Красная Смерть

У Лизы мурашки побежали по спине, а Наташа сказала тихо:

– Вы оба меня пугаете.

Михаил с лёгкой улыбкой посмотрел на жену:

– Ничего не бойся, дорогая.

– Эти стихи..,– Наталья неопределённо махнула рукой, – Они слишком грозные.

– Да и мне гораздо ближе Пушкин, – сказала Лиза.

– Ну что ж,– снова улыбнулся Михаил, – Можно и Пушкина. Давай ты, Саша!

– "Пустое "вы" сердечным "ты"

Она, обмолвясь, заменила.

И все счастливые мечты

В душе влюблённой возбудила.

Пред ней задумчиво стою

Свести очей с неё нет силы

И говорю ей: "Как вы милы"

И мыслю: "Как тебя люблю ",– с выражением прочитал Александр, глядя на Лизу. Та сидела, устремив взгляд на синюю гладь реки и в её светло- серых

глазах отражалось небо.

– Странно все это,– сказал Михаил после короткой паузы,– Такой покой вокруг, такая красота, а я вижу бурю.

Слова Михаила оказались пророческими. Через три года Петербург утонет в неистовстве кровавой бури революции.

"И над всем воццарилась Красная Смерть ",– подумал Александр и сердито глянул на Михаила. В такой прекрасный день он призвал своими словами красного призрака.

– Может, на лодке покатаемся?– весело спросила Наталья, – Девицы Салтыковы уже уплыли со своими кавалерами. Все посмотрели на пристань. На причале стоял Пётр, отвязывая следующую лодку, в которой уже удобно устроилась графиня Уварова.

– Вот негодяй, – сказал Михаил.

Лиза рассмеялась. Похоже, что здесь её одну не задело поведение Петра. Ей

просто было всё равно, ведь в своих мыслях она так и не стала его невестой.

– Ну на лодке, так на лодке, – заключил Михаил, поднимаясь и подавая руку Наталье.

Домой вернулись довольно поздно. Лиза и Наталья, попрощавшись с Александром, побежали в дом, а молодые люди ещё с полчаса сидели на скамейке, беседуя. Они говорили о возможной войне, о политической ситуации в стране, о чём угодно, только не о том, что в действительности волновало их обоих- о Елизавете и Петре. Наконец, Михаил выкинул окурок в траву и проговорил, по- обыкновению, глядя вдаль:

– Мне никогда не нравился Пётр и их предстоящий брак с Лизой считаю большой ошибкой. Родители поторопились.

– Петя совсем не против этого брака,-

проговорил Александр.

– Конечно, не против,– усмехнулся Михаил, – Лизонька сокровище. Она никогда ни в чём не упрекнёт его, будет молчать и прикрывать его грехи. И она никогда не будет счастлива.

– Она никогда не будет счастлива, – с болью в голосе повторил Александр, – Но я ничего не могу с этим сделать.

– Но ты же любишь её!– с горячностью воскликнул Михаил.

– Я люблю её.

Александр больше ничего не смог сказать, глубокое волнение перехватило его горло. Михаил с сожалением посмотрел на друга и положил руку на его плечо.

– Всё будет так, как суждено Господом Богом. А нам остаётся только смириться с его волей.

Смириться с его волей! Так же думал и

Николай Второй, сидя за письменным столом в своём кабинете. Он машинально перебирал бумаги, что лежали перед ним неровной стопкой. Почему- то ему сегодня вспомнился один разговор со Столыпиным. Тогда он сказал Петру Аркадьевичу:

– Что бы я не предпринял, у меня ничего не удаётся. Знаете, в день какого святого я родился?

– Государь, простите, я не помню,– ответил премьер- министр.

– Иова Многострадального.

– Я верю, Ваше Величество, что Ваше царствование завершится славой, как и Иова, который через многое прошёл и был вознаграждён благословением Божьим.

– Нет, Пётр Аркадьевич, я обречён на страшные испытания, я знаю это. "Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня."

И это предчувствие крепло с каждым годом. Это чувствовала и Аликс, которая всё чаще называла его "мой многострадальный Иов".

Предстоящая война вселяла в Николая Второго уверенность, которую всячески подогревал Великий князь Николай Николаевич. И настроение общества соответствовало его настроению. Никаких революционеров, никакой оппозиции. Казалось, вся страна встала плечом к плечу перед лицом надвигающейся войны.

Да вот только он остался один. Большая романовская семья держалась подальше от него и Аликс. Дмитрия Павловича, которого он так любил, не принимали во дворце; сестра Аликс, Эльза, не бывает у них; за границу уехал Михаил Александрович; Марию Фёдоровну, мать, они теперь сами избегают. И всё из-за него, мужика.

Николай Александрович был готов

терпеть Распутина только ради Аликс, на которую он действовал крайне благотворно, как и на Алёшеньку, их маленького солнышка, которого обожала вся семья.

Какое наследство он оставит Алексею? Николай Александрович вздохнул, поднялся из-за стола, оставив лежать так и не просмотренную кипу бумаг и вышел из кабинета. Нужно было ещё решить что-то по поводу Государственной думы, но Николай Александрович сейчас ничего не хотел решать. Он просто хотел быть с семьёй.

В просторной гостиной Павловой на этот раз собралось очень много гостей. Хозяйка торжествовала. Ей, наконец, удалось убедить Марию Головину, чтобы она привела Распутина. Этот мужик волновал практически всех в Петербурге. Его любили или

ненавидели, но равнодушных практически не было. Распутин должен был на днях уезжать в Покровское и был не в настроении, считая, что его изгнали из Царского Села. Его обступили со всех сторон, жадно ловили сердитый взгляд маслянистых глаз.

Александр и Михаил стояли в сторонке, у дверей, что вели в музыкальную комнату, где Лиза, Наталья, Ирина и Анастасия Салтыковы вели какую-то крайне занимательную беседу, сидя рядом на диване, обитом серым атласом, и посмеивались, изредка бросая взгляды на молодых людей.

Постепенно кружок, обступивший Распутина, рассеялся. Стало скучно слушать его монотонный голос, бубнивший духовные банальности. Рядом с ним осталась только верная Головина. Григорий Ефимыч пил вино и рассматривал гостей. Особенно его

интересовали девушки. Он поймал за руку Петра, который проходил мимо.

– Петя,– сказал Распутин, даже не стараясь понизить голос, – Приведи- ка ко мне Лизу сразу, как я вернусь из Покровского.

Не успел он закончить фразу, как Александр быстрее молнии подскочил к нему и сильным ударом в челюсть сбил с ног. Все ахнули и замерли на месте. Михаил встал рядом с Александром, всем своим видом поддерживая его. Распутин лежал на паркете, ошеломлённо потирая челюсть.

– Ну и тяжёлая у тебя рука, князь, – проговорил он, с уважением глядя на Разумовского. Александр резко отвернулся и сказал Михаилу:

– Забери Лизу и Наталью и выходите. Я скоро. Мне нужно поговорить со своим другом Петей.

Его глаза горели яростью. Он подхватил

под руку Петра, застывшего неподалёку и вывел в пустынную переднюю, там схватил за грудки и прижал к стене.

– Почему ты позволяешь грязному мужику произносить имя твоей невесты? Это ты должен был ударить Распутина, а не я. Твоя забота оберегать Лизу. Увози её из России, иначе это сделаю я и плевать мне на суд людской и суд Божий.

Он отпустил Петра, вытер руку с несвойственным ему презрением и сбежал вниз по лестнице. Через минуту спустились Михаил, Лиза и Наталья. Фёдор, шофёр Державиных, уже подогнал автомобиль к парадному входу. Александр с нежностью посмотрел на Лизу и та ответила ему таким же взглядом. Михаил едва не застонал.

И когда они с Натальей остались наедине в своей комнате, сказал ей:

– Александр любит Лизу. И был бы для неё гораздо лучшим мужем, чем Пётр.

– Ты же знаешь, что уже слишком поздно. Ни Лиза, ни Пётр не могут вернуть слово. До венчания осталось совсем мало времени. Ах, если бы они встретились немного раньше!

Михаил, широко расставив ноги, стоял перед женой, которая с сожалением смотрела на него снизу вверх.

– Я должен поговорить с родителями, – наконец, сказал он.

Наталья вздохнула:

– Ты не должен питать ложных надежд, дорогой.

– Но я должен хотя бы попытаться.

Он наклонился, поцеловал жену и вышел из комнаты. Прошёл по длинному коридору, спустился по широким ступеням и вышел в крыло, где жили родители. Из дверей комнаты вышла Вера, камеристка Дарьи Ильиничны.

– Княгиня уже легла?– спросил Михаил.

– Нет, Ваше Сиятельство, она велела

принести ей чай. А ваш батюшка в рабочем кабинете с Тимофеем Павловичем.

Когда Михаил зашёл в гостиную матери, та с мадам де Рамбле рассматривала большую энциклопедию по изобразительному искусству Италии XVII- XIX века.

– О, Мишенька, – сказала княгиня, – Присаживайся. Посмотри, какие шикарные иллюстрации.

– Обязательно, посмотрю, мама, но чуть позже. Я хотел поговорить с вами, только, если возможно, наедине.

– Ну, конечно, дорогой. Шарлотта, идите отдыхать.

Мадам де Рамбле наклонила голову, тяжело поднялась, и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Не успел Михаил открыть рот, как зашла Вера, держа в руках серебрянный поднос с двумя дымящимися кружками.

– Благодарю, Вера, отнеси чай мадам же

Рамбле в её комнату. А после можешь быть свободна.

– Слушаюсь, Ваше Сиятельство.

Вера вышла и Михаил, наконец, остался один на один с матерью.

– О чём ты хотел поговорить со мной, дорогой?

– О Лизавете.

– А что такое с Лизаветой?

– Да, ничего, матушка, не считая того, что ей предстоит стать женой человека, которого не любит и который не любит её,– со страстью в голосе выпалил Михаил.

Княгиня Державина слегка поморщилась:

– Они с Петей давно знакомы и любовь со временем обязательно придёт.

– Пётр на любых вечерах таскается за графиней Уваровой и совершенно пренебрегает обществом Лизы.

– Ох, милый, – вздохнула княгиня, – Все мы в юности позволяем себе увлекаться.

Лучше пусть сейчас, чем после свадьбы.

– Он уже помолвлен, матушка, и надо бы вести себя более осмотрительно.

– Мишенька, юность крайне редко бывает осмотрительна. И, насколько я осведомлена, у Лизы тоже есть поклонник. Разве князь Разумовский не ухаживает за ней?

– Князь Разумовский делает то, что должен делать Пётр. Этот проходимец Распутин позволил себе грязные намёки в отношении Лизы. И пока Пётр стоял, раскрыв рот, Саша проучил мужика.

– Что произошло?– почти испуганно спросила Дарья Ильинична.

– Он ударил Распутина.

– Как ударил?– княгиня в ужасе прикрыла рот рукой, – Ударил Распутина?

– Я и сам бы его ударил, но Саша был первым.

– Лучше не связываться с Распутиным. Он пророк и царский любимец.

– Он царский проходимец,– устало произнёс Михаил, – Просто зарвавшийся мужик. Давно пора поставить его на место.

В это время вошёл Алексей Петрович и Михаил пошёл к себе, понимая, что ничего не добьётся.

Фёдор довёз Александра до дома. Тот вышел, протянул шофёру золотой.

– Благодарствую, Ваше Сиятельство, – ответил тот радостно, но не теряя достоинства.

К крайнему удивлению Александра, у дверей его поджидал Пётр. Он курил, облокотившись на перила. Увидев Александра, выбросил сигарету и выпрямился.

– Отчего не заходишь в дом?– спросил Александр устало.

– Я не знал, захочешь ты меня видеть или нет.

– Пойдём,– Александр пожал плечами.

– Я ненадолго, – сказал Пётр, – Поговорим и я сразу уйду. Знаешь, ты абсолютно прав. Я неправильно вёл себя по отношению к Лизе и признаю это. Но обещаю тебе, что сразу после венчания мы уедем из России. У меня нет намерения делать Лизу несчастной.

– Михаил как- то говорил, что произойдёт нечто страшное, неотвратимое, – сказал Александр, глядя на цветущие во дворе яблони. И снова в его голове прозвучало- "и над всем воццарилась Красная Смерть ",– И я понимаю, более того, я практически чувствую то же, что и он. Распутин это не просто грязный развратный мужик, это своего рода примета современной России. От Витте и Столыпина скатиться до Распутина, как такое могло с нами произойти?

– Думаешь, будет война?

– Война, несомненно, будет. Думаю, будет революция. И она будет похлеще французской, ибо мы, русские, всегда идём до конца.

Пётр со страхом посмотрел на Александра, потом молча закурил, задумчиво глядя в небо.

В Царском Селе Александра Фёдоровна без стука зашла в кабинет мужа. Только ей было позволено заходить сюда без предупреждения.

– Ники,– сказала она. Николай поднял глаза, устало поднялся из-за стола,– Ты должен наказать Разумовского.

– А в чём дело?– спросил Николай Александрович без всякого интереса. К нему приходило немало просьб наказать того или другого: "Ники, накажи…", "Николай, вам следует наказать…" ,"Государь, прошу вас удовлетворить мою просьбу и наказать…".

– Он на приёме у Павловой ударил нашего друга.

– Князь ударил мужика. Делов – то,– вздохнул Император.

– Ты не будешь ничего делать, я правильно поняла?– спросила Александра Фёдоровна, нервно сжимая руки.

– Аликс, – Николай подошёл к жене и сжал её плечи, – Иди отдыхать, ты устала. А мне ещё поработать надо.

Недовольная Александра Фёдоровна вышла, оставив мужа одного.

"Лучше десять Распутиных, чем одна истерика Императрицы ",– сказал он как- то Столыпину, если ему не изменяет память. Но истерик становится всё больше и больше. Нервное возбуждение Аликс особенно усилилось в связи с предстоящей войной.

В доме Державиных с самого утра началось приготовление к приёму гостей.

Лиза чувствовала, что на вечере у Павловой Александр сделал для неё что-то такое, что никогда не сделал бы Пётр. Тогда она не поняла, что именно там произошло. Только после ей сказали, что Саша ударил Распутина. За прошедшую неделю их дом стал крайне популярен. Приезжали гости поздравить Державиных с предстоящим бракосочетанием их дочери и каждому не терпелось узнать подробности произошедшего. Лиза не выходила к гостям. Ей вдруг они все стали неинтересны. Александр- вот кто занимал все её мысли. А окружающих волновали только две новости- драка у Павловой и убийство наследника австро- венгерского престола Франца Фердинанда. Война была неизбежна. Бесконечные разговоры велись в кабинете Алексея Петровича, который даже помолодел лет на десять. И до

самой ночи слышались громкие голоса из гостиной: война, Распутин, война…

А на фоне всего этого шились платья для Лизы. Даже приезд Елены и Марка прошёл практически незаметно. Стало только ещё больше разговоров. Марк клеймил Германию, в которой жил, и жил довольно зажиточно. На этой волне они с Алексеем Петровичем быстро нашли общий язык, что им никак не удавалось раньше. По совету Марка князь Державин приобрёл особняк в Лондоне. Как оказалось после, этот особняк принадлежал Марку, который при случае выгодно сбыл его с рук.

– Ну, мошенник,– после приговаривал Алексей Петрович, узнав о сделке, проведённой зятем, и смеялся над своей наивностью. Елена только улыбалась своей холодной улыбкой и вела себя, словно королева, почтившая подданных своим визитом. И если бы не дурное

настроение Лизы и Михаила, они бы придумали для неё немало пакостей, как это делали в детстве.

Военная мобилизация пока не была объявлена, но многие мужчины из числа благородных семей Петербурга стремились надеть военную форму, всеми правдами и неправдами получая должности в армии. Великий князь Николай Николаевич стал популярен, как никогда.

Алексей Петрович и Михаил не спешили вступить в армию.

– У меня работают несколько заводов в России, – важно говорил князь, – И я должен лично руководить, чтобы они повышали производство на благо России и нашей победы.

Заводы, про которые говорил Алексей Петрович, действительно наращивали своё производство, увеличивая и благосостояние Державиных. Опять

таки, по совету Марка, князь вкладывал деньги в золото, опасаясь обесценивание рубля. Впоследствии это очень помогло ему, когда в спешке пришлось из России, оставив свои вещи. И "мошенник" Марк стал казаться дальновидным и крайне разумным.

С самого утра к Алексею Петровичу начали приезжать гости и он любезно принимал всех в своём кабинете.

Дарья Ильинична отправила Михаила, Лизу и Наталью во внутренних павильон, словно нашкодивших детей, чтобы те не крутились под ногами.

– Ничего не меняется, – сказал Михаил, раскачивая качели, на которых сидели сестра и жена,– Как и прежде, нас отправляют погулять, как будто мы ещё не выросли из детских штанишек.

– Мне здесь гораздо больше нравится, чем в доме, особенно сегодня. Такое чувство, что у нас с утра успел побывать

весь Петербург,– ответила Лиза весело, хотя настроение у неё было совсем не радужное. Медленно, но неотвратимо приближался день её замужества и остановить это она не могла. То, что начиналось практически как игра, заканчивалось катастрофой.

– Не весь Петербург, – задумчиво сказал Михаил, – Николай Александрович пока не был.

После обеда поток гостей увеличился. Некоторые за сегодняшний день приезжали третий или четвёртый раз. Александр прибыл одним из первых, сразу после Курбатовых. Глядя на сестру, Михаилу хотелось плакать или кричать во весь голос, сделать хоть что- нибудь, чтобы прекратить этот цирк. Он взял Александра под руку и отвёл в сторону. Александр прекрасно понимал настроение Михаила, потому как испытывал тоже самое. Только Михаил не терял сестру, а Александр терял

любимую. Он увидел, что Лиза сегодня выглядит довольно грустной. Невольно ему вспомнился их первый разговор, когда Лиза весело спрашивала у него, что такое любовь. Он уже не помнил, что ответил ей тогда, но помнил её лицо и чудесные сияющие глаза. Сейчас эти глаза были грустны и задумчивы и Александру было больно от мысли, что ему сегодня придётся сказать ей о своём отъезде. Он больше не мог оставаться в Петербурге, не мог видеть Петра, не мог слышать о венчании. Он не мог ничего сделать для Лизы, он не имел на это право.

– Нам нужно поговорить, Лиза,– шепнул Александр, улучив минутку, когда они остались наедине.

Она пристально посмотрела на него и в глубине её серых глаз увидел тёмную бездну разлуки.

"Прости меня, любовь моя ".

Она неуверенно кивнула:

– Когда начнутся танцы, приходите во внутренний павильон. Через галерею до самого конца и налево.

В этот момент Лизу позвали и она скрылась среди гостей. Александра тут же затянули в кружок, где обсуждали предстоящие военные действия. Когда музыканты начали играть, Пётр подошёл к Лизе, чтобы пригласить её, но та сослалась на головную боль.

– Я выйду в сад, Петя,– сказала она,– Пригласите лучше Екатерину. Видите, что она скучает.

Пётр благодарно поклонился и ушёл.

"Как он рад, что ему не приходится танцевать со мной. Как я рада, что мне не приходится танцевать с ним. Мы оба лжецы ",– не без горечи подумала Лиза, проходя через галерею. В галерее никого не было. Дверь в диванную была приоткрыта и Лиза тихонько

прошмыгнула мимо. Её шаги были легки и практически бесшумны. Она повернула налево и вышла в павильон. Александр уже ждал её, рассматривая кусты роз и рододендронов. Увидел Лизу, сказал ей:

– Моя матушка обожает цветы. Практически всё время проводит в оранжерее, даже садовникам не доверяет. Говорит, что цветы любят одни руки.

Лиза кончиками пальцев потрогала бархатные лепестки розы:

– Думаю, она необыкновенная женщина.

– Да, необыкновенная, как и ты, Лиза.

Лиза подняла на Александра большие печальные глаза:

– Ты уезжаешь?

– Да, Лизонька, – Александр подошёл к ней, взял её руки в свои,– Я люблю тебя.

В её глазах заблестели слёзы.

– О, пожалуйста, только не плачь. Я не вынесу твоих слёз, – он обнял её,

почувствовал, как она дрожит.

– Не уезжай, – прошептала Лиза, ощущая тепло его тела, его запах, самый родной на свете. Как так могло получиться, что он так сильно стал нужен ей?

– Я сделаю для тебя всё, что хочешь, любовь моя, но не заставляй меня смотреть, как ты выходишь замуж за другого, – с болью в голосе произнёс Александр.

– Не уезжай,– повторила Лиза, поднимая глаза.

Александр замер, заворожённый её взглядом, потом наклонился и поцеловал её.

– Я останусь, – прошептал он,– Останусь и пройду с тобой этот путь до конца.

Последняя неделя до венчания стала самой тяжёлой для Лизы. Она не видела Александра, но думала о нём непрестанно. У них дома постоянно были

какие-то гости, все поздравляли Лизу и это начало крайне раздражать её. Когда приехали Курбатовы, она сказалась больной и не вышла из комнаты. Обеспокоенная Дарья Ильинична тут же прибежала к дочери.

– Лизонька, дитя моё, что с тобой?

Она ощупала дочери голову, потрогала лоб. От её заботы Лиза вдруг заплакала. Княгиня не на шутку перепугалась:

– Скажи мне, что у тебя болит?

– Душа,– всхлипнула Лиза.

– Значит, Миша был прав, ты несчастна, – вздохнула княгиня, – Почему же ты мне раньше ничего не сказала, ещё до оглашения помолвки?

– Тогда я не понимала.

– Тогда ты не познакомилась с князем Разумовским, – грустно кивнула Дарья Ильинична, – Я понимаю. Моё сердце болит так же, как твоё. Но сделать уже ничего не могу, слишком поздно.

Венчание через несколько дней. Крепись, моя девочка, Бог поможет тебе, поможет всем нам и, может, придёт тот день, когда вы с Петром обретёте если не любовь, то понимание и уважение. Поговори с Петром, доченька.

– Хорошо, матушка, – ответила Лиза, не желая ещё больше расстраивать княгиню, и без того достаточно печальную и встревоженную,– Пусть он придёт в библиотеку.

Когда княгиня, расцеловав дочь, вышла, Лиза спустилась в библиотеку. Тут же повернулась ручка двери и несмело заглянул Пётр.

– Заходите, – пригласила Лиза.

– Добрый вечер, Лиза,– произнёс Пётр, чувствуя себя крайне неловко. Лиза не подала ему руки и он не знал, что ему делать и что сказать этой ставшей вдруг чужой для него девушке.

Наконец, он решился:

– Лиза, я хочу вам сказать, что я вёл себя

неправильно по отношению к вам.

– Перестаньте, – поморщилась Лиза, – Вы вели себя так, как считали нужным. Всё достаточно ясно- вы не любите меня, я не люблю вас. Более того- вы любите другую, а я люблю другого.

– Этот другой…,– начал было Пётр, но Лиза перебила его:

– Не будем сейчас говорить об этом. Мы вообще не будем говорить об этом.

– Хорошо, – Пётр склонил голову, – Похоже, мы оба совершили ошибку, согласившись на этот брак, но ничего нельзя изменить, поэтому предлагаю вам заключить мирный договор.

– Говорите,– кивнула Лиза.

– После венчания мы уедем в Ниццу в дом, что купили наши родители и живём, как обычная семья…

– Помилуйте, – воскликнула Лиза.

– Знаю, что семьи у нас не получится, но мы можем стать друзьями, Лиза. Я

обещал Саше,– Лиза вздрогнула, – Обещал, что увезу вас отсюда и сделаю всё, чтобы вы были счастливы. Вряд ли у меня получится это, но, по крайней мере, могу обещать вам спокойную и мирную жизнь. Всё, что я могу,– он протянул руку и Лиза пожала её.

– Я никогда ничего не потребую у вас и никогда ни в чём не упрекну вас, – сказал Пётр напоследок.

– Взаимно, – ответила Лиза.

Накануне дня венчания был бал у графа Трегубова в честь дня рождения его дочери Ирины. Лиза, вновь сославшись на недомогание, отказалась ехать. Елена хотела было возмутиться, но княгиня резко осадила её:

– Оставь её, Лена.

Лиза, сделав больной и несчастный вид, ушла к себе и встала за занавески, дожидаясь, когда все, включая Михаила

и Наталью, уедут. Её сердце отчаянно колотилось. Когда дом опустел Лиза позвала Дашу:

– Слушай меня внимательно. Я уезжаю и не знаю, когда вернусь. Может, утром.

Даша ахнула и зажала рот рукой.

– Тихо! Послезавтра мы покинем Петербург и уедем в чужую страну. Я хочу провести свой последний день в Петербурге так, как хочу. И если вечером кто-то из домашних спросит про меня, скажешь, что я сплю.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.