Я этого не хотел

Глава 7

Через несколько дней, после того, как Алёша стал ходить в детский садик, молоденькая воспитательница, встретив вечером Наталью, поделилась своим мнением о ребёнке.

– Я заметила, что Алёша всё время сидит на скамеечке и наблюдает за детьми. Очень серьезно наблюдает! – рассказывала она Наталье.

– Я пыталась его вовлечь в совместные занятия, познакомить с ребятками, но он намеренно не идет на контакт. Например, у нас в садике есть аквариум с рыбками. Дети останавливаются возле него и молча наблюдают за жизнью рыбок, и Алексей точно так же, смотрит на детей, будто стоит перед стеклом аквариума. Он наблюдает за детьми, как за рыбками.

– Аквариум, рыбки! Вы, о чём? Прежде всего вы – воспитатель и педагог! – возмущенно сказала Наталья, – Вы должны приложить все усилия, что бы Алексей смог как можно быстрее адаптироваться в новом коллективе, а Вы рассказываете мне про каких-то рыбок!

– Я стараюсь, но мальчик не хочет. – смутилась молоденькая воспитательница,

Через пару дней воспитательница вновь попыталась найти в Наталье союзницу.

– Понимаете, что бы я не предпринимала, Алёша не проявляет желания влиться в коллектив. Обычно детки, мотивируемые любопытством, пытаются повторять за своими сверстниками движения, слова, а Алеша интересуется только собой,

– Что вы хотите этим сказать? – Наталья пристально посмотрела на неё.

Воспитательница, в очередной раз смутилась, и её щеки залил алый румянец.

– Я заметила, что он может часами разглядывать свои руки, ноги, или подойдет к зеркалу и напряженно всматривается в свое отражение, при этом трогая нос, рот, глаза. Будто он видит их в первый раз!

Наталья категорично заявила воспитательнице:

– Что Вас в этом случае удивляет? Ребенок познает мир, интересуется своим телом, и это нормально! А Вам, милочка, следует почитать педагогическую литературу и более профессионально оценивать поведение своих воспитанников!

Спустя две недели молоденькая воспитательница, дождавшись вечером Наталью, набрала в грудь побольше воздуха, и выпалила.

– Вам надо Алёшу показать врачу. Срочно, и желательно, психиатру.

Наталья сделала удивленное лицо.

– Милочка, – произнесла она снисходительным тоном, – Перед поступлением в этот садик мы прошли полную медицинскую комиссию и среди специалистов, осматривавших Алексея, был невролог, который наверняка бы заметил проблемы, если бы они присутствовали.

– Я понимаю, но там скорее всего, был формальный осмотр. Вы же ни на что не жаловались! И Алексей тогда ещё не был в контакте с другими детьми. А сейчас стали видны проблемы.

– Проблемы будут у Вас! – грозно сказала Наталья и на следующий день забрала документы Алексея из детского садика.

В следующем детском саду, куда она устроила Алёшу, повторилось примерно тоже самое.

Воспитатель говорила, что, Алексей избегает детей, долго сидит на стуле и абсолютно ни с кем не идет на контакт. Если же его пытаются силой вовлечь в развлекательные мероприятия, Алёша начинал громко и страшно кричать, пугая своим криком маленьких деток.

На этот раз, заведующая детским садиком настоятельно рекомендовала Наталье показать мальчика доктору.

Глава 8

И тогда Наталья повела сына к психотерапевту.

Побеседовав с мамой и осмотрев мальчика, доктор выписал направление к психиатру.

Психиатр после долгого и тщательного обследования Алексея, сказал, что общаться с ровесниками, ему желательно, в коррекционном, специализированном учреждении. Он озвучил длинный труднопроизносимый диагноз, который подозревал у Алёши.

После этого доктор долго выписывал направления к другим специалистам, которых должен посетить Алёша, для подтверждения диагноза.

– Вы хотите сказать, что мой сын – дурачок? –поинтересовалась Наталья, совершенно не понимая смысла медицинских терминов, которыми то и дело сыпал доктор.

Тот развел руками.

– Ну, как Вы можете такое говорить! Будем надеяться на лучшее. Ребенок ещё маленький. У него подвижная психика. Будем наблюдать, корректировать. Не переживайте, сейчас много детишек, которые не вписываются в общепринятые нормы, так что небольшие отклонения, от этой самой нормы, не беда.

И Наталья успокоилась.

Где эта общепринятая норма, –рассуждала она сама про себя, возвращаясь с Алёшей домой, кто установил эту норму? Каждый человек индивидуален, и её сын не вписывается ни в какие нормы, потому что он особенный.

Пройдёт время, и жизнь сама заставит Алёшу быть таким, как все: не выделяться из толпы, жить так, как живут другие, а сейчас пусть он делает что хочет, если это ему нравиться и пока она, мама, рядом.

Так решила Наталья.

По мимо Алексея в жизни у Натальи ещё была единственная близкая подруга, которую она знала много лет. Звали подругу Ниночка.

Ниночка была миниатюрная, с миловидным личиком, женщина. У неё был приятный бархатный голос и её всегда хотелось слушать. А ещё, Ниночка была очень доброй.

Она была старше Натальи на три года и, к тому времени, когда Алёша, сын Натальи, должен был пойти в школу, Ниночка развелась с мужем и у неё был взрослый сын, молоденькая невестка, и новорожденный внук.

С Натальей они познакомились, когда обе работали в школе. Ниночка преподавала литературу и русский язык, а Наталья была там же методистом.

С тех пор прошло много времени, и Ниночка давно трудилась в местном пединституте заместителем декана филологического факультета, но связь с Натальей никогда не теряла, тем более жили они в соседних домах.

Когда не стало мужа, Наталья стала чаще звонить подруге и советоваться по поводу всяких бытовых мелочей, по поводу здоровья, и вообще, по поводу всего на свете.

А ещё она только с Ниночкой могла говорить об Алёше.

– Ниночка, ну скажи, разве Алёша ненормальный? Да, я признаю, что он не такой, как все, но в этом его и особенность!

Он уже сейчас сам одевается, сам ест, может налить себе воды и принести мне! Да, он пока не разговаривает, но разве это показатель того, что он ненормальный? Придёт время, и все увидят, что он абсолютно нормальный! – то ли спрашивала, то ли убеждала сама себя Наталья, когда говорила с подругой по телефону, вернувшись от доктора.

– А что случилось? У кого-то появились сомнения по поводу адекватности Алёши? – поинтересовалась Ниночка.

– Да, – тяжело выдохнула Наталья, – доктор сказал, что ему место в коррекционном интернате для детей с умственными патологиями, и еще, нам сейчас надо показаться десятку докторов, чтобы подтвердить какой-то замысловатый диагноз.

Ниночка молча слушала нервные вскрики подруги и прежде, чем что-то сказать, она старательно взвешивала каждое слово.

– А, что если доктор прав, и Алёше стоит показаться специалистам? Я тебя уверяю, интернат, о котором ты говоришь, это одно из лучших учреждений нашего города. Там и доктора, и воспитатели, и учителя самые сильные, которые могут и умеют работать с особенными детьми…

Даже, если Алексей проведет там некоторое время, вреда от этого не будет, а вернутся в обычную школу никогда не поздно.

Слова подруги упали в подготовленную почву и собрав необходимые документы, через неделю Наталья привела сына в коррекционный интернат.

Глава 9

Коррекционный интернат находился в современном двухэтажном здании, отвечающим всем современным требованиям.

Наталья шла по просторным коридорам, заглядывала в большие светлые комнаты, предназначенные для занятий, уютные детские спальни.

В игровых комнатах Наталья заметила много ярких красивых игрушек, а проходя мимо столовой она уловила запах свежей выпечкой.

Всё это было представлено Наталье, когда она, получив направление у психиатра, принесла Алёшины документы в интернат.

– Вы не пожалеете, о том, что Ваш ребенок будет находится в нашем учреждении. Опытные воспитатели и педагоги помогут ребенку развиваться в нужном направлении. – уверила её заведующая интернатом, взглядом оценивая Алёшу, который всё это время стоял молча, крепко обхватив руку матери.

– И, к тому же у нас, если возникают острые ситуации, имеется своя медицинская помощь.

– Какие острые ситуации? – не поняла Наталья.

В этот момент к ним подошла воспитательница и заведующая, представив их друг другу, удалилась, сославшись на занятость.

Воспитательницу звали Ольга Николаевна. Эта была женщина лет пятидесяти, спортивного телосложения, с очень короткой стрижкой, и усталым равнодушным взглядом.

– Понимаете, мой Алёша совершенно не контактный. Мне кажется, он просто не любит людей. – скороговоркой говорила Наталья воспитательнице, когда они быстрым шагом двигались по коридорам интерната.

– Я боюсь, что он будет плакать, когда я уйду. – добавила она, сжимая в ладони маленькую ручку сына, который едва поспевал за ними.

Ольга Николаевна, резко остановившись посреди коридора, спокойно сказала:

– Не переживайте. У нас очень разные детки, и к каждому ребенку мы имеем свой подход. Я уверяю Вас, что Алёше совсем не помешает познакомиться с такими же ребятками, как он. Правда, Алёша?

Улыбаясь, Ольга Николаевна наклонилась к мальчику. Тот испуганно схватился обеими руками за Наталью и уткнулся лицом ей в живот.

– Не переживайте. – медленно повторила воспитательница, с трудом отрывая Алёшу от матери, и когда он, наконец, оказался в её руках, добавила:

– Если Вам будет интересно, то приходите сюда завтра вечером. Сами убедитесь, что с ребенком будет всё в порядке.

В тот день, вернувшись домой, Наталья, впервые за последние шесть лет, находилась в собственной квартире совершенно одна.

Она бродила по опустевшим комнатам, прислушивалась к каждому шороху за стеной, каждому порыву ветра за окном. Ей казалось, что именно в это время, когда ей хорошо, её кровиночке, её Алёшеньке очень-очень плохо!

Она не спала ночь. На следующий день у неё всё валилось из рук, и она не могла дождаться вечера, чтобы поскорее увидеть сына.

– Как он?!– спросила она у воспитательницы, переводя дух от быстрой ходьбы.

Ольга Николаевна подняла брови и улыбнулась.

– Всё нормально. Ест Алексей хорошо, ведет себя в пределах допустимого.

– А где он сейчас? Можно мне его увидеть?

– А зачем? – удивилась воспитательница. – Мальчик увидит Вас и начнёт капризничать, а нам его потом придётся успокаивать!

– Ну, хотя бы издалека? – взмолилась Наталья.

Воспитательница посмотрела на часы и поджала тонкие губы.

– Дело в том, что Алёша сейчас спит.

– Как спит? – не поняла Наталья. – Время полшестого вечера!

– Понимаете, – Ольга Николаевна посмотрела куда-то в потолок. – После ужина Алексей вдруг стал агрессивным и ударил девочку. Нянечка, которая накрывала на ужин, не смогла с ним справиться. Поэтому, чтобы снять приступ агрессии, нам пришлось поставить ему укол.

Сейчас Алексей спит. Если желаете, то мы можем пройти в спальню, и Вы сами убедитесь, что с ним всё в порядке.

Наталья, у которой в голове всё перемешалось от слов: «укол» и «агрессия», кивнула и безропотно двинулась за воспитательницей.

Глава 10

Через стеклянную дверь спальни она увидела, что её Алешенька, её сынок, действительно спокойно спал на одной, из десятка маленьких кроваток, в уютной детской комнате.

Его дыхание было спокойно, лицо расслаблено, а на щеках был заметен легкий румянец.

– Ну, вот видите, все нормально. – сказала Ольга Николаевна, уводя Наталью от двери детской спальни.

– Ничего не поделать, если у обычных детей есть слова: «нет», «нельзя», то у наших, особенных ребятишек, это чаще всего укол успокоительного. А, у Алёши, как я заметила, еще и большие проблемы с речью. Он, практически, ничего не говорит.

Наталья, соглашаясь со всем, что говорила воспитательница, кивала ей в ответ. Пройдёт немного времени и надо идти в школу, а он не говорит ни слова, при этом хорошо слышит.

Когда они с Алёшей были у очередного специалиста Наталья предположила, что у ребенка есть проблемы со слухом и поэтому он не говорит.

– Может он глухонемой? – спросила она, и тут же, словно испугавшись своих слов, быстро добавила – Хотя, он иногда зовет меня мамой. Особенно, когда ему что-то нужно, и отзывается на своё имя, когда я его зову.

Доктор покачал головой.

– Нет, с голосовым аппаратом у него нет проблем, и со слухом тоже. Могу предположить, что у него просто нет желания говорить. Или, – доктор замешкался, подбирая слова, – ему это просто неинтересно. Проще говоря, он не хочет говорить и это, скорее проблема психики, чем какого-то физического недуга!

У Алёши наблюдается, так называемая, эмоциональная глухость. При сломанной зеркальной системе Алексей не чувствует, когда другому больно, когда надо остановиться, чтобы не причинить вред. Иначе говоря, Алексей не чувствует границ своей личности.

Ему кажется, что всё, что есть вокруг него – это он и есть, а стало быть всё, что он делает – он делает, прежде всего, для самого себя. И поэтому другие индивидуумы для него не существуют, как бы ни странно это не звучало.

Но, при всё этом, хочу заметить, Вы в его мире существуете, он Вас обозначил именем «мама», а значит Вы и есть его мир. – сделал заключение доктор.

Наталья мало, что поняла из речи доктора. Её интересовало только одно: может ли её мальчик стать таким же, как большинство детей, в его возрасте.

– Вы же сами видите, как он замечательно рисует! И всё потому, что это ему нравиться! Понаблюдайте за ним, и Вы заметите, что когда Алексею что-то нравиться, то это он делает хорошо и с желанием. Он даже произносит нужные звуки, чтобы добиться того, чего хочет.

Значит, надо развивать заинтересованность ребёнка к предметам, занятиям, людям, а также творческое начало, что б он мог выразить себя так, как он умеет, так как он хочет! – постарался успокоить её доктор в заключение, протягивая очередную пачку рецептов на лекарства.

И Наталья, в очередной раз, успокоилась.

Она решила не торопить события, тем самым вынуждать ребенка делать то, что ему не хочется. Ну, разве что к школе надо бы подготовиться…

Глава 11

Через несколько дней Наталья пришла в интернат, что бы забрать сына на выходные домой и была удивлена тому, что Алёша сразу вышел к ней в сопровождении воспитательницы.

Казалось, он будто только что проснулся: вид у него был вялый, рассеянный, хотя было совсем не поздно.

Увидев Ольгу Николаевну, Наталья спросила её о возможности обучения Алёши в нормальной школе.

– О школе пока даже не мечтайте. – строгим голосом сказала Ольга Николаевна, взглянув на Алёшу сверху вниз.

– В Вашем случае будет верна пословица: поспешишь, людей насмешишь. Нельзя забывать, что наши дети особенные, и надо учитывать то, что вряд ли им пригодятся какие-то серьёзные науки, а элементарные вещи, для адаптации в обществе, можно изучать и в девять, и в десять, и даже в одиннадцать лет.

Тем временем, они подошли к выходу из интерната.

– Я должна рассказать Вам, то что заметила в поведении Алёши, и чему Вы дома должны уделить особое внимание. – почти шепотом продолжила Ольга Николаевна, – Алёша слишком старательно изучает всё, что его окружает, и делает это достаточно болезненно для окружающих.

Он, например, подолгу рассматривает свои руки, а потом хватает за руки другого ребенка и не обращая внимание на то, что тому больно, смотрит на его пальцы, выворачивая его ладонь, как будто перед ним не живой ребенок, а кукла. И руку, при этом, держит так крепко, что ребенку просто невозможно вырваться. Но самое болезненное – это когда он решается исследовать голову, лицо, волосы, глаза другого ребенка!

Он берет за волосы девочку, у них обычно длинные волосы, и тащит её по полу, за собой, потом тычет пальцами в нос или глаз, то, что ему интересно в данный момент.

Если ему не нравиться какая-то музыка, песня, или какой-нибудь звук, то он просто берет и закрывает источник своей рукой, или затыкает первой, попавшейся в руки, тряпкой…

Так было несколько раз, когда ему не нравилось, что говорят дети. Приёмник, он разбил вдребезги, когда из него зазвучала музыка, под которую дети делают зарядку…

Воспитательница продолжала ещё что-то рассказывать, а Наталья не верила своим ушам. Неужели, это всё про её Алешу, такого тихого, спокойного…

– Выходные пусть Алёша проведёт дома, а с понедельника, мы, вместе с доктором будем думать, как помочь Вашему мальчику лучше адаптироваться в коллективе. Пока у него это не получается.

В выходные Наталья старалась больше разговаривать с сыном, но он, казалось совсем не реагировал на её голос. Алёша о чём-то напряженно думал.

В понедельник, когда Наталья с сыном подошли к воротам интерната, Алёша так крепко прижался к её коленям, так сильно обнял её за ноги, что потом, дома она заметила на этих местах небольшие синяки.

– Алёшенька, тебе надо научится общаться с ребятками, надо научится жить в коллективе. Потерпи немного! Через пять дней я тебя опять заберу домой.

Она видела, как глаза ребёнка наполняются слезами, но постаралась быть твёрдой, и сама подвела Алёшу к, вышедшей на встречу, воспитательнице.

Неделя тянулась безумно долго и, еле дождавшись пятницы, Наталья вновь стояла возле стеклянной двери, ведущей в детскую спальню.

– Он опять спит? – растерянно спросила она воспитательницу.

Та молча кивнула.

– И Вы опять сделали ему укол?

– Да.

– А он уже успел привыкнуть к детям, к коллективу? – спросила Наталья, еле сдерживая слёзы.

– Ваш ребенок, надо признать, совсем не желает социализироваться. Он не умеет, а главное, не хочет быть в коллективе.