Кассандра

И рассчитавшись с назойливым кучером, вышел под инфракрасное давление.

Раскалённый песок – душа сталевара – податливо обнял его чёрные тапки с видом на море, по-заглотив их ярко белую приподошвенную окаемку.

Вода нервозно дёргалась, как дохлое знамя на ветру.

Ветер был мощным и мягким, как дыханье стеклодува.

На раскалённом пляже частыми неровными кучками валялись залитые жарким топленым солнцем жировые сгустки медузных телес. Вперемешку с обтянутыми пунцово-желтой клеёнчатой кожей ребристыми каркасами. Где первые недовольно высасывали все жизненные соки из вторых. Обязавших себя служить им верой и правдой, а себе – изменой им и неправдой. И отдавать всё, что смогут официально заработать. А себе – неофициально. И благодаря этим клятвам пойти по пути подхалимства начальству, злобы и лжи. И так ничего существенного и не достичь.

Пенфею показалось, что это острые пародии на тупые семьи. И он сказал, выказывая гнутым блеклым пальцем левостороннюю дугу погрызенных соляными ветрами солидных валунов:

– Пойдём туда, там народу меньше.

И группка пляжных новобранцев, задыхаясь в раскалённых тисках полудня, лениво растягивающейся резиновой цепочкой побрела по прожигающему обувку вязкому песку в седые руины призрачных каменных замков. Со стороны мутно-синего свечения горизонтального сечения насквозь било грузным бризом. Сверху, под витражно-синим стеклом неба, свалялась белая вата. Сквозь янтарно-яркий диск солнца, как жгучей циркуляркой, её протаскивало на северо-восток и мохнатым салатом уводило прочь за обожженную синью волнистую кромку зеленых сопок.

На соседней глыбе одичало гоношилась, то слетая в море, то вновь подскакивая на глыбу, стайка оголтелой ребятни. Не подающей вида, но с дерзостью юных следопытов все замечающей и, по-своему тупо, блаженно обстёбывающей.

– Ну, что, кто купаться полезет? – спросил Пенфей, уже разлатываясь.

Бизон послушно бултыхнулся за ним.

И только Аякс бегал в одних трусах по истресканной остриями глыбе, увлечённо приговаривая таинственно замершего на краю обжитой глыбы Банана «нырнуть вместе».

– Нет, Аякс, не полезу я туда, – подыгрывая, отвечал Банан, наблюдая как волны, с размаху ударяясь о могучие камни, вскакивают вверх, раскрываясь на лету сверкающими на солнце веерами брызг, время от времени обдавая лицо крупнокалиберной свежестью. – Тем, у кого болит душа, нужно чтобы хотя бы тело оставалось здоровым. Ведь, – добавил он, напоследок сочно затягиваясь сигаретой под чистый взрыд скрипичной азбуки тоскливого диалога панорамных чаек и передавая её в руки Аякса, – ведь душу можно почувствовать только тогда, когда она болит.

– И чего ты опять повёлся на эту Кассандру? – стебанул Аякс, поигрывая в пальцах сигаретой. – Ты разве не понял ещё, что тебе с ней ничего не светит? Или тебе уже стало нравиться себя изводить?

– Наслаждение без боли – это всё равно, что блюдо без перца. Оно не так впечатляет! – усмехнулся Банан. – Не дает ощущения насыщенного вкуса. Нас по-настоящему привлекают только самые недоступные вершины. Иначе альпинизм не пользовался бы в народе такой популярностью. А сексуальный альпинизм, который я уже давно практикую, это самое увлекательное занятие в мире!

– Доска эта Кассандра! В неё только гвозди заколачивать.

– Значит, я – деревотёс! – усмехнулся Банан, скидывая незатейливые одежды. – У меня, кстати, дед был плотником.

– Значит, это – наследственное! – высокомерно усмехнулся Аякс.

– Могу спорить, ты и сам не прочь вколотить в неё пару гвоздей! – констатировал с усмешкой Банан и прыгнул в тревожные воды, непроизвольно ошалев от столь холодного приёма.

Аякс прыгнул за ним.

– Давай Банана утопим! – заорал Аяксу веслорукий Бизон и погнался за жертвой, яростно вращая лопастями.

Тот хоть и увидал, оглянувшись, что Аякс не повёлся на провокацию, всё равно на всякий случай дико заорал и кинулся в открытое море.

Утробно хохоча, компания вскарабкалась на жилой массив.

Банан вяло выволочил по водам подуставшее туловище и, поймав волну, тоже вернул себя в вертикальное положение.

– Чего ты заорал-то? – спросил его Бизон, по-собачьи встряхиваясь. – Я аж испугался за тебя.

– В такой момент я и пришибить могу нечаянно.

– За себя, что ли, испугался? – всё ещё по-детски смеясь и фыркая, спросил Бизон.

– И за тебя – тоже! – глухо усмехнулся Банан и снуло поёжился, поводя охладевшими под ветром плечами.

– Прикинь, он вдвойне испугался! – просиял Аякс. – За двоих!

И самотёком застроившись в рыхлую колонну, толпа угрюмо потекла в обратку.

Банан резво рванул вперёд и зашелся дробно скакать в зверином азарте по иссечённым горбунам.

Только тот, кому хоть однажды довелось ходить по прибрежному нагромождению разновеликих валунов, может понять, каково по ним было бежать: тряся головой, растопырив руки, бешено перебирая ногами безо всякого ритма, ежемгновенно рискуя промазать, оступиться и раскроить череп об острые края искромсанных стихией камней.

Добежав ближе к дороге и скинув жгучие чёрные тапки, он воткнул в горячий песок три точки опоры у самой воды. И успокаиваясь под мощным обогревателем солнца, стал смотреть то на игрушечные кораблики в исчезающе-миражной дали, то на феерическое сверкание плазменных бликов. То на подлизывающиеся к его ногам, то напевно убегающие. И вновь набухающие до пороговой массы. Чтобы враз распластаться о зеркальный песок. И замерев пред босыми ступнями, шумно сбежать в пенозубую пасть нарастающей волны. Напев за напевом, волна за волной, бесконечно продолжая живую гармонию вкрадчивой музыки моря.

Поприкрыв мореные глаза и на совесть прожаривая плечи, он безмятежно вслушивался в это сверкающе-загружающее великолепие.

Пока его не окликнули подошедшие на звуковую дистанцию компаньоны. Заставив встать, стряхнуть пыльцу нирваны и пуститься в долгие дорожные дрязги.

Ведь обратно обычно приходилось идти по короткому пути пешком. От солнца спасал лишь навес листвы, да прохлада рассекающих заросшую дорогу ручьев, через которые то и дело приходилось ловко перепрыгивать.

Но на этот раз им повезло. Им удалось поймать машину, которая кого-то привезла на пляж и теперь направлялась обратно в город.

– Что, давай покурим, да пойдем тромбонёмся? – наигранно весело спросил Бизон, словно старый клоун, который уже давно ни над чем не смеётся.

– Да чего на вас сигареты переводить? – усмехнулся Пенфей. И выкосив игристым взглядом сиротливо поправляющего под мышкой бутылку «пепси», купленную на базаре вкупе с крупными пирожками в руках, Банана, ещё глубже закрючил кособокую лыбу. – Давайте вначале поедим.

Бизон, не зная, что и сказать, рассматривал лохматых вечнозелёных ёжиков травы, врассыпную кинувшихся под ногами.

– Ну, чего тут пустословить? – добавил Пенфей. – Давайте расход делать.

Нутром почуяв рефлекторный взрыв аппетита, Бизон и Аякс, почему-то в ногу, резво замаршировали в поисках куска ржаного хлеба по домам.

А Банан и Пенфей, взойдя в плюшевый овал черной тени, усеянной плавающими прожилками просветов, сели на железное огражденье прямоугольника детской площадки и стали прицельно прорабатывать программу дальнейших действий, неторопливо снедая лаконичные щедроты бытия с глазурью слабых улыбок на довольных лицах.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Здесь и далее: С. Есенин, «Отговорила роща золотая…»

2

Герой «Мастер и Маргарита» М. Булгакова.