Лицо отца вытянулось, он тяжело вздохнул.

– Я верю твоим словам, сам видел её в Сумраке. Но пойми, ей здесь не место. Её дом в другом мире! Я не вижу её энергию. Я не вижу её, понимаешь?! Она – Высшая и представляет собой угрозу! Следующая попытка закрепить её сущность может стать для кого-то удачной, и тогда мы можем столкнуться с неуправляемой разрушительной силой. Как Советник, я должен…

– Я хочу увидеть её нить… – тихо произнесла мама, ни на кого не глядя и помешивая овощи в сотейнике.

Отец бросил на неё недобрый взгляд и продолжил:

– Я должен принять меры, найти способ и отправить её домой. Понимаешь? В её мир. И раз уж на то пошло, ты, как будущий Хранитель, – съязвил отец, – должен сделать то же самое! Принять меры по охране от сущностей иных миров. Не так ли ты мне говорил? Так почему ты не хочешь этого сделать?

Как будущий Хранитель, я должен был и душу Агнии отпустить, и убить девушку, чтобы сохранить жизни тех, кто её окружает. Но…

– У меня другие методы.

– Потому что ты никакой не Хранитель и их не существует! Хватит об этом! Как только я найду способ, я твоего мнения спрашивать не буду, и Даша отправится отсюда восвояси!

– Я думал, ты веришь мне! – Я всплеснул руками.

– Как член Совета, я не мог не среагировать на упоминание о чёрном пергаменте. Эта запрещенная к использованию сила, и я должен был проверить твои слова.

– Так они оказались верны! Я не соврал. И про Дашу тоже.

– Не ты один её видел, – кивнул отец – он говорил уже спокойно. – Но для тебя это ничего не меняет. Речь сейчас не о ней, а о тебе. Ты меня ослушался.

– Моё мнение неизменно. Я хочу быть Хранителем, и я им стану.

– Я тебя предупреждал: если ты и дальше ничего не будешь делать, то я приму меры, – угрожающе произнёс он, открыл портфель и выложил рабочую папку.

– Какие? Снова силу мою запечатаешь? – с вызовом бросил я, окатив отца враждебным взглядом.

– Ты ничего не хочешь, ничего не делаешь. Тебя ждут в Петербурге! – громыхнул он и ударил по стулу так, что тот закачался. – Придумал себе сказочку! Хватит мне плести про своих мифических Хранителей. Нет их! Сами, как видишь, все разгребаем! – отец махнул кипой каких-то документов, в которых, видимо, зафиксированы случаи неправомерного использования магии.

– То есть в жар-птицу ты поверил, а в Хранителей нет?

– Её я могу хотя бы проверить! А Хранители – кто они такие? Покажи мне хоть одного?

Я стоял и молчал. Руки, спрятанные в карманы брюк, сжались в кулаки.

– Не знаешь таких? Вот и я не знаю.

– Зачем же ты тогда мне помог? – уточнил я без единой эмоции.

Перевел взгляд на маму, поражаясь: как ей удалось убедить отца отправиться к Дагунцевым? Тот не успел ответить, в дверь позвонили.

– Потом поговорим, – сказал он.

Мама ополоснула руки, вытерла о полотенце и прошла в прихожую встречать гостью. Не дожидаясь, когда Даша войдёт в кухню, я развернулся и направился к двери, ведущей на задний двор. Меня здесь быть не должно, у меня есть другие дела.

Я знал, что отец уже наведывался в библиотеку, чтобы узнать о сущности жар-птицы. Но, как и мне, вряд ли ему удалось там что-то найти. Поэтому пока я опасался одного: он мог решиться призвать кого-нибудь из богов. Скорее всего, именно это он и сделает в ближайшее время, чтобы Дашу, как обладательницу Высшей сущности, забрали в Верхний мир. Сбагрит, как нечто ненужное, из нашего мира в другой.

Порой отец говорил так убедительно, что я уже начал сомневаться в себе. Это случалось каждый раз, как я видел в своих воспоминаниях Дашу в клетке, попавшую туда по моей вине. Может, он и прав, но вслух я ему об этом никогда не скажу.

Могущественные Сведущие веками входят в Советы. Несколько чистокровных семей, ведущих свой род от первых Советников, из поколения в поколение занимают должности в Советах. Они управляют, устанавливают правила, контролируют. Порой неписаные правила Совета становятся выше закона. И все Сведущие это понимают и не имеют права ослушаться.

Каждый, кто обладает силой, – на учёте.

Многие из высокопоставленных лиц являются членами Советов, ведя двойную жизнь. И порой нечисты на руку, как Дагунцев-старший.

Им подконтрольны все сферы. Это и власть, и рутинное бремя одновременно.

Отец не верил в Хранителей и поэтому не придавал значения старым текстам, где говорилось, что именно они, первые защитники Среднего мира, стали основоположниками – созвали первый Совет. Сведущих было слишком много, чтобы Хранители могли помочь каждому и установить контроль.

Хранители сами способствовали тому, чтобы о них благополучно забыли, перейдя в тень. О них остались лишь легенды и сказания.

Уже несколько лет отец всячески готовил меня, чтобы однажды я занял его место. Право наследования было в приоритете. Кандидатуры детей Советников рассматриваются в первую очередь на вступление в должность.

Стать членом Совета означало признание, прочные связи, взлёт в карьере. Защиту и будущее для потомков. Я не слышал ещё ни об одном случае, чтобы кто-то добровольно отказался от этих благ.

Брак с Викторией был лишь вопросом времени. Мы оба с ней это знали.

Преступление Дагунцева-старшего дало мне возможность доказать отцу, что я могу стать Хранителем. Однако, когда я пытался вывести его на чистую воду, понимал, что сам рою себе яму. Что ж, виновник наказан, яма готова, место Советника освободилось, а Хранителем я так и не стал. Теперь отец не упустит шанса, чтобы сделать меня одним из них. Но до того, как это случится, следующий вопрос, который он поднимет, – это брак с Вики. Потому что она по-прежнему наследница Советника.

Власть должна оставаться в семье.

Ещё несколько недель назад у меня было достаточно времени, а теперь не осталось ничего.

Я остановился и оглянулся: в гостиной большого дома за занавеской двигались два силуэта.

Знала бы Даша, о чём только что говорили в этом доме, – может, и не решилась бы прийти.

Я продолжил путь к себе. Под ботинками скрипел утоптанный в дорожку снег.

Холодный воздух не помогал очистить голову.

Запустил пальцы в волосы, взлохматил их, испортив всегда аккуратную причёску. Поморщился и ударил себя несколько раз ладонью по виску, чтобы избавиться от зовущего многоголосья в голове.

– Оставьте меня в покое… Уходите… – простонал я.

Я слышал все их мысли. Они говорили со мной.

Только Ветер справлялся. Он нёс меня так быстро, что навьи не успевали за ним и у них не получалось проникнуть мне в голову. Меня преследовали не только их голоса, но и тусклые очертания силуэтов. Моему взору будто открывался иной мир, тёмная сторона земного. Впрочем, что-либо разобрать не получалось. Меня отпустили, но я будто застрял на границе между мирами, на тёмной половине, и больше не чувствовал себя полноценным.

Кошмар потустороннего мира не желал отпускать меня. Перед глазами до сих пор всплывали картинки изувеченных за свои грехи душ.

Я надеялся, что не только ночные кошмары, но и видения наяву скоро прекратятся.

Глава 7.1

Даша

Почти совсем стемнело, когда я подошла к дому Артёма. До него не очень удобно добираться своим ходом. Или с пересадкой, или идти пешком, чтобы не ждать второго автобуса.

Приглашение Екатерины пришлось кстати. Вспомнив вопрос, который я хотела с ней обсудить, согласилась. Но кроме того, я шла в надежде увидеть Артёма. И думаю, она тоже это понимала. Я не сомневалась в том, что наша с ним размолвка осталась незамеченной. Не ей уж точно.

Я принарядилась и надела новый кардиган, за что потом мама меня наверняка отчитает. Она нарекла его тонким и летним и повесила в шкаф на вешалку. Но мне хотелось хотя бы капельку не выглядеть заурядной школьницей.

На фоне утончённой Екатерины собственная ущербность ощущалась особенно остро. Но виной тому не её всегда ухоженный аккуратный внешний вид, а, вероятно, сила Сведущей, тёкшая в её крови. Она действовала на меня успокаивающе и расслабляла. Рядом с ней я подпадала под её особое влияние и будто оказывалась дома – так я могла описать свои ощущения. И в то же время я понимала, насколько мы далеки друг от друга и в способностях, и в статусе. Оттого мне было неловко.

Когда я подошла к особняку, сердце забилось сильнее от воспоминаний, которые были связаны с этим местом.

Екатерина открыла дверь и, улыбаясь, пригласила меня войти. За её спиной по коридору раздались тяжёлые шаги, и я разглядела удаляющуюся спину Николая. Удивительно, почему она на него так не влияла? Ведь даже рядом с ней Николай не сдерживался и повышал голос на Артёма.

– Если я не вовремя, могу прийти в другое время, – засомневалась я, не решаясь переступить порог, хотя временем я не ошиблась и пришла в оговорённое.

– Заходи, – Екатерина шире распахнула дверь, пропуская меня. Указала рукой на комнату, пока я снимала пальто: – Присаживайся в гостиной и подожди меня, я заварю нам чай. Ты любишь липовый?

Я пожала плечами. Никогда такой не пила.

– С удовольствием попробую.

Последний раз я была здесь больше месяца назад, когда приходила с Артёмом. За это время почти ничего не изменилось. Хотя… кажется, узелков на плетёной занавеске прибавилось.

Я подошла к окну и прикоснулась к тонким шёлковым нитям, связанным в изящный узор. В тот раз он был закончен лишь наполовину, теперь же оставалась всего треть. Внизу у окна стояли несколько больших бобин, от которых тянулись нити к незавершённой работе.

Я аккуратно прихватила пальцами ткань и невольно заглянула за занавеску.

В домике Артёма горел свет. Наверное, он там. Несколько секунд я смотрела, медленно приходя к отчётливой мысли, что не воспользуюсь возможностью и не побегу к нему. Однако его присутствие поблизости приносило умиротворение. Просто знать, что он рядом и с ним всё в порядке, оказалось достаточно.

Артём не смог сохранить моё сердце в целости, но я всё равно переживала за него.

Судорожно вздохнув, я отступила. Села на диван и уставилась на огромный книжный шкаф у противоположной стены. Большие и маленькие, в ярких обложках и просто тёмные, уже потёртые, но с сохранившимся золотым тиснением. Книг было так много, что глаза разбегались, – огромная домашняя библиотека.

Екатерина вернулась спустя несколько минут, неся в руках поднос с чашками и стеклянным чайником. Внутри плавали засушенные соцветия, раскрываясь и расправляя лепестки, а вода окрашивалась в бледно-жёлтый цвет.

– Это малая часть коллекции. В кабинете собрано ещё больше книг. Должность Советника обязывает, – пояснила Екатерина, заметив мой любопытный взгляд.

Там мне бывать не приходилось, и вряд ли это когда-либо случится.

– А это защитный оберег дома, – кивнула она на занавеску.

– Да, Артём говорил, что это не просто увлечение.

– Ещё с древних времён наши предки плели на́узы для защиты от недугов и сглазов. Завязывая узел, привлекали любовь, достаток в дом. Избавлялись от болезней и путали врагов. Можно и стихию так сделать помощником. И проклятие завязать, и разум заморочить.

– Как вы этому научились?

Я взяла со столика чашку и обхватила её, согревая руки. Обратила внимание, что манжеты, ворот и подол платья Екатерины украшала тонкая изящная вышивка, сделанная едва заметной чёрной нитью в тон платья.

– Матери передают своим дочерям и невесткам знание, как правильно завязывать узелки, какие нити выбирать, в какую фазу Луны вязать.

Екатерина задумалась, похоже, вспоминая своё детство и обучение. И на её лице отразилась тёплая улыбка.

– Когда вяжешь узлы, важно делать это в подходящем настроении и думать о том, для чего завязывается каждый узел, потому что наши мысли материализуются. Изделие и есть воплощение наших мыслей, вложенных в него при его создании. С помощью узелков можно сотворить сильное колдовство. Мы вплетаем вместе с нитью свою магию.

Слова Екатерины обескуражили меня.

– Но вы говорили, что для этого сила не нужна?

– Верно. У меня есть сила – я вплетаю свою магию. Если её нет – можно это делать просто с душой. Магия не только в крови, но и в душе. И не важно, человек ты или Сведущий, – улыбнулась Екатерина, слегка подавшись вперёд.

– А это что будет? – спросила я, разглядывая узор большой птицы из шёлковых нитей на незаконченной работе.

– Порой даже от обычных людей приходится защищаться. – Выражение лица Екатерины стало серьёзным. – К сожалению, воры ещё не перевелись. Да и любой нехороший взгляд способен испортить день, а то и всю судьбу. Берегини заботятся и оберегают, знахари лечат – у каждого своя функция.

Теперь занавеска на окне мне казалась подобной защитной решётке. Да и каждая верёвочка в этом доме вдруг стала значимой, исполняющей определенную задачу.

Екатерина так меня увлекла рассказом, что я даже забыла обо всём вокруг. Вспомнила об Артёме, только когда на улице хлопнула дверь его дома и за окном раздались быстрые шаги, которые я узнала бы из тысячи. Даже в наполненном учениками коридоре гимназии я их слышала и могла по ним определить присутствие Артёма.

– Мне вы тоже вязали, помните?

В тот раз Артём сказал, что это оберег. Но после слов Екатерины мне подумалось, что та фенечка была не простой.

– Я помню каждый оберег. Почти, – засмеялась женщина и слегка откинулась на спинку, поправляя волосы. – Твой был от сомнений, – опережая мой вопрос, ответила Екатерина.

Мои щёки наверняка порозовели, но мама Артёма не подала вида.

– Ведь они были?

– Возможно, – уклончиво ответила я и всё равно машинально кивнула при этом, выдавая себя с головой. – Ту фенечку я потеряла, – призналась я, прячась за чашкой липового чая.

Тогда я действительно сомневалась, кому доверять и от кого смогу получить ответы. И сделала выбор в пользу Артёма. Мне очень хотелось спросить у Екатерины про него, какая у нас с ним связь.

Но он вовремя напомнил о себе и том, какой выбор сделал он.

За окном взревел мотор и громыхнули басы музыки. Не замечала за ним раньше, чтобы он любил громкую музыку. Теперь же по звукам можно было не только заметить, как Артём уезжает, но и услышать издалека его приближение.

Но вопрос быстро потерял свою значимость. Какой в этом толк, если парень не желает быть со мной и пустился во все тяжкие с другой?

– Я знаю. Когда сложный этап пройден, действие амулета заканчивается и за ненадобностью он сам спадает. Ты ведь даже не заметила ничего?

– Нет.

– Я вижу нити силы, исходящие от человека, – вдруг сказала Екатерина.

Возможно, она не хотела полностью посвящать меня в особенности своих способностей. Но когда я свела брови, она пояснила:

– Это что-то вроде энергии. Я могу понять, какие у человека проблемы. По сплетению разных нитей, исходящих от него, чувствую, в чём он запутался. Вижу уходящие к другим людям потоки. Энергетика есть у любого человека, будь то Сведущий или нет. Твоя энергетика опутывает тебя и близких тебе людей. В некоторых местах непрочные связи, но есть уже и те, которые не разорвать. Сведущие тянутся к тебе, чувствуя твой потенциал. Даже Сумрак. Но кроме того Сведущих питают источники, – последнюю фразу она выделила. – И я вижу их силу.

Склонив голову набок, женщина осматривала пространство вокруг меня и по сторонам – судя по её словам, перед её взором вились невидимые для остальных нити энергии и силы.

– Значит, мои нити силы вы тоже видите? – неуверенно спросила я, отставляя чашку. – Вы с самого начала знали, кто я? – затаила дыхание.

– Нет. В твоём случае я вижу только мощную энергетику, откуда она приходит и куда ведёт. Она может иметь сотни причин и совсем не быть связанной с силой.

– А как же другие? – забеспокоилась я. – Выходит, кто-то всё-таки может увидеть и понять, кто я?

Екатерина помолчала.

– Многие чувствуют твою силу и происхождение подсознательно, тянутся к тебе, но не видят того, что вижу я. Даже для Николая ты выглядишь обычным человеком, потому что твой канал закрыт для его взора и остальных.

Волоски на затылке встали дыбом. Рука сама потянулась и накрыла то место на шее. То, где Сумрак оставил метку у Дагунцева-старшего.

– Ты окутана тайной. Твоё нахождение в Среднем мире – загадка. Но, Даша, не думай, что нас таких много. Даже если кто-нибудь из Верхнего мира тебя увидит, он не догадается, что это ты, не увидит всех этих нитей энергии и силы. Это только моя способность. Ты вызвала искренний интерес. Не скрою, прежде я не встречала подобного. И пока Артём не сказал мне о твоей сущности, я и подумать не могла, кто ты в действительности. Я тебе больше скажу: раз ты до сих пор здесь, в этом мире, то для Высших ты остаёшься в слепой зоне.