Твоё сердце хочет бежать ко мне

Мы пробежали несколько десятков метров, а потом резко остановились возле пальмы. Рука Дон Су по-прежнему лежала на моём плече. Он уверенно прижимал меня к себе. Тепло и непривычно. На несколько секунд мне захотелось, чтобы этот вечер продолжался бесконечно, и мы могли бы стоять так близко друг к другу и находиться на одной волне. Вернее, почти под волной. Что со мной? Карина, спустись на землю! Я посмотрела себе под ноги, а там был песок. Мои сандалии утопали в нём. Салфетка на пальце испачкалась. Я вспомнила всё, что случилось за этот первый день в Корее. И в моей голове зазвенела мысль о Миле. Моя старшая сестра выходит замуж! Она забыла про наше обещание. А я… Я не такая. Я сдержу слово.

– Что ты себе позволяешь? Думаешь, если носишь люксовую одежду и кривляешься перед камерой, то тебе можно обнимать любую девушку? – вспыхнула я.

Солёный ветер подул мне прямо в лицо. Я изо всех сил оттолкнула Дон Су. От неожиданности парень немного пошатнулся.

– Ты с ума сошла? – прошептал он.

– Оставь меня в покое. Не приближайся, – крикнула я.

Благодаря свету фонарей, тянувшихся вдоль пляжной дорожки, я видела, как изменилось выражение глаз актёра. Словно кто-то залил только что разгоревшееся пламя вёдром воды. И этим кем-то была я.

Глава 4

– Ты говорила, что твоего жениха зовут Квон Ин Хо, – произнесла я, когда Мила суетилась на кухне, чтобы приготовить чай.

– Так и есть. – На секунду старшая сестра остановилась возле чайника и повернулась ко мне. – А что?

– Хён. Я слышала, как тот человек говорил это слово, обращаясь к твоему парню. – Я села за обеденный стол, стараясь не встречаться взглядом с Милой. Не хотела, чтобы сестра прочитала в моих глазах сомнения, поскольку я не решилась назвать актёра Лима Дон Су по имени или по его профессии.

– Вот в чём дело. Хён – вежливое обращение мужчины к старшим братьям и коллегам, потому что Дон Су младше по возрасту, – пояснила Мила, ставя передо мной чашку горячего чая. – Но здорово, что ты заметила это, потому что есть и мужское имя Хён. Сразу видно, что учишься на журналиста и наблюдаешь за словами.

– Спасибо, – ответила я, обхватив обеими руками кружку.

В душный летний вечер мне вдруг стало прохладно.

– Карин, ты чего?

– Что?

– Зачем говорить «спасибо»? Ты ведь знаешь наши правила, что для родных не нужны «спасибо» и «прости». Мы одна семья.

– Скоро мы уже не будем одной семьёй.

– Начинается.

– Сама спросила, а потом возмущаешься.

– С тобой невыносимо. И почему твой трудный возраст так долго длится?

– Мила, ты совсем не видела меня в подростковом возрасте, поэтому нечего сейчас вздыхать.

– Представляю, как мама намучилась с тобой. Давай позвоним ей.

Я кивнула. Мила взяла телефон и, нажав на кнопку, повернула экран смартфона в мою сторону, чтобы мама увидела меня первой по видеозвонку.

– Кариночка, как дела? Как долетела? А где Мила? – Громкий голос мамы ворвался в тихую корейскую кухню.

Мы с сестрой переглянулись. В этом мы были похожи. Обе скучали по маме каждую минуту, но почему-то никогда не признавались и смущались своих чувств.

– Всё нормально, мам. Милка сидит напротив и держит телефон. Мы пьём чай на ночь. Наша традиция, – ответила я. – Да, здесь уже ночь. Десять часов. А там…

– В России четыре часа вечера, – вставила Мила, повернув экран смартфона к себе. – Привет, мамуля! У нас всё хорошо. Скоро собираемся спать.

– Слава богу! А то я переживала, как Карина долетела. Она же впервые летела на самолёте. – Дрожащий голос мамы заставил нас с Милой снова переглянуться.

– Мне понравилось лететь на самолёте, – громко сказала я.

– А как климат? Ты говорила, что на острове…

– Я уже была на пляже, фотографировала. Здесь очень красиво. И климат нормальный. Может быть, я ещё ничего не поняла, но пока первый день прошёл терпимо, – перебила я маму.

– Я рада. Мила, присматривай за младшей сестрой. Не вздумайте ссориться. Завтра пишите и звоните. Люблю вас. А сейчас у меня в пекарне покупатели, поэтому отключаюсь, – проговорила мама, помахав рукой.

Экран погас, и несколько секунд мы с сестрой сидели в полном молчании.

– Скинешь завтра мои фотки с Дон Су на ноутбук, – еле слышно произнесла Мила, забирая мою пустую чашку.

Я даже не заметила, когда выпила чай. Кажется, мне пора в кровать.

– Эй, Карин. Ты слышишь меня? – Сестра схватила меня за плечо и осторожно потрясла.

Прикосновение к плечу напомнило о корейце, который закрыл меня от большой волны. Он защитил меня, чтобы я не промокла. А я повела себя так грубо. Надо было подумать сначала, а потом говорить.

– Я просто устала, – прошептала я.

– Ещё бы. Ты совершила такое длительное путешествие ради меня. Спасибо!

Мила чмокнула меня в щёку и потянула со стула.

– Пойдём, отведу тебя в твою комнату. А то ты засыпаешь на ходу, – сказала старшая сестра.

– Ты же сама настаивала на том, что нам не нужны «спасибо» и «прости». Так почему говоришь это мне?

– Да, я помню. Просто я очень благодарна, что ты всё-таки прилетела ко мне. Я знаю, что сорвала тебе практику в местной газете. И мне немного неловко из-за этого. Я чувствую себя эгоисткой, потому что выходит, что моя свадьба важнее, чем твоя производственная практика, учёба. Но думаю, что здесь ты тоже сможешь пройти её и сделать более крутые фотки, чем твои одногруппники. Я постараюсь помочь.

– Не переживай. Если я прилетела, то, значит, всё будет в порядке. Если бы не могла, то я бы и не была сейчас здесь.

– Да. Всё решает судьба. Она показывает нам верный маршрут. И если ты оказалась здесь, то сама вселенная захотела этого. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, – тихо-тихо проговорила я и, повернувшись на левый бок, укрылась одеялом.

Мила выключила свет и почти беззвучно закрыла дверь.

Глава 5

Сквозь ветви деревьев мне удалось разглядеть большой водопад. Я осторожно навела камеру, прищуривая один глаз, чтобы поймать лучший ракурс. Звук затвора заставлял моё сердце биться быстрее. Я любила фотографировать. В моей голове всегда жили картинки. С самого детства я наблюдала за миром через объектив. Глядя на береговую линию, открывавшуюся с моста Соним, на котором я находилась сейчас, мои мысли снова вернулись в прошлое. Красный свет в тёмной ванной комнате. Тазик со специальным раствором, в который опускали снимки. Изображение проявлялось так медленно, что я постоянно дёргала отца за руку и спрашивала: «Скоро?». Тогда мне казалось, что на моих глазах рождалась магия. Ещё бы! Для десятилетней девочки белые карточки через несколько минут становились картинками с историей. Проявлять плёнку всегда было моим любимым занятием. Мне нравилось видеть, как моё лицо застывало с солнечной улыбкой на чёрно-белых кадрах. Папа часто снимал меня на старый фотоаппарат. Те минуты словно въелись под кожу. Иногда я хотела бы разорвать прошлое, как испорченные фотографии. Выбросить бы всё и забыть навсегда. Но потом меня охватывало чувство отчаяния от того, что те мгновения были самыми счастливыми во всём моём детстве. Мы с папой на одной волне. Фотография – наш главный секрет. Именно отец познакомил меня с фотоискусством, научил меня делать красивые снимки. Тогда мы весело проводили время. Я запоминала каждую деталь. А потом все эти чудесные дни растворились в воздухе. Прошло девять лет, а я по-прежнему ждала, когда мы с папой снова будем проявлять фотографии и украшать мир. Но он исчез, как со временем выцветает когда-то самый удачный снимок. Яркие краски начинают бледнеть, а затем остаётся лишь едва уловимое очертание прежде знакомой фигуры. Мама настаивала на том, чтобы избавиться от старых фотоаппаратов. Только я не позволила. Не знаю, почему я их оставила. Вернее, понимала в глубине души, но боялась признаться в этом. Я скучала по тому времени.

Я опустила фотоаппарат и посмотрела вперёд. Перед моим взором открывался лес и водопады. Я громко вздохнула. Природа всегда манила меня своим очарованием. Благодаря отцу у меня даже появилась традиция фотографироваться возле деревьев. Особенно я любила тополя, ветви которых тянулись вверх, будто человеческие руки к небу. Меня всегда восхищало это. Когда я фотографировала, то словно общалась с папой. Порой мой взгляд блуждал вокруг, пытаясь зацепиться за что-то интересное, и я часто слышала голос отца. Чувство, что он где-то рядом, только почему-то прячется от меня. «Карина, смотри, здесь свет идеально подходит для портрета». «Кариш, тень на этих листьях помогает разглядеть их настоящий цвет». Я до сих пор помнила голос отца в деталях. Когда он разговаривал со мной и сестрой, его голос звучал как чистый бархат. Когда неожиданно в общении с мамой начинались стычки, то тембр отца напоминал вельветовую ткань в затяжках, словно на ней повалялся ёжик. А иногда отец разговаривал с нами так, что его интонация была похожа на пластинку, которую поцарапала иголка, неудачно съехавшая с нужной дорожки в старом патефоне. Я помнила всё против своей воли. Воспоминания часто ловили меня в одиночестве, когда я не могла закрыть им рот, чтобы не разрешить погрузить меня в прошлое. Я не хотела туда возвращаться. Впрочем, как и забывать тоже. Я просто мечтала, чтобы то время осталось в памяти, но не причиняло боли. За это я и любила фотографию. Когда фотографируешь, то останавливаешь время. И когда возвращаешься, то в кадре лишь хорошее. Такие воспоминания мне по душе.

– Доброе утро, – услышала я справа от себя приятный мужской голос с корейским акцентом.

Я резко повернулась и увидела Дон Су. Он стоял, опираясь на красные перила моста Соним, и смотрел вдаль. Я уже открыла рот, чтобы вытряхнуть на него порцию мусора из слов, но внезапно сдержалась. Его профиль притягивал к себе. Аккуратный вздёрнутый нос, на котором слева изящно разместилась маленькая родинка. Странно, что вчера я не заметила её. Наверное, из-за актёрского грима. Крошечная точка легко исчезала под толстым слоем профессиональной косметики. Обворожительная форма припухлых губ напомнила мне о вчерашнем случайном поцелуе при падении. Захотелось обвести пальцем очаровательные изгибы на лице Дон Су. Я смутилась и отвернулась. Сердце стало безумно колотиться. Он не должен догадаться, что я запомнила то нелепое прикосновение наших губ. Меня вдруг бросило в жар. Я почувствовала, как на моих щеках затанцевала кисточка с алой краской. Неужели это от утреннего солнца? Или причиной был Дон Су? Я попыталась сглотнуть. Но от волнения получилось лишь с третьей попытки. Это на меня совсем не похоже. Я никогда не переживала из-за парней. Я не верила в отношения. И я не собиралась менять своё мнение.

– Вообще-то я пожелал тебе доброго утра. – Лим Дон Су подошёл ближе.

Я не ответила, продолжая смотреть в ту сторону, откуда виднелся водопад.

– Сегодня русская девушка проглотила язык или забыла английский. – Кореец немного наклонился, стараясь заглянуть в мои глаза.

– Кажется, это ты забыл кое-что, – не выдержала я и, задрав голову, взглянула на Дон Су. Мне хотелось напомнить ему про вчерашние слова, которые я выкрикнула ему от злости. Но я увидела такой дивный тёплый свет в его тёмно-карих глазах, что моё сердце начало неспешно таять, словно зефирка в горячем какао. Форма слегка полукруглых глаз делала Дон Су похожим на милого щеночка. От его взгляда по моим рукам стали кувыркаться мурашки.

– Оставь меня в покое. Не приближайся, – проговорил кореец.

Я вздрогнула. Он повторил мои слова, которые вчера я сказала в раздражённом состоянии.

– Не ожидала? Я ведь актёр. У меня прекрасная память.

– Если такая хорошая память, тогда зачем ты здесь?

– Соскучился.

Мои глаза расширились в полном изумлении. Он так легко признался в своих чувствах?

– Карина, у тебя очень красивые глаза светло-зелёного оттенка. Напоминают фисташки. Девушка с фисташковыми глазами. Мне нравится это. – Дон Су смотрел мне прямо в глаза.

В эту минуту я хотела прыгнуть с моста в прохладную воду, чтобы освежиться. Наверное, сейчас я как свёкла.

– Ты выглядишь так, будто у тебя температура, – сказал кореец и приложил ладонь к моему пылающему лбу. – И правда жар.

– Нет никакой температуры. Всё нормально. – Я убрала его руку.

– Сегодня очень жарко. Ты давно снимаешь здесь? – проговорил Дон Су. В этот раз его ладонь заботливо легла на мою голову.

Я сдержалась, чтобы не скинуть его руку, потому что тогда бы мне пришлось ещё раз прикасаться к нему, а я не хотела больше этого допускать. Может быть, я перегрелась на солнце? Надо бежать отсюда прочь.

– Да. Я пришла ещё на рассвете. В это время очень красиво, – ответила я.

Что я несу? Я же собиралась сказать совсем другое.

– Это точно. Я тоже видел рассвет. У меня сегодня сцены, где герой на рассвете вспоминает свою первую любовь. Съёмки здесь неподалёку. Сейчас у меня перерыв, поэтому я пришёл сюда. Люблю мосты. Они соединяют разные части города, как и людей, которые иногда находятся далеко друг от друга, – улыбаясь, произнёс Дон Су.

Я удивлённо взглянула на актёра. Сегодня он казался другим, добрым, мягким, искренним. Настоящим? Или это всё его приёмы? Слова парня напомнили мне об отце, который обожал фотографировать мосты и меня на мосту.

– Что случилось? Выглядишь так, будто я сказал то, что ты хотела сказать.

– Нет. Просто я задумалась о своём.

– Знаешь что?

– Что?

– Когда приходят воспоминания и хватают тебя дерзко за лацканы пиджака, то единственное спасение – это десерт.

Я усмехнулась.

– Я не шучу. Пошли, – сказал Дон Су, взяв меня за руку. – Угощу тебя самым вкусным мороженым в мире.

И мы направились в сторону кафе.

Глава 6

– Не надо держать меня за руку. Мы же не встречаемся, – тихо произнесла я, пытаясь свободной рукой вытащить свою ладонь, зажатую в крепкой руке Лима Дон Су.

– А ты бы хотела? – спросил кореец, продолжая удерживать мою руку.

– Что?

– Чтобы мы встречались?

– Очень смешно.

– Я задал вопрос. Так трудно ответить?

– Нет. Нет. Нет. Могу тысячу раз повторить.

– Ты первая девушка, от которой я слышу такой ответ. Ужасный ответ.

– Похоже, мистер Лим коллекционер. Ты накалываешь сердца девушек, как бабочек, на булавку.

– Они сами пристают ко мне. Даже когда я сплю, то во сне слышу безумные крики фанаток. Знаешь, жизнь звезды дорам – это не мёд.

– Ага. Давай, жалуйся на свою типа тяжёлую ношу.

– Ты не поймёшь. Тебе незнакомо чувство одиночества в толпе, которая сходит по тебе с ума. – Дон Су отпустил мою руку и потёр затылок. – Я просто беспокоился, чтобы ты не потерялась. Здесь много людей. Ничего более. Меня не интересуют романы с поклонницами.

Я тут же сжала руку в кулак. Это он понятия не имеет, что значит быть одиноким, даже в своей семье. Слишком часто я пряталась от всех за фотоаппаратом. Я нащупала камеру в шопере, висевшем на плече. Стало легче. Мой фотоаппарат – лучший друг, который никогда не предаст. Я медленно выдохнула.

– Прости, если обидел, – сказал Дон Су.

– Не ожидала, что у знаменитости тоже есть сердце.

– Пошли быстрее.

– Это почему? Пора возвращаться на съёмочную площадку? Так иди. Я не просила быть моим гидом на мосту Соним.

– Надо же! Ты знаешь название моста. А ты в курсе, что оно означает?

– Мост семи нимф. Их белые фигуры вырезаны на мосту с той стороны. – Я помахала указательным пальцем вниз, за перила.

– Верно, – улыбнулся Дон Су. – Приятно разговаривать с умным человеком.

От его нежной улыбки мурашки на моей коже приготовились совершить новый кувырок. Эй, Карина, соберись! Он всего лишь случайный знакомый.

– У этого моста очень красивая радужная арка, – добавила я.

– Согласен.

Несколько минут мы шли в полном молчании. Просто иногда поглядывали друг на друга. Моя душа была переполнена смятением. Я не понимала до конца, что я чувствую на самом деле. Единственное, что точно я могла определить, так это то, что с первой минуты нашего общения, я стала ощущать себя иначе. Злилась больше обычного. Стеснялась в неподходящий момент. Когда я находилась рядом с Дон Су, то меня будто окунали в прошлое. Может быть, всё дело в Чеджу? Климат на острове совсем другой. Или этот мост так действовал на меня? В голове вспыхнула картинка из детства.

– Папа, смотри, какие красивые замочки! – Маленькими пальчиками я хватала все замочки на мосту молодожёнов в нашем городе.

– Вижу, Кариша! – Отец поправил бантики на моих волосах и отошёл чуть подальше, чтобы поймать нужный кадр. – Зайка, улыбнись! Молодец! Получилась очень красивая фотография. А знаешь, что представляют собой эти замочки?

Я отрицательно покачала головой.

– Эти замочки означают, как сильно люди любят друг друга. Чем больше замочков висит на этом мосту, тем больше любви будет в нашем городе. Мы с твоей мамой тоже вешали такой замочек, – пояснил папа.

– А где он? Я хочу увидеть.

– Это было много лет назад. Сейчас сложно найти тот замок.

Я подошла к перилам и крепко схватилась за них руками. Моё сердце сжалось, когда я вспомнила, что прошлым летом мост молодожёнов реконструировали, убрав все старые замки. Да, замок любви моих родителей теперь никогда не найти.

– Что с тобой? – испуганно спросил Дон Су, наклонившись ко мне, чтобы поймать мой взгляд.

– Ничего.

– Ты со всеми так разговариваешь?

– Как так?

– Недоверчиво. Пренебрежительно.

– А разве сейчас кому-нибудь можно доверять?

– Понятно. В её жизни было предательство, после которого она закрылась в собственном мире, игнорируя всех, даже тех, кто заботится о ней.

– Ты репетируешь роль? – сердито произнесла я.

– Я пытаюсь открыть твоё сердце. Но пока не знаю, какой ключ подходит. – Дон Су изобразил рукой попытку открыть замок.

Я засмеялась.

– Вау! Девушка с фисташковыми глазами умеет смеяться.

– Дон Су, перестань.

– Ты впервые назвала меня по имени! Надо отметить этот день в календаре ярким маркером. Напомни мне это сделать, когда я вернусь домой.

– И как же я смогу тебе напомнить?

– Точно. Ты не знаешь мой номер. – Дон Су вытащил мобильный телефон из переднего кармана джинсов. – Записывай.

Я растерялась. На моём лице потухла улыбка. Я думала, кореец просто пошутил. Но его решительный взгляд внезапно напугал меня.

– Доставай свой телефон. – Актёр кивнул на мой шопер с надписью «Двигайся вперёд».

– Нам не нужно обмениваться номерами, – быстро проговорила я.

Свадьба сестры. Практика. Летние каникулы. Мысли, словно бусинки, рассыпались перед ногами. Если наступишь, то можешь поскользнуться и упасть. Или вообще раздавить все планы. Я вспомнила, зачем прилетела в Южную Корею.

– Похоже, кактус – твой любимый цветок, – сказал Дон Су, прищуривая тёмно-карие глаза.

– Ты о чём?

– Каждый раз, когда ты почти открыла дверь, ты почему-то разворачиваешься и уходишь. Зачем только ты носишь шопер с надписью «Двигайся вперёд»? Твои мысли определённо заставляют тебя двигаться в обратном направлении.

Что? Как он узнал про надпись на моём шопере? Слова написаны на русском языке. Я повернула шопер к себе, чтобы перечитать и убедиться.

– Я ещё вчера перевёл эту фразу через камеру в переводчике. – Дон Су помахал мобильным телефоном перед моим лицом.

– Ты ошибся. Я не люблю кактус.

– Но ты похожа на него.

Я поджала губы.

– Не переживай. Иногда у кактуса появляется прекрасный цветок, – подмигнул парень.

Моя рука полезла в шопер в поисках смартфона. Вскоре я вытащила его и протянула Дон Су.

– Запиши свой номер, – еле слышно произнесла я.

Глава 7

Лим Дон Су растворился в толпе. И мне вдруг стало особенно одиноко. Я, как маленькая девочка, которая забыла дорогу домой. Я хотела найти себя настоящую, не притворяться быть сильной, чтобы никто не ранил. Мечтала быть собой и показывать себя такой, какая я есть. Но уже несколько лет, после исчезновения отца, я будто надела панцирь, спряталась, как улитка, в своём домике. Таким образом я защищала себя. Я не сразу поняла, что подобная защита мешает жить полной жизнью. Иногда она душит, давит, уничтожает. Меня спасала фотография. Изображения стали своего рода немым разговором с отцом. Я ведь из-за него стала заниматься фотоискусством. Бегство от реальности при помощи фотика делало меня счастливой лишь на короткие мгновения. Кнопка нажата, и пейзаж на флешке. Фотовспышка. Я жива. А потом я продолжала упорно избегать разговоров о прошлом, чтобы не напоминать себе и маме об отце. Я знала, что она сильно любила его. Но ей пришлось выключить чувства, как свет в комнате, когда в ней никого нет. Мне тоже пришлось это сделать. Только я не выключила глубокую привязанность к папе, потому что не нашла выключатель. Вместо этого я просто бежала от всего, что напоминало мне о нём, кроме фотографии. Это единственное, что продолжало связывать меня и отца. Технические характеристики фотоаппаратов, правило золотого сечения, чёрно-белый мир на старых кадрах, гармония света и тени. Когда я фотографировала, то в моих ушах кто-то специально вставлял невидимые наушники, в которых звучал голос отца. Он часто советовал мне, как удачно запечатлеть тот или иной момент. А я хотела заставить его замолчать и не могла. Те, кто быстро забывают, на самом деле счастливые люди. Они легко выбрасывают мусор, не трясутся над каждой бумажкой и красивой упаковкой. Они умеют идти дальше, отодвигая минувшие дни, как одежду в шкафу, которая вышла из моды. Моя собственная память издевалась надо мной. Я помнила в деталях то, что уже давно забыли мама и сестра. И зачём только Мила подарила мне шопер с надписью «Двигайся вперёд»? Она думала, что если я буду часто видеть эти слова, то это поможет мне всё стереть ластиком и стать другой? Такое чувство, что не мне девятнадцать лет, а ей. Или я просто рано повзрослела. Я запуталась.

Вдали исчезла высокая фигура корейца, и мне вдруг стало страшно. Как будто уходил не Дон Су, а отец. Словно я вернулась на девять лет назад. Если бы я догнала его тогда и попросила остаться, то он никуда бы не поехал. Эта мысль терзала меня всегда. Но разве бы кто-то послушал десятилетнюю девочку? Вряд ли. Только я почему-то винила себя в том, что не удержала отца в тот дождливый вечер, когда он уехал. Громкий плач матери, бешеные капли ливня по стеклу и моё детское сердечко, полное невыразимой грусти. Снова вспомнила. Я начала сильно прижимать ногти к кончикам пальцев, причиняя боль, чтобы успокоиться и вернуться в настоящее. Привычка.

Мои ноги на автопилоте пошли за актёром. Но потом я остановилась, вспомнив, что он просил подождать здесь. Если я уйду, то мы точно потеряемся, поскольку на мосту Соним туристов всё прибавлялось. Я повернулась в другую сторону, туда, где было море. Солнечные отблески прыгали по дороге, идущей вдоль берега. Чуть дальше мне удалось разглядеть ещё один водопад. Я тут же вытащила фотоаппарат из шопера и начала снимать.

Я склонилась над камерой, загораживая ладонью маленький экран от солнца, чтобы рассмотреть новые фотографии. И в этот момент почувствовала, как к моим губам прижалось что-то холодное и сладкое.

– Шоколадное мороженое с орехами, – сказал Дон Су, держа мороженое на палочке прямо у моего рта.

Я удивлённо взглянула на него. Растерянность поселилась на моём лице. Никто со мной не вёл себя так весело, игриво, заботливо. Желание дарить этому парню лишь колкие фразы пропало.

– Как ты угадал?

– Что?

– Это мой любимый вкус.

– А-а. Так это моё любимое мороженое. Обожаю орешки в шоколадном мороженом. Держи. Мне не терпится открыть своё. – Дон Су начал раскрывать упаковку мороженого.

Осторожно держа палочку, я принялась облизывать шоколад. В жаркую погоду лучшее лакомство в мире. Украдкой я поглядывала на парня, который возился с упаковкой. Он сначала раскрыл для меня мороженое. И ему нравится такое же мороженое, что и мне. С ума сойти! Я немного закашлялась.

– Не торопись. Растягивай удовольствие, – произнёс кореец и медленно откусил торчавший из шоколада орешек.

Он делал это так соблазнительно, что, несмотря на холодный язык, меня снова бросило в жар. Да что со мной! Рядом с этим парнем у меня происходило словно раздвоение личности. То я ныряла в прошлое, которое напоминало мне и безоблачные, и тоскливые дни, то на несколько минут я укрывалась чарующим настоящим, ощущала кончиками пальцев истинную жизнь, хотела бы продлить это новое чувство. Никогда не думала, что можно быть здесь и сейчас, и не вспоминать минувшие годы, которые были потрачены на бесконечные вопросы. Как бы я хотела научиться управлять некоторыми эмоциями! И всё же я сдерживала себя. Я не хотела меняться. Я обещала себе тогда, поэтому не могу поступить, как моя старшая сестра. Она наплевала на мои детские порывы души. Мила пережила ту ситуацию и теперь шла вперёд. А я… Я не желала отступать.