Жажда

Александр Карпенко

Жажда

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Евангелие от Матфея.

Пролог

В 1860 году Василий Михайлович Дробозубов открыл нуклеиновое смешение. Это изменило жизнь человечества – больше не требовались уголь и нефть, электричество появилось в каждой избе, по дорогам стали ездить машины, которые десятилетиями не нуждались в заправке.

1914 год стал роковым. Началась Великая война и через год нуклеиновое оружие было пущено в ход. Смертоносные бомбы превратили города в руины, отравили поля и источники вод. Большая часть животных вымерла, а те, что выжили, превратились в чудовищ.

В большом ущелье на территории бывшей Российской Империи сохранилось несколько деревень. После гибели цивилизации они объединились в квазигосударство под названием Уезд. Его столица так и называлась – Столица, и находилась в самой узкой части ущелья, а в самой широкой, вдали от центра, была деревушка Дворики. В ней жил пятилетний мальчик Андрюшка с семьёй.

Глава первая

I

Весеннее солнце ярко светило через затянутые полиэтиленом окна и согревало избу, обставленную самодельной, но добротной мебелью. На столе стоял выключенный кинотелеграф – экран с раструбом, а рядом накрытая кружевной салфеткой большая бутыль в которой было немного воды.

На лавке белобрысый Андрюшка рассматривал картинки в довоенной книге. Рядом играла со старым противогазом его сводная сестра Тася, рыжая девчонка десяти лет.

В комнату вошла Акулина – Тасина мать. Дети оторвались от своих дел и побежали ей навстречу с криками:

– Мама! Мама пришла!

Акулина обняла Тасю:

– Доченька, милая! – а потом грубо сказала Андрюшке: – Сколько раз говорить, не называй меня так!

Она протянула дочери полную флягу, обёрнутую холстиной:

– Смотри детка, что я тебе принесла.

Тася схватила флягу, свинтила крышку и стала пить большими глотками тепловатую воду. Акулина ласково погладила дочку по голове:

– Пей детка, пей вволю.

Андрюшка смотрел на это, облизывая пересохшие губы.

– Чего смотришь? Иди к своему отцу, пусть он тебя поит! – зло сказала мачеха. Андрюшка помрачнел и, едва сдерживая слёзы, вышел из комнаты.

– Мама, откуда столько воды? – спросила Тася.

– Волостной старшина дал. Хороший мужик. – Акулина задумалась: – И зачем я с этим олухом связалась? Эх, поторопилась. А как вы со Стёпкой, дружите?

– Дружим.

С улицы раздался свист.

– А вот и он, – встрепенулась Тася. – Можно мы погуляем?

– Иди, иди детка, да скажи Стёпке, чтобы папеньке своему ещё раз от меня низкий поклон передал за водичку.

II

Тася выбежала из дома к Степану, высокому темноволосому мальчику на два года старше неё. Вместе они пошли через поле к лесу у невысоких скал. У самой кромки Тася остановилась. Степан взял её за руку и повёл за собой.

Андрюшка сидел у крыльца и наблюдал за ними, а потом пошёл следом. Оказавшись в лесу, он спрятался за деревом и увидел, что Тася и Степан что-то рассматривают.

Андрюшка решил подойти поближе и шагнул вперёд. Под ногой сломалась ветка, Степан и Тася повернулись на звук. В руках у Степана была граната, а у ног разрытая ямка в земле – детский тайник.

– Ты что, следишь за мной? – возмущённо спросила Тася.

– Нет. А что это у вас?

– Это? – усмехнулся Степан, – Сюрприз такой. Хочешь?

– Хочу, – ответил Андрюшка.

Степан бросил гранату, которую Андрюшка ловко поймал. Тася охнула.

– Молчи, смешно будет, – негромко сказал ей Степан, а потом, обращаясь к Андрюшке: – Дёрни за колечко, коробочка и откроется.

Андрюшка стал с усилием тащить за колечко и наконец выдернул его. Степан со смехом упал и откатился за большой камень, Тася последовала за ним, но ей было не смешно.

– Ты что, дурак? – спросила она своего приятеля.

Негромко зазвенев, из гранаты выпала чека.

– Выбрось её! – закричала Тася Андрюшке.

Тот бросил гранату влево, она попала в расщелину в скале и через секунду взорвалась, подняв в воздух облако дыма и пыли. Андрюшка упал на землю без сознания. Левая сторона его головы залилась кровью.

Глава вторая

I

Десять лет спустя.

Через все поселения Уезда шла большая, метра два в диаметре, водопроводная труба. Она начиналась в Столице, выходя из Цитадели, проходила через все поселения Уезда и заканчивалась в Двориках, на центральной площади. Вокруг площади стояли кинотелеграфы – большие экраны на столбах, снабжённые громкоговорителями.

В тот летний день в центре Двориков было людно – шла раздача воды и пищи. На площади вытянулись две очереди. Одна – к автофургону с надписью «Главхимволокно» на бортах, где выдавали бурые пищевые плитки. Другая вела к крану в центре. У стоящих в очереди людей были одинаковые двухлитровые личные фляги в холщовых чехлах. В них наливал воду слуга волостного старшины.

Неподалёку стоял двухэтажный терем, перед которым была сложена из мешков песка баррикада с пулемётом. Рядом сидел повзрослевший Степан, получивший прозвище Ряха. У его правой руки лежала длинная плеть.

Из очереди послышался крик.

– Почему так мало? – возмущался один из жителей. – По кинотелеграфу говорят, что каждый имеет право на два литра в день!

– Их благородие приказали полтора давать, времена такие, – ответил ему слуга волостного старшины.

– Чтоб их благородие так дети поили!

Степан встал и плетью ударил жителя вдоль спины. Тот завопил, в толпе поднялся шум.

Со второго этажа терема закричал волостной старшина:

– Степан!

Ряха поднял голову. Отец в окне махнул рукой, подзывая его. Злобно поглядывая на жителей, Степан зашёл в дом.

II

Вся мебель в горнице была довоенная, на стенах висели картины и охотничьи трофеи – головы саблезубых зайцев и других зверей, помельче. В углу был умывальник – великая роскошь в Уезде. На тумбе с фигурными ножками стоял украшенный цветами из золотистой фольги кинотелеграф. Открылась тяжёлая дверь и вошёл Ряха.

– Что там за шум? – спросил его волостной старшина.

– Людишки шумят, что воды мало, – ответил отцу Степан.

– Ты потише с ними пока, – Архип Никодимыч был неспокоен и раздражён. – Полтора литра на день им мало! Да и на праздники ещё по литру даю!

– А они говорят, что в Шуньге по два дают на праздники.

– Говорят… Кабы они только говорили.

Волостной старшина подошёл к окну. По площади ехал на осле почтальон в картузе с бляхой.

– Вон, Игорь Иваныч поскакал, – раздражённо сказал Архип Никодимыч. – Слух прошёл, что клевету на меня людишки состряпали, жалобу самому капитану-исправнику. Завтра почтальон в Столицу её повезёт, а как доставит, так меня их превосходительство по головке не погладит.

Степан подошёл к окну и тоже смотрел на почтальона.

– Неужели до Столицы доскачет?

– Этот доскачет. Зверьё всякое он знает, как обойти. А люд лихой его не трогает – почтальон, дело святое, он и разбойнику нужен бывает.

– Да уж, святое дело и есть, – задумчиво проговорил Ряха.

– Так что смотри, особо людишек не задирай, пока я с их превосходительством не улажу.

III

Трижды раздался характерный писк и одновременно включились кинотелеграфы на площади и в каждом доме Двориков. То же сейчас происходило во всех поселениях Уезда. Люди бросили свои дела и синхронно повернулись к экранам.

Почтальон Игорь Иваныч видел на экране капитана-исправника – немолодого мужчину в мундире с эполетами. Он сидел в зале с колоннами и знамёнами. На столе перед ним лежали бумаги и стояла большая чернильница.

– Здорово, орлы! – торжественно обратился капитан-исправник. – Новый день принёс новые достижения, крепнет силами и знаниями наш великий народ!

Женщина из толпы смотрела на экран и видела капитана-исправника за самоваром, в красной рубахе. Перед ним стоял стакан с чаем, на тарелке были сложены стопкой плитки пищевого химволокна.

– Богата и плодородна наша земля, – ласково говорил их превосходительство. – Заботливые руки делают аппетитное химволокно, в котором собрано всё для цветущего здоровья. Воды в достатке, над нашими детьми не висит угроза голода и жажды.

В горнице волостного старшины Степан смотрел в экран домашнего кинотелеграфа на столе. Он видел капитана-исправника стоящим на фоне пожара, в берете с нашивкой в виде черепа.

– Свирепый сосед развязал беспощадную войну! – кричал тот. – Его кровожадные орды стремятся уничтожить нас и завладеть нашими богатствами! Но мы сильны, и когда приедут рекрутёры, то те, чьи имена назовут, займут своё место в строю и напьются кровью врага!

Глава третья

I

Андрюшке было уже пятнадцать. Его волосы остались такими же светлыми, как в детстве, с левой стороны голову пересекал глубокий шрам.

Он сидел на лавке и смотрел в книгу, которая лежала перед ним вверх ногами. Открытая страница начиналась перевёрнутой крупной надписью «конец». В избу зашла Тася – совсем взрослая, с длинной рыжей косой.

– Что, опять придуриваешься? – с усмешкой спросила она.

– Я читаю.

– Что ты там читаешь, оно вниз головой у тебя лежит.

– Мне так удобнее, – не растерялся Андрюшка.

– Признайся уже, что дурак, – засмеялась Тася. – Тебе же легче жить будет.

– Я не дурак, я умею читать, – Андрюшка показал на плакат с выцветшей надписью, который висел на стене. – Вот там написано: «Уезду нужны ваши светлые умы и крепкие руки».

– Это тебе батька твой прочитал, пока живой был.

Зашла Андрюшкина мачеха:

– Тасенька, пойди к волостному старшине, да передай ему это.

Акулина отдала Тасе свёрток.

– Хорошо маменька. – Тася взяла свёрток и обняла мать. – А можно я сегодня со Стёпой на ночь останусь в лесном домике?

– Не страшно в лесу? Сейчас полёвка ходит, к зиме зажирняется.

– Со Стёпой не страшно. – сказала Тася и громко прошептала матери на ухо. – Он мне что-то подарить хочет.

– Ну ладно, идите. Стёпка парень хороший, с таким не пропадёшь. А и хватит вам по лесным домикам-то скитаться. Уж и свадебку сыграли бы.

– Мама! – смущённо воскликнула Тася.

Андрюшка рассмеялся.

– Ты-то что смеёшься? – зло прикрикнула на него мачеха. – Дурак на мою голову. Воду пьёшь, кашу ешь, а толку с тебя чуть. Ничего, скоро шестнадцать исполнится и чтоб духу твоего тут не было!

Андрюшка помрачнел и вышел из избы.

II

Было около полудня. На площади Двориков у автофургона стояла толпа местных и два человека в военной форме. У одного из них в руке был список.

– Богданов! Еловский! Иванчиков! – громко прочитал он.

Три человека вышли из толпы, получили из рук рекрутёра документ и полезли в фургон.

К военным подошёл Андрюшка.

– Я тоже хочу в армию.

Рекрутёр посмотрел в список.

– Фамилия?

– Андрюшка.

Военный удивлённо глянул поверх бумаги.

– Не обращай внимания, – сказал его товарищ. – Это дурачок местный, контуженный. Каждый раз подходит. Иди отсюдова!

Из дома волостного старшины вышли Степан с Тасей. Андрюшка помахал им рукой.

– Чего надо? – сердито сказала Тася. – Сколько раз говорила, не подходи ко мне при людях, позорище.

Андрюшка, как всегда, не обратил внимания на её грубость.

– А вы куда, в лесной домик? – поинтересовался он.

– Не твоё дело, – ответил Ряха. – Чего везде свой нос суёшь? Увижу возле домика – костей не соберёшь, придурок.

Он взял Тасю за локоть:

– Пошли, Таська.

Они поспешили через площадь в сторону леса. Андрюшка помедлил немного и тайком отправился за ними.

III

Среди пихтового бора стояла хижина. Андрюшка подошёл к ней и заглянул в окно. На столе лежал картуз почтальона с бляхой, монеты, стопка конвертов. Тася считала монеты, складывая их в одинаковые столбики, а Степан просматривал письма.

Андрюшка подошёл к двери и постучал. Тася вздрогнула, Степан встал и достал из-за пояса револьвер.

– Кто там? – спросил он.

– Это я, Андрюшка.

– Пшёл вон! Говорили же тебе, не ходи сюда!

– Я не к вам, я к Игорю Иванычу, – схитрил Андрюшка.

Ряха открыл дверь.

– Ты совсем идиот? Какой Игорь Иваныч? Нет его тут.

– Я не идиот, я знаю, что он с вами.

Андрюшка смотрел на картуз с бляхой, Ряха повернулся по направлению его взгляда.

– Смотри-ка, какой догадливый, – с недоброй улыбкой сказал он. – Ладно, пошли отведу к нему.

Тася встревоженно взглянула на Степана. Тот вышел из хижины, поманил Андрюшку рукой и все вместе они пошли в чащу.

IV

Степан и Андрюшка подошли к отверстию в земле, которое было прикрыто плетнём.

– Что это? – спросил Андрюшка.

– Брошенное полёвкино гнездо.

Степан убрал плетень и отошёл в сторону. Андрюшка подступил поближе.

– Что там? – поинтересовался он.

– Посмотри. Мозги есть – сам поймёшь.

Андрюшка наклонился и заглянул внутрь норы. Тут Степан толкнул его и Андрюшка упал в яму . Ряха засмеялся и закрыл плетнём вход.

Андрюшка свалился на лежащий в луже застывшей крови труп почтальона. Нора была огромной – метра три в высоту, с выходом слишком высоко, чтобы добраться до него самостоятельно. Андрюшка ударился головой при падении и лежал без сознания.

Рядом с норой спорили Тася и Ряха.

– Стёпа, не надо было! Андрюшка дурак и ничего не понял бы, а я бы ему объяснила.

– Дурак сам бы не догадался, а людям бы сболтнул. А как слух пошёл бы, что почтальон запропастился, так люди бы враз на меня подумали.

Ряха криво ухмыльнулся и добавил:

– Ничего. Он худой, зато молодой, не то что старик почтальон. Надоело уже химволокно жрать.

– Стёпа! – вскрикнула Тася

Тот засмеялся:

– Да ладно, шучу я.

V

Наступила ночь, свет луны едва пробивался в яму. Андрюшка, обхватив колени, сидел насколько мог подальше от мёртвого Игоря Иваныча.

Вдруг нора осветилась сильнее – кто-то убрал плетень от входа. Андрюшка поднял голову и увидел силуэт сестры.

– Откуда ты только взялся на мою голову, – сказала она и бросила Андрюшке верёвку.

Когда парень выбрался, Тася перелила немного воды из своей в его флягу.

– Бежать тебе надо дурак, а то убьёт тебя Степан. И съест. Даже подумать тошно.

– Куда же мне идти?

– К деду своему беги, он тоже не от мира сего.

– К нему же прохода нет, меня болотки съедят.

– Пусть лучше болотка съест тебя дурака!

– Я не дурак так-то.

– Ну вот, раз не дурак, так и думай сам. Беги к деду и не возвращайся в Дворики никогда, понял?

– Ясное дело, понял.

Глава четвёртая

I

Полная луна освещала тропу, которая шла по старой железнодорожной насыпи через затопленный лес. Из мутной воды торчали стволы засохших деревьев.

По тропе шёл Андрюшка и вдруг услышал всплеск. Он спрятался за деревом и стал наблюдать за водной гладью.

Рыбий хвост плеснул снова. На поверхности озерца показался плавник, потом ещё несколько. Они направились к берегу и вскоре на тропу прямо перед Андрюшкой вышли болотки – крупные кистепёрые рыбы-мутанты, напоминающие щук.

Одна из них посмотрела на Андрюшку и отвернулась. Рыбы неторопливо прошли мимо и скрылись в лесу.

Андрюшка стоял в страхе, боясь пошевелиться. Когда болотки удалились, он подождал немного и двинулся дальше, ускоряя шаг.

II

К утру Андрюшка миновал болота и вышел к хутору деда. На лесной опушке стоял дом, устроенный в старой железнодорожной станции, рядом новый сарай. За домом был яблоневый сад с колодцем, а за садом – пересечённая дорожкой поляна, на которой стоял ржавый трактор. Справа от дорожки был стог сена, слева – копна соломы.

На крыльце, не жалея воды, умывался из деревянной лохани Дмитрий Гаврилович – седоватый, но крепкий мужик.

– Деда! – окликнул его Андрюшка.

– Андрюшка! – дед сразу узнал внука. – Ты что ли? Как же ты прошёл болотку? Они же ни одного человека в живых не оставляют! Неужели не встретил?

– Встретил, да они мимо меня прошли.

– Вот как! Значит яйца откладывать пошла. Одна ночь в году такая, повезло тебе! А что же ты в такой опасный путь пошёл? Не деда же проведать?

– Беда, деда. Ряха меня убить хочет и съесть.

– Это Степан? Старшины сын?

– Он. С ним Тася дружит, я за ними пошёл, а Ряха меня в яму столкнул, а там Игорь Иваныч мёртвый лежит. Тася ночью меня выпустила, сказала не возвращаться более и к тебе идти.

– Вот как, – дед покачал головой. – На верную смерть послала. Они же меня за мёртвого почитают уж как лет десять. А этот убил значит почтальона. Грех-то какой.

– Кто убил?

– Дурень что ли? Степан, кто же ещё.

– Да ясное дело. Я так спросил.

Дмитрий Гаврилович неодобрительно посмотрел на внука.

– И давно ты врать горазд стал?

– Я не вру, что я дурак врать-то.

– Ладно, – дед вытерся полотенцем. – Вдвоём веселее будет. Пошли что ли, чаю с дорожки попьёшь да расскажешь мне, что на белом свете деется.

III

Три года спустя.

Старый трактор без передних колёс стоял, опираясь на массивный пень. Андрюшка сидел за рулём, а Дмитрий Гаврилович лежал под ржавой машиной, пытаясь её отремонтировать.

– Направо покрути, – сказал дед.

Андрюшка стал поворачивать тугой руль влево.

– Да направо же!

Андрюшка покрутил вправо.

Дед взял с земли молоток и несколько раз ударил по железу.

– Так, а теперь налево.

Андрюшка покрутил влево.

– Теперь направо.

Андрюшка стал снова крутить влево.

Дмитрий Гаврилович вылез из-под трактора.

– Ты что же, лево от право не отличаешь?

– Как же не отличать, отличаю.

– Говорил же, хорош врать.

Дед подошёл к Андрюшке и показал ему на стог сена справа от дорожки.

– Сено справа. А солома, – Дмитрий Гаврилович показал на солому, – слева. Понял?

Андрюшка кивнул. Дед вернулся под трактор.

– Направо крути.

Андрюшка посмотрел на сено и повернул руль вправо.

– Теперь налево.

Андрюшка посмотрел на солому и стал крутить влево.

– Вот, молодец! – похвалил его дед.

Андрюшка заулыбался.

– Ладно, на сегодня хватит с трактором возится. – Дмитрий Гаврилович вытер руки о ветошь. – Пошли, воды в баню наносим.

Они пошли в сад, к колодцу. Андрюшка наливал воду в вёдра.

– Деда, а почему по кинотелеграфу говорят, что вся вода, кроме столичной отравлена, люди от неё с ума сходят, а мы не сошли?

– Не знаю, где-то может и отравленная, а в этом колодце испокон веков вода хорошая была. Да ты смотри, только не сболтни кому, а то у нас знаешь, что за свой колодец бывает.

Иметь свою воду в Уезде было строго запрещено. Даже за сбор дождевой воды виновных арестовывали и увозили в неизвестном направлении.

– Да кому же сболтнуть! – удивился Андрюшка. – К нам и не ходит никто.

– Всяко в жизни бывает, – ответил дед.

IV

В огороде хозяйничал заяц-мутант размером с крупную собаку. Он пожирал капусту, отправляя вилок за вилком в усеянную острыми зубами пасть.

Вдруг раздался выстрел. Заяц взвыл и рухнул на землю. Дмитрий Гаврилович с ружьём осторожно приблизился к подстреленному зверю, следом подошёл Андрюшка.

– Повадился зайчишка на мою капусту, да сам в борщ угодил, – сказал дед.

Он положил ружьё, достал нож и наклонился к добыче. Внезапно заяц очнулся и впился деду в руку. Дмитрий Гаврилович вскрикнул и несколько раз ударил зверя ножом, пока тот наконец не издох.

– Вот же стервец!

– Больно? – обеспокоенно спросил Андрюшка.

– Ничего, пройдёт, – дед зажимал рану рукой. – Давай-ка к дому его отнесём, там разделаем.

Они подняли зайца, пронесли его несколько метров и Дмитрий Гаврилович упал.

V

Была ночь. Комната освещалась масляным светильником, дед лежал на кровати, его лоб покрывали капли пота. Рядом сидел Андрюшка.

– Плохи мои дела, внучек. Скоро сам будешь тут хозяином.

– Почему, деда? Я сам не хочу.

– Заяц хворый оказался. Дней через сорок помру.

– Не надо, деда! Давай я врача приведу.

– Не пойдёт сюда врач, через болотку, а если бы и пошёл, то лечить не стал. За мой колодец мне одна дорога – под белы рученьки и на плаху.

– Может лекарство есть?

– Пикротиновая суспензия помогла бы, да её уж пятьдесят лет не выпускают. Я её последний раз в 1915 году видел, в санчасти. – Дед задумался и вдруг вспомнил. – Погоди-ка! У нас на фабрике, в санчасти и сейчас может быть! Мы с доктором дружили, так он лекарства прятал от работяг, чтоб не украли, а я знаю куда.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.