Вселенский зов

Велес Дубов

Вселенский зов

Способен ли ты светить окружающим, пожираемый тьмой изнутри?!

Пролог

В бескрайних просторах космоса, в череде бесчисленного мерцания звезд, где галактики сплетаются в бесконечный узор, существовали три мира, разделенные тонкой гранью, но связанные незримыми нитями судьбы. Эти миры – «Мир Воплощений», «Мир Чувств и Эмоций», и «Мир Мыслей и Творения» – были словно три лика единой вселенской сущности, каждый из которых обладал своей уникальной природой, своими законами и своей красотой. Однако именно эта уникальность стала причиной великого раздора, ибо каждый из них, уверовав в свою исключительность, стремился всеми возможными способами подавить своих соседей и навязать свой истинно верный, как каждому их них казалось, путь развития и дальнейшего существования на просторах бескрайней вселенной.

Истоки противоречий, зародившиеся в далекие эпохи, о которых не сохранилось даже преданий, с каждым новым поколением усугублялись и совершенно незаметно для всех сторон переросли в великую войну, длившуюся на протяжении жизни многих звезд, которые за это время успевали рождаться и уходить во вселенское небытие. Миры, некогда процветающие и полные гармонии, погрузились в пучину хаоса. На место созидания и творчества, которые когда-то были основой их существования, пришли разрушение и ненависть. Души обитателей всех трех миров ожесточились по отношению к своим собратьям, а сердца наполнились злобой и агрессией. Культура, наука, искусство – все, что когда-то возвышало и вызывало гордость у каждой из сторон, было забыто. Единственной целью стало уничтожение соседей, чтобы доказать превосходство своего мира и остаться единственной силой во вселенной. Всё постепенно вело к единственно возможному итогу – полному уничтожению всех трех цивилизаций.

Но даже в те, самые тёмные моменты их существования, через толщу всепоглощающей ненависти, смогли пробиться робкие ростки света, подарившие слабую надежду на исцеление. В каждом из миров нашлись те, чьи сердца не поддались всеобщему ожесточению. Их души, словно маяки, продолжали излучать свет, несмотря на окружающую тьму. Цильзус из «Мира Воплощений», Осфат из «Мира Чувств и Эмоций», и Етрений из «Мира Мыслей и Творения» – эти трое, словно светлячки в ночи, нашли друг друга, притянутые чистыми вибрациями своих душ. Их встреча стала началом великого замысла, способного изменить судьбу всех трех миров.

Все трое были хранителями древних реликтов своих цивилизаций, в каждом из которых, в соответствии с их спецификой мироощущения, хранилась информация о создании новой, доселе неизвестной сущности, источник энергии которой превосходил все известные ранее формы. Эта новая сила могла быть рождена из слияния сущностей объединенных великой целью и готовых принести себя в жертву. Согласно древним трактатам, все трое должны быть свободны от честолюбивых помыслов, наполнены светом, и искренней готовностью к самопожертвованию, ибо данный ритуал навсегда стирал их из памяти вселенского бытия.

В назначенный час они встретились на краю своих пространств, в точке, где их миры соприкасались и реальность растворяла границы, где время теряло смысл, а пространство изгибалось, словно тонкая материя, сотканная из звёздной пыли. Они понимали, что их выбор необратим, а их жертва станет последним актом существования в привычной форме. Но страх был им неведом – лишь тихая решимость, любой ценой прекратить окружающее безумие. Осознание, что это единственная возможность остановить хаос, пожирающий их миры и подарить своим цивилизациям шанс на спасение, придало им решимость принести себя в жертву во имя всеобщего блага.

Мысленно попрощавшись со всем, что было им дорого, они выпустили наружу энергию древних практик, хранителями которых являлись многие поколения. Пространство было наполнено гулом невидимых сил, а энергия вокруг стала обволакивать их подобно струям водопада. Вокруг витали тени прошлого и будущего, смешиваясь в причудливом танце. Цильзус, Осфат и Етрений соприкоснулись своими оболочками сплетя единый энергетический узел, символизирующий их нерушимую связь и начали пробуждать силы, дремавшие в глубинах вселенной, силы, которые не использовались с тех пор, как миры были рождены. Их тела начали светиться, сначала слабо, как огоньки светлячков, а затем все ярче, пока не превратились в три ослепительных светила. Их материальная сущность начала растворяться, превращаясь в тонкую, почти невесомую энергию. Космический вихрь, рожденный их намерением, подхватил их расщепленные формы, смешивая в единый, сияющий сгусток, но то был не просто свет – сама суть их душ, их надежд, их любви и жертвенности. Мощный энергетический вихрь начал кружить вокруг них, словно гигантская рука, лепящая новую форму из звездной глины. И вот, из хаоса вечного «ничто» родилась новая сущность – существо, чья мощь и гармония превосходили все, что когда-либо существовало во вселенной. Оно словно живое пламя, вознеслось над мирами. Её свет пронзал тьму, как меч, рассекающий ночь. Оно растеклось по пространству исторгая потоки энергии, которые сплелись в мощный барьер, разделяющий три мира. Этот барьер был не просто энергетической стеной – он был живым, дышащим созданием, наполненным светом Цильзуса, любовью Осфата и мудростью Етрения. Теперь миры были разделены навсегда и каждый заключен в свою защитную оболочку, словно драгоценный камень в оправу. Никто больше не мог причинить зла другому, ибо каждый был отделен невидимой, но непреодолимой границей.

Цильзус, Осфат и Етрений навсегда исчезли, растворившись в вечности, как капли дождя в океане. Их имена стерлись из вселенской летописи, но их свет продолжал жить. Он пронизывал каждый из миров, наполняя теплом и надеждой. В каждом атоме пространства, каждом движении энергии, молчании гор и вздохе океана можно было уловить их вибрации. Их жертва не была напрасной – она стала семенем, из которого выросло новое будущее. Миры, некогда погруженные в хаос, начали медленно возвращаться к мирной жизни.

Между тем из пустоты космического пространства явилось нечто совершенно новое доселе неведомое. Возможности этой новой формы пространства простирались за гранью воображения, словно бескрайний океан, чьи волны были сотканы из звёздной бесконечности и непостижимых законов мироздания. Но, как и любое новорожденное существо, оно пребывало в состоянии первозданного неведения. Оно не знало, что было до его появления, не понимало, кто оно есть, откуда пришло и, самое главное, зачем. Оно было словно чистый лист, на котором ещё не выведено ни единой строки, но уже зреет невысказанная история.

Внешне эта сущность являла собой нечто необъяснимое и одновременно будоражеще прекрасное: сгусток ослепительного света, пульсирующий, как сердце вселенной, и окружённый бирюзовой туманностью, которая переливалась, словно жидкое стекло, затянутое в космическое пространство. От подобного зрелища захватывало дух и приводило в трепет одновременно, казалось даже свет самых ярких звезд и красочное великолепие космических туманностей, боялись нарушить его безмолвное величие.

Как любая форма, рождённая в мирах, где имя является ключом к судьбе, оно получило своё – «Циосфет», сотканное из первых букв его создателей: Цильзуса, ОсФата и Етрения. Каждый из них вложил в это имя частицу своей сущности, запечатав в нём тайну и силу каждого из трех миров.

Рождение

Холод. Тишина. Безвременье. Он открыл глаза, которых у него не было. Он вдохнул, но воздуха не существовало. Он почувствовал себя, но не мог понять, что это за чувство. Вокруг простиралась бесконечная пустота, пронизанная мерцанием далеких звезд и туманностей, словно вселенная наблюдала за ним, ожидая первого шага.

– Кто я? – пронеслось в его сознании, словно эхо, потерявшее источник звука.

Он был новорожденным, но не ребенком. Он был существом, но не человеком. Он был чем-то большим, чем мог бы осознать даже самый просвещенный ум. Его сущность вибрировала, излучая свет, который не был виден глазу, но ощущался всем, что его окружало. Он был единением трех миров в единой форме, он был Циосфетом.

Имя пришло к нему само, словно оно всегда было частью его, как сама энергия пронизывающая и окружающая все вокруг. Но что оно значило? Почему он здесь? И где это "здесь"?

Он огляделся – если это слово применимо к бестелесному существу, не обладающему органами восприятия. Вокруг простиралось космическое пространство, но это была не просто пустота, а нечто большее. Он находился в месте, где сходились три мира. Три реальности, три вселенные, каждая из которых была уникальна, но каждая из которых была поражена болезнью. Он почувствовал это.

Тьма. Она витала вокруг, как ядовитый туман, проникая в каждую частицу пространства. Она была живой, но не в том смысле, в каком живым был он. Она была злом, но не в том смысле, в каком зло понимали существа из миров которыми он был окружен, она была чем-то древним, вечным, и ненавидящим все, что излучало свет.

Циосфет почувствовал, как его сущность содрогнулась. Он не знал, что такое страх, но что-то внутри него сопротивлялось этой тьме. Он не мог понять, почему, но он знал, что должен противостоять ей.

– Я должен нести свет, – прошептал он беззвучно, и его мысли растворились в космическом ветре разносясь в самые удаленные уголки бескрайнего космоса.

«Но что это значит? Как он может нести свет, если даже не знает, кто он?» Ответ пришел так же неожиданно, как и возник вопрос.

Он прекратил созерцание и погрузился в себя. Внутри него была вселенная. Бесконечная, безграничная, наполненная знаниями, которые он не мог понять и объять всем своим бескрайним существом. Они были там, как книги в библиотеке, к которой у него не было ключа. Но он чувствовал их. Они были частью его.

– Я должен научиться, – решил он.

Сперва он обратил свой взор на первый из трех миров. Это был мир был объят огнем злобы и ярости. Существа, населявшие его, были могучи и жестоки. Они источали ненависть ко всему что находилось в соседних мирах и были готовы уничтожить их до основания. Их души были наполнены яростью, и эта ярость питала тьму.

Циосфет почувствовал, как то, что заменяло ему сердце – сжалось. Он не мог понять, почему они так поступают. Почему разрушают себя?

– Они не знают другого пути, – прошептал он.

Затем он обратил свой взор на второй мир. Этот мир был холоден как лед и наполнен тишиной, как сама вселенная. Мир, где время текло медленно, а жизнь едва теплилась. Существа, населявшие его, были холодны и равнодушны. Они не сражались, но и не жили. Они существовали, как тени, и их безразличие питало тьму.

Циосфет содрогнулся.

– Почему они отказываются от жизни?

– Они забыли, что такое свет, – прошептал он.

Наконец, он обратил свой взор на третий мир. Это был мир хаоса и иллюзий. Мир, где реальность менялась каждую секунду, а существа были пленниками своих собственных фантазий. Они не видели правды, и их заблуждения питали тьму.

Циосфет почувствовал, как то, что заменяло ему разум – затуманилось.

– Почему они отталкивают реальность? – вопрошал он.

– Они потеряли себя, – прозвучал ответ.

В то же мгновение его постигло озарение – он был создан нести свет, но не просто сияние, а порядок, жизнь, истину, любовь.

Для исполнения этой миссии ему требовалось изменить окружающие миры, разогнав тьму внутри них и пробудив души обитателей к свету.

– Но как? – тут же родился вопрос в его сознании.

Он снова погрузился в себя. Внезапно он стал ощущать, как знания, сокрытые внутри, начинают раскрываться, одаривая мудростью и решимостью.

– Мой внутренний свет способен изменить их, – обескураженно заключило его сознание.

Он обратился к миру «Чувств и Эмоций». Соприкоснувшись с ним, его охватила неописуемая внутреннюю боль, а также отсутствие теплоты и душевности. Образованную пустоту заполняли агрессия и злоба, источаемая обитателями этого мира ко всему вокруг и друг к другу в частности. Циосфет ужаснулся и попробовал направить в этот мир мощный луч своего света, света любви и сострадания.

– Это умиротворение и покой, – прошептал он.

Однако его чистая энергия была отражена враждебными вибрациями мира «Чувств и Эмоций» и возвращена обратно с искаженным энергетическим зарядом. Только природное могущество Циосфета позволило ему не подвергнуться отравленному воздействию этого отражения и не исказить своей истиной природы.

Тогда он решил обратился к миру «Мыслей и Творения». Более осторожно и так же готовясь к отторжению своей благосклонности, он устремил туда свет тепла.

– Это жажда жизни, – вымолвил он.

Однако не последовало никакой реакции. Словно все обитатели прибывали в глубоком анабиозе безразличия к любому внешнему воздействию. Циосфета охватило уныние и печаль, но он не собирался отчаиваться.

Наконец, он обратился к миру «Воплощений». Соприкоснувшись с ним, он направил туда луч ясности.

– Это истина, – настоял Циосфет.

В ответ вернулись вибрации безразличия и апатии, искажающие текущую реальность и преломляя ее в нечто бездушное и аморфное.

Не взирая на неудачи первых попыток Циосфет не опустил рук.

– Мне нужно познакомиться с каждым миром более тщательно, проникнуть в каждый из них, прожить и прочувствовать изнутри всю боль злобу и обиду которые они испытывают и возможно тогда удастся узреть истинную причину тьмы и в итоге одолеть ее.

Замысел был превосходен, но было одно препятствие – Циосфет являлся структурой целостной и стационарной, в силу своей величественности и могущества он не имел возможности перемещаться в пространстве, осуществление же его плана требовало мобильности и желательно не заметности, а следовательно, более скромных размеров.

– Но как всего этого добиться?!

Мир воплощений

Продолжая прибывать в неведении своих дальнейших действий, Циосфета постигло внезапное озарение – ему нужен лазутчик, неприметный и шустрый, который, не привлекая внимания сможет проникнуть в каждый из миров и собрать всю необходимую информацию. Создание лазутчика должно бы стать для Циосфета первым актом творения за его недолгое существование. Он весь напрягся, его энергетическая сущность начала вибрировать, излучая мощные импульсы света. Из своей оболочки он отделил крошечную частицу – искру, которой предстояло стать его глазами, ушами и руками в мирах, которые его окружали. Отделившись эта частица, наполнилась его энергией и стала обретать форму. Она была подобна крошечной звездочке – кометке, рожденной в глубинах космоса и почти не различимой в силу ее незначительных размеров, но в отличие от холодных мертвых звезд, она была живой и разумной. Циосфет наделил ее своим сознанием, свободной волей и способностью к самосовершенствованию. Он хотел, чтобы его лазутчик был не просто инструментом, а самостоятельным существом, способным принимать решения, меняться в зависимости от полученного опыта и адаптироваться к любым обстоятельствам и вызовам.

– Ты будешь моим проводником, – обратился Циосфет к своему творению. – Ты войдешь в миры, которые я не могу посетить, и узнаешь их тайны.

Лазутчик, светящийся светло-синим светом, словно фрагмент туманности, находился в полнейшей растерянности и, подобно Циосфету, в первые моменты рождения, пытался осознать себя.

– Что я? – обескураженно поинтересовалась новая сущность.

–Ты – часть меня, и твоя миссия – найти ответы, которые я ищу.

– Какие ответы и где их искать?

Маленькое существо пребывало в первозданной чистоте и свете, что на фоне тьмы, окружающей со всех сторон, резко выделяло его из пространства и проникало в самые глубокие уголки души Циосфета, вызывая самые теплые чувства, на которые он по сути только был способен. Отныне во всей вселенной это было единственное родное для него существо и он сразу проникся к нему всей своей безграничной гаммой чувств.

– Мы находимся на границе трех миров природа которых отравлена тьмой и моя задача искоренить ее и привнести свет, но я слишком велик и неподвижен, поэтому я создал тебя.

– Но что я могу? – с детской непосредственностью поинтересовалась маленькая звездочка. – По сравнению с тобой я слишком мала и беззащитна.

Тут наконец она смогла ощутить то, о чем говорил Циосфет, тьма окружающая и давящая со всех сторон стала плотной массой обволакивать её и если бы не энергетический барьер, которым Циосфет сдерживал окружающее пространство, она бы уже давно, как ей казалось, была бы раздавлена этой тьмой.

С огромной тревогой она плотнее прижалась к своему могучему создателю.

– Мне очень страшно! – робко изрекла она.

Циосфет ощущая отеческую ответственность и заботу мягко обволок ее своей энергией. – Не тревожься ты гораздо сильнее чем думаешь, ведь ты часть меня, а я самое могущественное существо во всей вселенной.

– Правда? – продолжая прибывать в липких лапах страха осторожно поинтересовалась маленькая звездочка.

– Конечно, – ободрил Циосфет. – Более того, ты способна перемещаться так быстро как никому не под силу и к тому же способна исчезать, так что если и найдется сила способная тебя настигнуть, то точно не сможет обнаружить.

Маленькая звездочка продолжала источать сомнение.

– Ну попробуй сама, – ласково предложил Циосфет.

Она робко постаралась переместиться на небольшие расстояние, но поначалу ее движения были хаотичны и прерывисты, она то и время останавливалась, сбивалась и совершенно неожиданно, причем очевидно не желая этого, меняла траекторию движения, каждый раз оставляя за собой мерцающий светло-синий цвет космической туманности.

Наблюдая за ее первыми неловкими попытками «научиться ходить» Циосфетом овладело умиление, а её негодование и детская сердитость, из-за своей неловкости, его только забавляли.

– Остановись, – наконец прекратил он ее мучение. Не нужно все усложнять просто устреми внимание в нужную точку, или представь место куда хочешь попасть.

– И все? – недоверчиво спросила маленькая звездочка.

– Попробуй, – заботливо предложил Циосфет.

Она сконцентрировала свое внимание и направила его в самые дальние границы своего создателя. Внезапно перед ней промелькнуло что-то светлое и не успела она опомниться как обнаружила, что находится на самом краю владений Циосфета, а сама энергетика его создателя стала ощущаться очень слабо и едва различимо. От неожиданности она растерялась – менее чем за секунду она преодолела расстояние сопоставимое с несколькими галактиками. Позади остался Циосфет и три мира, хранителем которых он являлся, а впереди открывались безграничные просторы космоса, мрачные по своему виду и бездонности, но привлекательные своей загадочностью и таинственностью. Ей овладело огромное искушение преодолеть этот волнорез, отделяющий открытое море от безопасной береговой гавани и немедленно отправиться в путешествие по бескрайним просторам космического океана, но в этот момент она ощутила слабый призыв со стороны Циосфета. Она бросила печальный взор на далекий космос и вновь обернувшись к своему создателю сконцентрировала внимание и тут же оказалась рядом с ним.

– Ну как? – с озорством и легкой завистью, от того что сам лишен подобной возможности, поинтересовался Циосфет.

Маленькая звездочка просто сияла от восторга.

– Это просто великолепно, а главное так просто!

– Это лишь начало, – игриво ответил Циосфет. – Твои возможности гораздо обширнее чем ты можешь себе представить.

– Расскажи! – с жадным предвкушением взмолилась маленькая звездочка.

Циосфет пропитался энергией веселого задора.

– Всему свое время, могу лишь сказать, что тебе так же подвластно исчезать, становясь невидимой для обитателей всех трех миров, а остальное ты должна освоить сама, по мере того как будешь набираться опыта и становится мудрее.

– Но как?

– В твоем распоряжении целые миры и каждый из них неиссякаемая череда загадок и возможностей, постарайся изучить их как следует и тогда твои способности разовьются до таких высот, о которых ты и не мечтала.

Маленькая звездочка робка приблизилась к энергетическому барьеру отделяющий «Мир Воплощений» от двух других миров и остановилась.

– Но как я смогу преодолеть эту преграду?

– Ты забыла?! Ты частичка меня, а следовательно, никаких преград для тебя не существует.

Она боязненно и очень осторожно соприкоснулось с невидимой границей и почувствовала мощное поле Циосфета, но вместе с тем ощутила, что оно не препятствует и она может свободно проникнуть по ту сторону. Еще не большое усилие и она оказалась в «Мире Воплощений».

Окружающее пространство сразу поразило ее своим великолепием, если внутренняя сфера, где находился Циосфет представляла из себя блеклую монотонную картину, лишенную любого разнообразия, за исключением всеобъемлющей темноты космоса и кое где в отдалении мерцающих одиноких звезд, то здесь все было совершенно иначе и гораздо красочнее. Это был не просто холодный темный космос, а нечто большее – пространство, где планеты, звезды и туманности сливались в единый организм. У маленькой звездочки захватывало дух от подобной россыпи совершенно новых для нее видов и как следствие целого спектра эмоций, от восхищения до дикого безумного восторга. Долгое время не в состоянии совладать с охватившей её эйфорией она металась между красочными туманностями, переливающихся всеми возможными цветами, скоплениями астероидов, образующих занятные формы и множеством планет, находящихся здесь в достаточном количестве и на любой вкус: маленькие и большие, овальные и круглые, яркие и безликие со спутниками и без.

Лазутчица Циосфета остановилась и решила перевести дух.

– Мне нужно на чем-то остановится, – решила она, – иначе я буду вечно здесь носиться, восхищаясь красотами этого дивного мира, но ничего не знаю.

Выбрав самую крупную планету, маленькая звездочка в мгновение ока оказалась на ее поверхности.

Перед ней открылась картина, потрясшая до самого основания:

Розовые воды местного океана, ровная гладь которого, уходила под горизонт и упиралась там ни в небосвод, а прямо в необозримую космическую даль, что создавало ощущение единства и неделимости между поверхностью планеты и космосом. Просторы океана ограничивало бирюзовое побережье, состоящее из сыпучей субстанции похожей на песок, но салатового цвета. Сразу за границей пляжа начинала произрастать бурная растительность различного окраса, формы и размеров. Разношёрстные папоротники перемешивались с люминесцентными травами и кустарниками, в хаотичном порядке расположившимися под огромными деревьями, кроны которых, сплетаясь между собой и составляли настоящие джунгли, парящие в воздухе. Особую величественность добавляли массивные горные хребты, уходящие своими вершинами в необозримую вселенскую бесконечность, а струи водопадов, спадающих с них, создавали впечатление космических рек, устремляющихся из глубин далеких и неведомых галактик. Завершали картину два небесных тела, судя по всему выполняющие роль спутников. Они были не столь величественны как планета на которой находилась посланница Циосфета, но располагались настолько близко, что визуально можно было различить малейшие детали рельефа на их поверхности. Каждый из спутников обладал своим оттенком и излучал соответствующий свет, обрамляющий поверхность планеты. Одна из них была подобна цвету морской волны, а другая небесно-синему аквамарину, сливаясь с розовым океаном и бирюзовым пляжем они создавали воистину фантастическую картину.

Мир воплощений, казалось, был создан из снов и иллюзий, где реальность переплеталась с фантазией, а законы физики подчинялись лишь воле тех, кто населял это пространство. Лазутчица Циосфета, ощущала себя подобно страннику, забредшему в бескрайний сад, где каждый цветок был целой вселенной, а каждый камень – порталом в иные измерения. Но чем дольше она наблюдала за окружающим великолепием, тем больше понимала, что за всей этой красотой скрывается глубокая тайна.

Прибывая в полнейшем изумлении от окружающих красот, маленькая звездочка совершенно забыла, что не успела воспользоваться еще одной доступной ей особенностью – становиться незаметной для любой формы обитающих в трех мирах, и сейчас она в любой момент рисковала стать жертвой каждого обитателя этой планеты, сочти он ее за угрозу.

Едва осознав свою оплошность, она пришла в ужас, поняв, что не знает как становится невидимой – она просто забыла спросить об этом у Циосфета.

Бегло осмотревшись, она с радостью отметила, что поблизости никого не было, но терять время не стоило. Сконцентрировав свое внимание, она решила использовать тот же прием что и при перемещении и стала представлять, как полностью растворяется в окружающем пространстве становясь его частью. К ее изумлению, она заметила, как ее оболочка и светлый синий след, оставляемый при перемещении, начинают исчезать и наконец полностью растворились. Она больше не замечала себя. Удерживая концентрацию на режиме «незаметности», она попробовала переместиться над океаном и вернуться обратно на пляж.