Никто не хотел уступать

– Да нет, все хорошо. Можно сказать отлично.

– Ну так тебе и надо. Давай за Димку? Пусть найдется!

– Хорошо. За Димку, так за Димку. Пусть найдется прямо завтра.

– Так ты не ответила мне. Что случилось то у тебя?

– Да у меня ничего не случилось. Жизнь да жизнь.

И тут до нее что-то стало доходить. Она налила по второй, замахнула самостоятельно и смотрела не отрываясь на меня. Я тоже выпила. Хоть смелости наберусь и скажу все. А она все смотрела на меня и молчала. Уже, наверное, что-то поняла, но боялась спросить. Мы выпили по третьей. Тишина застыла в кухне. Я боялась говорить, она боялась услышать. Как начать то? С каких слов? С каких фраз? Как сделать так, чтобы она не потерялась, не поникла, не упала в обморок? Господи, дай мне разума, надоумь меня сей момент!

– Ты знаешь про него что то? Он живой? Или умер?

– Живой он, Юлия Борисовна. Вы там очень нужны.

– Галя, не томи. Где там то?

– В третьей Кировской. Он в реанимации лежит.

– Галя, что ты молчишь? Что с ним? Говори!

– Потеря крови большая. Кровь очень нужна.

– Кровь, кровь, кровь. Кровь сейчас найдем. А ты что молчала то? Раньше не могла мне об этом сообщить? Молчунья!!!

– Мне только сегодня сказали

– Ты там уже была?

– Была

– Видела его?

– Видела

– Как он?

– Дышит. Но очень худой и черный.

– А что с ним?

– Я не знаю, мне не сказали

– Так, надо идти. Меня же пустят туда?

– Назовите мою фамилию

– А тебе то кто пропуск сделал?

– Менты

– И все-таки он с этими ментами вляпался! Ведь говорила я ему, добром это не кончится!

– А вы что, знали, что он их штопает?

– Конечно. Ведь редкий мент в наркологии не был. Ладно, бог с ним. Надо крови добыть и пойдем.

Она подошла к телефону, и начала обзвон. Раз одиннадцать двенадцать с той стороны пообещали. А она в это время что-то писала на тетрадном листочке. Что меня удивило, так это то, что она даже не просила. Просто спрашивала про кровь, и ей сразу обещали. А писала она список больниц, куда за этой кровью нужно приехать. Наконец то она положила трубку и пошла убирать со стола. Вот это самообладание! Наверное, она родственница моей мамы. Я ей помогала. Мы налили еще пару раз. На кухне была идеальная чистота.

– У тебя связь с этим ментом есть?

– Есть. Через его мать.

– Занеси ей список больниц, они на своих бобиках соберут за ночь всю кровь. А сейчас я пойду дам ему крови. От меня точно не убудет. Ну все? Пошли?

– Я не пойду. Я сейчас только оттуда.

– Ну тогда список передай, пожалуйста

– Передам, Юлия Борисовна, сейчас же

– Ну вот и славно. Из еды ему ничего пока не надо, из одежды тоже, значит я готова, идем.

И тут она неожиданно упала мне на грудь и зарыдала. А потом она голосила, как на похоронах, как будто Димка уже помер. А я обнимала ее и представляла, как же ей сейчас тяжело. Вот и сорвалась, сильная женщина. Слезы закончились, она умылась, мы вышли из квартиры и каждый пошел в свою сторону. Нам было страшно от перспектив.

Домой я бежала, потому что надо было забежать к Славиной маме, оставить записку, и только потом домой. Домашние же дела никто не отменял, да еще никто не знал, когда Витюша может явиться. Я просто молилась, чтобы он где-нибудь застрял только до тех пор, пока Дима откроет глаза. После этого, я точно знала, все пойдет на поправку. Дверь мне открыли сразу, как будто ждали. Я перешагнула порог протянула записку, и поздоровалась кивком головы. Я так резво хромала от остановки, что еле дышала. Димина мать взяла записку и дала табурет.

– Славе передать? Привет, отдышись

– Да, желательно срочно

– Галь, ты не поверишь, все, что ему передают, все срочно. Не переживай, к ночи заберёт.

– Спасибо

– На здоровье. Ты не знаешь, как там подстреленный мальчик?

– Подстреленный?

– Ну да. Я краем уха слышала, что ему в ногу попали. А ты что не знала?

– Конечно нет

– Тогда не выдавай меня Славке пожалуйста, он и так весь на нервах. Это же дурак какой-то пьяный стрелял. А этот мальчик всех ментов уронил на пол, а сам не успел. Вот.

– Он и не мальчик совсем, ему почти тридцать лет. Лежит черный, еле дышит, Слава за ним наблюдает. А вас мне зачем Славке выдавать, чтобы он мне еще мозги прочистил? Ну все, отдышалась, наверное, пойду

– Ну если сердце не выскакивает, то иди. Тебе тут под горку.

– Да мне теперь в горку лучше, чем под горку. Но другой то дороги нет. До свидания.

– Пока

Катясь вниз между кустами, я молилась, чтобы не упасть, и чтобы дома лишних не было. А все порядки, стирки, глажки, я мигом осилю. Интересно, а домой купить чего-нибудь надо, хлеб или молоко? Хотя время то вечер, в магазинах пустые прилавки. Они и утром не очень заставленные. Правда можно с заднего хода зайти. Неудобно, конечно, но зато обязательно чего-нибудь дадут. И точно дали. Студень, который не успели продать. Все уже себе взяли по куску, а один килограмма на два остался. Как сейчас помню, что он стоил 90 копеек , и продавцы его называли" сиськи, письки, хвост".

Почти счастливая я подошла к подъезду, а с другой стороны к нему подошла Катька с коляской. Но она же буквально вчера со мной не поздоровалась. Так что дверь придержим, чтобы коляску закатила и помолчим.

– Здороваться не хочешь, Галюня? Ну прости

– Бог простит

– Да ты не бычься, я не со зла

– Освободи дорогу, Катюша, я пройду

– Как врач то твой? Не умер?

– Какой врач?

– Который мне таблетки приносил от сотрясения мозга и от внутренних кровотечений. Красивый такой, высокий. Ну помнишь, ты с ним в больнице целовалась?

– А почему он должен умереть?

–А я видела, как его на покрывале в приемный покой принесли. Я на консультацию приходила. Он еще в себе был, команды им какие-то давал

– Кому им?

– Ментам, конечно, его четверо ментов в руках несли, почти бегом. Они несут, а сквозь покрывало кровь сочится, и такой кровавый след по коридору.

– А что вчера, когда видела то меня, не сказала об этом?

– Я не в настроении была

– Ну понятно. А сейчас в настроении, поэтому надо мне его испортить.

– Да ты не переживай. Его сразу врачи подхватили, да еще две скорые прямо мигом приехали, всем скопом ему умирать не давали. Так что я думаю, что спасли его. Но можешь подняться ко мне позвонить и узнать. Пошли?

– Нет не пойду, дома дел полно

– Как хочешь.

Но Катька бы была не Катька, если бы кому-нибудь гадость не сделала. Она же думала, что Витек дома, для него свою речь несла. А Витек то, слава богу, не вернулся. Катька спустилась через пять минут, постучалась, распахнула дверь и заорала:"Галя! Ты где? Я пришла". Ну чтобы все к двери сбежались, а прибежала я.

– Я позвонила. Состояние стабильно тяжелое без изменений.

– Спасибо. А ты фамилию то его откуда знаешь?

– Так я на консультацию к нему ходила, вот и запомнила. Ну я пошла

– Иди. Спокойной ночи.

Мозг кипел. Хорошо, что руки нашли себе работу, это отвлекало. А без домашних занятий я бы точно с катушек слетела. Да и Ирка радовала. Стала говорить слово "баба". Ура!

Утром я позвонила на работу Юлии Борисовне и узнала, как дела с кровью. А с кровью все было хорошо, даже замечательно, Слава ночью собрал всю кровь по адресам, написанных Диминой мамой и врачи сказали, что этого пока хватит. Голос у Юлии Борисовны был радостный. Видимо вчера узнала хорошие новости, да кровь еще привезли, перспективы чудесные. Живет рядом с больницей, три квартала, можно бегать к Диме с проверкой каждый день. В общем, отпустило тетку. Я слушала, как она щебечет и радовалась за нее. Да и за себя тоже радовалась, я не представляла, как я смогу пережить его смерть. Пусть уж лучше живет без меня, чем в гробу, но только мой.

И тут Юлия Борисовна подошла к главной теме.

– Галь, ну у меня опять к тебе просьба, слышишь?

– Слышу, и даже догадываюсь, что за просьба.

– Конечно у тебя сейчас нет проблем, можешь послать меня, но я все равно попрошу, на всякий случай, потому что это важно

– Посещать Диму в больнице, хоть иногда

– Да, ты все правильно поняла, об этом и хотела просить

– Я буду к нему заходить, но не очень часто.

– Он сейчас еще спит, ему это не надо. Ты просто позванивай мне, я тебе скажу, когда он очнется, вот тогда понадобишься ты

– А до этого я могу просто зайти?

– Конечно. Пропуск на твою фамилию никто не отменял.

– Ну вот и хорошо, буду рядом, зайду

– Спасибо, Галя. Ты не бойся, я в долгу не останусь. В крайнем случае денег дам, они всем нужны

– Я только об этом и думаю, чем вы со мной рассчитаетесь.

– Рассчитаюсь, не сомневайся. Пока

– До свидания

Я пошла домой счастливая. В то время мы целыми днями с Иркой вспоминали забытые слова и учились смеяться. Слова она вспоминала со мной, а хохотать её учила Оля. Той вообще не надо было причин, чтобы находится в хорошем настроении, рот до ушей у нее был всегда. А вот у Ирки с этим было плоховато. Она даже "Ну погоди" смотрела с серьезным лицом. Вот как ее расхохотать, эту царевну несмеяну? Что они делают в этом доме малютки, что дети забывают, что такое смех? Хорошо хоть слова быстро возвращаются в ее жизнь. Два раза попробует, а потом уже чисто говорит. Слов, конечно, мало еще. Но пусть вспомнит хотя бы то, что говорила до тюрьмы.

Ну а по большому счёту с возвращением Ирки жизнь встала в привычную колею. Не надо было психовать, изыскивать варианты, думать о том, о чём бог не велел. Все было хорошо, спокойно, замечательно. Да еще и Дима лежал полумертвый, поэтому мозги мои и по этому поводу не подгорали. Я даже собралась сходить к нему и посидеть рядом минут двадцать. Может поймет, что я пришла, разом придет в себя и выздоровеет. Ну а по-простому мне было просто любопытно, как он там? Белеет, толстеет, оживает? Ведь идти то мне можно в любое время, надо просто подумать, и просто навестить его, желательно тогда, когда народу нет.

Но, не сложилось. Потому что неожиданно приехал от бурятов Витюша. Приехал не в настроении. Видимо что-то не получалось. Интересно, скоро уедет, или сначала свою злость на мне выместит? Но Витюша привез денег, хоть не столько сколько ожидал, но мы с ним пошли их класть или ложить? мне на книжку. Денег было не больше двух соток, и я еще подумала о том, что как-то мелковато. Но Витя это почувствовал и срочно навешал мне на уши лапши. И надо же, я моментально поверила в то, что он привез огромные деньги. А подумать о том, что мне не на детей, не на хозяйство, не дали ни копейки, ума не хватило.

Зачем мне было давать денег? Я же их не просила. А если вдруг попрошу, можно просто устроить скандал с мордобоем, и я про деньги забуду. А так как у меня получается их добывать самой, вообще не стоит заморачиваться на том, чтобы обеспечивать семью. Но чувство вины, я думаю его все равно донимало, поэтому он искал к чему бы придраться и сделать виноватой меня. А оказалось, что и искать не надо. Ведь у Катюшки то подгорало. А Дима вроде сейчас был вне зоны доступа, поэтому не от кого она не зависела. И видимо, когда увидела Витьку в один момент придумала, как его вытащить на разговор. Попросила лампочку ввернуть в подъезде.

Но рассказать она ему все не успела. Можно сказать, только начала. А ему и не надо было все. Ему нужна была причина. Причину ему подсунула Катька, а остальное он сам придумает и раздует. Хотя моя интимная жизнь его не сильно волновала. Но в той ситуации его волновало то, что о моих шашнях с посторонним мужиком знает Катька. Он же мужик, а жена налево бегает! Да еще так бегает, что соседи знают. Я узнала об их разговоре, потому что не вовремя вышла в подъезд и услышала их диалог. Ну и я же его прекратила, хотя понимала, что тех десяти слов, которые сказала Катька, будет достаточно для экзекуции. Оставалось ждать.

Услышав Катькины откровения в подъезде, я осознала одно, если Витюша на днях не свалит к своим бурятам, мне туго придется. Сожитель мой всегда имел, да и сейчас имеет натуру базарной бабы. Ему бы сплетни собрать, под дверью послушать, набрать на человека, как можно больше компромата, а потом уже начать танец с саблями, который однозначно завершится экзекуцией. Моей, конечно. А еще я была уверена в том, что они с Катей все равно где нибудь пересекутся, и уж она ему договорит до конца то, что сегодня ей договорить не дали. Будет еще повод для скандала, или для мордобития? А что получится.

Наверное, вот из-за этого Витькиного поведения, я со временем перестала чувствовать себя виноватой. И не важно было, с кем и где я согрешила. Но в тот момент чувство вины во мне угнездилось прочно. Мало того, что Витя, этим пользовался, эта долбанная вина меня иногда славно закручивала в спиральку. Ну а как же! Вон вроде муж рядом. А уж какой хороший по мнению соседей, непьющий. По тем временам это самая большая заслуга! А я вон, готова лечь под первого встречного! Ведь нельзя так! Но и Диме отказать нельзя. Уже сейчас жду, когда он выздоровеет. Все обиды забыла, все простила.

И уже даже иногда мечтала как-то попасть к нему в больницу. А тут еще Настя вышла, когда я белье развешивала:"Привет, Галка, ты это, как-нибудь осторожнее будь."

– Ты это про что?

– Про любовника твоего

– Про какого такого любовника?

– Про врача, которому ты звонишь

– А с чего ты взяла, что он любовник?

– Так про это уже весь двор знает. Катюня информацией делится. Кстати, и с Витькой твоим в том числе.

– А тебе то, кто сказал?

– Подслушала.

– Где?

– Да вот здесь же. Утром. Только белье весила Катька, а Витька рядом с ней стоял.

–И что она ему рассказала?

– Тебе это точно надо знать?

– Ну так я же должна прикинуть что он мне устроит и за что я буду получать.

– Сказала, что ты с ним на кушетке в ординаторской, почти у всех на виду.

– Красиво придумала

– Ну я тебя предупредила

– Настя, спасибо конечно. Ну а теперь то зачем скрываться, все равно люлей получу, дело времени.

– Так еще врачу твоему накостыляет.

– Настя, врач полумертвый, в больнице лежит. Да и зачем так усложнять простое дело? Я то рядом.

– Ну что я могу сказать? Держись

Что я испытывала в тот момент? Я даже описать не могу. Людям почему-то всегда кажется, что если они донесли до тебя то, что ты не знаешь, они сделали благо. А на мой взгляд, молчать надо. Ну знаешь ты, что соседка насплетничала, или чужой муж изменил, или про что-то другое, что тебя лично не касается, засунь язык именно туда и молчи. Не порти людям жизнь. Им так спокойнее. Ведь если бы я не знала, что Катька настучала Витьке, я хотя бы не ждала этой экзекуции. А что экзекуция будет, я точно знала. Не потому что "я с ним на кушетке в ординаторской", а потому что "у всех на глазах".

Я теперь ходила по дому и краем глаза наблюдала за Витюшкой, хотя знала, что он не выдаст себя не взглядом, ни жестом. Артист он был и остался, уровня бог. Я за ним следила, а он просто жил, спал, ел, читал, даже со мной разговаривал, как обычно. Правда что-то даже в первый день он не потребовал от меня исполнения супружеского долга. Но это нормально. Вот если бы он пожрать не потребовал, было бы удивительно. Но я то была на взводе, с той самой минуты, как Настя осведомила меня о новостях нашей деревни. Боялась я физической расправы. А как ее не бояться, если это норма твоей жизни?

А белье мы пришли снимать вместе с Катькой!!! Не, не специально, так получилось.

– Катька, ты за что мне мстишь?

– Ты о чем?

– О твоих разговорах с Витькой

– Так, а что? Это не правда, что ли?

– Ты про то, как я на кушетке в ординаторской?

– Ну не в ординаторской, в коридоре.

– Прямо давала дежурному врачу?

– Отстань, Галя. Это же правда?

– Правда то Катюша, что Димка, как я понимаю, тебе за молчание импортными таблетками заплатил. Скоро они закончатся

– А Димка твой может сдохнет!

– А может и не сдохнет. Хотя это для тебя без разницы. Если умрет, таблеток точно не даст, а если выживет и не даст, будет обидно

– Ты с ума сошла? Знаешь, как у меня без них голова болит? Да я умираю!

– А что у меня будет болеть после твоих сплетен?

– Галя, так нечестно.

– Зато справедливо.

Я пошла домой понимая, что мне стало легче.

Честно говоря, у меня от всего происходящего тряслись поджилки. Потому что я наверняка знала, что на днях огребу. Витек и так приехал не в том настроении, трезвым ходит уже месяца три, да еще и Катюня масла в огонь подлила. Ну вот тварь же. Короче, Витюшке я старалась на глаза не попадаться, из дома без причины не уходить, потому что это будет красная кнопка. Решила стать святой до его отъезда. Может все-таки пронесёт? И каждый день ждала новостей о его работе. А новостей не было. Очень меня это удручало. Но Витька пока держался, наверное, была у него для этого причина. Но это не точно.

А я медленно стала превращаться в поганку. И думала, как отомстить Катьке. Вот дура то в больницу к ней побежала! Да пусть он ее колотит! Ей же меня не жалко? С какого перепугу я ее жалеть буду? Но у меня совсем не было идей. Да и Катькин Леха мне на глаза не попадался. А чтобы его раскочегарить, он должен быть пьяным. Когда он трезвый, он очень адекватный чувак. И с детьми посидит, со всеми причем, с нашими тоже, и супчик сварит и котлет нажарит. Правда трезвым он бывал редко. А в последние дни я его не видела никакого не пьяного не трезвого. Ну тогда надо подумать как, чем и где его напоить.

С этим у меня проблем не было. Выпросила бутылку у мамы. Осталось придумать, как его заманить на рюмашку, и самое главное куда, так еще же надо его увидеть. Эта идея так захватила меня, что я даже бояться стала меньше. Но не забывала о том, что расплата близка. Вот если бы Катька огреблась раньше, мне бы было легче. Когда ей эти таблетки понадобятся, и Дима ее накажет? А Лешик, он где-то здесь, рядом ходит, надо налить и он отомстит за меня. Только я его не вижу. Но я внимательная, и с фантазией, поэтому все у меня получится, и устрою я это все в лучшем виде. Комар носа не подточит. Так и случилось. Дня через два.

Леху я увидела, когда шла развешивать бельишко. Галя, стоять! Я поставила тазик на лавочку и пошла навстречу Лехе.

– Привет, а что это я тебя давно не видела?

– Да заработался я что то

– А что с настроением? Подгулял вчера, что ли

– Не на что гулять, я бы выпил с удовольствием

– Ну если тебя сто грамм устроит, пошли, налью

– А что это ты такая добрая?

– Так Витька то не пьет, а запасы остались

– Ну пошли, если так. А Витька то дома или где?

– Дома, а где ему быть?

Мы с Лехой прошли на кухню. Лишь бы Витек не приперся сюда хотя бы две минуты. Я налила Катькиному мужу, еще и капусточки квашеной на закусь достала. Лешка пил, а я смотрела на него и думала о том, что Катька хотела замуж еще больше меня. Какой же он страшный, этот Леха! Рыжий, волосы, как проволока, росточком мне по пояс, глаза какие-то белесые, бесцветные, бровей нет, зубы кривые. Красавчик. Но это не важно. Не я с ним сплю. Леха закусил и присел на табуретку, а я налила еще. Тут я услышала, как открывается дверь, в кухню, на голоса, шел Витя. Хорошо, что хоть что-то успела.

Витька протянул Лехе руку, а вопрос задал мне:"А что это у нас сегодня наливочный день?"

– Да вон , Лехе плохо что то

– Ааааа, ну тогда понятно. Поправляйся, Леха

– Ну вы тогда тут без меня разберётесь? Я пойду, у меня тазик на лавке стоит?

– Иди, разберемся как-нибудь

Я выскочила из квартиры совсем счастливая. Хахаха. И я теперь ни при чем. Леха бухает с Витей, но Витя последнее время в пьянке не замечен. Поэтому поллитровочку выпьет Леха один. В самый раз. Пойду все-таки белье развешу, а потом посмотрю на его состояние. Свой план я осуществила, торопиться было некуда, я шагала вдоль веревки и расправляла бельишко. Вот так, почти красота. Можно идти на проверку. Я вышла из закутка, где вешали белье. У подъезда разговаривали Катька и Настя. Ну просто все, как доктор прописал! Я подошла к ним поближе, узнать, чего они здесь встали то.

Они вместе повернулись ко мне и Настя спросила:"Леху не видела? А то пошел в аптеку и потерялся".

– Так он с Витькой выпивает

– Так Витька же бросил.?

– Так он и не пьёт.

– А кто тогда с Лехой пьет?

– Леха один.

– Давно?

– С полчаса

Катька побледнела и пошла ко мне в квартиру. Но я-то знала, что пока бутылка не закончится, Леха не уйдет, это не про него, остановиться на середине. Настя опять посмотрела на меня:"Это ты что ли Леху заманила?"

– С чего ты взяла?

– Я бы на твоем месте тоже так сделала. Как ни крути, а нет в нашем подъезде человека, кому бы Катька подлянку не сделала. Так ей и надо. Может поумнеет

– Ей двадцать семь лет, уже не поумнеет

– Их там трое. Пошли ко мне, покурим.

– Пошли. Только я все-таки загляну и тазик оставлю.

В кухне распивали. Катька помогала. Видимо для того, чтобы Лехе меньше досталось. А Витька наблюдал за всем этим и посмеивался. Я подумала о том, что выкурить сигарету три минуты. За пять минут никто по мне не соскучится. По пути заглянула к детям, они заинтересованно рисовали в какой-то книге. Все нормально, можно покурить.

Два пьяных супруга, это просто чудесно. Я не знаю сколько Катьке досталось из той бутылки, рюмки две. Но заусило. И они вдвоем пошли искать чем догнаться, а я на сто процентов была уверена, что Катюха сегодня отоварится, в любом случае, найдут они еще выпить или не найдут. Я посидела у Насти, а потом пошла гулять с детьми под самое окошко, чтобы Витюша видел, что я в шаговой доступности, а не в какой-то там ординаторской. Хотя головой понимала, что экзекуция все равно будет, днем раньше, днем позже. Катьке я, конечно, отомстила, на душе легче, но я свое все равно получу, потому что Витя уже настроился.

Первая, кого я утром встретила, была конечно Катька. Все было нарисовано и на лице, и на руках. Но мне не было теперь ее жалко. Вот что это за человек такой? Соседи, и я в том числе, всегда, как могут ей помогут. Мать у нее умерла, когда она еще в школе училась, поэтому жалели ее все. Зато она никого не жалела. Взять взаймы деньги и не отдать, это про Катьку, сплетни разнести, это про Катьку, да и подруг- соседей поссорить, это снова про Катьку. Поэтому понесла справедливое наказание. Совесть меня нисколько не мучила. Я никого не трогала, не надо было меня провоцировать. А Катька встала посреди лестницы.

– Что, гадюка, легче стало?

– Ты о чем, Катя?

– О том самом. Леху вчера напоила в отместку за то, что я Витьке правду рассказала?

– Катя, я никого не поила. Он сам пил. И ты, кстати, вместе с ним. Так что ко мне то какие претензии?

– Показать тебе что он со мной сделал за ночь?

– Не надо, все и так хорошо видно, и на лице, и на руках.

– Ты еще спину не видела!!!! Он меня чуть на куски не порвал!

– Ты же Витьке сказки рассказывала для того, чтобы меня порвали. Так что это тебе на пробу.

– Бог тебя накажет

А вот в этом то я не сомневалась. Только интересно было очень, когда меня настигнет это наказание? Я устала бояться и ждать. Уже бы дал мне триндюлей и стало бы легче. Но Витя не торопился. А у меня случилась нечаянная радость. Ирка в парке увидела, как голубь дерется с белкой. Сначала она что-то верещала на весь парк на своем тарабарском языке, а потом подтянула меня за руку к ним поближе и засмеялась. Смеялась и говорила:"Мама, смотри. Мама смотри. Мама , смотри". Мое состояние в тот момент вообще трудно описать. Я не знала, что мне делать от радости. Наконец то это случилось!

С того момента Ирка как будто вернулась в то время, когда она еще не знала, ни этого проклятого дома малютки, ни всего того, что там с ней случилось. Теперь она разговаривала без устали. Ну и пусть это был набор слов, которые она знала, но она не молчала, замкнувшись в себе. А улыбка вообще навсегда прописалась на ее лице. Она как будто вспомнила, как надо смеяться и улыбаться. Теперь осталось дождаться того, чтобы она пошла. Не, она ходила, но еле-еле, и держась за стенки. И если Ольга в детстве на карачках перемещалась с бешеной скоростью, то Ира была другая.

Ира обычно размещалась там, где ей было удобно, садилась и занималась своими делами. На одном месте могла провести часа два. Встать и пойти куда-то? Зачем? На это ее могла замотивировать только Ольга. И если Иру уговорили куда то идти, то она двигалась ближе к стенке, чтобы было за что ухватится, осторожно вставала и тихо шла в пункт назначения, держась за стенку двумя руками. Шла очень медленно и осторожно. То ли упасть боялась, то ли запоминала движения. Придя в то место, в которое она хотела, она снова укреплялась часа на два. Суетится она не любила.

Вечером того же дня прилетела хорошая новость. Витюшка завтра уезжает к бурятам! Мне хотелось петь и плясать. Но я сделала скорбную рожу, и пошла его собирать в путь дорогу, слава тебе господи! Почему я тогда не думала о том, что вот так, безрадостно, пройдет вся моя жизнь? Или думала, но меня это не смущало? Не запомнилось мне это. А жизнь поганая запомнилась. А поганой она была только рядом с Витей. Когда он исчезал из моей жизни, все сразу становилось другим. И не важно, где он был, на пятнадцати сутках, или у бурятов. Жизнь расцветала всеми красками.