Повелитель птиц

Нина подошла ближе. Теперь она разглядела, что электрический скат на самом деле плавно скользил по плоскому экрану во всю стену. Присмотревшись, Нина увидела, что изображение сгенерировано компьютером. Протянув руку, она ощутила пальцами гладкое стекло.

– Поразительно! – восторженно произнесла Геррера, обращаясь к присоединившимся к ней Уэйду, Кенту и Брек.

Кент ощупал ладонью экран.

– Выглядит очень правдоподобно.

– Потому что это нанопиксельный голографический дисплей, – послышался сзади новый голос. К ним присоединился коренастый мужчина лет пятидесяти. – Вижу, вы уже познакомились с моим ассистентом, – продолжал он. – Я доктор Фельдман.

Доктор Фельдман не назвал Рика коллегой или партнером, не обратился к нему по имени – он выбрал слово, подчеркивающее то, что аспирант является его подчиненным. Это обстоятельство не укрылось от Нины, которой во время обучения на юридическом факультете самой изредка приходилось сталкиваться с высокомерной снисходительностью преподавателей.

Уэйд представил сотрудников группы ФБР. Нина отметила, что он подчеркнуто употребил перед своей собственной фамилией слово «доктор», чего обыкновенно не делал. Судя по всему, от Уэйда также не укрылась надменность Фельдмана, и он постарался сделать так, чтобы тот относился к нему с уважением.

Достав из кармана пульт, Фельдман направил его на стену. Через мгновение виртуальный аквариум исчез, сменившись планом студгородка, на котором в разных местах зажглись красные точки.

Рик Вейл приблизился к Брек.

– Это интерактивный дисплей, – объяснил он, заметив ее заинтересованный взгляд. – Мы ввели все места, где в последний раз видели пропавших студенток.

– Мне хотелось бы узнать, – повернулась к нему Брек, – что у этих девушек общего, помимо того, что они учились в одном институте.

На этот вопрос ответил Хейзел.

– Наше совещание прервалось до того, как я успел поделиться с вашей командой деталями личной жизни жертв, – сказал он. – Сейчас вы сможете ознакомиться со всем, что к настоящему времени известно нам. Доктор Фельдман и Рик создали программу интерактивного взаимодействия со всей этой информацией. Возможны перекрестные ссылки из нашей системы с любыми федеральными базами данных, какие только пожелаете.

– Нужно будет создать зашифрованный мобильный вход для связи с сервером Бюро, – сказала Брек. – Подключаться к нашему серверу через сети общего доступа запрещено. В этом случае возникает риск оставить калитку, позволяющую обойти систему безопасности ФБР.

– Вы можете воспользоваться компьютером ТИА для доступа к тому, что удалось собрать нам с лейтенантом Хейзелом, и своим компьютером для закрытой связи со всем остальным, – сказал доктор Фельдман, указывая на Рика. – Мой ассистент покажет вам, как управлять этим дисплеем.

Подойдя к черному столу для совещаний, Рик прикоснулся к точке посредине. Перед креслом в центре длинной стороны стола появился светящийся прямоугольник. Через мгновение в границах этого интегрированного терминала, остававшегося невидимым до прикосновения к поверхности стола, ожили иконки.

Брек поспешно захлопнула разинутый в изумлении рот.

– Это как раз то, что нужно.

Нина мысленно усмехнулась, увидев реакцию специалиста по кибертехнике. У Брек был доступ к лучшим вычислительным системам, имеющимся в распоряжении Бюро, и тем не менее технологии ТИА определенно произвели на нее впечатление.

Рик занял место рядом с терминалом.

– Давайте-ка посмотрим, сможем ли мы уловить запах нашего непра, – сказала Брек, подсаживаясь к нему.

– Что такое непр? – спросил Рик.

– Это наш профессиональный жаргон, – объяснила Нина. – «Непр» – сокращенно «неизвестный преступник». Так мы называем того, кого нам нужно найти.

– К настоящему моменту у нас есть один непр и шесть жертв, – сказал Хейзел. – Если только вы не думаете, что преступников может быть несколько.

– Мы подойдем к этому, когда начнем составлять психологический портрет, – сказал Уэйд. – Но пока что будем исходить из предположения, что это дело рук одиночки.

– Точку в данном вопросе можно будет поставить быстрее, если мы проанализируем больше исходных данных, – заметил доктор Фельдман. – Я занимаюсь разработкой новой системы с использованием ИИ и МО, позволяющей усовершенствовать распространенный в настоящее время метод упреждающего анализа.

Убедившись в том, что все молчат, слово взяла Нина.

– Предположим, что мы не ученые и даже не студенты-выпускники, – сказала она. – Что вы имеете в виду?

– У нас тоже есть свой профессиональный жаргон, – снисходительно произнес доктор Фельдман. – ИИ – это искусственный интеллект, а МО – машинное обучение. Сочетание этих двух технологий в настоящее время представляет собой передовой край науки. Вообще-то я работал над другим проектом, но наша ректор попросила меня переориентировать свои исследования с прицелом на то, чтобы выйти на того, кто похищает наших студенток, или установить местонахождение жертв. В идеале и то и другое. – Он оглянулся на Хейзела. – С тех самых пор я работаю в тесном контакте с лейтенантом.

Уэйд неуютно заерзал.

– Мы признательны вам за вашу работу, – сказал он. – Однако будем вести расследование самостоятельно.

– Вы хотите сказать, что не желаете работать со мной? – обиженно спросил Фельдман, очевидно задетый таким ответом.

– Ничего подобного! – Уэйд умиротворяюще поднял руку. – Я просто хочу сказать, что доступ к некоторым аспектам расследования и части собранной нами информации будет предоставлен только сотрудникам правоохранительных органов. Мы не можем раскрывать определенные детали дела посторонним лицам.

Похоже, его слова нисколько не успокоили Фельдмана.

– Лейтенант Хейзел без каких-либо колебаний делился со мной всей информацией. И мне удалось оказать ему существенную помощь в расследовании.

Нина хотела было напомнить профессору, что какой бы ни была оказанная им существенная помощь, конечным результатом явился неумолимый рост числа пропавших студенток. Но как бы соблазнительно ни было желание выпустить немного воздуха из непомерно раздутого тщеславия доктора Фельдмана, она решила предоставить словесную перепалку Уэйду и повернулась к Брек, поглощенной оживленной беседой с Хейзелом и Риком.

– Вот как получить доступ к файлу, – объяснял ей Рик.

Брек ткнула пальцем в панель управления, встроенную в черную столешницу. Последовательность команд преобразовала стену-экран в стандартный компьютерный дисплей.

– Откройте вот этот файл, – сказал сидящий по другую сторону от Брек лейтенант Хейзел.

Через мгновение на стене появилась виртуальная таблица. Фотографии шести молодых девушек, временная шкала, уходящая на несколько месяцев назад, под каждой фотографией маркированный список информации, разбитой на категории. Нина изучила красные линии, соединяющие различные пункты в списках, пронумерованные желтые точки на плане кампуса внизу и цифровые голубые стикеры с соображениями и замечаниями насчет расследования.

– Впечатляет, – заметил Кент, занимая место у нее за спиной. – Воистину это позволяет взглянуть на дело со всех ракурсов.

Фельдман подошел к стене.

– Теперь вы видите, доктор Уэйд, что я имел в виду. Я и мой ассистент помогли лейтенанту ввести в программу всю эту информацию. Мы участвуем в расследовании с самого начала.

– И мы рассчитываем на то, что вы будете помогать и дальше, – произнес Уэйд максимально терпеливым, как показалось Нине, тоном. – В определенных границах.

Нина поспешно заговорила, не давая Фельдману снова пуститься в пререкания:

– У меня сложилось впечатление, что непр наносит удары только ночью. – Она указала на первую жертву, Сэнди Оуэнс. – Однако никто не может сказать точно, когда была похищена эта девушка.

– Совершенно верно, – подтвердил Хейзел. – Однако всех остальных жертв в последний раз видели, когда уже стемнело, а утром выяснилось, что они исчезли, поэтому мы предположили, что это ночной охотник.

– Пожалуйста, только не называйте его так журналистам! – простонал Уэйд.

Нина была полностью согласна со старшим группы. Подобное броское прозвище неминуемо привлечет внимание общенациональных средств массовой информации.

– Что насчет второй жертвы, Черил Гроувер? – спросила она. – Вам до сих пор не удалось установить общий рисунок. Как вы смогли сузить временное окно?

– Черил видели в последний раз, когда она около восьми вечера выходила из столовой, – сказал Хейзел. – До своего общежития она так и не дошла. На следующий день Черил должна была улететь домой в Чикаго на зимние каникулы. Ее соседка по комнате сдала экзамены досрочно и уже уехала, поэтому отсутствие Черил обнаружили только тогда, когда она вечером на следующий день не прилетела в Чикаго.

– То есть никто не хватился ее в течение двадцати четырех часов? – уточнил Уэйд. – Ее могли похитить и в светлое время суток.

Хейзел покачал головой.

– Недавно мы вернулись к этому делу и расспросили всех ее знакомых. Черил должна была встретиться с одной из них на следующий день утром, но так и не пришла в кафе. Подруга решила, что она просто забыла о встрече, и не заявила о ее исчезновении.

– То есть первоначально вы не обратили на это внимания? – уточнила Нина.

– Мы не знали, покинула ли Черил территорию студгородка, – сказал Хейзел. – Ее могли похитить в городе по дороге в аэропорт Скай-Харбор. Нам было известно лишь то, что в самолет она так и не села. – Пожав плечами, он развел руками. – К тому времени как мы начали задавать вопросы, след успел остыть.

Нина хотела было указать ему на то, что он противоречит себе, однако Уэйд бросил на нее предостерегающий взгляд.

– Новых случаев не было на протяжении целого месяца, до того как начался новый семестр, – заговорил Фельдман, подхватывая нить повествования. – Следующее исчезновение произошло четырнадцатого января, на следующий день после того как студенты вернулись в кампус.

– Значит, пока получается, что непр наносит удары только во время учебного процесса, – сказал Кент. – Что разумно, поскольку он нацелен на первокурсниц, которых еще не привлекают к исследовательским работам и дополнительным занятиям, поэтому у них нет причин находиться в студгородке в промежутках между семестрами.

– Вы можете выяснить, не было ли зафиксировано похищений молодых женщин в городе в течение этого месячного перерыва между семестрами? – обратился к Хейзелу Уэйд. – Я хочу убедиться в том, что непр не охотится где-то в другом месте в ожидании возобновления занятий.

– Я уже это проверил, – сказал Хейзел. – На протяжении последнего года в Финиксе и его окрестностях не было отмечено никаких подобных происшествий.

Брек постучала пальцами по сверкающей черной столешнице, и виртуальная таблица заполнилась новыми данными. Нина поразилась тому, как много сведений о прошлом каждой студентки и обстоятельствах ее исчезновения удалось собрать Хейзелу. Несмотря на запоздалый старт расследования, лейтенант потрудился добросовестно, устанавливая перемещения всех жертв и собирая прочую информацию.

– Никакого общего рисунка относительно времени нападений, – сказала Геррера, изучив выведенные на экран данные. – Похищения происходили в разные дни недели, в различных точках кампуса. Промежутки времени между нападениями варьируются от десяти до тридцати трех дней.

– Мы уже установили то, что у жертв нет ничего общего, ничего такого, что сразу же бросалось бы в глаза, – сказал Уэйд. – Разные курсы, разные преподаватели, разный круг общения, разные общежития, разные увлечения; все они живут в разных штатах.

– В таком случае как непр выбирает своих жертв? – спросил Кент. – Мы что-то упускаем из вида.

– Можно еще раз пройтись по материалам расследования службы безопасности института, – сказал Уэйд. – Но мне хотелось бы побеседовать с приятелем Мелиссы Кэмпбелл, пока у него еще свежи воспоминания.

– Я этим займусь, – сказала Нина, которой не терпелось перейти к активным действиям.

Кивнув ей, Уэйд повернулся к Кенту.

– Ты пойдешь с ней.

Геррера по достоинству оценила этот тактический ход. Поработав в патрульной службе и в следственном отделе, она приобрела большой опыт ведения допросов. Кент, получивший образование психолога, умеет распознавать нюансы поведения и речи. Одним словом, при выполнении этого задания они идеально дополнят друг друга.

Взяв со стола вибрирующий сотовый телефон, Брек посмотрела на экран.

– К этому мы еще вернемся, – сказала она. – Я установила флаг, чтобы отследить, когда эта новость попадет в средства массовой информации. – Поднялась с места. – Адвокат, представляющий семьи жертв, созвал пресс-конференцию перед зданием администрации. Он собирается сделать заявление о ходе расследования.

Глава 8

Нина обвела взглядом толпу, радуясь тому, что не она руководит расследованием. Родственники пропавших студенток выглядели подавленными, а журналисты засыпали вопросами всех имеющих хоть какое-нибудь отношение к властям.

Они с Кентом решили допросить Чада Эймса, приятеля Мелиссы, в здании службы безопасности ТИА после окончания пресс-конференции, чтобы быть в курсе всех последних событий, прежде чем задавать ему вопросы. В прошлом Нине уже приходилось бывать в центре внимания прессы, и она терпеть не могла пресс-конференции; поэтому сейчас она постаралась как могла оставаться на заднем плане, расположившись между Кентом и Брек и предоставив Уэйду и Хейзелу взять на себя всю тяжесть урагана.

Много горячих эмоций было выплеснуто на лейтенанта службы безопасности института, которого родственники пропавших девушек винили в том, что он медлил обращаться за помощью в ФБР и сделал это только после того, как исчезли пять студенток и исчезновение Мелиссы Кэмпбелл стало шестым. Сказав несколько слов собравшимся, Хейзел отошел в сторону и встал прямо позади Нины, а тем временем ректор зачитала подготовленное заранее заявление, сообщив о том, что, если преступник не будет задержан к началу весеннего семестра, занятия после окончания весенних каникул возобновятся в дистанционном виде. Она сделала особый упор на то, что исследовательские работы в университете будут продолжаться.

После того как выступили официальные лица, к микрофону подошел невысокий мужчина в дорогой одежде.

– Мы устали слушать заверения правоохранительных органов в том, что они делают все возможное! – резким тоном произнес он. – Мы требуем действий!

Его слова были встречены жидкими хлопками.

Хейзел успел шепнуть Брек и Нине, что это известный местный адвокат, представляющий интересы родственников пропавших девушек. Он превратился в назойливую муху, появляясь повсюду – на молитвенных бдениях, сборах пожертвований и всех прочих мероприятиях, нацеленных на то, чтобы пропавшие студентки оставались в заголовках новостей.

Нина предположила, что адвокат намеревается представлять интересы родственников в объединенном иске к администрации института. Сегодняшний день обозначил очередную тревожную веху, и адвокат использовал свое присутствие на пресс-конференции по полной.

Похоже, здесь присутствовали корреспонденты всех средств массовой информации Финикса, а также ведущие интернет-блогеры, составляющие значительную часть собравшейся толпы.

– Сегодня утром стало известно об исчезновении еще одной девушки, – продолжал зловещим тоном адвокат. – Я официально объявляю о том, что родственники пропавших студенток назначили вознаграждение в пятьдесят тысяч долларов за любую информацию, которая приведет к задержанию преступника или преступников, виновных в похищении их близких.

Нина поняла, что это означает. Теперь на каждый звонок с существенной информацией будет приходиться не меньше сотни пустых, ведущих в никуда, с ложными обвинениями, нацеленными на то, чтобы натравить полицию на непричастного к делу человека, к которому звонящий по какой-то причине испытывает неприязнь.

Адвокат отошел от микрофона, и толпа расступилась, пропуская еще одного человека.

– О нет, черт побери, только не он! – пробормотал Хейзел.

– Вы о ком? – вполголоса спросила Нина.

– О том типе с жидкими волосами в гавайской рубашке, – простонал лейтенант.

Проследив за его взглядом, Нина увидела дородного мужчину с залысиной, в ярко-красной рубашке с зелеными пальмами и пестрыми попугаями.

– Он именует себя «психологическим следователем», – продолжал Хейзел. – Работает под именем Маг Артур, но на самом деле его зовут Элвин Скрадд. В Финиксе личность известная.

Нина перевела взгляд на Мага Артура, обнимающего за плечи женщину средних лет с красными от слез глазами – судя по всему, мать одной из пропавших студенток.

– Эта дама опирается на него, – заметила она. – В обоих смыслах – физическом и эмоциональном.

– Это мать Черил Гроувер, – сказал Хейзел. – Черил стала второй жертвой. Ее мать – вдова, и Черил у нее единственный ребенок.

Нина шумно втянула воздух, мысленно поставив себя в положение матери, прикоснувшись к страху и горю, которые та должна была испытывать. Она увидела, как мать Черил приняла от Мага Артура носовой платок и высморкалась.

– Он пользуется тем, в каком состоянии находится эта безутешная женщина, – заметила Нина.

– Можно себе представить, – согласился Хейзел. – Если ему удастся пролезть во все это, ситуация… заметно усложнится.

Маг Артур обвел свободной рукой стоящих рядом с ним родственников.

– Я предложил свои услуги службе безопасности ТИА, чтобы оказать содействие в розысках пропавших девушек, однако от моей помощи отказались.

По толпе, жадно внимавшей его словам, пробежал ропот.

– Но теперь к расследованию подключилось ФБР, и, возможно, оно отнесется к моему предложению иначе, – продолжал Маг. – Я готов предоставить помощь, однако мне нужно, чтобы сотрудники правоохранительных органов правильно растолковывали смысл являющихся мне видений.

Нина вынуждена была признать, что самозваный «психологический следователь» выбрал лучшую тактику: что бы ни случилось, он в любом случае окажется в выигрыше.

Если ФБР обратится к нему, он сможет претендовать на любые успехи расследования. Если же сотрудники Бюро так и не найдут пропавших студенток, он заявит, что они просто не смогли правильно истолковать смысл его видений. Хитро…

– Я нахожу, что совместная работа помогает сконцентрировать умственную энергию, – продолжал Маг. – Но если будет нужно, я готов провести собственное психологическое расследование.

Оглянувшись, Нина увидела, что Хейзел скрежещет зубами. До нее дошло, что имел в виду лейтенант, говоря о возможных неприятностях.

Глава 9

По пути к зданию службы безопасности института Геррера и Кент вкратце выработали стратегию допроса. Ведущую роль возьмет на себя Нина, а Кент, опытный психолог, будет наблюдать со стороны, подключаясь тогда, когда сочтет нужным.

Однако сейчас, глядя на Чада, своим внушительным ростом под стать Кенту, Нина начала сомневаться в правильности такого решения. Но тревогу в нее вселил не внешний облик Чада. В отличие от ее коллеги, тот буквально излучал самодовольное высокомерие, громогласно свидетельствующее об элитной школе, солидном наследстве и положении в обществе.

Нине доводилось встречаться с подобными людьми, как по работе, так и в личной жизни. Прекрасно представляя себе, что можно ожидать от допроса, она приготовилась получить удовольствие, сравнимое со сверлением канала коренного зуба.

Нина начала готовить сцену для общения на равных, устранив превосходство Чада. Оставшись стоять, она указала на свободный стул напротив.

– Присаживайтесь, Чад.

Геррера обставила это как приказ, а не как просьбу, умышленно обратившись к Чаду по имени, хотя тот этого не предлагал. Подождав, когда Чад устроится на стуле, она заняла место прямо напротив. Кент разместился у нее за спиной, своими габаритами создав психологический противовес Чаду.

– Я уже говорил с полицейскими, – сказал Чад, прежде чем Нина смогла задать вопрос. – Вообще-то я занят. Что вам от меня нужно, ребята?

Просто очаровательно.

– Пропала ваша подруга, – начала Нина. – Не сомневаюсь, она вам очень дорога. Мы рассудили, что вы сделаете все возможное, чтобы помочь ее найти. – Она выждала мгновение, давая впитаться своим словам, после чего добавила: – Даже если наше расследование отнимет у вас какое-то время.

– Вообще-то она не моя подруга, – возразил Чад.

– А соседка Мелиссы по общежитию думает иначе, – сказала Нина. – И у нее в комнате ваша фотография в рамке.

– У меня много знакомых девушек, – сказал Чад, одарив ее улыбкой такой же фальшивой, как и его загар. – Я никогда не говорил ей, что наши отношения какие-то особенные.

– Вы можете рассказать нам о том, когда в последний раз виделись с Мелиссой? – включился в разговор Кент.

Нина отметила, что он назвал девушку по имени, тем самым выделив ее из «знакомых девушек» Чада. Кент также старательно уклонился от вопроса о том, что произошло накануне вечером, вместо этого попросив его рассказать о последней встрече с жертвой. Подсознательно Чад почувствует этот тонкий, но важный нюанс, и если он попытается скрыть то, что на самом деле виделся с Мелиссой после вчерашнего свидания, его обман вскроется. Возможно также, что Чад постарается уйти от прямого ответа, что тоже будет красноречивым признанием.

– Это было часов в десять вечера или около того, – сказал Чад. – Мы стояли перед зданием студенческого союза. Начался дождь, а у нас ни у кого не было зонта. Я не хотел промокнуть, провожая Мелиссу до ее общежития и возвращаясь назад в противоположный конец кампуса, поэтому оставил ее там.

Нина мысленно добавила к растущему списку замечательных черт Чада «ленивый эгоист, не думающий об окружающих».

– Что вы хотите сказать: «оставил ее там»? – нахмурился Кент. – Было темно, шел дождь, а в студгородке произошло несколько случаев исчезновения студенток-первокурсниц. Какого черта вы просто так бросили свою подругу?

Дало себя знать стремление заботиться о ближних, свойственное Кенту. Заметив, как у него напрягся подбородок, Нина поняла, что Чад выводит его из себя. Внимательно изучив парня, она увидела, как выражение его лица становится расчетливым. Нина заключила, что парень наслаждается собой. Очень любопытно. Большинство из тех, кого допрашивали двое сотрудников ФБР, заметно нервничали бы, однако Чад сохранял полную уверенность в себе.

– У меня были дела, блин! – сказал он таким тоном, словно это все объясняло.

Следующий вопрос задала Нина, дав Кенту возможность определиться с тем, хочет ли он рисковать своей карьерой, устроив этому наглецу хорошую взбучку, в чем тот так отчаянно нуждался.

– Вы ничего не сказали Мелиссе?

Тон Чада оставался небрежным:

– Я сказал ей, что буду с друзьями, так что до завтра пусть она не звонит.

Весьма откровенный способ дать понять девушке, что он будет веселиться всю ночь. Без нее.

– И?.. – надавила Нина.

– Что «и»?

Нина едва удержалась от того, чтобы закатить глаза. Чад прикидывался дурачком, умышленно испытывая ее терпение.

– Вы действительно провели время с друзьями?

– Ну да, – ответил он. – Я отправился в свое студенческое братство. Там как раз вскрыли бочонок пива…

Неожиданный сюрприз.

– Как долго вы там пробыли? – спросила Нина.

– Где-то с час.

– Чем вы занимались потом?

– Послушайте, я не обязан отвечать на ваши вопросы. – Чад с вызовом скрестил руки на груди. – Пока что я старался вам помочь, но если вы будете и дальше приставать ко мне, я обращусь к адвокату своего отца.

Гм. Бежать к папочке… Неужели она на что-то наткнулась?

– Зачем вам будет нужен адвокат? – спросила Нина. – Вам кажется, что вам угрожают?

– Я не сделал ничего плохого, – сказал Чад. – Но вы, ребята, буквально выворачиваете меня наизнанку, стараясь выведать, чем я занимался вчера вечером.

Нина и Кент переглянулись. Чад принял эту вежливую беседу за полноценный жесткий допрос. Очевидно, он не привык к тому, чтобы с него спрашивали отчет о своих действиях в какой бы то ни было форме. Геррера решила четко определить характер разговора.

– Позвольте вам напомнить, – сказала она, – что пропала ваша подруга. Вы последний, с кем ее видели. Вы должны понимать, что у нас могут возникнуть вопросы относительно вашего местонахождения.

– Чудесно, – сказал Чад. – Уйдя с пивной вечеринки, я захватил с собой мебель.

– Кто-нибудь помогал вам нести эту мебель? – спросила Нина, гадая, не пытается ли Чад таким образом обеспечить себе алиби.

– Я имею в виду не диван, агент Геррера, – Чад посмотрел ей прямо в глаза. – «Мебелью» мы называем женщин, которые являются общественной собственностью. Принадлежат студенческому братству. – Он небрежно махнул рукой. – Ими может воспользоваться кто угодно.