Запретная девочка Тагира

Похоже, девочка и правда отрывается, пока родители уехали. Маленькая гадина может испортить мне все планы.

Паркуюсь возле дома и решительно иду к двери. Только собираюсь позвонить, как она сама распахивается.

– Ого! – какая-то мелкая соска оценивающе оглядывает меня. – А мы, вроде, стриптизеров не заказывали.

И они ржут с другой такой же малолеткой.

Толкаю их в разные стороны и захожу в дом.

Да тут вечеринка в самом разгаре. Народу человек двадцать, но я не вижу Полину. Но это же ее дом. А ее нет.

Хватаю за шкирку первого попавшегося пацана.

– Полина где? – трясу его и рычу в самую морду. Отворачиваюсь. От него разит алкоголем.

– Твое какое дело? – хамит он. Значит, знает.

Приподнимаю его и тащу в темный угол. Сильно ударяю о стену.

– В последний раз спрашиваю: Полина где? – и для ускорения реакции бью в подбородок снизу.

Пацан начинает стонать и хвататься за рот.

– Не знаю я, – стонет жалобно. – Пусти!

– Неправильный ответ, – еще один удар.

– Все-все! – кричит пацан, выставляя вперед руки. – На втором этаже она! С Гришкой! Пусти!

Сука! Со злости швыряю его на пол и бегу к лестнице.

Ногой пинаю каждую дверь. Везде пусто. Ага! Вот, кто-то сосется у окна. Быстро приближаюсь к ним и разнимаю.

– Какого… – договорить у пацана не получается, потому что он тут же получает в морду.

Хватаю девку. Да, блять. Это не Полина. На меня испуганно смотрит какая-то рыжая девчонка. Отталкиваю ее от себя прямо на пацана и выхожу из комнаты.

– Ну, Гриш, не надо, – слышу знакомый голос. – Ты же обещал.

Обещал он, сука.

Иду на голос и вышибаю дверь. Сжимаю кулаки от картины, которая предстает передо мной.

Полина лежит на большой кровати. Наверняка, это спальня родителей. Платье задрано и спущено на плечах, а между ног у нее трется тот самый щенок, которому я чуть не сломал нос. Жалею теперь, что не сделал это сразу.

В одно движение оказываюсь рядом с ними и хватаю щенка за шкирку. Поднимаю с Полины и сразу смотрю ему на ширинку и ей между ног.

Не успел еще достать свой отросток. Только ремень расстегнул. А эта в трусах.

Бросаю на нее злой взгляд. Она тянет платье вниз и с ужасом смотрит на меня.

Неужели, помешал? Злюсь еще больше.

Разберусь и с ней. Но сначала – щенок.

Трясу его за шкирку.

– Я тебе что сказал? – швыряю его на пол. Он опирается на руки и пятится назад, не сводя с меня взгляда.

Я шагаю следом и носком ботинка наступаю ему прямо на яйца. Он вскрикивает.

– Что ж вы такие тупые-то молодые? – наклоняюсь и опять хватаю его за длинные волосы. – Тебе яйца оторвать? – жму ботинком. Щенок дергается. Семенит руками и ногами.

– Я… я… она сама! Сама она! Я не виноват!

Перевожу взгляд на Полину. Она беззвучно открывает рот и мотает головой.

Опять смотрю на щенка.

– Обычно я не даю второго шанса, – цежу сквозь зубы. – Но тебе дам. Только потому что твой член остался в штанах. Еще раз увижу тебя на горизонте, даже если мне всего лишь покажется, что это ты, тебе нечего будет доставать из штанов. Понял?! – дергаю за волосы.

Пытается кивнуть.

– Ты понял?! – я жду прямого ответа.

– Понял, – мычит он и морщится, потому что я опять давлю носком ботинка.

Отшвыриваю его от себя.

– А теперь собери свою кодлу и чтобы духа вашего здесь не было через пять минут. Ни одного. Увижу кого, яйца оторву тебе. Понял?

Шикаю на него и он на четвереньках выметается из комнаты.

Поворачиваюсь к Полине.

– Вот, как ты развлекаешься, пока родителей дома нет? – усмехаюсь и шагаю к ней.

Она тянет бретельки платья обратно на плечо. Взгляд сам скользит по белой коже.

Полина карабкается от меня к спинке кровати и, когда упирается в нее, обхватывает колени руками. Смотрит огромными испуганными глазами.

Я медленно подхожу к кровати.

– Вставай! – кидаю девчонке.

– Зззачем? – спрашивает несмело.

– Со мной поедешь.

– Кккуда? Я не поеду, – вцепляется в покрывало.

Я хватаю его и резко дергаю на себя. Полина громко ойкает и падает на спину. Упираюсь рукой в спинку кровати и смотрю прямо ей в глаза.

– Делаешь то, что я говорю, – произношу четко. – Тогда тебе ничего не будет.

– А если нет? – смотри-ка, а она дерзкая.

– Если нет, – ухмыляюсь я, – все равно делаешь по-моему, но будет больно. Ясно? Пошли!

Беру ее за локоть и тяну на себя. Тащу за собой.

Когда мы выходим из комнаты, в доме уже тихо. Малолетние придурки поняли все без лишних телодвижений.

Я осматриваю дом. Ну и разворотили все. Вот будет сюрприз для Рената и его подстилки.

Или?

Кидаю взгляд на девчонку. Стоит, поджав губы. И дрожит. Трясет ее.

– Дыхни, – требую я и она сразу же выполняет.

Нет, алкоголем не пахнет. Но по ощущениям что-то с ней не так.

– Кололась? Нюхала? – спрашиваю, видя, что она безвольно оседает на моей руке.

Мотает головой и закрывает глаза. Пальцами раздвигаю веки – зрачок расширен.

– Сука, – цежу зло, подхватываю ее на плечо и несу в машину.

Еще не хватало, чтобы она окочурилась тут. Нет, детка, еще рано. И не так легко.

Закидываю Полину на заднее сиденье машины и жму на газ.

Глава 5

Тагир

– Промыли ее, – говорит мне старый приятель в одном из моргов, вытирая руки. В больницу я Полину вести побоялся, а из знакомых медиков у меня только Олег, патологоанатом. Да и какая разница? Врач же. – Хренью какой-то напичкали ее.

– И как она? – я мысленно уже представляю, что сделаю с тем мелким пидорасом. Терпеть не могу, когда пытаюсь кого-то накачать и воспользоваться. Мне самому как-то пришлось такое испытать, но организм оказался крепче, чем у девчонки.

– Да в норме все, не переживай. Ну, не привез бы ее сюда – поблевала бы пару дней и все. Ничего серьезного, – Олега действительно сложно чем-то удивить. – Забирай, короче. Не лежать же ей среди клиентов. Очнется, испугается.

– Спасибо, Олег, – жму ему руку и иду в кабинет, где на кушетке сидит Полина. – Вставай, – кидаю ей.

Она упирается руками и пытается встать, но тут же садится.

– Слаба еще, – усмехается Олег за спиной.

И я опять закидываю ее на плечо.

Всю дорогу Полина молчит. Сидит, обнявшись, и дрожит.

Я привожу ее домой.

– Спасибо, – шепчет она и пытается закрыть передо мной дверь, но я просовываю ботинок. Пинаю дверь и захожу в дом. Оглядываю и демонстративно присвистываю:

– Нормально повеселились, да, Полин?

– Оставьте меня одну, – еле шевелит дрожащими губами. В глаза не смотрит.

Я, наоборот, прохожу, скидываю с кресла недопитую пивную бутылку и падаю в него.

– Давай-ка, расскажи мне, сколько раз уже трахнулась? – произношу и вижу, как девчонка вспыхивает, сжимает кулачки.

Хочет что-то сказать мне. Ведь хочет. Но разворачивается и делает шаг к лестнице.

– Стоять! – кричу я. Не слушается. Злит меня.

Я вскакиваю и через секунду оказываюсь у нее за спиной, хватаю за горло и толкаю к стене.

– Я задал вопрос, – цежу, наклонившись. Так, что слышу ее дыхание. – Я сказал стоять. Тебя не учили, что старших надо слушаться?

– Вы мне никто, – выдавливает из себя.

– Ошибаешься, – усмехаюсь я. – Скоро я стану для тебя всем.

– Я… – ненавижу, когда перебивают и говорят против, тем более какая-то малолетняя девка. Поэтому не даю ей договорить, стискиваю рот пальцами.

Она вцепляется в меня руками, пытается освободиться. Дрыгает ногами, задевает меня.

Бьется как птичка.

И я вспоминаю нашу последнюю встречу. Рука сама скользит по ее бедру. Ниже и под подол платья. А потом вверх.

Девчонка распахивает глаза еще шире. В них ужас.

– Хорошая актриса, – ухмыляюсь, сжимая ее задницу. – Хорошо строишь из себя девочку. Все, как отец учил?

Ужас в глазах сменяется непониманием.

А я опять чувствую, как кровь прибывает к члену. Сука. ну, не могу я хотеть ее. Не могу. Нахрена она мне? Ее предназначение в другом.

А сам наклоняюсь ниже, чтоб почувствовать ее запах.

Полина упирается в меня руками и пытается оттолкнуть. Я беру ее за запястья и припечатываю руки к стене над головой.

– Как тебе нравится? – вижу, что мои вопросы неприятны ей, и поэтому продолжаю. Я ведь знаю, что она еще целка, но вот эта ее реакция… заводит меня.

– Пустите меня! – требует смело, глядя прямо в глаза. – Сейчас мама вернется.

– Никто нам не помешает, – усмехаюсь я. – А за вранье ты будешь наказана.

Беру и резко разворачиваю ее лицом к стене, удерживая руки все также наверху. Свободной рукой вытаскиваю ремень из брюк, размахиваюсь и шлепаю Полину по заднице.

Она вскрикивает, скорее, от неожиданности, чем от боли.

– Что вы делаете?! Отпустите!

Опять дергается и я ударяюсь в нее бедрами, чтобы лишить возможности двигаться. И что-то выстреливает в голове, когда мое тело касается ее тела. Отбрасываю ремень и обхватываю ее за талию. Приподнимаю. Так, чтобы ширинкой упереться прямо в ее задницу.

Громко выдыхаю, когда член оказывается между ягодиц.

Грудью ощущаю, как часто и громко дышит Полина. Это страх заставляет ее так дышать.

У меня и у самого дыхание сбивается. Как будто я в первый раз прижимаюсь к телке. Еще немного и не сдержусь. Чувствую, что не сдержусь. Но нельзя. Девчонка нужна мне для другого.

Поэтому стискиваю зубы и резко отступаю от нее. Отпускаю ее руки. Она сразу же разворачивается, тянет вниз платье и зло смотрит на меня.

– Опусти взгляд, – строго говорю я. – Никогда не смей на меня так смотреть.

Опять не слушается. Продолжает дергать платье.

– Уходите!

– Твой папочка велел присмотреть за тобой, – поднимаю с пола ремень и щелкаю им в руках.

– Врете.

– Я никогда не вру. Могу промолчать, но не врать. А теперь, детка, принимайся-ка за уборку.

Опять щелкаю ремнем.

Полина оглядывает развороченную комнату.

– Мне плохо, – говорит. – Я завтра это сделаю. Мама с папой возвращаются послезавтра. Я завтра уберусь.

– Нет! – чеканю я. – Ты сделаешь это сейчас. Сама. Приступай.

Нахожу на столе неначатую бутылку пива, открываю ее и сажусь в кресло. Полина еще какое-то время смотрит на меня, но потом, сжав губы, берется за уборку.

Отпивая пиво, внимательно наблюдаю за ее движениями. Она хоть и старается не наклоняться, но все равно нет-нет, да и выпятит свою задницу.

Не стесняясь, разглядываю ее фигуру. Мне всегда нравились телки с большой грудью, но, глядя на Полину, чувствую, что ее я бы тоже помял.

И мне даже приходит мысль, что да, я сделаю это. Не сейчас. Чуть позже. Но сделаю. И задницу ее поимею. Откидываю голову и закрываю глаза, заранее предвкушая все это. Пиво на виски дает о себе знать и я, похоже, вырубаюсь. Прямо на кресле.

Когда открываю глаза, в комнате уже темно и тихо. Я немного трясу головой, приходя в себя. Достаю телефон и подсвечиваю себе. Полины нигде нет.

Надеюсь, эта девчонка пошла к себе.

Встаю и натыкаюсь на свою же бутылку. Поднимаюсь наверх. Из одной из комнат струится слабый свет.

Открываю дверь тихо и свечу телефоном.

Полина спит на кровати. Я подхожу ближе. Одеяло сбилось, топ сполз, оголяя грудь, и из-под ткани виднеется полукруг соска. Розового, такого невинного на вид.

Я как придурок пялюсь на него, пока Полина не переворачивается во сне. Матерюсь про себя и ухожу.

Девчонка в своей постели. Одна. Мне больше тут нечего делать.

Приезжаю домой и тоже заваливаюсь спать.

На следующий день в офисе внимательно изучаю документы по предстоящей сделке.

– Тагир, к вам Мурат, – сообщает мне секретарь.

– Жду, – отвечаю я, откладывая бумаги.

Мурат – мой родной дядя. Брат матери. Именно ему я должен быть благодарен за то, что после ее смерти обо мне позаботились.

Нет, не сам Мурат. Он на тот момент отбывал срок за мошеннические схемы. Но даже оттуда смог передать своим друзьям просьбу не дать мне пропасть. Они очень помогли мне.

Ведь я остался один. Если бы не они, мне и есть было бы нечего.

Потом один из друзей Мурата помог мне с работой и, заметив мой интерес к тачкам, со временем назначил руководителем своего автосалона.

Постепенно я все глубже и глубже вникал в этот бизнес, пока в какой-то момент не принял решение начать свой бизнес. На тот момент у меня уже были и связи, и накопления. Да и в машинах я разбирался.

Когда Мурат вышел на свободу, у меня уже был свой первый, пока еще не особо прибыльный салон. И Мурат и тут помог мне – дал денег на развитие.

Сейчас он был одним из директоров в моей компании со свободным графиком. Фактически он ничего не делал, но я ценил его помощь.

– Тагир, – мы здороваемся и Мурат садится напротив, – я слышал, ты решил поставить партию эксклюзива компании своего отца, Рената?

– Рената, – поправляю его. – Не отец он мне.

– Ладно. Рената. Слушай, мы же обсуждали это. И решили, кому поставим товар. Ты забыл?

– Не забыл. Передумал, – отвечаю уверенно. – Изменились планы.

– У него нет денег, Тагир, – Мурат смотрит на меня исподлобья. – И что сказать людям, которым я пообещал эту партию? Как объяснить твое «передумал»? Так дела не делают, Тагир.

Я слышу недовольство в тоне его голоса. Странно. Это обычная сделка. Почему дядю так злит мое решение?

– Скажи им, что следующая партия – их, – пожимаю плечами. – Ты же знаешь, что через два месяца придет новая.

– Им нужна эта! – Мурат вдруг бьет кулаком по столу. Я приподнимаю бровь.

– Эта, – выговариваю четко каждый звук, – пойдет в салон Рената. Все. Я так решил.

Мы смотрим друг другу в глаза.

– Ладно, Тагир, – Мурат примирительно улыбается и хлопает меня по плечу. – Я понял. Будем надеяться, что у Рената хватит денег, – усмехается. – А если нет, то мы всегда можем переиграть. Ведь так?

– Посмотрим, – говорю спокойнее.

– Ну, вот и отлично, – улыбается Мурат, встает и уходит.

Глава 6

Полина

Будильник будит меня и я еле открываю глаза. Голова все еще гудит. Но надо идти в университет. К тому же, надо кое с кем разобраться.

Прежде чем встать, я прислушиваюсь. В доме тихо. Он ушел?

Быстро переодеваюсь и выхожу из комнаты. Иду осторожно. Но в доме и правда никого. Он ушел.

Я боюсь его. Себе-то я могу не врать. Внезапно возникший старший сын Рената. Его не было в нашей жизни. Хотя я слышала порой, как Ренат обсуждал его с мамой и еще с кем-то.

Конечно, я знала, что Тагир существует, но его не было в моей жизни. Не было. И мне было спокойно.

А сейчас я чувствую опасность от него. В его взгляде без труда читаю это. Но что ему нужно?

Я быстро пью кофе и убегаю на занятия.

На входе в университет вижу Веронику и бегу к ней. Завидев меня, она вдруг резко разворачивается и пытается зайти внутрь. Но не успевает.

– Вероника! – беру ее за локоть. – Постой! Нам надо поговорить!

– О! Полинка! Привет! Слушай, у меня пара по матанализу. Ты же знаешь Сидорова. Он меня к зачету не допустит, если опоздаю. Давай потом, а? После пар?

– Нет уж, – крепко держу ее. – Сейчас. Зачем ты сделала это? Вероника? Мы же подруги. Я так думала…

– А чего я сделала? Ничего. Ты о чем вообще?

– Ты же сказала, что придут только девочки. Так бы я не разрешила бы тебе отмечать твой день рождения у меня дома. Это подстава, Вероник. И Гриша этот. Он же что-то подсыпал мне. Так? Зачем?

– Ну что ты накрутила себя? – Вероника приобнимает меня и мило улыбается. – Конечно, мы подруги! И я очень благодарна тебе, что ты разрешила мне. Ты же знаешь, что мне негде, а у тебя как раз родители в отъезде. Ты самая лучшая в мире подруга! – прижимает меня к себе.

– Вероника, но мы же договаривались…

– Они сами пришли! – искренне смотрит мне в глаза. – Клянусь тебе! Придурки! И Гришка этот.

– Он что-то подсыпал мне… – произношу задумчиво. – Мне так плохо было. И, если бы… – осекаюсь.

– Ничего он тебе не подсыпал, – уверенно говорит Вероника. – Ты просто с непривычки сама наклюкалась. Помнишь, сколько бокалов выпила? – подмигивает.

– Да я и не пила. Ты что? – отстраняюсь от нее. – Я только сок пила. Ты же знаешь – я не пью.

– Это был не сок, – опять улыбается и снисходительно смотрит на меня.

Бред. Я же точно помню, что сок был.

– Ладно, Полин, побегу я, – восклицает Вероника. – Пара вот-вот начнется! Увидимся потом, окей?

И она убегает. А я стою и пытаюсь вспомнить хоть что-то еще с того вечера.

В течение дня ищу взглядом Гришу. Но его сегодня, похоже, нет. А у меня к нему столько вопросов!

Воспоминания у меня о вечере очень смутные. Помню только, что плохо мне было. Да и сейчас не лучше. Еще помню какого-то странного мрачного мужика в белом халате. И Тагира помню.

Так и не встретив Гришу, еду домой. Завтра суббота и возвращаются родители.

Своего родного отца я не помню. Где-то лет в десять мама рассказала мне, что его убили. Следствие так и не нашло заказчика. Для меня отцом был Ренат. Сколько себя помню, он был с нами. Я и отношусь к нему как к отцу и называю папой.

О Тагире я узнала случайно. Однажды я вышла из комнаты на шум. Мама с папой о чем-то сильно спорили. Были слышны даже крики. Такое случалось редко, поэтому мне стало интересно, в чем причина. Я прислонилась к двери и стала слушать.

– Лучше не связывайся с этими людьми! – кричала мама. – Забудь о нем и все! Ты же знаешь, кто его дядя! Подумай обо мне и Полине! Ты же нас ставишь под угрозу! Ренат! Подумай!

– Не лезь! – грубо оборвал ее папа. – Займись ноготочками своими, а в мужские дела не лезь!

– Тагир еще доставит тебе проблем! Надо было отдать его в интернат сразу же! Забрать у матери и отдать!

– Все, я сказал!

Вдруг дверь резко распахнулась и ударила меня по лбу.

– А ты чего здесь?! – строго спросил папа. – А ну, быстро к себе!

Я так испугалась, что сразу же убежала.

А года два назад мне стало казаться, что за мной кто-то следит. Как-то резко в один день возникло ощущение, что кто-то постоянно рядом. Я стала оглядываться чаще, но не находила причину своего беспокойства. Пока в один из дней, выходя из школы и роясь в сумке, не столкнулась с высоким и взрослым парнем.

– Извините, – пробормотала я и хотела просто обойти его, но он сделал шаг вслед за мной.

Я подняла голову и встретилась с таким красноречивым взглядом, что мне стало не по себе.

Парень был мне не знаком, но он так смотрел на меня, как будто я забрала у него что-то. Что-то очень ценное.

Вот тогда я в первый раз всерьез испугалась.

К счастью, из школы повалили мои одноклассники и я затерялась в толпе. Пока шла до дома, постоянно оглядывалась. Но нет, этого парня больше не было видно.

И с тех пор мне все время казалось, что этот взгляд где-то рядом. Что он преследует меня. В каждом незнакомце я пыталась разглядеть этого парня. Но его не было.

Постепенно я забыла о нем. Расслабилась. Пока он не появился снова. Несколько дней назад.

Это был Тагир. Сын Рената. Тот, чье имя было под запретом в нашей семье долгие годы.

Мне было ужасно интересно, почему сейчас вдруг его пригласили на день рождения мамы, но я знала, что мне никто ничего не скажет.

Мне никогда ничего не рассказывали. Поэтому я даже и не спрашивала. У папы был всегда один ответ – женщина не должна лезть в мужские дела. А мама… мама считала меня маленькой. Зачем мне взрослые проблемы?

Вот и сейчас, вернувшись из незапланированного отпуска, первое, что она спросила, что я ела и как спала. Как будто мне все еще десять лет.

В доме все было идеально, так что о той вечеринке родители не узнали. Был только один человек, который мог все рассказать им. И мне оставалось лишь надеяться, что он промолчит.

Он, наверное, уже и забыл.

– Полина, сегодня вечером у нас гости, поэтому не задерживайся в университете, – говорит папа с утра, глядя на часы. – Поняла?

Киваю. Гости так гости.

Перевожу взгляд на маму. Она почему-то грустно вздыхает и убирает взгляд в чашку кофе.

– Мам, все в порядке? – спрашиваю ее, беря за руку.

– Да, Полиночка, все хорошо, – улыбается она, но улыбка какая-то ненастоящая, что ли. – Я просто после акклиматизации еще не отошла. Иди на занятия.

Я целую ее и убегаю.

Вечером уже накрыт стол. Вижу, что папа волнуется. Кто же такой важный придет в гости?

Ответ я получаю через несколько минут, когда раздается звонок в дверь и в комнату входит солидный и очень серьезный мужчина с цепким взглядом. Он сразу же останавливает его на мне. Смотрит так, что я съеживаюсь. Опускаю взгляд и обнимаю себя.

– Полиночка, подойди, – говорит папа.

Смотрю на него, улыбающегося и машущего мне рукой. На гостя смотреть боюсь.

– Ну? Иди же сюда, иди, я познакомлю тебя, – кивает папа и я встаю и иду к ним. – Самир, это Полина, – говорит он уже гостю, а потом и мне: – Полина, это Самир. Очень уважаемый и хороший человек. Мой друг.

– Очень приятно, – выдавливаю из себя и лишь мельком смотрю на Самира. Замечаю быструю усмешку на его лице. А потом оно опять становится слишком серьезным.

– Самир, – слышен папин голос, – пойдем пока выпьем? Сейчас Тагир подойдет. Тоже обещал.

Я вздрагиваю от упоминания этого имени. И он здесь будет?

– Пап, – обращаюсь к отцу, который уже, взяв Самира за локоть, направляется к бару, – можно я к себе пойду? Мне что-то нехорошо.

Замечаю, как приподнимается бровь Самира, а папа недовольно произносит:

– Что за глупости, Полина? Иди пока матери помоги. Хватит ребячеством заниматься, – поворачивается к Самиру и с улыбкой добавляет: – она еще совсем ребенок.

Минут через десять раздается звонок в дверь. Я так и замираю с ножом в одной руке и с яблоком – в другой. Не дорезав, кладу его обратно на тарелку.

– Виола, Полина! – зовет нас отец. – Мы ждем только вас.

Мама улыбается мне и мы идем в зал. Здороваемся с гостями и все садимся за стол.

Меня почему-то сажают рядом с Самиром. Но это лучше, чем если бы посадили рядом с другим гостем.

Вначале папа и гости что-то обсуждают. Я особо не прислушиваюсь. Меня это мало касается и я не разбираюсь в его делах. Я не отрываю взгляда от своей тарелки. Потому что боюсь встретиться взглядом с Тагиром. Мне все время кажется, что он сидит и ухмыляется.

А вдруг он расскажет родителям про тот вечер?

– Может, вина? – обращается ко мне Самир. В руках у него бутылка.

– Спасибо, я не пью, – отказываюсь и замечаю ухмылку на лице Тагира.

– Это хорошо, – слышу довольный голос Самира. – А чем ты занимаешься, Полина?

– В университете учусь, – отвечаю я, глядя, как отец наливает виски себе и гостям, маме – вино.

– Полиночка у нас очень хорошо учится, – улыбается мама. – Она бы и сама поступила, но мы решили не рисковать. Зачем эти нервы? А еще она у нас поет хорошо. Тоже дополнительно занимается вокалом.

– Зачем? – приподнимает бровь Самир. – Зачем ей пение?

– Мне нравится петь, – произношу я и замечаю недовольство на лице отца.

– Женщина должна заниматься мужем и детьми, – нравоучительно говорит Самир. Выпивает все содержимое стакана и просит отца налить еще. – Пение каким образом поможет тебе в этом?

– У меня нет мужа и детей, – пожимаю плечами. – И я люблю петь. Я хотела певицей стать…

– Это недостойное занятие для приличной девушки, – не дает договорить мне Самир.

– Это в детстве было, – смеется отец. – Сейчас просто хобби. Давайте лучше выпьем за красивых женщин! – поднимает стакан.

Я мельком замечаю, как он и Самир выпивают очередную порцию. Но стакан Тагира полный. Он лишь чуть отпивает.

– А ты почему не пьешь? – хмурится Самир. – Болеешь?

– Не люблю, – спокойно отвечает Тагир. – Насмотрелся на пьяных людей.

– В хорошей компании грех не выпить, – спорит Самир.

– А давайте лучше Полиночка споет нам! – перебивает их беседу отец. И мне кажется, он делает это намеренно. Или мне только кажется?

– У меня что-то с голосом, пап, – придумываю я на ходу.

– Я не люблю. Не надо, – машет рукой Самир.

Я немного отодвигаюсь от него, потому что он рукой как будто неспециально задевает меня, но происходит это все чаще и чаще.

Спустя какое-то время мужчины уходят в папин кабинет. Опять, наверное, что-то обсудить по работе. Мы остаемся с мамой одни.

– Ну что, Полиночка, как тебе Самир? – спрашивает она, улыбаясь и гладя меня по руке.

Я удивленно смотрю на нее. Раньше никогда ее не интересовало мое отношение к приятелям отца.

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Вижу, что папе он нравится.

– А тебе?

Мои глаза становятся круглыми. Ответить не успеваю. В комнату возвращаются отец и гости.

– Поеду я, – говорит Самир, глядя на меня. – Ренат, – обращается к отцу, но с меня взгляда не сводит, – я забыл тебе контракт вернуть. Он дома у меня.