Элементарно, мэм!

Этан вздохнул и покорился своей судьбе.

– Так что случилось? – поинтересовался он вежливо. – Насколько я могу судить, у вас украли нечто ценное?

Я склонна была с ним согласиться. Слова о риске благосостоянием семьи трудно было понять превратно. Другое дело, что я затруднилась бы назвать, о чем идет речь. Земли? Фермы? Сдаваемые внаем коттеджи? Ума не приложу, как что-либо из этого можно украсть! Какая-то тяжба с соседом, норовящим оттяпать заливной лужок? Но причем тут полиция? Разве что означенный сосед умудрился стащить некие документы. Хотя вряд ли лорд Норвуд был настолько беспечен, чтобы держать их в замке, для таких вещей арендуют банковские ячейки.

Впрочем, зачем гадать? Леди Норвуд придется самой обо всем рассказать, иначе не было бы смысла затевать разговор. Трудно представить, что полицейский, сколь бы умен и талантлив он ни был, сумел отыскать некую ценность, даже не зная, что ищет.

– Весьма ценное, – подтвердила леди Норвуд мрачно. – Фамильных призраков.

Этан поперхнулся.

– Призраков? – повторил он недоверчиво и покосился на меня. Я чуть заметно пожала плечами, давая понять, что мне ничего об этом не известно.

Леди Норвуд нахмурила идеально очерченные брови.

– У вас что же, проблемы со слухом? Разумеется, призраков! Приз-ра-ков, понимаете?

– Мама! – простонала Регина, прикрывая лицо рукой.

Бригитта неловко кашлянула, ее дочери как по команде опустили глаза, а Каролина поспешно отвернулась.

Лишь теперь почтенная леди одумалась.

– Простите, мистер Баррет, – произнесла она с видимым усилием. – У меня не было намерения вас оскорбить.

– Неужели? – хмыкнул Этан, ничуть, впрочем, не оскорбленный. Трудно представить, чтобы видавшего виды полицейского можно было задеть подобной ерундой. И сжалился, видя, как леди Норвуд корежит от необходимости извиняться: – Так что случилось с вашими призраками? Признаюсь, я заинтригован.

Должно быть, в глубине души он полагал, что несчастные духи попросту разбегались от деспотичной хозяйки замка, но воспитание не позволяло заявить об этом вслух.

Леди Норвуд сжала губы в нитку и выпрямилась.

– Они исчезают! Примерно двое или трое за месяц, иногда больше, иногда меньше. И я уверена, что причина тому – чей-то злой умысел!

Я вообразила, как некто, пробравшись под покровом ночи в спящий замок, засовывает призраков в огромный мешок, и едва не прыснула.

– Кхм, – сказал Этан, не убежденный этой тирадой. – На чем основывается ваша уверенность? Быть может, убыль призраков – это естественный процесс? Скажем, подошел к концу запас энергии или исполнен долг, державший душу на земле?

С некоторых пор мы с ним сделались неплохими специалистами в этом вопросе.

На секунду мне почудилось, что леди Норвуд все-таки выставит нас из замка, однако нужда в помощи оказалась сильней.

– Я обращалась к ведьме, – огрызнулась она. – Она утверждает, что ничего естественного в этом нет. Говорю вам, их украли!

– С какой целью? – нахмурился Этан и почесал бровь. – Кстати, вы заявили в полицию?

Леди Норвуд лишь отмахнулась.

– Разумеется, нет! Мы не можем допустить, чтобы пошли слухи. Однако нужно ведь что-то делать.

– Вам так дороги покойные предки? – поинтересовался Этан с иронией.

Она чуть подалась вперед и вцепилась в подлокотники так, что побелели пальцы.

– Норвуд, – отчеканила она, – официально признан замком с наибольшим числом призраков во всем Альбионе! Их недостача вот-вот поставит под сомнение этот титул, и тогда мы лишимся притока туристов.

– А именно туристы, да будет вам известно, – заметила Каролина насмешливо, – давно стали источником благосостояния замка. Дважды в неделю, по вторникам и пятницам, к нам приезжают экскурсии, а местная деревушка живет за счет сувениров, оберегов для защиты от кровожадных духов и тому подобной ерунды, производимой местной артелью. Как вы понимаете, без призраков Норвуд захиреет.

– Я хочу, чтобы вы поймали этого негодяя и примерно наказали! – потребовала леди Норвуд безапелляционно и обвела семью грозным взглядом. – И если кто-то из вас ему потворствовал, то лучше сознайтесь сразу.

Тон и взгляд ее вполне заменили бы вгоняемые под ногти иголки. Любопытно, местные полицейские еще не додумались привозить к леди Норвуд несговорчивых преступников? Ручаюсь, час наедине с моей двоюродной бабкой – и самый закоренелый злодей во всем покаялся бы.

Хотя полицейские тоже не без греха, так что наверняка опасались лишний раз показываться на глаза грозной леди. Скажем, кто-то по пятницам пропускает лишний стаканчик или в нежном детстве стащил из буфета банку варенья. Кому приятно, если это выплывет на свет?

– Мама, какой смысл нам вредить семье? – резонно спросила Бригитта. – Что за глупости?

И тут же втянула голову в плечи под острым материнским взглядом.

– Деверелл хорош собой, – процедила леди Норвуд. – И умеет вскружить женщине голову.

Глаза Бригитты вспыхнули, и она выпрямилась.

– Никто из нас и не подумал бы о таком. Семья – это святое.

Леди Норвуд насмешливо фыркнула.

– Чтобы думать, нужно иметь хоть капельку мозгов. Ни ты, моя милая, ни твои девочки острым умом никогда не отличались.

Полные щеки Бригитты задрожали от обиды, и Этан кашлянул, деликатно прерывая назревающую ссору.

– Леди Норвуд, вы подозреваете некоего Деверелла, насколько я понимаю?

Теперь раздражение бабки обратилось на него.

– Ну разумеется. Он единственный выиграет, если Норвуд утратит титул главного пристанища духов Альбиона. Тут даже совершеннейший тупица догадался бы!

И окинула безмятежного Этана острым взглядом, давая понять, кого считает этим самым тупицей. Старшему инспектору Баррету нипочем были извергаемые на его голову громы и молнии.

– Боюсь, вы не успели посвятить меня в подробности, – хладнокровно намекнул он, что дамы увлеклись выяснением отношений вместо того, чтобы говорить по существу.

– Мистер Деверелл – владелец Деверелл-холла, – поспешила вставить Регина, видя гневный прищур матери. – Это второй замок в списке.

– Отстает от Норвуда на семнадцать штук, – уточнила Каролина деловито, как будто речь шла о скачках и породистых жеребцах.

– Штук?.. – Этан почесал бровь.

Регина поправила:

– Уже на пять. С декабря мы не досчитались целой дюжины.

Любопытно, они им перекличку устраивают? Хотя с леди Норвуд сталось бы. Так и вижу, как она командует духам выстроиться в шеренгу и рассчитаться на первый-второй.

– Мы пытались поймать Деверелла с поличным, – перехватила инициативу леди Норвуд. – Увы, безуспешно.

– Очень жаль, – пробормотал Этан, и не приходилось сомневаться, что сожаление его искренне.

– Теперь это дело в ваших руках, – сообщила леди Норвуд со спокойной убежденностью. – И я – все мы – очень рассчитываем, что вы отнесетесь к нему со всем тщанием.

– Разумеется, – заверил Этан с непроницаемым лицом.

Оставалось лишь восхититься, как непринужденно она переложила свои проблемы на чужие плечи.

***

– Дорогая, – мягко сказал муж, когда мы остались наедине в отведенной для нас комнате, – напомни, зачем мы сюда приехали?

– Наладить отношения с моими родственниками, – пожала плечами я. – Ты передумал?

– По-моему, передумала ты, – возразил Этан, не давая сбить себя с толку. – Общение с семейством Норвудов, определенно, не доставляет тебе удовольствия. И вдобавок оживляет неприятные воспоминания. Так зачем нам здесь оставаться?

Мысль была донельзя соблазнительной, и мгновение-другое я позволила себе помечтать. Как высказываю леди Норвуд, что думаю о ее властных замашках, манере разговора и поведении с людьми… Увы, это было бы невежливо – и неосмотрительно.

– Дорогой, – я потянулась и погладила его по чуть колючей щеке. – Это ведь всего два дня. Обещаю, потом мы будем появляться в Норвуде так редко, как только позволят приличия.

Он перехватил мою ладонь и заключил проницательно:

– Это ради меня, так?

Я с самым честным видом покачала головой, хотя кого я обманывала?

Этан руководствовался заботой обо мне, а я – о нем. И его карьере, если уж на то пошло. Он старался не акцентировать на этом внимания, но я-то знаю, как дорого он поплатился за женитьбу на мне! Как ни крути, бывшая певичка – не лучшая партия для будущего суперинтенданта полиции. Этан даже старшим инспектором стал с немалым опозданием, хотя после нескольких громких дел его просто обязаны были повысить в должности.

Теперь же мне представилась возможность из женщины с сомнительным прошлым превратиться в женщину из приличной семьи, и я не имела права ее упускать. Ради Этана – и ради нашего ребенка.

Муж притянул меня к себе.

– Мэри, – сказал он нежно, как всегда в подобные минуты называя меня этим именем, – не стоит. Я мужчина и вполне способен позаботиться о своих делах.

– А я женщина, – ответила я ему в тон. – И должна быть тебе помощницей и соратницей, а не гирей на твоих ногах. Так что мы остаемся, и не спорь.

***

О принятом решении я пожалела, едва мы вошли в столовую.

Мы немного опоздали, и семья уже была в сборе. Нас дожидаться не стали – эдакая бессловесная демонстрация отношения. Нас усаживали за один стол с Норвудами, однако ровней не считали.

Во главе длинного старинного стола расположился лорд Джордж Норвуд, чья некогда густая каштановая шевелюра окончательно капитулировала под натиском лет, а на лице изрядно прибавилось морщин. Зато острый взгляд и ироничная усмешка из-под пышных седых усов остались неизменны. Дворецкий как раз добавлял в его тарелку вторую порцию рыбы, за чем хозяин наблюдал с привычным благодушием. Лорд Норвуд принимал жизнь такой, какая она есть, и дорожил небольшими удовольствиями вроде вкусной еды и хорошей книги.

Леди Патрисия Норвуд восседала с противоположного конца длинного стола, величественная, будто мраморная статуя. Вот кто не снисходил до простых житейских радостей. Леди Норвуд исповедовала строгость и умеренность, так что на ее тарелке красовались лишь тоненький кусочек рыбы и горка салата.

Регина уже жевала со всегдашним своим аппетитом и приветственно махнула нам вилкой, заставив мать поморщиться.

Бригитта заботливо подкладывала закуски брюнету средних лет и весьма располагающей наружности, который то и дело озарял присутствующих белозубой улыбкой, словно коммивояжер, которому до квартальной премии оставалось всего две продажи. Должно быть, это и был супруг Бригитты, банковский служащий Роберт Крэйг.

Их старшая дочь, Виктория, с мрачным видом разделывала мясо на волокна. Глаза у нее горели яростным огнем, а на впалых щеках рдел лихорадочный румянец.

Младшая дочь, Софи, так мечтательно разглядывала выцветший гобелен, будто вместо него видела портрет красавчика-киноактера. Голубые глаза ее были широко распахнуты, розовые губки приоткрыты, на нежную щечку из чуть растрепавшегося пучка свисает золотистый локон.

Хотя молодой человек напротив нее заслуживал восторженного взгляда куда больше, чем ветхая тряпка на стене. Лощеный красавчик с пылкими черными глазами, набриолиненными волосами и розой в петлице словно сошел со страниц какого-нибудь романчика о светском повесе, который, так сказать, порхал с цветка на цветок, пока взгляд его не остановился на Той Самой.

Судя по тому, как за его стаканом коршуном следила Каролина Норвуд, это и было ее ненаглядное чадо. Вечернее платье Каролины из темно-вишневого шелка явно стоило больше нарядов всех остальных дам вместе взятых, а на шее у нее поблескивало рубиновое колье, вряд ли бывшее подделкой. Следовательно, дела у младшей дочери лорда и леди Норвуд шли прекрасно, хотя выражение ее лица было далеким от безмятежной радости. Каролина хмурила брови и бросала взгляды на дядюшку Фергюса, которого я тотчас узнала.

Годы нисколько не изменили Фергюса Мак-Альпина. Его рыжая шевелюра не поредела и даже почти не поблекла, квадратный подбородок не оплыл, глаза были по-прежнему ярко-голубыми, а кряжистая широкоплечая фигура все еще могла похвастаться крепкими мускулами. Некогда он был женат на Элис, младшей сестре леди Патрисии Норвуд. Брак оказался бездетным, так что дядюшка Фергюс с удовольствием нянчился с племянниками, находя в этом некоторое утешение. И после смерти жены он эту привычку не оставил, со свойственной ему энергичностью умудряясь вести дела – а был дядюшка Фергюс неприлично богат и удачлив – колесить по всей стране и вместе с тем проводить немало времени в замке Норвуд. Во всяком случае, на всех праздниках, которые мне довелось проводить здесь, дядюшка неизменно присутствовал. Дарил подарки, щедро угощал детишек сладостями и прочее в этом духе. Особенно он любил настоящую Мэри Райт, которой приходился крестным отцом. И, как я помнила, даже собирался оставить ей состояние. Во всяком случае, такие ходили разговоры.

По правую руку от него с напряженным видом сидел молодой блондин, который был мне не знаком. Зато, кажется, он знал дядюшку Фергюса – на незнакомцев с такой ненавистью не смотрят, даже если этот незнакомец только что плюнул вам в суп. Судя по вечернему костюму, носящему следы починки и с чуть лоснящимися рукавами, блондин знавал лучшие времена.

Зато мужчина лет сорока с лишним, с породистым лицом и крепкой фигурой, был мне определенно известен. Даже слишком, ведь знакомство это было такого рода, которого в приличном обществе принято стыдиться. А уж тем более – в обществе собственного мужа!

Я обвела глазами этот, с позволения сказать, зоопарк. Лорд Норвуд походил на мудрого филина. Регина напоминала немолодую, но все еще крепкую кобылу. Бригитта – типичная гусыня, почему-то выбравшая себе в пару яркого павлина Роберта Крэйга, причем их дочери также напоминали птиц: Виктория – канарейку в клетке, а Софи – ласточку, порхающую где-то в поднебесье. В Каролине, несмотря на тщетные попытки казаться беззаботной кошкой, угадывалось что-то собачье. Ее сын Оливер – точь-в-точь щенок, который тщился выглядеть матерым волкодавом. Дядюшка Фергюс, разумеется, старый лис. Ну а леди Норвуд… Двоюродная бабка по-змеиному улыбнулась, явно наслаждаясь неловкостью ситуации, и я определилась, к какому виду ее отнести. Аспид! Ядовитый аспид, подстерегающий неосторожного путника.

Так себе зоопарк, надо сказать. Не слишком высокого пошиба.

Этан сжал мою руку, давая понять, что уловил сгустившееся в столовой напряжение.

Я послала ему нежный взгляд и сказала громко:

– Добрый вечер. Простите, мы немного опоздали.

– Добро пожаловать, дорогая Люси! – от улыбки у глаз лорда Норвуда собрались смешливые морщинки. – Очень рад снова тебя видеть.

– Присаживайтесь, – улыбочка леди Норвуд сделалась откровенно хищной, словно ей не терпелось вонзить в меня зубы. – Мы оставили для вас место. Люси, ты ведь знакома с мистером Грегори Уотсоном?

– Кажется, – отозвалась я с тщательно сыгранной безмятежностью. – Но это было так давно…

Леди Норвуд качнула головой, и в мочках ушей засверкали бриллиантовые серьги.

– Ну-ну, моя дорогая, – произнесла она насмешливо. – Какая женщина может забыть… такого джентльмена, как милый Грегори? Присаживайся рядом с ним. Думаю, вам найдется, о чем вспомнить.

Старая грымза!..

Два свободных места – справа и слева от моего бывшего, кхм, знакомца – оставлены были с таким расчетом, чтобы мне некуда было деваться. Разумеется, правила приличий не позволяли усаживать за столом вместе мужа с женой, как мне бы хотелось, но это уж слишком!

Я погладила напрягшегося было Этана по руке.

– Боюсь, у меня амнезия, – ответила я и улыбнулась, не размыкая губ. – Доктора говорят, что неприятные события, увы, стерлись из моей памяти.

– По-моему, ты не находила наш роман неприятным, – подал голос предмет обсуждения и окинул меня оценивающим взглядом, будто кусок говяжьей вывески в лавке мясника. И, кажется, остался вполне доволен увиденным. Он что же, всерьез намерен вновь за мной приударить?

И как двадцать лет тому назад я могла быть так слепа?..

Леди Норвуд чуть подалась вперед, не желая упустить ни малейшей детали.

Регина громко фыркнула, Бригитта поджала губы, а Каролина неодобрительно покачала головой. Лорд Норвуд наблюдал за нами со всегдашним своим отстраненным любопытством. Старый лис Фергюс потирал подбородок. Улыбочка Роберта Крэйга сделалась откровенно сальной. Оливер жадно глотал вино, пользуясь невниманием матери. Незнакомый блондин что-то разглядывал в собственной тарелке, явно испытывая неловкость. И только Виктория и Софи, кажется, ничего не заметили.

Очевидно, семейство Норвудов с примкнувшими по-прежнему видело во мне беспомощную мышку. Ну-ну.

– Разве у нас был роман? – отозвалась я равнодушно. – Простите, не припоминаю. Мистер Флеминг, вы не уступите мне место?

Юный Оливер подавился вином и закашлялся.

– Э-э-э? – с трудом выдавил он.

– Пересядьте, пожалуйста, – попросила я терпеливо. – Думаю, рядом с мистером Уотсоном вам будет удобно.

Оливер вытер губы салфеткой, пробормотал сконфуженно: "Да-да, конечно" и покорно перебрался на предложенное место под ядовитым взглядом бабки. Кажется, бедняге достанется на орехи.

Этан препроводил меня к освободившемуся месту, помог сесть и поднес мою ладонь к губам.

– Приятного аппетита, дорогая.

– И тебе, дорогой! – ответила я нежно и опустила ресницы, безмолвно благодаря за все.

Любящий муж – это счастье, но еще большее счастье – муж понимающий. Мне же повезло вдвойне.

Я улыбнулась Этану, и он подмигнул мне в ответ. Дескать, не дрейфь, старушка, прорвемся!

Увы, Этану пришлось довольствоваться местом рядом с Грегори Уотсоном. Надеюсь, у того хватит ума не говорить сальностей?

Но едва Этан сел на свободное место – прискорбно далеко от меня! – как я наткнулась на вспыхнувший жарким интересом взгляд Грегори.

Такие мужчины не ценят того, что падает им в руки, зато с радостью отнимут нечто ценное у других. "Смотрите! – скажут они вам, демонстрируя свой трофей. – Я добыл в бою! Отобрал у соперника. Как я силен, как молод, как ловок!" Мнение означенного трофея, разумеется, их не волнует.

Беззащитная девушка, угодившая по его милости в неприятности, была Грегори не нужна. Зато женщина, которая пользовалась успехом у других, вновь привлекла его интерес. И теперь Грегори Уотсон был совсем не прочь, так сказать, возобновить знакомство.

Я окинула его прохладным взглядом и повернулась к своему соседу по столу, дядюшке Фергюсу.

– Будьте добры, передайте хлеб, – попросила я негромко.

За столом прислуживал дворецкий, но он как раз отлучился.

– Для такой красивой леди – любой каприз, – хохотнул дядюшка Фергюс и протянул мне требуемое. – Ты стала очень хороша, малышка Люси. Счастье тебе к лицу, а?

Я скромно улыбнулась в ответ. Всегда знала, что за оглушительным финансовым успехом дядюшки стояла не только его удачливость, о которой шептались по гостиным, но и потрясающая наблюдательность. Фергюса Мак-Альпина сложно было назвать человеком образованным, зато в практической сметке ему не откажешь.

– Мы с Этаном действительно очень счастливы, – ответила я на завуалированный вопрос. – И, полагаю, будем еще счастливее, когда родится малыш.

– А как поживает твоя племянница Роуз? – спросил он не без намека и покосился на явно заскучавшего Грегори, который счел наш разговор для себя неинтересным и перестал к нему прислушиваться. Кажется, он даже не соизволил поинтересоваться, как я вышла из затруднительного положения.

– Превосходно, благодарю, – ответствовала я сдержанно и расправила салфетку на коленях. – Недавно она вышла замуж за молодого врача, и я нахожу этот брак очень успешным.

– Я рад, что все так сложилось, – дядюшка похлопал меня по руке. – Не всем везет обрести в браке подлинное счастье.

В голосе его вдруг скользнула горькая нотка, и дядюшка Фергюс отвел глаза. Тетю Элис, его жену, я совсем не помнила, но могла сделать вывод, что в их союзе дела обстояли отнюдь не безмятежно. Похоже, не зря дядюшка, овдовев, больше не женился. Должно быть, он очень ее любил… печально.

Леди Норвуд наконец вспомнила о своих обязанностях хозяйки, предписывающих ей заботиться об услаждении желудков и мозгов гостей.

Она сделала знак дворецкому подавать горячее и попыталась завязать непринужденную беседу.

– Надеюсь, вам всем известно, – начала она таким тоном, будто незнание приравнивалось к смертному греху, – что завтра в четыре часа пополудни состоится благотворительный концерт для деревенских жителей?

Дядюшка Фергюс хмыкнул.

– Опять прохудилась крыша церкви?

Леди Норвуд крайне неодобрительно проследила, как он налегает на жаркое, и ледяным тоном ответила:

– Требует ремонта церковный орган.

– Вот оно что! – воскликнул дядюшка Фергюс, не скрывая насмешки.

Сколько помню, они с леди Норвуд всегда цапались. Интересно, кстати, почему все называли его дядюшкой? Он был, пожалуй, примерно одних лет с лордом Норвудом, разве что на год-другой младше. Но мой двоюродный дед уже давно мало чем интересовался кроме своих обожаемых книг. В дядюшке же до сих пор не истощился огромный запас энергии и жизнелюбия, так что язык не поворачивался назвать его стариком. Мало кто к восьмидесяти годам сохраняет столько сил, чтобы не только не отойти от дел, но и расширять, так сказать, горизонты.

– Не нахожу в этом ничего особенного! – отчеканила леди Норвуд. – Церковные нужды…

Дядюшка издал нечто похожее на "пф-ф-ф!".

– Вечно нужно то одно, то другое. То орган, то колокольня, то обеды для бедняков. Прямо ненасытный зверь, а не церковная касса.

Леди Норвуд гневно выпрямилась.

– Вы что же, намекаете, будто викарий Поттер…

– Прикарманивает церковные денежки, – подтвердил дядюшка весело. – Точнее, не он сам, а его молодая жена. С молодыми женами при мужьях, которые намного их старше, такое бывает, а?

И он с аппетитом принялся за жаркое.

Леди Норвуд покраснела от злости.

– Вы!.. Грубиян. Мужлан!..

Дядюшка Фергюс отсалютовал ей вилкой и вновь принялся за еду. Небольшая перепалка ничуть не умерила его здорового аппетита, скорее напротив, раззадорила.

– Мама очень рассчитывает на наше участие, – вставила Бригитта в наступившей грозовой тишине. – Правда, мама? Я имею в виду нас всех. Мы должны помочь!

– Говори за себя, – ответила Каролина, на мгновение перестав сверлить взглядом непутевого сыночка, который тотчас же этим воспользовался, чтобы влить в себя еще бокал подкрепляющего. – Я ничего никому не должна. И тем более – паясничать на потеху деревенской публике.

– Глупости, – рассердилась Бригитта. – В конце концов, папочка – местный землевладелец.

Лорд Норвуд поднял голову и с нежностью ей улыбнулся. Он хоть и болезненно относился к отсутствию сына и наследника, но дочерей обожал. Даже имена им дал соответствующие: царица, богиня и королева. Каково?

– Да неужели? – подняла выщипанные брови Каролина. – А с каким номером выступаешь ты?

Бригитта вскинулась и прижала ладонь к старомодной камее на воротничке.

– Ты же знаешь, что я до смерти боюсь толпы!

Как же, помню. Даже когда в детстве от нее требовалось прочитать стишок перед десятком гостей, Бригитта немела, краснела и ей делалось дурно. Гувернантка, мисс Томпсон, долгие годы билась, пытаясь одолеть стеснительность подопечной, но все попытки были тщетны. Даже повзрослев, Бригитта оставалась решительно непригодной для музицирования, декламации и тому подобных домашних развлечений, которые раньше считались непременной частью вечера в семейном кругу.

По счастью, теперь у нас есть граммофон и радио.

Каролина издала звук, похожий на свист проколотой шины и прокомментировала:

– Как удобно.

– Но моя роль не менее важна! – повысила голос Бригитта, явно начиная закипать. – Я отвечаю за угощения.

– Еще скажи, что сама их готовишь, – фыркнула Каролина. – Подумаешь, дать распоряжения кухарке.

– Достаточно! – лязгнула голосом леди Норвуд и смерила домочадцев ледяным взглядом. – Я знала, что вы непременно устроите балаган, поэтому сама подготовила план. Выступать будут все.

– Но, мама!.. – вскинулась Бригитта, бледнея.

Леди Норвуд подняла руку. На холеных пальцах сверкнули перстни.

– Хватит, Бригитта. С меня достаточно твоих капризов. Ты, Регина, представишь публике два-три романса. В детстве ты недурно пела и, надеюсь, не утратила навыков. Бригитта, будешь аккомпанировать, когда начнутся танцы. И не притворяйся, будто ты не умеешь! Каролина, ты можешь показать дрессированных собак, раз унизилась до содержания питомника. Оливер может тебе ассистировать. Что же до вас, девочки, – она бросила взгляд на невольно сжавшихся Викторию и Софи, – вы могли бы сыграть простенькую сценку с веселым диалогом. Вы, Роберт, должны устроить лотерею. Эванс, разумеется, зачитает что-нибудь из своих последних творений…

– Буду премного рад, – почтительно вставил блондин, пока остальные пришибленно молчали, осознавая масштаб свалившихся на них проблем.