Выбирай сердцем

– Твоего лица там не видно.

– Меня это должно успокоить?! – От гнева у меня даже сбилось дыхание. Я только сейчас поняла, что парень всё ещё держит меня за руку, и резко дёрнула ею, чтобы освободиться.

– Хочешь меня ударить?

– В этом случае ты слишком легко отделаешься!

Честно говоря, в тот момент я даже не знала, как лучше поступить. Единственное, что я ощущала, – злость, которая заставляла меня хватать ртом воздух, будто я задыхалась. Он провёл меня в тот вечер как дуру! Я извинялась, краснела, а на самом деле!.. Сердце стучало в бешеном ритме, жаль, что оно не было ядовитым барабаном, от стука которого умирают слышащие его враги.

– Ты в порядке? – Самурай взял меня за предплечье, но я снова скинула его руку.

– Я такой злости никогда не испытывала! Даже дышать трудно. – От моих слов Жеглов только губы плотнее сжал, но взгляда не опустил. – Поговорим после уроков. Буду ждать тебя в подъезде нашего дома. Надеюсь, ты чувствуешь себя достаточно виноватым, чтобы выполнить моюпросьбу.

Развернулась и быстро зашагала прочь. В класс я вернулась буквально за минуту до звонка.

– Я тебя потеряла, – сказала Тата, когда я уселась на своё место.

– В туалет выходила.

– Ты пропустила самое интересное! Кузьменко Белову допрос с пристрастием устроила. Он, похоже, только сейчас осознал, как попал. Такую кашу заварил…

Я ловила каждое её слово, хотя всем своим видом пыталась показать обратное. Судя по рассказу Таты, лица моего на фото действительно не видно, иначе я снова стала бы героиней дня. Самурай вернулся в класс, опоздав на урок минут на семь.

– Жеглов, отлично, – в ответ на его извинения сказала Татьяна Николаевна, – оставайся у доски. Записывай: корень двенадцатой степени…

Тот быстро водил мелом, записывая под диктовку. Решение Жеглов записал с той же скоростью, что и сам пример, вывел ответ, отложил мел в сторону и сложил руки за спиной.

– Если ты такой быстрый, что ж тогда на урок опаздываешь? Садись. Напоминаю, – это уже относилось ко всему классу, – задания такого типа будут в КИМах базы…

Самурай шёл к своей парте, словно звезда по красной ковровой дорожке – все следили за ним, напрочь забыв про алгебру. Что греха таить, даже я косилась в его сторону. Но на лице Жеглова не дрогнул ни один мускул, словно любопытные взгляды, не причиняя ни малейшего неудобства, разбивались о невидимую броню его пофигизма. А ведь всего несколько минут назад я сама видела, как гневно горели его глаза, с какой силой он стискивал злополучный телефон, пытаясь совладать со своими чувствами. Вот это выдержка! Мне бы такую на соревнованиях. Белов втянул голову в плечи, когда друг поравнялся с ним, но Матвей и не думал смотреть в его сторону, сел на своё место и открыл тетрадь.

Вместе со звонком в классе поднялся гул. Жеглов без всякой спешки сложил свои вещи в рюкзак и направился к выходу. Многие девчонки переговаривались, поглядывая в его сторону, ребята делали вид, что им всё равно, но тоже стреляли глазами по фигуре Самурая, и лишь одна Лиля решила играть в открытую:

– Матвей, можем поговорить?

Он обернулся и равнодушным голосом ответил:

– У меня дела.

Затем, обведя весь класс взглядом, добавил громче: – Всем пока. До завтра, – и вышел из кабинета.

– Ты видела? – Тата толкнула меня в бок локтем. – Побег чистой воды, но зато как ушёл! Неужто рассорятся? Плакала тогда мечта Кузьменко получить титул Королевы бала. Только если другого кандидата на роль короля не найдёт до выпускного. Хотя найти достойную замену Жеглову у неё вряд ли получится. А всё этот придурок Белов…

– Тат, мне тоже пора. – Я накинула лямку рюкзака на одно плечо. – Пока.

– Пока-пока, моя хорошая! Удачи на тренировке!

За удачу спасибо, лишней не будет. Только до тренировки предстоит решить один важный вопрос.

Глава 11

Плохой мир лучше хорошей войны

Месть – это блюдо, которое подаётся холодным. Английская пословица, которая стала широко известна благодаря дону Корлеоне. Я жаждала мести, хотелось сбить спесь с этой ухмыляющейся самурайской физиономии. Идти от школы до дома было недалеко, но сегодня я плелась как улитка, стараясь дать себе как можно больше времени на обдумывание плана дальнейших действий. Но чем ближе к дому подходила, тем хаотичнее становились мои мысли. Что вообще я могу придумать такого, что будет считаться местью и принесёт мне моральное удовлетворение? Может, заставить Самурая самого разбираться с химией, а я только списывать буду? Но кто знает, как у него с этой химией. Вдруг правда тройка прилетит…

В подъезде я поднялась на площадку между вторым и третьим этажом, села на подоконник, поместив рюкзак между спиной и внутренним откосом окна. Так, тренировка у меня сегодня в полпятого, нужно ещё успеть пообедать, сделать хотя бы что-то из домашки. Сейчас часы показывали полвторого, значит, на разговор у меня есть не больше получаса, чтобы вписаться в границы моего распорядка. Хотя это только мои предположения, Самурая ещё на горизонте не видно, а ведь из школы он ушёл раньше, чем я. Да и не было у меня уверенности, что он вообще придёт… Но, как любит повторять моя мама, человеку нужно давать шанс. Вздохнув, я достала из кармана рюкзака наушники, включила свой любимый плей-лист и отмерила Самураю его шанс – пять песен.

Не успел Moby перейти к мощному припеву своей Lift me up, как правый динамик выпал из моего уха. Точнее, его вытащил Жеглов, стоящий рядом:

– Можно быть точнее, когда встречу назначаешь?

То есть я его жду, а он мне предъявляет что-то?

– Ты ничего не перепутал? – Я обалдела от такой наглости. Моё с трудом восстановленное спокойствие просто ветром сдуло. – Жду тебя уже десять минут…

– А я уже два раза с шестнадцатого на первый сгонял…

– Это ты так прощения просишь? Не слишком ли ты дерзок для провинившегося?

– Если бы тебе были нужны извинения, можно было ещё в школе это решить.

Ни грамма раскаяния. Мои глаза сузились. Красив, хорошо сложён, умён, так чего тебе в жизни не хватает?

– Может, у тебя психологическая травма детства? Или в семье проблемы?..

Мои вопросы явно сбили парня с толку, раз он не нашёлся с ответом. Зато меня несло:

– Ну не может же такой красивый человек беспричинно быть таким…

– Ты издеваешься?! – Судя по звериному рыку, мне окончательно удалось вывести Самурая из себя.

– Думаешь, только тебе можно издеваться?! – вопросом на вопрос ответила я.

Жеглов засунул руки в карманы джинсов, шумно выдохнул, запрокинув голову назад.

– Слушай, Керн, ближе к делу. – Он снова посмотрел мне прямо в глаза, а его голос звучал уже более-менее спокойно.

– Плохой мир лучше хорошей войны. Предлагаю заключить договор.

– И?

– Нам всё равно придётся общаться из-за химии. Как смотришь на то, чтобы готовиться к ней у меня дома? Заодно сыграешь для моей мамы роль моего парня.

– Ты бредишь? – От удивления глаза Самурая едва не вылезли из орбит.

– А ты хотел, чтобы мы занимались у тебя? – не поняла я.

– Я не про химию сейчас. – Он прищурился, будто ожидал подвоха, и уточнил: – Мне нужно быть твоим парнем?

– Думаешь, не справишься? Мне показалось, у тебя очень достоверно получается врать…

– Так, минутку. – Жеглов жестом показал знак «тайм-аут». – Я правильно тебя понял: ты очень обиделась на меня за то, что я тебя сфотографировал и обманул, поэтому предлагаешь мне быть твоим парнем?!

– Поправка: я не предлагаюбыть моим парнем, я предлагаю сыграть роль моего парня. И ты забыл про химию…

– Химия, значит… Угу…

Он ходил от стенки до стенки, как зверь в клетке, изредка посматривая на меня, и в его взгляде явно читалось сомнение в моём психическом здоровье. Наконец Самурай остановился:

– А если я не соглашусь?

Я спрыгнула с подоконника и встала напротив него:

– Мне не составит труда сделать фото в том же платье. Только теперь моё лицо будет видно. – Говорила я, как мне казалось, спокойно, даже равнодушно и смотрела ему прямо в глаза. – На химии Калинина с Беловым сидят вместе. Сделать так, чтобы Лёшка ненароком увидел нужный кадр – проще простого. Думаю, у него хватит ума сопоставить два фото и понять, что на них один и тот же человек, то есть я. Времени у этой парочки, чтобы всё детально обсудить, навалом. Гляди, слух появится, что у тебя целая коллекция таких фото, и там не только я. А уж какими непотребствами ты занимаешься, глядя на эти картинки, – это всё в границах фантазии Таты, хотя, что я тебе объясняю, вы с ней десять лет проучились…

– Ты сможешь так далеко зайти? Не думаю. От этих слухов тебе тоже достанется. – В голосе парня слышалось сомнение.

Я пожала плечами:

– Так я всего лишь жертва. А вот твоей репутации точно конец придёт. К тому же Лиля узнает…

– Чёрт! – Самурай с силой взъерошил свои волосы.

Он рассматривал меня, словно решал в уме сложную задачу. Может, я и выглядела абсолютно уверенной и спокойной, но, когда озвучила свою затею, сама поняла, что это полный бред. Ещё чуть-чуть, и я начну нервно топтаться на месте под буравящим взглядом моего оппонента.

– Зачем это тебе?! – Жеглов наконец прервал молчание.

– Зачем что?

– Зачем тебе я в качестве парня?

– Опять неправильная формулировка. – Я покачала головой, сетуя на его невнимательность.

– Хорошо. Почему именно я должен бытьподставным парнем?

– Потому что ты мне задолжал, – а про себя добавила: «Потому что попросту других кандидатов нет». Посмотрела на часы и водрузила рюкзак на плечо. – Не могу больше болтать, иначе на тренировку опоздаю.

Я поднялась на несколько ступенек, планируя вызвать лифт на третий этаж.

– Послушай, – он повернулся на мой голос, – это ненадолго. Месяц, не больше. Когда следующая химия? В пятницу? Значит, у тебя есть время обдумать моё предложение до вечера четверга…

– Тоже мне «предложение». – Парень кисло ухмыльнулся.

– Буду ждать тебя в четверг в восемь на остановке возле парка. Пока.

Лифт устремился к десятому этажу, а меня так и тянуло сползти по стенке вниз – ноги еле держали. Месть? Это кого я сейчас наказала? Дон Корлеоне сейчас умер второй раз, только теперь от смеха – я хотела возмездия, но в конечном итоге сама себя перехитрила. Заставлять человека, который вызывает только отрицательные эмоции, прийти к тебе в дом и сыграть роль парня – я точно это головой придумала?

Следующие два дня в школе Жеглов меня попросту игнорировал. Зато вовсю общался с Беловым и мило улыбался на кокетливые шуточки Кузьменко. Уж не знаю, как ему удалось объяснить им ту картинку в телефоне, но то, что он выкрутился, не было сомнений. И, судя по всему, мой шантаж был ему до одного места. Я чувствовала себя ужасно глупо, отчего раздражалась каждый раз, как только Самурай попадал в поле моего зрения.

В четверг на тренировке я завалила три прогона из десяти.

– Керн, что с тобой творится? – Наталья Леонидовна нависла надо мной, как коршун над полёвкой. – Ты в курсе, что соревнования через десять дней?

Я, боясь поднять голову на тренера, сидела на ковре и тяжело дышала. Обидно было, что ошибалась на самых лёгких связках. А всё потому, что не могла сосредоточиться. Чем меньше оставалось времени до восьми часов вечера, тем чаще меня посещал вопрос: придёт Самурай или нет? Волна усталости, как физической, так и эмоциональной, накрыла меня с головой в одну секунду, словно в долго горящей лампочке лопнула нить накаливания.

– Я буду стараться, – единственное, что смогла я выдавить из себя.

– Соберись. Я знаю, что ты можешь лучше!

Мне бы столько безапелляционной уверенности.

Осенний вечер приятно холодил щёки. Я вставила наушники, включила музыку на рандом и зашагала к остановке. Даже не знаю, чего мне хотелось больше: чтобы Жеглов пришёл или нет. Да нет, вру, всё я знаю. Хочу, чтобы ничего не было: развода, переезда, новой школы, Самурая… Потому что я чувствовала себя сейчас как на санках: летишь с горы куда-то вниз, скорость бешеная, спуск в ухабах, уверенности в том, что всё закончится хорошо, минимум, единственное, что можешь сделать, – сгруппироваться, чтобы не переломать себе все кости. Осознание того, что твоя жизнь зависит от поступков других людей, убивало всякое желание что-либо делать.

Сидячих мест в подошедшем троллейбусе не было. Я протиснулась в хвост салона, ухватилась за верхний поручень левой рукой, пристроив тяжёлую от мыслей голову на её сгиб. Смотрела в окно, стараясь сосредоточиться на городском пейзаже. Было темно, фонари подсвечивали обласканные осенью кроны деревьев. Они медленно проплывали мимо, перемежаясь с домами и магазинами в бликах цветных огней, нагоняя на меня сон. Думать ни о чём не хотелось.

Вот и моя остановка. Я выходила из троллейбуса почти самой последней, внимательно смотрела себе под ноги, чтобы ненароком не споткнуться, но всё-таки оступилась – передо мной, заложив руки в карманы бомбера, стоял Жеглов:

– Не ожидала?

Глава 12

Спектакль начинается

Присутствие Жеглова вызвало у меня удивление – честно говоря, я уже смирилась с мыслью, что из моей затеи ничего не выгорит. Уж слишком крут Самурай для моего детского шантажа. Видя его прямо сейчас перед собой, я даже не могла понять, что больше чувствую: облегчение от его прихода или разочарование, что всё-таки придётся устраивать спектакль. Мои размышления прервал нетерпеливый голос:

– Мы так и будем здесь стоять?

В ответе Жеглов не нуждался, просто развернулся и зашагал в сторону парка. Мне понадобилось несколько секунд и шагов, чтобы догнать его, приноровиться к скорости. Мы шли плечом к плечу по той же аллее, где произошла наша первая стычка. Затянувшееся молчание тяготило, но я не решалась заговорить. Самурай сделал это за меня:

– Не вижу былого энтузиазма в глазах твоих. Днём такой уверенной была…

И снова сарказм! Хотя это всё же лучше, чем молчание.

– Устала, даже голова нормально не варит, – честно ответила я, сделав вид, что не заметила колкости.

– Может, тогда по домам? – У Жеглова даже голос повеселел. – Перенесём «казнь» на другой день?

– А с химией что делать будем? – Я посмотрела в его сторону. – Ты решил задачу?

– Так тебе только это от меня надо? Химия и ничего, кроме химии? – Он продолжал меня подначивать.

– Ты только со мной ведёшь себя как придурок? – вспылила я. – По-другому общаться не умеешь?

– Да чего ты завелась? Я просто пытаюсь тебя растормошить. Приятно разговаривать с человеком, а не с селёдкой мороженой. Может, поделишься уже деталями своего плана?

Я, собираясь с мыслями, поправила лямки рюкзака и сказала:

– Деталей, в принципе, нет. Основная задача – мама должна поверить, что ты мой парень.

– Это я понял. Ты мне объясни, к чему этот спектакль?

– Я пари проиграла. – Призналась, и как-то стыдно стало от такой причины. Я потупилась, опустила голову, словно нашкодивший малыш.

– Маме?! И она потребовала у тебя за проигрыш парня найти? – Жеглов впервые с момента нашей встречи улыбнулся. – Вот это у вас в семье развлечения!

– Угу, – глядя на эту искреннюю открытую улыбку, даже мысли не проскочило, что нужно схитрить или соврать, – до конца месяца. Точнее, до двадцать третьего сентября, мы в конце августа ещё поспорили.

От его громкого смеха я запнулась и остановилась. Самурай, сбросив с себя мантию короля класса и холодность, выглядел простым и естественным, этакий весёлый сосед по парте. Его глаза совсем сузились, остались только маленькие щёлочки в обрамлении густых ресниц, но он всё равно выглядел классно. Я тоже невольно заулыбалась, но не от комичности ситуации, а от того, что приятно было видеть Матвея таким непосредственным.

– Ладно, с этим разобрались. – Отсмеявшись, Жеглов попытался снова стать серьёзным. – Но почему ты своего принца не попросила помочь тебе?

– Принца? – Не сразу, но я всё-таки сообразила, кого он имел в виду. – А, ты про Фила… Однозначно, нет. Наши родители знакомы, пришлось бы часто видеться, светиться с ним на разных мероприятиях, себе дороже бы вышло…

– Значит, не брат…

– Брат – это то, как я его воспринимаю. – Решила прояснить я ситуацию, но мои слова больше походили на оправдание.

Самурай лишь пожал плечами, мол, а мне какое дело, и первым шагнул в темень нашего подъезда. Джентльменом его точно не назовёшь.

– Не уверена, но стоит подготовиться… – Я старалась вернуть нашу беседу в прежнее русло. – Вдруг мама начнёт вопросы задавать…

– По ходу разберёмся, – отмахнулся Жеглов, будто не видел в предстоящей встрече проблем. – Самое главное, чтобы легенда была максимально приближена к реальности, иначе запутаемся потом. Ты мне лучше скажи, насколько убедительной должна быть моя игра?

Я нажала кнопку вызова лифта и взглянула на него, честно не понимая, что он хочет услышать в ответ. Мы стояли напротив друг друга, Самурай с интересом рассматривал меня своими чёрными глазищами и, видя, что я не спешу с ответом, добавил:

– Прикосновения, поцелуи…

– Стоп-стоп, – перебила я. – Никаких поцелуев! Прикосновения – только в случае экстренной необходимости. И никаких сюсюканий – терпеть такое не могу.

– То есть называть тебя «моя пусечка» не стоит. – Глаза Жеглова снова стали узкими от улыбки.

– Пусечки, лапочки, зайки и прочее под жёстким запретом.

Моя квартира встретила нас очень аппетитными запахами.

– Мам, я дома! – крикнула я в сторону кухни.

Жеглов неуверенно переминался с ноги на ногу, словно вся его бравада осталась в подъезде. «Чего мнёшься? Разувайся и заходи», – попыталась передать я взглядом.

– Сеня, привет.

Я вздрогнула от неожиданности, услышав голос Таси. Шок, похоже, у нас был обоюдный, но меня отпустило быстро, и я с наивной улыбкой ответила:

– Привет, Тася. – Тётушкино лицо вытянулось. Не моргая, она смотрела не на меня, а на Самурая, который в тот момент пристроил свой бомбер на вешалку и принялся с особой тщательностью расправлять на нём несуществующие складки.

– Аня! Ань, выйди сюда! – заверещала Тася.

– Тась, погоди, у меня рис…

– Аня! – Тася усилила напор. – Брось свой рис, говорю тебе!

Я, словно не происходило ничего необычного, спокойно сняла ветровку и разулась. Жеглов оставил в покое бомбер и решил переключиться на свою обувь, аккуратно выставляя её рядом с моей парой.

– Ну что у тебя случилось? – В коридор вышла мама в переднике и с кухонной лопаткой в правой руке.

– Вот что случилось. – Тася кивком указала в нашу с Самураем сторону.

– Здравствуйте. – Голос того звучал на удивление ровно.

– Мам, Тася, это Матвей, мой парень. – Повернувшись к Жеглову, пояснила: – Это моя мама, Анна Александровна, и её подруга Тася.

– Очень приятно, – отозвался «мой парень». Похоже, навык знакомства с родителями у него был хорошо отработан.

– А уж нам как приятно! – с плотоядной улыбкой ответила Тася.

Мама, остолбенев на несколько секунд, встрепенулась, снова стала приветливой хозяйкой и с лучезарной улыбкой сказала:

– Мойте руки и проходите в зал, ужин будет готов через пять минут.

Как только дверь в ванную закрылась за нами и включилась вода, я зашептала:

– Я не знала, что Тася будет сегодня у нас!

– Это плохо? – подражая мне, так же шёпотом спросил Самурай.

– От неё так легко, как от мамы, не отвяжешься. Ладно, что-нибудь придумаю. Кстати, это она идейный вдохновитель того пари.

В зале я усадила дорогого гостя в кресло, помогла маме накрыть там же стол для ужина и села рядом с Жегловым на широкий подлокотник. Мама и Тася, как и несколько недель назад, сидели на диване, как две любопытные птички, и с интересом рассматривали жертву пари. Тот, не обращая внимания на их взгляды, был абсолютно невозмутим. Хотя чему я удивляюсь: если Жеглов мог с лёгкостью игнорировать «ненужное» внимание всего класса, что ему две пары глаз сделают? Судя по лицам моих дам, картинкой они явно были довольны. Ещё бы, с внешностью умоего парня полный порядок. Мы перекидывались с ним ничего не значащими фразами, с удовольствием поглощая ужин, когда началась атака.

– Матвей, вы давно знакомы с Сеней? – В наступление, как я и предполагала, первой пошла Тася.

– Впервые встретились в августе, – не задумываясь, ответил тот.

– А потом оказалось, что мы учимся в одном классе, – добавила я, помня наставления парня о легенде.

– Так вы одноклассники! Вот здорово! – подключилась мама. – Я переживала, что Сене трудно будет адаптироваться в новом коллективе.

– Что вы! – Жеглов улыбнулся и посмотрел на меня. – Ваша дочь – само обаяние. В неё невозможно не влюбиться.

И только я видела за этой улыбкой и приятными словами насмешку. Опять он за своё! Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, подцепила вилкой помидор и отправила его в рот, чтобы, не дай бог, не ляпнуть лишнего.

– Матвей, а в вашем роду самураев не было? – От Тасиных слов я поперхнулась и зашлась в кашле. Значит, не только я это заметила.

– Самураев? – удивлённо переспросил Жеглов, передавая мне стакан воды.

– Ну японцев.

Теперь на тётушку в ожидании объяснений смотрели все три пары глаз. Тася отставила тарелку и заговорила:

– Вы не смотрели фильм «Бродяга Кэнсин»? Я эту трилогию просто обожаю. Одну минуту. – Она встала и вышла в коридор.

– О чём она говорит? – шёпотом спросил у меня Самурай.

– Самой интересно, – пожала я плечами.

– Вот смотрите. – Тася вернулась, держа в руках планшет. – Разве не похож?

Мы с Жегловым, голова к голове, уставились на экран – там была открыта фотография какого-то парня. Однозначно, сходство угадывалось.

– Это японский актёр Сато Такеру. – Тася продолжила пояснять, а планшет тем временем перекочевал к маме, чтобы она тоже могла сравнить. – Он играл того самого Кэнсина, о котором я спрашивала. Ну похож же, да? Конечно, у Матвея разрез глаз не совсем такой и нос, но в целом… особенно губы…

Жеглов недоверчиво посмотрел на меня, но я закивала, соглашаясь с тётей. Для меня он стал Самураем с нашей первой встречи, правда, вслух сказать это я не решилась. Он пожал плечами и, буркнув «не вижу ничего общего», вернулся к своей тарелке. Мама и Тася продолжали сравнение фотографии и оригинала. Зато я чётко понимала, что надо уводить Жеглова с их глаз, пока не началась вторая волна вопросов, иначе мы точно «посыплемся». Однако упустить возможность подразнить его я не могла, поэтому сказала:

– Заканчивай с ужином, самурай, нас ещё домашка ждёт. Иначе завтра химичка заставит нас сделать харакири.

Я отнесла наши ставшие пустыми тарелки в кухню, захватила оттуда с собой табурет. Жеглов перехватил его у меня, как только я вернулась в зал, и мы зашли наконец в мою комнату. Дверь за нашими спинами закрылась, я расслабилась и облегчённо выдохнула:

– Кажется, всё прошло нормально.

В ответ Жеглов лишь кивнул и осмотрелся. Я плюхнулась в офисное кресло, он поставил табурет рядом с письменным столом, тронул рукой связку медалей, висящих на крючке, подошёл к книжному шкафу, принялся с интересом изучать содержимое моей личной библиотеки и фотографии в рамках. Я следила за ним, медленно крутясь в кресле из стороны в сторону.

– Это твой отец? – Самурай показал на заинтересовавшее его фото. – Вы очень похожи. С ним мне тоже придётся знакомиться?

– Вряд ли. Родители в разводе.

Он мельком взглянул на меня, словно хотел ещё что-то спросить, но, видимо, решил промолчать и снова уставился на книжные полки. Мне стало не по себе от повисшего молчания, от того, что Самурай продолжал пялиться на фото, грамоты, словно хотел лучше меня узнать. К чему этот ненужный интерес? Я заёрзала в кресле и, стараясь привлечь его внимание, сказала:

– Ты хорошо держался.

Жеглов отошёл наконец от шкафа, опёрся на край письменного стола, расставив свои длинные ноги так, что моё кресло оказалось между его ступнями.

– В средней школе ходил в театральный кружок. – Видимо, изучив меня, он решил поделиться подробностями своей биографии. – Значит, занятия не прошли даром.

Я попыталась воспользоваться ситуацией, пока Жеглов снова не надел свою «королевскую мантию».

– У меня к тебе есть просьба…

– Ещё одна? – Он заинтересованно поднял бровь.

– Давай в школе не будем общаться. Будто не было ничего… Правда, мы и до этого не особо общались… – Эх, как-то тяжко у меня сегодня с идеями. – В общем, делай всё, как и раньше: не обращай на меня внимания, а пересекаться будем только на химии…

– А кто сказал, что будет по-другому?

Я замолчала и посмотрела ему прямо в глаза. Действительно, кто сказал, что сегодняшний вечер что-то поменяет между нами? Если бы не мой шантаж, Жеглов вряд ли был бы сейчас тут. Я кивнула, соглашаясь одновременно и со своими мыслями, и с его словами:

– Ты прав, это всего лишь договор…