Взлетай и падай

– Больше, чем я люблю тебя?

Уголки моих губ ползут вверх, потому что я знаю, что через несколько секунд он скорчит физиономию. Три, два… бинго! Картер с отвращением трясет головой.

– Ты никого не любишь больше, чем меня!

У него на лице написано абсолютное высокомерие. Надо бы ему возразить, чтобы не выдавать себя, но какой смысл отрицать истину.

– Ты прав.

Какое-то время мы просто друг на друга смотрим. Я представляю, что было бы, если бы он еще раз взял меня на руки и отнес в постель, как в ту ночь. Что было бы, если бы мы еще раз стали так близки и я превратилась бы в воск в его руках.

Но Картер не здесь, и я не знаю, выдержит ли наша дружба мою ложь. Так что мне остается лишь гадать «что было бы, если бы».

7 Скайлер

Мероприятие в издательстве прошло два дня назад, но от Картера я получила лишь «Было лучше, чем ожидал», потому что с тех пор мы не созванивались. Картер по уши в работе, и я использую короткую паузу, чтобы разработать план по раскрытию ему всей правды. Но чем дольше я в этом ковыряюсь, тем сильнее тону в жалости к себе.

Сегодня суббота, я лежу на коричневом диване в гостиной, по телевизору показывают сериал «Детектив Монк». Но я ни на минуту не могу сосредоточиться на том, что идет по телику. К счастью, домой возвращается Хейзел, вырывая меня из пучины тоскливых мыслей. У нее на плечах висят две гигантские сумки для покупок, каштановые волосы липнут ко лбу.

– Ты ходила в магазин? И без меня? – Я с улыбкой показываю на пакеты.

– Знаешь что? На улице адская жара. Ну как при такой температуре можно выжить и не растаять?! Там просто пекло, – хнычет Хейзел, ковыляет к столу и плюхается рядом со мной на диван.

Костыли с громким стуком падают на пол, а Хейзел закидывает на стол ногу во все еще белоснежном гипсе.

– Ну, что там внутри? – Я с любопытством хватаю за ручки голубой пакет и заглядываю внутрь. – Не знала, что ты любишь лего, – говорю с уважением и достаю одну из трех коробок с конструктором.

Это большой фермерский дом из коричневого кирпича с красной крышей. Также в наборе есть несколько жителей фермы.

– Купила для брата. Джейми сегодня исполняется девять.

– Передавай ему поздравления. Он меня не знает, но уверена, что могу стать для Джейми крутой тетей.

Хейзел усмехается, а потом распахивает глаза так, словно ее в зад ужалила пчела.

– А знаешь что? Почему бы тебе самой его не поздравить? Мы через час встречаемся в нашем любимом кафе. Мама его приведет. Кафе тебе точно понравится!

Я не раздумываю, потому что ответ очевиден.

– Конечно! С удовольствием с ним познакомлюсь. Хоть на жестовом языке я даже не могу сказать свое имя.

– Я могу прямо сейчас научить тебя парочке важных жестов. Но вообще, не бери в голову, Скай, ты не обязана владеть жестовым языком безупречно. К тому же я прекрасно перевожу, это ведь скоро станет моей профессией.

Хейзел смотрит на меня и вся сияет. Ее карие глаза напоминают мне плитку молочного шоколада с фундуком. Наверняка ее парень в Афганистане день и ночь думает об этих глазах, чтобы выжить. По вечерам он смотрит на звездное небо, представляя ее прекрасное лицо.

– А вообще я тебе кое-что принесла. – Хейзел поднимает палец вверх, тем самым прося меня немного подождать, берет бежевый пакет и достает оттуда письмо и открытку. Протягивая открытку, она корчит рожицу. – Одного у твоего лучшего друга не отнять: у него превосходный вкус на лучших подруг, а вот открытки он выбирает просто отвратительные.

На открытке изображена черно-белая карикатура утки. Левый глаз чуть ли не вываливается из черепа, клюв кривой, а язык завалился вбок. Но самое примечательное – это зубы утки, которые выглядят так, словно ей двинули в челюсть. Хейзел права. Открытка действительно омерзительная.

– Он обещал мне присылать самые уродские открытки, какие только найдет. Он в этом деле стреляный воробей. В буквальном смысле слова.

Я еще секунду с ухмылкой разглядываю картинку, а потом переворачиваю открытку и читаю надпись.

Ужас, правда?

Я обещал, что найду для тебя самые ужасные открытки. Мы только что приземлились в Берлине, Скай-Скай. Город совсем не такой, как я себе представлял. Очень прикольный. Особенно крутые граффити. Однажды я посажу тебя в самолет и мы полетим в Берлин. Ты его полюбишь. Как я тебя. До встречи, любимая девочка.

К.

Слова плывут перед глазами, кроме трех коротких последних предложений.

Ты его полюбишь.

Как я тебя.

Любимая девочка.

Сердце предательски танцует самбу в груди, по телу пробегает дрожь аж до кончиков пальцев, которые водят по красивому почерку Картера. Скоро этим почерком ему придется давать десятки тысяч автографов и подписывать книгу, которую он скоро допишет, в этом я уверена. С тех пор как Картер поехал в тур с группой Crashing December, у него в Инстаграме[3] стало больше шестидесяти тысяч подписчиков.

– Скай? – Надо мной кто-то нависает, и когда я наконец отрываю взгляд от открытки, то вижу перед собой лицо Хейзел. – Давай сейчас позанимаемся?

Кивнув, я кладу открытку на стол, вижу письмо, которое положила Хейзел, и беру его.

Конверт пожелтевший и грязный, видно, что он проделал долгий путь сюда, прямо как моя открытка, прилетевшая из Германии.

– Это от?..

– Да, от Мейсона, – коротко бросает она.

Я удивленно таращусь на Хейзел.

– Ты его открывать собираешься?!

Если бы мой парень был на войне, я бы каждый день ждала почтальона и впитывала бы любое слово из его писем. Прямо как сейчас впитываю открытки Картера. Каждую буковку.

– Потом.

Похоже, Хейзел считывает вопросительный знак у меня на лице, со вздохом берет конверт и проводит пальцем по краю.

– Я всегда боюсь открывать его письма, – дрожащим голосом признается она.

– Почему? Чего ты боишься?

– Того, как все плохо! Обычно он не особо пишет о том, что там переживает. Но с каждым новым письмом я все меньше его узнаю. Он уже не тот, что был до отъезда, Скай.

– Ну это ведь ожидаемо? Солдаты на фронте наверняка видят страшные вещи.

Хейзел задумчиво рассматривает конверт. Хотелось бы мне ей помочь, но я понимаю, что сейчас бессильна. Единственное, чем ей по-настоящему можно помочь, это забрать Мейсона с фронта.

– Понимаю, – шепчет Хейзел. – И поэтому я не должна на него злиться, да я и не злюсь. Но человек, которого я полюбила, словно похоронен под чернилами. Глупо, я знаю, но я просто хочу пару часов побыть счастливой. Ради Джейми.

Я придвигаюсь к Хейзел, забираю конверт у нее из рук и кладу обратно на стол. Рядом с открыткой Картера, которая еще не раз вызовет у меня улыбку. Затем я беру Хейзел за руку и с нежностью сжимаю ее ладонь.

– А научи меня, как сказать твоему братику, что он очень крутой перец!

* * *

Хейзел не преувеличивала, когда жаловалась на жару. На улице все тридцать пять градусов и духота, мое воздушное платье намокло уже через пару метров дороги к кафе. На платье чудесный цветочный орнамент.

– Я должна тебя предостеречь. – Хейзел вырывает меня из размышлений.

– От чего? Твой брат, что, опасен?

Хейзел мучится с костылями, а я пытаюсь объехать неровные места на тротуаре.

– От нашей матери. Она черт в юбке, – бубнит Хейзел, то и дела останавливаясь, чтобы утереть пот со лба.

– Серьезно? Я думала, она милашка. В любом случае ты у нее получилась замечательная. И, по твоим рассказам, Джейми тоже не злой.

Я редко встречала людей с таким же добрым сердцем, как у Хейзел Паркер.

– Это из-за того, что мы по большей части росли на ферме бабушки и дедушки. Родители были очень милы со мной, пока не родился Джейми.

– А что же изменилось?

Подозреваю страшное.

– Матери всегда было очень важно, что скажут люди о нашей семье. Джейми родился неслышащим, а значит, инвалидом, и у матери земля ушла из-под шпилек. Они с папой перепробовали все, чтобы брат стал нормальным. Доходило до смешного. Даже думать не хочу, сколько денег они потратили на всякие бредовые процедуры. И не потому, что хотели помочь брату, а просто потому, что не могли его принять.

– Звучит мерзко. А как отреагировали бабушка и дедушка? Джейми вырос у них?

От долгой дороги в кафе у меня устали руки, но я не буду жаловаться. До того, как я попала к Хизер и Чарльзу, я всегда мечтала о братике, но родители и со мной не могли справиться. В доме Хизер и Чарльза я получила не только второй шанс, но и брата.

– По большей части да. У бабушки с дедушкой ферма в пригороде Бомонта. У них есть лошади, коровы и куры. Джейми обожает животных. Мне кажется, он чувствует, что они его понимают. Больше, чем собственные родители. А вот бабушка с дедушкой совсем не похожи на маму с папой. – Она осекается. – Бабушка умерла два года назад, но иногда я забываю, что о ней нужно говорить в прошедшем времени. У бабушки с дедушкой Джейми никогда не чувствовал, что с ним что-то не так, скорее наоборот.

Даже если Джейми всего на пять процентов такой же душевный, как его сестра, то он уже украшение этого мира.

– Они вон там. Боже, я уже ее вижу.

Перед кафе стоит худая как спичка женщина в ярко-красных туфлях на шпильках и нетерпеливо поглядывает на часы. Рядом с ней маленький мальчик, который хочет ей что-то показать.

– Ну наконец-то, Хейзел! У меня мало времени. – Она с поджатыми губами чмокает дочь в щеку.

– Это моя подруга Скайлер. Скайлер, познакомься, моя мама Лорейн.

Хейзел говорит чарующе, но я понимаю, что она просто притворяется. Ее мать равнодушно мне кивает. В следующую секунду Джейми кидается к Хейзел. Его глаза горят ярче техасского солнца, и это согревает мне сердце.

Джейми прыгает на месте и радостно хлопает в ладоши, прежде чем обнять Хейзел. У него на лице написано, что он еще совсем ребенок. Мне это нравится. Он такой непосредственный. Каждый ребенок на земле должен иметь счастливую возможность быть беззаботным.

– Джейми, перестань вести себя как маленький, – рявкает мать, параллельно делая несколько жестов. Мне очень хочется пнуть ее по голени, обтянутой узкими бежевыми брючками. Повезло ей, что я не могу пошевелить ногой…

Хейзел сует один из костылей под мышку, чтобы поприветствовать брата на жестовом языке. Перед выходом из дома она показала мне, как поздравить с днем рождения. Когда Джейми поворачивается ко мне, я демонстрирую, чему научилась. Хейзел широко улыбается, когда я показываю последний жест.

– Правильно? – неуверенно спрашиваю я.

– Идеально! У тебя прирожденный талант.

Я перевожу взгляд на Джейми. Он подносит ладонь ко рту, а потом отводит ее от себя.

– Он говорит «спасибо», – переводит Хейзел.

Я представляла ее брата маленьким и хрупким, но для своего возраста Джейми очень высокий, у него миловидное круглое личико, обрамленное темно-каштановыми волосами. На концах они вьются, и это выглядит очаровательно.

– Хейзел, я заберу его через час. И не закармливай его пирогами просто потому, что у него день рождения. Ему бы похудеть не мешало.

У меня отвисает челюсть, а этот стервозный тон пробирает до костей. Она говорит о сыне так, словно его тут нет. Хейзел поджимает губы, и я понимаю, что она вот-вот взорвется. Тем временем эта овца скупым жестом прощается с сыном и элегантно шествует к своему автомобилю на другом конце улицы. Я смотрю на Хейзел широко распахнутыми глазами.

– Что?! Я тебя предупреждала!

Кафе, куда мы заходим, просто волшебное и полностью оправдывает свое название. В «Силе цветов» повсюду стоят комнатные растения и вазы с полевыми цветами, плитка на полу старая, но в ней есть своя прелесть. Стены выкрашены в светло-зеленый, а девушка за стойкой громко напевает песню A-Team Эда Ширана. Тут никто не рисуется, как мама Хейзел. Я наблюдаю за Джейми, он садится на скамейку напротив меня.

Он впитывает каждую деталь окружающей обстановки, словно губка. У мальчика мягкие черты лица, пухлые губы, а улыбка такая теплая, что сосульки, повисшие в воздухе после общения с его матерью, начинают таять. Джейми показывает на меня и делает непонятный жест рукой. Я оборачиваюсь к Хейзел, ища поддержки. На секунду я чувствую себя лишней, потому что не могу общаться с Джейми без помощи Хейзел, но эта мысль улетучивается так же быстро, как пришла. Если я хочу, чтобы люди в моем присутствии не смущались, то и я должна расслабиться рядом с Джейми.

– Он сказал, что ты сидишь в инвалидном кресле, – объясняет Хейзел.

Я с улыбкой смотрю на Джейми и киваю.

– Да он настоящий Шерлок! Можешь попросить его еще раз показать этот жест?

Хейзел кивает, сгибает указательный и средний пальцы на правой руке и делает круговые движения. Потом она подносит прямую ладонь к подбородку и немного отводит вниз. Я завороженно наблюдаю за их коммуникацией.

Джейми радостно кивает, улыбается мне и повторяет жест очень медленно, чтобы я могла запомнить. Сначала он показывает пальцем на меня, потом, используя те же пальцы, что сестра, сгибает их в заячьи ушки и двумя руками изображает, как едет в кресле. Я запоминаю жест, тычу себе в грудь и повторяю новые жесты.

– Правильно? Я хочу сказать ему, что передвигаюсь в кресле.

– Хорошо получилось. Нужно чуть больше работать с мимикой, но ты быстро научишься.

Хейзел служит переводчиком для нас с Джейми, а я наслаждаюсь шоколадным тортом и наблюдаю за ребятами. Между собой они общаются тепло, нежно и в то же время подкалывая друг друга. Так, как и должны брат с сестрой.

Джейми рассказывает, что любит животных и души не чает в лошадях, что он хочет свою ферму, когда вырастет, и что ему нравится рисовать. Потом он спрашивает меня о тонком, светлом шрамике под моим левым глазом, который обычно никто не замечает. Я объясняю Хейзел, что получила его, прыгнув с дерева, и она переводит брату каждое слово. Он отвечает, что я крутая.

Следующий час мы обсуждаем наши хобби, любимых животных и погоду, и каждая секунда, проведенная с Джейми, делает меня более внимательной. Я замечаю мелочи в кафе, на которые обычно не обращаю внимания. Например, что свет отражается в металлическом диспенсере для салфеток и бросает радужные круги света на затертую столешницу. Я четче вижу черты лица Джейми и Хейзел. Замечаю, что у них одинаковые ямочки на щеках, когда они улыбаются. Что у Хейзел левый уголок рта всегда поднят чуть выше, чем правый, а у Джейми от улыбки появляются мимические морщинки.

От радости, подаренной встречей, Хейзел чуть не забыла отдать брату подарок. А теперь он, высунув язык, сосредоточенно собирает лего.

– Она слишком рано! – раздраженно бормочет Хейзел.

Я следую за ее взглядом, вижу на подходе к кафе снежную королеву, и теплое чувство в груди тут же исчезает. Хейзел просит официантку упаковать нам два куска торта с собой, и мы направляемся к выходу. Когда мы оказываемся на теплом летнем солнце, мать Хейзел уже ворчит.

– Пора уже! Хейзел, мне еще на репетицию ужина ехать. Я же тебе говорила, что сегодня долго не смогу, – отчитывает мать мою подругу.

Улыбка Джейми, которая еще недавно освещала всю комнату, медленно гаснет. Он хоть и не понимает, что сказала его мама, но чувствует ее вибрации. И они совсем не дружелюбные.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Instagram – проект Meta Platforms Inc., деятельность которой в России запрещена.

2

Instagram – проект Meta Platforms Inc., деятельность которой в России запрещена.

3

Instagram – проект Meta Platforms Inc., деятельность которой в России запрещена.