Между Минаретом и Крестом

Он коснулся рукой холодных камней Стены, словно надеясь получить от них поддержку и силу. Он знал, что ему предстоит нелёгкий путь, полный опасностей и неожиданностей. Но он был готов к этому. Он был готов рискнуть всем ради своей мечты, ради раскрытия тайны, которая, возможно, могла изменить мир.

Стена Плача молчала, храня в себе вековые тайны и надежды миллионов людей. Александр стоял перед ней, маленький человек перед лицом вечности, и знал, что отныне его жизнь навсегда связана с этими священными камнями и с городом, который стал его судьбой.

На следующий день Александр провёл в библиотеке Национального музея, словно в осаде, зарывшись в пыльных томах и древних картах, в отчаянной попытке найти хоть какую-то информацию о секретных раскопках, проводимых под Храмовой горой. Он искал любые упоминания, любые зацепки, любые намёки, которые могли бы пролить свет на то, что там происходило, но его усилия оказались тщетными. Всё было засекречено, словно покрыто толстым слоем пыли времени и тщательно охраняемо от любопытных глаз. Информация, казалось, испарилась, исчезла из всех доступных источников, оставив Александра в полном неведении.

Весь день его мучили сомнения, словно рой назойливых насекомых. Стоит ли доверять Амиру и Давиду, этим таинственным молодым людям, появившимся из ниоткуда и предложившим ему помощь? Не заманивают ли они его в ловушку, преследуя свои собственные, скрытые цели? Не являются ли они частью какой-то сложной игры, в которой он – всего лишь пешка? Эти вопросы сверлили его мозг, не давая покоя ни на минуту. Он чувствовал, что его преследуют, что за ним следят, что кто-то хочет помешать ему добраться до истины.

Но, несмотря на все сомнения и опасения, он не мог отступить. Слишком многое было поставлено на карту, слишком велик был шанс раскрыть тайну, которая могла изменить мир. Он уже перешёл черту, и теперь не было пути назад. Он должен был идти до конца, даже если это будет стоить ему всего.

Вечером, когда на Иерусалим опустилась ночь, окутав его таинственной тенью, Александр, словно заговорщик, крадущийся в темноте, направился к Львиным воротам, также известным как ворота Святого Стефана. Каждый шаг отдавался гулким эхом в пустых переулках, усиливая напряжение, которое сковало все его тело.

Сердце бешено колотилось в груди, словно пойманная в клетку птица, его удары отдавались в ушах. Дыхание участилось, а в горле пересохло. Он чувствовал, что его ждёт что-то важное, что-то, что может перевернуть его жизнь с ног на голову. Что-то, что может изменить мир, или, по крайней мере, его представление о нем.

Страх и волнение смешались в странный коктейль, придавая ему сил и одновременно парализуя его. Он знал, что эта ночь может стать поворотной точкой в его жизни, что от его решений и действий будет зависеть не только его судьба, но и, возможно, судьба всего мира.

Он шёл в темноте, словно навстречу своей судьбе, готовый к любым испытаниям, которые его ждут. Он знал, что риск велик, но вера в то, что он делает правильное дело, придавала ему смелости и решимости. Он должен добраться до истины, чего бы это ему ни стоило.

Подойдя к Львиным воротам, мрачным и величественным в свете редких уличных фонарей, Александр увидел Амира и Давида, ожидавших его в тени. Они стояли неподвижно, их лица скрыты полумраком, но Александр чувствовал их напряжённое ожидание, их готовность к действию.

– Готовы? – спросил Амир, его голос прозвучал приглушенно и серьёзно. В его глазах, блеснувших в свете луны, читалась решимость и уверенность.

Александр кивнул, стараясь скрыть волнение, которое охватило его с головы до ног. Он почувствовал, как ком подступает к горлу, но сумел проглотить его, собрав всю свою волю в кулак.

– Тогда идём, – сказал Давид, его голос прозвучал предупреждающе. – Но будьте осторожны. Здесь могут быть охранники, и они не станут церемониться с нарушителями. Нам нужно действовать быстро и бесшумно, чтобы не привлечь к себе внимания.

Они двинулись в путь, словно призраки, скользящие в ночи, их шаги были тихими и осторожными. Александр следовал за ними, стараясь не отставать и не издавать лишнего шума. Он чувствовал, как адреналин бурлит в его крови, обостряя все его чувства. Он был готов ко всему, к любой опасности, которая могла подстерегать их в этом ночном приключении.

Они двинулись в темноту, крадучись, словно воры. Александр следовал за ними, чувствуя, как нарастает напряжение. Он знал, что впереди его ждёт опасность. Но он был готов рискнуть всем ради правды.

Львиные ворота остались позади. Амир уверенно вёл их по лабиринту узких переулков. Давид, идущий следом, то и дело оглядывался, словно ожидая погони. Александр с трудом поспевал за ними, спотыкаясь о булыжники и проклиная свою городскую обувь.

Тишину ночи, словно бархатным покрывалом укрывшую древний город, нарушало лишь редкое завывание ветра, проносившегося по узким улочкам, словно призрак, да приглушённые голоса, доносившиеся из открытых окон, словно обрывки чужих жизней, подсмотренных в замочную скважину. Каждый звук, каждая тень казались зловещими и угрожающими.

Александр чувствовал, как напряжение нарастает с каждым шагом, с каждой минутой, проведённой в этой кромешной тьме. Его сердце колотилось в груди, словно безумный барабанщик, а дыхание стало прерывистым и неровным. Он ощущал на себе чужие взгляды, словно его кто-то выслеживал, готовый в любой момент напасть.

В голове мелькали обрывки мыслей, словно кадры из старого фильма, перемешанные и нелогичные. Опасения за свою жизнь смешивались с предвкушением открытия, с надеждой найти то, что он так долго искал. Он думал о профессоре из Еврейского университета, о его скептицизме и сомнениях. Он представлял себе, как удивится профессор, если ему удастся доказать свою гипотезу.

Он думал о том, что может ждать его впереди, о тех опасностях, которые ему предстоит преодолеть. Он понимал, что риск велик, но он был готов идти до конца, готов рискнуть всем ради правды.

Наконец, после долгих и утомительных блужданий по лабиринту узких улочек, Амир остановился у неприметной стены, густо поросшей плющом, словно пытаясь скрыть от посторонних глаз свои тайны. Стена казалась частью древней, полуразрушенной постройки, заброшенной и забытой всеми.

Он быстро огляделся по сторонам, убеждаясь, что их никто не видит, что вокруг нет ни охраны, ни любопытных прохожих. Его движения были быстрыми и точными, словно отточенными годами тренировок. Достав из кармана небольшой инструмент, похожий на отмычку, он ловко вскрыл старый, ржавый замок, висевший на узкой деревянной двери, словно охраняя вход в какой-то секретный мир.

– Здесь, – прошептал он, открывая дверь. Она с тихим скрипом поддалась, открывая узкий проход, уходящий вглубь стены. – Будьте осторожны. Здесь может быть опасно. Внутри темно и неизвестно, что нас ждёт. Но если мы хотим узнать правду, мы должны рискнуть.

Они проникли внутрь, переступив через порог, словно переходя границу между реальностью и тайной. Дверь за ними тихо скрипнула, закрывшись, отрезая их от внешнего мира, погружая в полную темноту.

Перед ними простирался тёмный коридор, длинный и узкий, словно кишка, вырытая в недрах земли. От него веяло сыростью и затхлостью, запахом древности и забытья. Воздух был тяжёлым и спёртым, словно здесь веками никто не дышал.

Амир достал из кармана небольшой, но мощный фонарик, и узкий луч света прорезал плотную темноту, выхватывая из мрака сводчатый потолок, сложенный из грубого камня. Потолок был низким, давящим, словно грозящим обрушиться в любой момент.

– Это древние катакомбы, – пояснил Давид, его голос эхом отдавался в узком пространстве. – Они ведут прямо под Храмовую гору, к месту раскопок. Эти катакомбы были вырыты столетия назад, и кто знает, какие тайны они хранят.

– Как вы узнали об этом месте? – спросил Александр, его любопытство взяло верх над страхом. Он не понимал, как эти молодые люди смогли найти вход в это секретное место, которое было скрыто от всего мира.

– У нас есть свои источники, – уклончиво ответил Амир, избегая прямого ответа. Он явно не хотел раскрывать свои связи и свои методы. – Главное, что мы здесь. И у нас есть шанс увидеть то, что скрывают от нас власти.

Они двинулись по коридору, осторожно ступая по неровному полу, стараясь не споткнуться о валявшиеся под ногами камни и обломки. Каждый шаг отдавался гулким эхом в узком пространстве, усиливая ощущение изоляции и опасности.

С каждым шагом становилось всё холоднее и сырее, словно они погружались в самое сердце земли. Холод пронизывал до костей, заставляя дрожать. Стены коридора были покрыты толстым слоем плесени, и от них исходил неприятный запах гнили и разложения. Казалось, что само время здесь остановилось, оставив после себя лишь тлен и запустение.

Через некоторое время, которое показалось Александру вечностью, они вышли к развилке. Два коридора расходились в разные стороны, теряясь в непроглядной темноте. Куда идти дальше, было непонятно. Александр почувствовал, как его охватывает тревога. Он понимал, что они могут заблудиться в этом лабиринте катакомб и никогда не выбраться на поверхность.

– Куда дальше? – спросил Александр, стараясь скрыть волнение в голосе. Он полностью полагался на Амира и Давида, надеясь, что они знают, куда идут.

– Направо, – ответил Амир, уверенно сворачивая в один из коридоров. Его уверенность немного успокоила Александра. – Там вход на раскопки. Мы почти на месте. Осталось совсем немного.

Они шли ещё около десяти долгих и напряжённых минут, в течение которых Александру казалось, что время остановилось. Каждый шаг отдавался гулким эхом в узком коридоре, усиливая ощущение тревоги и предвкушения.

Наконец, они добрались до массивной каменной двери, грубой и древней, за которой, судя по всему, находилось то, что они искали, то, ради чего они проделали весь этот опасный путь. Дверь была заперта на несколько замков, сложных и надёжных, но Амир и Давид, вооружившись отмычками и другими инструментами, с которыми они обращались с ловкостью профессиональных взломщиков, быстро с ними справились. Замки с тихим щелчком открывались один за другим, словно уступая натиску времени и настойчивости.

– Готовы? – спросил Давид, отворяя дверь, за которой зияла непроглядная тьма. В его голосе звучало лёгкое волнение, смешанное с предвкушением.

Александр кивнул, чувствуя, как сердце колотится в груди, словно бешено бьющийся барабан. Он понимал, что они находятся на пороге чего-то важного, что их ждёт встреча с неизвестным, которая может изменить его жизнь и его представление о мире.

Они вошли в просторное помещение, словно шагнули из тёмного чрева земли в сияющую утробу истории. Тусклый, но многочисленный свет ламп, развешанных по периметру, боролся с вековой тьмой, но не мог её победить до конца, создавая атмосферу таинственности и сакральности.

Перед ними раскинулась панорама, достойная самых захватывающих документальных фильмов. Раскопки шли в полную силу. Рабочие в униформе цвета хаки, с потом на лбу и землёй на лицах, копались в земле, словно кроты, извлекая на свет древние артефакты. Каждый взмах кирки, каждое движение лопаты, каждое прикосновение кисточки к хрупкой находке сопровождалось тихим шёпотом молитвы.

– Что это? – прошептал Александр, заворожённо глядя на открывшуюся перед ним картину. Он словно онемел, не веря своим глазам. Теории и книги остались далеко позади, перед ним была живая история, которую можно было потрогать руками.

– Это остатки древнего храма, – ответил Амир, его голос звучал приглушенно и почтительно. – Говорят, он был построен ещё до Соломона.

Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями, и продолжил: – Легенды гласят, что это святилище было воздвигнуто ханаанеями, коренными жителями этой земли, задолго до прихода евреев. Его называли Храмом Эль-Элиона, храмом Всевышнего Бога. Здесь поклонялись не только Эль-Элиону, но и другим божествам ханаанейского пантеона. Говорят, что здесь приносились жертвы, совершались ритуалы, проводились священные обряды, призванные умилостивить богов и обеспечить плодородие земли.

Давид добавил, понизив голос: – Некоторые историки полагают, что этот храм был не просто местом поклонения, а центром власти, где правили жрецы-цари, обладавшие огромным влиянием на жизнь людей. Иерусалим был тогда не просто городом, а священным местом, центром мира, где пересекались небеса и земля.

Александр затаил дыхание, слушая рассказ Амира и Давида. Он вспомнил свои исследования, свои поиски общей веры, объединявшей ислам и христианство. Он вспомнил о ханаанейских божествах, об Эль-Элионе, о его связи с Яхве, Богом Израиля. Он понял, что находится на пороге открытия, которое может перевернуть все его представления о прошлом.

Александр огляделся, его глаза жадно впитывали каждую деталь, каждый фрагмент истории, который открывался перед ним. Он видел фрагменты колонн, увенчанных изысканными капителями, свидетельствовавшими о мастерстве древних строителей. Он видел куски мозаики, некогда украшавшей полы храма, сохранившие яркие краски, словно застывшее мгновение прошлого. Он видел обломки статуй, изображавших, вероятно, божества или героев, чьи имена давно забыты.

Все вокруг говорило о том, что когда-то здесь стоял величественный храм, посвящённый какому-то древнему божеству, поклонение которому было неотъемлемой частью жизни людей, живших на этой земле задолго до появления христианства и ислама.

Он пытался представить себе, как выглядел этот храм в его расцвете: его высокие своды, украшенные резьбой, его алтари, сверкающие золотом, его жрецы, совершающие ритуалы под пение молитв. Ему хотелось прикоснуться к этим камням, ощутить их энергию, почувствовать связь с теми, кто когда-то здесь жил и верил.

Александр увидел, как рабочие осторожно извлекали из земли остатки алтаря, покрытого слоем древней пыли. Он увидел, как один из рабочих осторожно поднял небольшой глиняный горшок, возможно, сосуд для жертвоприношений. В его голове рождались вопросы, которые он не мог себе позволить озвучить, опасаясь привлечь внимание. Он понял, что перед ним открывается не просто археологическая находка, а окно в прошлое, которое может перевернуть все его представления об истории.

Внезапно один из рабочих, занятый очисткой глиняного сосуда, случайно поднял голову и заметил непрошеных гостей, замерших в тени. Его лицо исказилось удивлением, и он громко крикнул:

– Кто здесь?

В ту же секунду, словно по команде, в помещении погас свет. Тусклые лампы, освещавшие раскопки, погасли разом, погрузив всё в непроглядную тьму, которая, казалось, сгустилась и стала ещё плотнее.

– Бежим! – крикнул Давид, его голос прозвучал резко и взволнованно. Он тут же схватил Александра за руку и, толкая его в спину, потащил прочь от опасности.

Паника охватила помещение. Рабочие закричали, пытаясь понять, что происходит. Слышались звуки спотыкающихся людей, падающих предметов, топот ног, бегущих в разных направлениях. Александр, ошеломлённый и дезориентированный, почувствовал, как его сердце бешено забилось в груди. Он попытался сориентироваться в темноте, но не мог ничего разглядеть. Он полностью положился на Амира и Давида, которые знали дорогу и должны были вывести его из этой смертельной ловушки.

Они бросились назад, к двери, надеясь найти спасение в катакомбах, но было уже поздно. Из темноты послышались суровые голоса, и на них надвинулись фигуры охранников, появившихся словно из-под земли.

– Стоять! – крикнул один из них, его голос звучал грозно и повелительно. – Вы арестованы!

Александр понял, что попал в ловушку, что все их старания и надежды оказались тщетными. Но он не собирался сдаваться без боя. Он должен был увидеть, что скрывают эти раскопки, узнать правду, чего бы это ему ни стоило. Он не мог позволить, чтобы его поймали, прежде чем он узнает ответы на свои вопросы.

Вспыхнули фонари, вырывая фигуры охранников из темноты и ослепляя. Охранники окружили их, наставив на них оружие, готовые в любой момент применить силу. Александр огляделся в поисках выхода, надеясь найти какой-нибудь шанс, какой-нибудь способ ускользнуть. Он видел, как Амир и Давид напряжённо вглядывались в лица охранников, пытаясь понять их намерения.

Александр понимал, что это может стать концом его исследований, концом его пути к истине. И, возможно, концом его жизни. Холодный страх сковал его, но в глубине души он чувствовал решимость бороться до конца, не сдаваться без боя. Его взгляд метнулся по помещению, ища выход, ища хоть какую-то надежду

Глава 2

Бегство в Сирию

Время словно замедлилось, превращая секунды в вечность. Яркий луч фонарика, выхватив из мрака огромный зал, показал Александру то, чего он никак не ожидал. Вокруг них, сжимая кольцо, выныривали из теней охранники, их лица непроницаемы, а в руках блестели, отражая свет фонарей, дула пистолетов. Несколько мгновений назад их окружение было заполнено лишь сыростью и древностью, а теперь – смертельной угрозой. Адреналин хлынул в кровь, мгновенно обострив чувства. Зрение стало чётче, слух – острее, даже запах сырости показался резче, чем обычно. Каждое движение, каждый вздох охранников, казалось, обретали особую значимость. Александр понимал, что сейчас, в этот критический момент, от его следующего шага, от его следующего решения, зависит не только его собственная жизнь, но и судьба его спутников, а возможно, и то, что они пришли найти в этих катакомбах. Осознание этого давило на него непосильной тяжестью, требуя немедленного решения, мгновенной реакции.

– Не двигаться! – рявкнул один из охранников, его голос, искажённый эхом, прозвучал громом среди ночной тишины. Это был молодой парень, с озлобленным выражением лица, словно ненависть к нарушителям переполняла его. – Руки за голову! Иначе откроем огонь на поражение!

Амир и Давид переглянулись, в их взглядах мелькнуло отчаяние и решимость. Медленно, подчиняясь приказу, они подняли руки за голову. Александр последовал их примеру, чувствуя, как холодный металл пистолета касается его виска. Лихорадочно соображая, что делать, как выпутаться из этой смертельной ловушки. Бежать? Бесполезно. Они окружены, и уйти незамеченными просто невозможно. Сопротивляться? Бессмысленно. У них нет оружия, и они не смогут противостоять вооружённым охранникам. Оставалось только одно – импровизировать, пытаться выкрутиться из этой ситуации, используя все свои знания и навыки.

– Мы туристы, – выпалил Александр, стараясь говорить спокойно и уверенно, чтобы не выдать свой страх. – Мы просто заблудились. Мы гуляли по Старому городу и случайно наткнулись на этот вход. Мы не знали, что здесь ведутся раскопки.

– Не врите! – закричал охранник, его лицо исказилось от гнева. – Мы знаем, кто вы такие. Мы следили за вами с самого утра. Вы хотели украсть древние артефакты! Вы шпионы, подосланные конкурентами!

– Мы не хотели ничего красть, – продолжал Александр, не теряя надежды убедить их в своей невиновности. – Мы просто хотели посмотреть. Мы увлекаемся историей. Мы учёные, мы ищем правду.

Охранник презрительно фыркнул, его глаза сузились, выражая полное недоверие.

– Заткнитесь! Сейчас вы все расскажете в полиции. Но сначала расскажете мне, кто вас сюда послал! Иначе я буду вынужден применить силу!

Охранники начали приближаться, сжимая кольцо, готовые связать их и препроводить в ближайший полицейский участок. Их руки тянулись к наручникам, а глаза горели злобой и подозрением. В этот критический момент, когда казалось, что надежды на спасение нет, Амир внезапно выкрикнул что-то на арабском языке, его слова звучали как заклинание, как призыв к действию. Он резко наклонился и бросил горсть земли под ноги ближайшим охранникам. В воздух поднялось облако пыли, застилая глаза, вызывая кашель и слезы.

Воспользовавшись внезапно возникшим замешательством, Давид, набросился на одного из охранников. Схватив его за руку, он резко дёрнул на себя, используя его же вес против него. Охранник потерял равновесие и с глухим стоном упал на землю, потянув за собой ещё двоих, оказавшихся рядом. Возникла небольшая потасовка, в которой пыль и темнота создавали хаос и неразбериху.

– Бежим! – крикнул Амир, толкая Александра в спину. Голос его звучал отчаянно, но в то же время решительно.

Они бросились в темноту, лавируя между обломками камней, ящиками с артефактами и глубокими ямами, вырытыми археологами. Адреналин гнал их вперёд, заставляя забыть о страхе и усталости. Охранники, ослеплённые пылью и сбитые с толку внезапным нападением, на мгновение замешкались, пытаясь прийти в себя и сориентироваться в обстановке. Но затем, проклиная все на свете, они бросились в погоню, их шаги отдавались гулким эхом в пустых коридорах.

Александр бежал, задыхаясь от недостатка воздуха, его лёгкие горели, словно в них плескали кипяток. Сердце колотилось с бешеной скоростью, словно пытаясь вырваться из груди. Он не видел, куда бежит, ориентируясь лишь на смутные силуэты Амира и Давида, маячившие впереди. Он полностью доверял им, зная, что они ведут его к спасению. Позади слышались крики охранников, их гневные вопли и топот приближающихся шагов гнали их вперёд, не давая ни на секунду остановиться.

Внезапно Амир резко свернул в узкий проход, который оказался тупиком. Стена преградила им путь, не оставляя никаких шансов на дальнейшее бегство.

– Что теперь? – задыхаясь, спросил Александр, чувствуя, как отчаяние начинает охватывать его. Он не понимал, зачем Амир привёл их в этот тупик, неужели это конец?

– Здесь есть потайной ход, – ответил Давид, не теряя самообладания. Он провёл ладонями по грубой каменной стене, тщательно ощупывая каждый её выступ, каждую трещину. – Я знаю это место. Мой дед рассказывал мне легенды об этих катакомбах, о секретных проходах, ведущих к свободе.

Его пальцы нащупали что-то, отличающееся от остальной поверхности стены. Он надавил на едва заметную кнопку, и в стене с тихим скрипом открылась узкая щель, достаточно широкая, чтобы протиснуться в неё.

– Быстрее! – скомандовал Амир, подгоняя Александра. – У нас нет времени! Они скоро будут здесь!

Они один за другим протиснулись в отверстие и оказались в узком, тёмном туннеле. Давид закрыл за собой потайную дверь, и они остались в полной тишине, нарушаемой лишь их тяжёлым дыханием. За потайной дверью по-прежнему слышались крики и топот охранников, но они были в безопасности, по крайней мере, на данный момент.

– Где мы? – прошептал Александр, стараясь не повышать голоса. Он оглядывался по сторонам, но в кромешной тьме туннеля не было видно ничего. Чувство дезориентации и страха сковывало его движения.

– В древнем водопроводе, – ответил Давид, его голос звучал приглушенно, но уверенно. – Он был построен столетия назад для снабжения города водой. Он ведёт к выходу из-под Храмовой горы, к безопасному месту.

Они двинулись по туннелю, спотыкаясь и ударяясь о влажные стены, словно слепые котята, бредущие в лабиринте. В воздухе висела густая сырость, пропитывая одежду и кожу. Каждый шаг отдавался эхом в узком пространстве, создавая ощущение, что их преследуют.

Через некоторое время, которое показалось Александру вечностью, они подошли к узкому колодцу, ведущему на поверхность. Вверх уходили железные скобы, вбитые в стену колодца, словно ступени, ведущие к спасению.

Амир первым начал взбираться по скобам, его движения были быстрыми и уверенными. За ним последовал Давид, помогая Александру найти опору для ног. Александр, чувствуя, как ноют мышцы, как дрожат руки, начал подниматься следом, преодолевая страх высоты и усталость.

Наконец, измученные и промокшие до нитки, они выбрались на поверхность. Оказалось, что они находятся в старом арабском квартале, вдали от Храмовой горы, в узком переулке, между двумя ветхими домами. Ночной воздух был свежим и прохладным, словно глоток жизни после душного и мрачного подземелья.

– Мы ушли, – облегчённо вздохнул Амир, вытирая пот со лба. – На этот раз. Но мы не можем расслабляться. Они будут нас искать.

– Что это было? – спросил Александр, пытаясь отдышаться и привести свои мысли в порядок. – Кто вы такие? Почему за вами охотятся? И что вы делали там, под Храмовой горой?

Амир и Давид переглянулись, словно обмениваясь невысказанными словами. В их взглядах читалась решимость и тайна.

– Мы те, кто ищет правду, – ответил Амир, его голос звучал тихо, но твердо. – И мы готовы рискнуть всем, чтобы найти её. Эта правда может изменить мир, но многие не хотят, чтобы она вышла на свет.

– Но что вы нашли там, на раскопках? – настаивал Александр, его любопытство разгоралось с новой силой. – Что там спрятано? Что такого ценного, что за вами так охотятся?

Давид помолчал, словно взвешивая каждое слово, прежде чем ответить.

– Мы видели там древние символы, – сказал он. – Символы, которые объединяют ислам и христианство. Символы, которые доказывают, что у нас есть общие корни, что наши религии произошли из одного источника.