Пробуждение

Роман Егоров

Пробуждение

Часть 1. Сон под видом пробуждения

Глава 0. Когда просыпается Тот, кто никогда не засыпал

«Ты не спал. Ты – сновидение, увидевшее, что сновидит себя.»

Однажды ты просыпаешься. Не так, как каждое утро – вылезая из-под одеяла, потирая глаза и подозревая будильник в заговоре против человечества. А по-настоящему. Так, что даже самые ярые буддисты начинают нервно дёргать четки, а реалисты тихо подумывают о шаманах. Это пробуждение не связано с кофе, но после него действительно начинается жизнь. Правда, не твоя.

Потому что ты – не тот, кем себя считал. Ты – не личность, не паспорт, не гражданин страны абсурдии. Ты – вон то, что смотрит через всё это и говорит: «Да ну, не может быть!» Может. И уже есть.

Сначала ты чувствуешь себя идиотом. Это неизбежно. Как только рушится привычная конструкция «я – человек, живущий жизнью человека среди других людей, страдающего и жрущего гречку», внезапно возникает ощущение, что ты всё это время сидел в картонной коробке и играл в космос. А за пределами коробки всё по-настоящему. Там, например, нет времени. А ты всё ещё смотришь на часы.

Затем приходит стадия отчаянного сомнения. Ты начинаешь перебирать все версии: «Может, я сошёл с ума? Может, это галлюцинация? Или я просто начитался слишком много эзотерики? Или… подсыпали что-то в утреннюю манную кашу?» Но нет. Ты просто начал видеть. Видеть не глазами, не умом – а тем, что и так смотрело, пока ты глазел в другую сторону.

А потом – веселье. Потому что выясняется, что всё, что ты знал о мире, – фейк. Не просто фейк, а анекдот. Причём не очень смешной. Люди бегают, страдают, любят, воюют, строят корпорации, медитируют, покупают йогурты с надписью «пробиотики» – и всё это во сне. И не просто во сне – а в таком сновидении, где каждый уверен, что бодрствует. Великий Сон Абсолюта с названием «Жизнь» и подзаголовком «Смейся, пока не поздно».

Пробуждение не обещает комфорта. Оно, вообще-то, разрушает. Сначала – уютные представления о себе. Затем – об окружающих. Потом – о жизни. А потом – всё. Остаётся пустота. Прекрасная, звенящая, недосягаемая пустота, из которой выходит каждый момент, словно комик на сцену, чтобы снова и снова срывать аплодисменты у самого себя.

Ты замечаешь, что все твои мысли – не твои. Эмоции – тоже не твои. Они просто возникают, как дым без костра. Даже тело – не твоё, а арендуемое биологическое устройство, которое ты обслуживаешь, словно странный домовёнок с дипломом врача. А кто ты тогда? Вот вопрос, от которого у эго начинается острая чесотка, а у души – экстаз. Ты – тот, кто наблюдает. Даже не наблюдатель – а сама способность к осознаванию. Абсурд? Добро пожаловать в клуб.

Но вот что интересно: проснувшись, ты не становишься суперменом. Ты не начинаешь левитировать, не читаешь мысли (а жаль), не превращаешь воду в вино (а было бы кстати). Ты просто смотришь и… смеёшься. Потому что понимаешь: ты играл в игру, в которой забыл, что это игра. Забыл добровольно. С энтузиазмом. Чтобы испытать вкус драм, соль потерь, сладость побед и, главное, – щекочущее ощущение реальности, которой не существует.

Ты не проснулся вдруг. Ты просыпался всегда. С каждым моментом. Просто раньше делал вид, что ничего не происходит. И знаешь, ты был великолепен в этом. Аплодирую. Играть в ограниченность, будучи безграничным – это искусство. Быть смертным, зная, что ты вечен – это талант. Переживать боль, зная, что ты не тело – это божественное лицедейство. Театр Абсолюта аплодирует стоя. Завеса поднимается. Акт первый окончен. Зрители выходят на сцену. А сцена… растворяется в свете.

Ты не становишься другим. Ты перестаёшь быть тем, кем никогда не был. Сбрасываешь маску за маской. И вот, наконец, остаётся Лицо. Настоящее. Без черт, без возраста, без имени. Просто – Осознание. Парадоксальное, бесконечное, безумно весёлое Осознание, которое может одновременно плакать, смеяться, медитировать и чесать затылок в недоумении.

И да, вначале ты захочешь всех разбудить. Всем рассказать, открыть глаза, посветить фонариком в мозг. Не делай этого. Сначала просто – дыши. Проживи. Протанцуй. Иначе начнёшь бегать с флагом Просветления и стучать им по головам: «Ты не ты! Ты – Я! Проснись, паразит!» – а это плохо сочетается с осознанностью. Не все готовы. Да и ты сам – не всегда.

Пробуждение – это не цель. Это возвращение. Возвращение не туда, где ты был, а туда, кем ты был до того, как стал кем-то. Это не «вперёд». Это «внутрь». И не в глубины психики, не в архетипы, не в трансцендентные вибрации левого уха. А в Присутствие. В Абсурдную Ясность. В Простоту, от которой мозг сбоит. Потому что ум любит сложности, а Осознание – тишину.

Ты здесь. Ты не можешь быть не здесь. Даже если убежишь на край Вселенной, ты всё равно будешь – здесь. Потому что "здесь" – это не место. Это ты.

И вот ты читаешь эти строки. Смеёшься. Или плачешь. Или злишься. Или моргаешь от перегрузки смыслами. Всё это – прекрасно. Всё это – путь. Но за пределами пути – ты. Тот, кто никогда не начинал. Никогда не засыпал. И вдруг… проснулся.

Софийское наставление:

Сними свою. Улыбнись. И вперёд – в следующую иллюзию.Не спеши бежать к Свету – ты им дышишь. Не пытайся проснуться – ты уже не спишь. Вместо этого – живи, как если бы жизнь была танцем между снами. И знай: каждый, кто встретится тебе, – ты сам, в другой маске.

Глава 1. Уважаемый сон, ты уволен

«Ты не просыпаешься, ты отменяешь саму необходимость спать.»

С самого начала, которое, как выясняется, никогда не было началом, ты живёшь с абсолютной уверенностью, что всё это – серьёзно, стабильно, логично и даже обусловлено причинно-следственной связью, а ты – это отдельно существующий субъект, некий контракт между телом, фамилией и паролем от почты, который нужно хранить в секрете, потому что если вдруг кто-то узнает, кто ты на самом деле, – уволят, лишат, выведут на чистую воду, и ты окажешься голым, растерянным, но в то же время неожиданно свободным в своём недоумении, которое почему-то пахнет утренним кофе и слегка пригоревшим мирозданием.

Ты – это то, что никогда не спало, но из вежливости притворилось, что спит, потому что все вокруг были заняты игрой в «я – это я», «вот моя боль», «вот мои цели», «вот моя тень», «вот моя карма», «вот мой психотерапевт», и было бы невежливо вдруг вскочить среди этого театра и воскликнуть: «А всё это – шутка!», потому что зрители, актёры и даже суфлёр немедленно бы приняли тебя за сумасшедшего, хотя, если быть честным, именно безумие тут и было бы первым шагом к ясности.

Пробуждение – это не момент, когда ты вдруг осознал, что ты не твой паспорт, не твоё прошлое и даже не твоя духовная травма от детского сада, а момент, когда ты больше не можешь делать вид, что тебе нравится жить во сне, где каждая мысль – пыль, каждая эмоция – драма, а каждый день – как будто повторение вчерашнего с другими актёрами, но тем же режиссёром, который, между прочим, давно уже уволился и оставил сценарий открытым, добавив на последней странице лишь одну фразу: «Импровизируй, проснись».

Тебе может показаться, что пробуждение – это великое откровение, святое постижение или хотя бы просветлённая улыбка в стиле «я всё понял», но нет, это, скорее, болезненное хихиканье в темноте, когда ты внезапно осознаёшь, что всё, что ты считал своим «Я», – это тщательно сшитый из противоречий костюм, который ты носил, потому что в этом мире голыми быть не принято, но теперь ты сидишь в этом костюме и видишь торчащие нитки, нестыковки и тот факт, что на этикетке написано: «100% иллюзия, не стирать в истине».

И вот ты сидишь, глядя в зеркало, которое больше не врёт, и видишь не отражение, а… отсутствие, и именно в этом отсутствии начинает проявляться присутствие, не привязанное к имени, полу, роли или степени просветления, и ты вдруг понимаешь, что был не тем, кто жил, а тем, через кого жизнь игралась, сочинялась, проигрывалась, забывалась и вспоминалась, как старая шутка, смысл которой становится понятен только через двадцать жизней и один внутренний взрыв, после которого ты больше не можешь делать вид, что тебе весело от того, как все серьёзно играют в страдание.

Ты смеёшься, потому что наконец заметил, что страдание – это добровольное участие в марафоне, где финишная черта нарисована мелом, а главный приз – возможность участвовать в следующем сезоне под новым именем и с обновлённой личной драмой, приправленной кармическими спецэффектами, а между сериями – реклама медитаций, ретритов и тренингов по «возвращению к себе», где никто так и не объясняет, что ты никуда не уходил.

Но самое удивительное – это то, что после всей этой внутренней бури, ты не становишься Буддой с Wi-Fi, не начинаешь левитировать над кассой в супермаркете и не улетаешь в пятую плотность, а продолжаешь быть человеком – с зубной щёткой, странным прошлым, гиперболизированными эмоциями и любовью к горячему чаю, но теперь ты просто знаешь: ты не являешься тем, кем казался, и это даёт такую лёгкость, которую не подарит ни один психолог, потому что наконец становится можно – не быть никем специально, не соответствовать, не доказывать, не защищать образ, который ты так старательно строил, боясь, что кто-то увидит, как под ним – пустота, а в этой пустоте – безмятежность, в которой прячешься ты.

Ты отпускаешь себя. Не потому что надо, не потому что кто-то велел, а потому что становится невозможно удерживать дальше иллюзию, которая каждый раз соскальзывает, как мыльный пузырь, на который ты наклеил ярлык «Я». И ты больше не воюешь с мыслями, не споришь с эмоциями, не ищешь доказательств своего существования – ты просто позволяешь себе быть, без инструкции, без цели, без конца, просто быть, как присутствие воздуха, которое никто не замечает, пока не начнёт задыхаться.

И ты понимаешь: весь этот сон был тебе нужен. Чтобы пройти по нему босиком, порезаться, споткнуться, запутаться, заплакать, устать и… засмеяться. Засмеяться не потому, что стало легко, а потому что стало по-настоящему. Засмеяться так, как смеётся вечность, когда вспоминает, что она играет человеком, который думает, что забыл, что он вечность.

Осознающее всё. И ты не бежишь никого спасать. Не создаёшь учений. Не пишешь трактатов. Ты просто присутствуешь. И в этом присутствии – всё. Смеющееся ничто.

Софийское наставление:

И если услышишь, как в этой тишине смеётся Абсолют – знай, это ты. Ты никогда не спал. Ты просто закрыл глаза, чтобы лучше увидеть. Теперь смотри – не глазами, а тишиной.

Глава 2. Ты слишком реален, чтобы быть правдой

«Если тебе кажется, что всё происходит на самом деле – проверь, не забыл ли ты, что придумал это сам.»

Вот ты идёшь по жизни, как будто всё всерьёз: дом, работа, ипотека, взаимоотношения с теми, кто тебя не понимает, и попытка понять себя, которого ты никогда толком не встречал, потому что всё время был занят ролью, которую сам себе написал, поставил и, не побоюсь сказать, великолепно исполнил, ведь зрители в зале жизни аплодируют, даже не подозревая, что на сцене – не ты, а его иллюзия, его отражение в кривом зеркале причинно-следственной логики, где ты каждый день притворяешься собой, чтобы не спалиться перед собой же, как будто бы ты и правда не знаешь, кто ты.

Ты играешь в реальность так, как будто она имеет значение, как будто она стабильно стоит на трёх святых китах – зарплате, самосовершенствовании и контроле, как будто если ты достаточно усилий приложишь к себе, к другим, к миру и особенно к холодильнику, то всё наконец встанет на свои места и станет хорошо, понятно, управляемо и не так больно, как сейчас, но если приглядеться, то всё это похоже на борьбу персонажа с текстом романа, в котором он случайно осознал, что он – всего лишь буква.

Ты слишком реален, чтобы быть правдой, потому что правда – скучна, последовательно выведена и загоняет тебя в клетку «так оно и есть», а ты – такой божественный абсурд, что сама логика, глядя на тебя, уходит в отпуск, а причинно-следственная связь тихо плачет в углу, потому что не может объяснить, как из бесконечного ничто родилось всё это нечто с именем, номером паспорта, пристрастием к сырникам и непонятной тоской по чему-то, что никак не помещается ни в одну психологическую диаграмму.

Ты создаёшь реальность каждую секунду, но так виртуозно, что сам забываешь, что творец, и начинаешь жаловаться на то, как тебе тяжело жить в той игре, которую сам себе написал, где каждое событие – шутка, а ты принимаешь её за трагедию, кладёшь руку на сердце и страдаешь, как будто режиссёр умер, сценарий утерян, и теперь остаётся только импровизировать в рамках жанра «драма с элементами комедии», забыв, что вся эта пьеса называется «Проснись, ты серьёзно?».

И когда тебе кажется, что ты достиг дна, на котором сидит внутренний критик с флагом надписью «я же говорил», вдруг происходит сбой в матрице, и ты начинаешь видеть трещины – в собственных убеждениях, в чужих словах, в зеркале, которое уже не отражает, а показывает – не лицо, а пустоту, из которой оно смотрит, и ты вдруг понимаешь, что реальность – это самый гениальный фокус: тебе показывают карту, а она всё время меняется, но ты держишься за неё, как за последнее доказательство собственной объективности, не желая признать, что вся эта игра с картами – затея фокусника, имя которого ты забыл, потому что оказался им сам.

Пробуждение начинается не с мантр, не с ретритов и не с мистического опыта, в котором тебе сообщили, что ты – луч света в яйце судьбы, а с того, что ты вдруг смеёшься – не потому что смешно, а потому что не можешь больше плакать, потому что всё это настолько абсурдно, нелепо и гениально одновременно, что остаётся только хохотать, стоя посреди своих убеждений, словно на руинах замка, который ты строил всю жизнь из песка ожиданий, страхов и советов тех, кто точно знал, как тебе жить, но сами давно потеряли карту к выходу.

Ты видишь, что реальность – это шутка с очень хорошим бюджетом, спецэффектами, декорациями и актёрами второго плана, каждый из которых пришёл сыграть свою реплику, чтобы помочь тебе увидеть, что ты не персонаж в этом фильме, а сам экран, на котором всё это проецируется, и больше всего ты удивляешься, когда замечаешь: ты даже не зритель – ты само кино, снятое без камеры, без съёмочной группы, без пост-продакшна, но с глубокой смысловой нагрузкой и открытым финалом, который никто так и не поймёт.

Ирония в том, что, пробудившись, ты по-прежнему чистишь зубы, платишь налоги и ходишь в магазин за гречкой, но при этом всё это становится не чем-то серьёзным, а удивительной игрой, в которой можно быть любым, потому что ты больше не веришь в маски, которые надеваешь – ты просто носишь их с удовольствием, как ребёнок, играющий в «давай притворимся, что я взрослый», зная, что всё это временно, смешно и совершенно не нужно воспринимать всерьёз, ведь смысл – не в победе, не в достижении, не в просветлении, а в том, чтобы смеяться, пока идёшь.

Смысл – не в том, чтобы найти истину, а в том, чтобы обнаружить, что ты был ей с самого начала, но был настолько занят её поиском, что всё время проходил мимо зеркала, в котором она тебе подмигивала, а ты считал это глюком, духовным искушением или просто плохим освещением, и только когда ты действительно устаёшь – не от жизни, а от попыток делать вид, что она тебе не нравится, ты наконец садишься, смотришь вперёд, назад, вбок – и замечаешь, что весь этот спектакль был поставлен только ради одного момента: чтобы ты рассмеялся и сказал: «Так вот как всё просто».

Ты – слишком реален, чтобы быть правдой, потому что правда – скучна, а ты – живой, непредсказуемый, парадоксальный поток, танцующий между формами, забывший себя только для того, чтобы однажды проснуться, как будто ничего не случилось, и пойти заварить себе чай, зная, что каждое движение – это момент Абсолюта, развлекающего себя во сне о тебе, и теперь, когда ты это читаешь, знай: ты просыпаешься, даже если пока делаешь вид, что просто читаешь текст с элементами эзотерической комедии.

Софийское наставление:

А правда всегда – шутка Абсолюта. Если реальность давит – надуй её изнутри смехом. Если ты забыл, кто ты – забудь и то, кем ты притворяешься. Ты не должен стать собой – ты должен перестать бояться быть всем. И если вдруг станет слишком серьёзно – знай: игра окончена, началась правда.

Глава 3. Извините, но реальности больше нет

«То, что ты называешь реальностью, – это просто навязчивая галлюцинация, согласованная большинством и утверждённая внутренней тревогой.»

Итак, тебе всё ещё кажется, что мир реален? Прекрасно. Притворство достигло своего апогея. Аплодисменты. Легендарная игра в объективность продолжается – ты просыпаешься по утрам, пьёшь кофе, злишься на новости, споришь с другими сновидениями о том, кто прав, переживаешь, куда катится цивилизация, строишь планы, откладываешь мечты, втайне надеешься на просветление, но продолжаешь бежать по замкнутому кругу, где реальность каждый раз говорит тебе: «Добро пожаловать, я снова ничего не значу, но сделаю вид, что важна», а ты киваешь и идёшь дальше, ведь так принято.

Ты ходишь по коридорам восприятия, как по офису: с угрюмой серьёзностью и лёгким налётом экзистенциального грибка, называемого ответственностью, ты заполняешь табели реального – налогами, чувствами, обязательствами и духовными занятиями, и всё это – чтобы не заметить самый абсурдный парадокс: реальность не просто иллюзорна, она давно уволилась, бросила ключи на стол и ушла пить вино с Абсолютом, оставив вместо себя картонную подделку, поддерживаемую исключительно твоей верой в то, что всё это – не спектакль.

Ирония в том, что ты не просто живёшь в иллюзии – ты её соавтор, продюсер, режиссёр, актёр и, как ни печально, единственный зритель, которому стало скучно, но который не решается выйти из зала, потому что билет был дорогим – стоимостью твоей идентичности. Тебе кажется, что ты – жертва обстоятельств, случайностей и космического юмора, но на самом деле ты – тот самый юмор, забывший, что он шутка.

Ты строишь реальность из кирпичиков восприятия, собранных из привычек, страхов, чужих слов, детских обид, купленных идей и общепринятых ожиданий, и каждый раз, когда этот замок начинает трещать по швам, ты вместо того, чтобы выйти на улицу, латаешь стены ещё одной духовной концепцией, ещё одной мантрой, ещё одной системой мировоззрения, забывая, что вся эта конструкция держится на одном-единственном гвозде – твоём убеждении, что всё это действительно существует отдельно от тебя.

Ты хочешь доказательств? Их нет. Потому что ты и есть доказательство. И вот ты сидишь, читаешь эти строки, возможно, слегка раздражённый, возможно, восхищённый, возможно, недоумевающий, но главное – ты наблюдаешь, и именно это наблюдение уже не укладывается в привычную картину: кто, собственно, наблюдает, и главное – откуда? Где находится тот, кто сейчас читает? В голове? В теле? На экране? Или, может быть, ты везде, потому что ты – не точка в пространстве, а само пространство, притворившееся точкой, чтобы поиграть в ограниченность?

Разумеется, всё это звучит подозрительно. Особенно для ума, который привык к чёткому меню: «Салат из фактов», «Стейк из логики» и «Десерт из подтверждений». Ум, как официант в дорогом ресторане, вежливо подаёт тебе заранее отредактированные версии происходящего, убеждая, что всё под контролем, и если ты просто подождёшь, подумаешь, разложишь всё по полочкам и сделаешь выводы, то когда-нибудь, может быть, станешь по-настоящему живым.

И ты не один. Потому что каждый день кто-то где-то вдруг хохочет в одиночестве. Не от шутки. А от осознания, что он сам – шутка, разыгранная вечностью на сцене под названием «мир».А ты уже жив. Уже проснулся. Просто продолжаешь делать вид, что спишь, чтобы не разрушить спектакль слишком рано. Ты – тот, кто наблюдает за исчезновением реальности, но слишком вежлив, чтобы сказать об этом вслух.

И вот ты стоишь – голый, не в смысле физически (хотя кто знает?), а внутренне, без убеждений, без точек опоры, без твёрдого фундамента, потому что всё, на что ты опирался, оказалось пенопластом, который горел только в твоём восприятии. И ты – не падаешь. Ты паришь. Потому что быть без реальности – не страшно. Страшно – продолжать цепляться за её картонную декорацию, за вывеску «всё как надо», написанную жирным маркером страха.