Жена по праву

Валери была худенькая, стройная и красивая. Я настоящая, которая находилась в больнице, тоже была сейчас о-о-очень стройная. А когда-то была ещё и красивая. Яркая блондинка с тёмно-синими, яркими, как сапфир, глазами. Но за время болезни волосы выпали, потом отрасли короткие и бесцветные. А глаза потеряли цвет морских пучин, поблекли и превратились в прозрачные лужицы.

Как там моё тело? Жива ли я?

С надеждой я поглядела на зеркальце, лежавшее на бортике купели.

– Валери, ты как? Слышишь меня? – прошептала, протирая мокрым пальцем запотевшую поверхность.

Безмолвие…

Ладно, так и быть, скажу его инквизиторской тёмности, что у меня внезапно начались дни и меня нельзя трогать. А если это его не остановит, изображу обморок. А что, прекрасная идея! Не будет же он подтверждать брак с полуживой супругой? Выиграю время, а там…

Может, Валери объявится? Я ведь сильная! Очень сильная! Я не могу умереть!

– Три минуты, – донеслись слова палача, и я подёрнулась, как осиновый лист на ветру.

Наспех вытерев длинные волосы, завернулась в белый махровый халат, на груди которого была вышита красивая золотая буква “А”, и с глубоким медитативным выдохом сдвинула защёлку.

7

Но от увиденного чуть не задохнулась. Тут же захлопнула дверь, вернула назад защёлку и для надёжности подпёрла поверхность спиной.

Избежать связи с Ни-и-им?! Ка-а-ак? Если он стоит там такой красивый и… голый!

Ладно, не совсем голый, в брюках, но без рубашки! Опёрся на стол и так сексуально потягивает вино.

Я зажмурилась, прогоняя запретное видение.

Но…

Как развидеть гору мускулов, мерцающих в приглушённом свете ламп? Точёные рельефы идеально развитых мышц, словно этого мужчину лепили древнегреческие скульпторы. Меня пьянил его вид и густой аромат диких холмов, напитавший мои лёгкие. Эх, я бы написала его на холсте, будь у нас иные обстоятельства… Будь другие обстоятельства, ещё бы и полюбила. Наверное…

– Минута, Валери!

Я услышала приближающиеся шаги и замерла, как мышь в норке, у которой поджидал кот. Что-то подсказывало, штрафные минуты мне никто не подарит.

– Сейчас, я кое-что забыла… – пискнула я.

Что же делать? Что? Соберись, Лера! Приготовься сказать о месячных. Но с какой фразы начать?

– Десять. Девять. Восемь…

Я открыла дверь, не дожидаясь, когда лорд-инквизитор досчитает до нуля, ворвётся и выволокет меня, распяв на кровати. Или на столе…

– Нам надо поговорить, – проговорила я, поднимая взгляд на палача.

Нет, не древнегреческие скульпторы его лепили! Те скромно курят в сторонке со своими недоделанными мужскими причиндалами. Достоинство же моего “супруга” под натянутой тканью брюк заставляло меня хорошенько волноваться.

По коже пробежали мурашки от воспоминания, что я уже ощущала жар его плоти на своей коже, когда он… Это было слишком волнующе и желанно, чтобы я могла не думать. Не в ближайшие лет десять или даже сто десять, извините.

– О чём поговорить, Валери? – нахмурился лорд-инквизитор.

В звуке его голоса слышалось раздражение, нетерпение и леденящий холод. Нет, он не пожалеет меня. Задушит этими самыми руками, если узнает, кто я.

– Для начала зови меня Лера.

Мужчина нахмурился сильнее и стиснул челюсти.

Ну всё, добра не жди.

– Лер-р-ра? – пророкотал он бархатным голосом, и мне очень понравилось, как в его устах прозвучало моё имя, особенно “р” – он её очень приятно прорычал. В груди даже пробежала щекотка.

– Это моё домашнее имя, – солгала я.

Хотя нет, не солгала. Имя было действительно моё, домашнее, привычное. А вот играть роль неизвестной мне Валери я не желала. Пусть зовёт меня моим именем.

– Хорошо, Лера, – произнёс “супруг”, продолжая пялиться на меня в банном халатике. – И ты не стесняйся называть меня Роберт, а не лорд Адальхарт, как на протяжении всего дня. Мы теперь женаты.

– Договорились, Роберт, – кивнула я.

От произнесённого вслух его имени по телу побежала приятная волна тепла.

Вообще, для преступницы, стоявшей лицом к лицу перед палачом я держалась очень даже хорошо, стойко. А то, что дрожал голос и холодели пальцы, так это можно списать на страх юной невесты перед брачной ночью – вполне объяснимый, когда перед тобой такой мужественный мужчина.

– Ты хотела ещё о чём-то поговорить? – мужчина прислонил ладонь к стене рядом с моим лицом, и от резко уменьшегося между нами расстояния, у меня сбилось дыхание.

– Да… я… у меня… женские дни, мне нельзя сегодня… – опустила взгляд.

Ох, как я не любила врать, всегда грызла себя, если приходилось это делать. Но сейчас я делаю это ради того, чтобы выжить. Соберись, Лера, смотри ему в глаза, не показывай страха!

Я вскинула голову, встряхнув волосами, и утонула в грозовой стали пронзающего взгляда.

– Покажи, – хрипло проговорил муж.

Да ты упёртый! И наглый!

– Показать… В смысле… пока нечего показать, но я чувствую, что не могу, – замялась я, снова уронив взгляд в пол, как испуганная девочка.

Зачем я это сделала? Ведь палюсь! Станиславский бы не поверил!

Вот и инквизитор не поверил.

– Тебе кажется, Лер-ра, – пророкотал “муж”, взяв моё лицо за подбородок и заставив поглядеть себе в глаза.

От прикосновения горячей ладони меня забила крупная дрожь.

– Лекари проверяли тебя, и дата свадьбы была назначена на благоприятный для зачатия день.

Привязка, благоприятные дни… да тут просто боги репродукции собрались!

– У тебя что-то болит? Скажи мне, – склонился к моему лицу “муж”, опаляя жарким дыханием.

Сердце чуть не остановилось то ли от страха, то ли от желания поцеловать эти плотно сомкнутые губы.

– Да… – сглотнула я. – Живот…

Я не солгала. После того поцелуя, когда меня буквально било молниями и наполняло чем-то огненно-желанным, тело беспрестанно очень жалобно ныло. Промолчу, что от желания. Живот сводило просто отчаянно.

– Позову лекаря, пусть проверит, не причинила ли вреда моя сила.

Мужчина отстранился, подхватив со спинки стула белоснежную, хрустящую от свежести рубашку, накинул её на загорелые плечи и двинулся к порогу.

Облегчение прокатилось по венам.

Неужели, удалось выиграть время?!

8

Когда лорд инквизитор открыл дверь, в комнату ворвался чёрный мохнатый вихрь с двумя жуткими светящимися огнями на месте глаз, и я вскрикнула от испуга.

– Стоять, Анхор! – приказал лорд. – Куда ты, толстая скотина?

Пёс, открыв пасть с клыками размером с мужской палец, ступал тяжёлыми лапами прямо на меня, и мои колени затряслись.

– Ваф! Р-р-р! – подал голос зверь.

– А-а-а! – заорала я.

Адальхарт в один миг бросился ко мне, обхватившей себя руками от страха, и прижал к стальной груди, вновь наполняя мою грудь глубоким сладким-горьким ароматом горного вереска и уходящего лета.

Лохматый медведь, чёрный с коричневыми пятнами, высунув розовый язык, уселся перед нами и с любопытством принялся меня разглядывать. Должно быть, я аппетитно смотрелась в его глазах: слюна так и капала на мягкий ковёр, наверняка же, дорогой.

– Не бойся, Лера, – прошептал “супруг”, невесомо касаясь губами виска, и я осознала, что доверительно и очень-очень непозволительно жалась к нему, стискивая в кулачке ткань его безупречной рубашки.

Меня очень бережно к себе прижимали, и вся моя воля готова была растаять, словно снег под жаркими лучами.

– Анхор, к двери! – приказал инквизитор. – Да, Валери теперь моя жена, не врывайся и не пугай её, а то подумает, что ты у меня не воспитанный!

Пёс поглядел на хозяина, и задорный взгляд его сделался озадаченным, а затем и вовсе – грустным. Готова поклясться, медвежонок проронил слезу, какой ранимый!

Пасть зверя захлопнулась, голова поникла. Подняв мохнатый зад, он проковылял к двери.

– Там и сиди. Охраняй, – приказал Адальхарт, проведя жаркими губами по моим волосам. – Тебе лучше лечь в постель, Лера. Я отнесу тебя.

Он наклонился, чтобы подхватить меня под бёдра.

– Н-нет! Я сама, ходить не разучилась! – я выставила вперёд руки и оттолкнула мужчину.

Правда, оттолкнула – это громко сказано. Я ударилась в его каменную грудь и отбила ладони, а он, наверное, и не почувствовал ничего. Но почему-то отпустил…

– Хорошо. Ложись сама, – пророкотал лорд инквизитор бархатным тоном, от которого внутри всё предательски затрепетало.

Инквизитор обвёл меня, мои губы, потемневшим, переливающимся стальной хищностью взглядом и шумно вобрал воздух. А потом, резко отстранившись, вышел из комнаты. А я оказалась один на один с его псом.

– Р-р-р! – предупредительно порычали на меня.

– И ты оставишь меня с ним? – крикнула вслед “супругу”, но ответа не последовало.

Рычащий монстр не сводил с меня горящих глаз и угрожающе морщил нос, давая понять, что я ему не нравлюсь.

– Спокойно, дружок, – проговорила я. – Ну да, чужая женщина в доме, но придётся потерпеть. Я не собираюсь тут задерживаться.

Зверь фыркнул и по-хозяйски улёгся у двери, полностью преградив путь.

– Анхор, значит. Можно подумать, я собиралась убегать! Вот и лежи там, хороший пёсик…

Я любила животных, но с детства у меня был страх перед большими собаками. И даже в живописи единственное, что выходило у меня плохо, – это такие вот псы. Большие, мохнатые и особенно чёрно-коричневые!

Я попятилась к огромной кровати и забралась повыше, зарывшись в толстые одеяла, лишь бы подальше от медвежонка-террориста.

Минуты тянулись вечностью. Где же “муж”? Где же лекарь? Лекарю придётся говорить, что болит живот. Вон как Адальхарт встрепенулся. Что это за сила, о которой он твердит? Буду говорить, что мне плохо от силы, да, точно. Возможно, мне дадут несколько дней прийти в себя, а там, глядишь, разберёмся.

Взгляд тревожно скользил по мебели в роскошно обставленной спальне. Небольшой круглый стол, на который я была уложена для подтверждения брака. Ковёр, два кожаных кресла, камин. С каждой стороны кровати стояло по тумбочке. На одной из них – горящая лампа, а на другой – портрет.

Я потянулась поглядеть, кто там изображён. Своего палача узнала сразу, несмотря на то, что на портрете он улыбался. Надо же, он умеет улыбаться! И медвежонок-террорист тоже был тут, растянув мохнатые губы, тоже улыбался, если так можно сказать. Но вот кто была эта темноволосая красавица, которую мой “благоверный” обнимал?! И какого лешего её портрет стоит у супружеского ложа?

9

Ой, что это со мной? Ревность? Нет-нет, Лера, спокойно, какая разница, на какую леди любуется перед сном чужой муж! Тебя это не должно волновать. Лучше давай ещё раз обдумаем план…

– Проходите, мэтр Леонард, – проговорил мой палач, отворяя дверь.

И я поняла, что обдумывать уже поздно, пора действовать.

В комнату вошёл седой старичок с длинной бородой в чёрном бесформенном балахоне.

Чем-то он походил на священника, только без креста. Уж не отпевать ли меня пришёл?

Мысленно перекрестившись, только бы меня не раскусили, я сползла ниже в одеяла и обречённо вздохнула.

– Добрый вечер, леди Валери – проговорил старец, почтительно поклонившись. – Очень рад приветствовать вас в имении вашего дорогого супруга лорда Адальхарта. Как себя чувствуете?

– Живот… болит… сила, наверное, – просипела я, подтянув одеяло к самому носу.

Только бы не принялся осматривать, вдруг почувствует, что лгу или того хуже – что Валери подменили!

Надо было видеть выражение лица моего “мужа”. Он по-настоящему заволновался, сложил руки на груди и начал кусать губы.

– Так разве может быть? – инквизитор пронзил стальным взглядом мэтра.

– Да, конечно, ваша светлость, женщине нелегко принять силу дракона, тем более вашу…

Ой-ой, этого нам только не хватало. Что значит “силу дракона”?! Адальхарт у нас не человек? Нет, на такое я подписывалась.

– Мне говорили, моя тьма безболезненно перейдёт к Валери, и ничто не помешает зачать.

– Да, ваша светлость, леди Валери имеет слабый огненный дар, даже скорее небольшую лучинку света, и конфликта между вашими магическими силами не должно было случиться. Ваша сила должна была просто поглотить дар Валери…

– Я это знаю. Но она жалуется, что болит живот! Что-то не так, проверьте. Я хочу, чтобы ребёнок был здоров и силён.

Мужчины говорили так, будто я была неживым предметом в комнате, и мне это очень-очень не нравилось. Для Адальхарта я была словно сломанной машиной, которую надо было починить, вернее, инкубатором, а не женой! К своему псу он, казалось, лучше относится. Понятно, почему Валери говорила о воле, какая тут воля, когда к тебе отношение, как к табуретке!

Рискованно, конечно, привлекать к себе лишнее внимание, но я не могла изображать неодушевлённый предмет. Я живая, чувствующая!

– Болит-болит, очень! – выпалила я, поморщившись.

Даже притворяться было не надо, стоило вспомнить боли в животе, которые мучали меня последние три года.

– Я осмотрю, – мэтр вытянул руки и медленно повёл над моим телом.

Сердце ушло в пятки. Надеюсь, ему не достанет способностей догадаться о том, кто я.

Леонард недовольно цокнул языком и сдвинул густые брови.

– Что там?! Всё плохо? – Адальхарт оскалился, вытаращив глаза.

Что там? Что со мной?! Я уже однажды была напугана страшным диагнозом, и повторять прежние переживания не хотелось.

– Нет, наоборот! Сила так гармонично приживается! Ни всполоха возмущения, я такого, честно сказать, на своём веку ещё не видел, как будто леди Валери создана для вашей магии, хм-м-м. Как у истинных пар!

– Мы проверялись – мы не являемся истинной парой.

– Знаю. Потому и говорю: “как”.

Мэтр убрал от меня ладони и повернулся к Адальхарту.

– Пока всё хорошо, ваша светлость. Но недаром на полное принятие отводится месяц. Магия может войти в конфликт. Известны случаи и смертельные. Вам нужно быть нежным с женой и не волновать её. А по поводу боли в животе… – мэтр Леонард перевёл на меня взгляд. Наконец-то, посмотрели, спасибо. – Леди, скорее всего, съела или выпила что-то не то на торжестве, – проговорил он. – Юная леди, выросшая в стенах королевской академии не привыкла к пышным застольям.

– Она ничего не ела и не пила! – прорычал Адальхарт.

– Тогда, возможно, принятие пищи избавит леди от боли, ваша светлость. И… – замялся мэтр. – …И, возможно, вам сегодня лучше не трогать леди. Она так сильно испугана, что страх может спровоцировать отторжение. Да, я бы не советовал. Вы просили действовать по совести, иначе отрубите мне голову, мой лорд… – мэтр Леонард виновато отвёл взгляд. – Понимаю, это ваша брачная ночь, но я не хочу быть виновником, если что-то случится с принцессой.

– Идите прочь! – прорычал Адальхарт, с поражением отступив от постели.

Есть! Ура! Спасибо, мэтр!

Я вздохнула в голос и раскинула по сторонам руки от облегчения. Меня сегодня не тронут – бояться нечего. Давно я не была так счастлива, хоть пляши!

– Пусть леди обязательно поест и отдохнёт, ваша светлость. Нет ничего страшного, мой лорд, в том, чтобы консумировать брак позже, – добавил мэтр, тихой поступью направляясь к дверям.

Адальхарт же продолжал прожигать меня мрачным взглядом из глубины комнаты. Ещё бы, кому понравится обломаться в брачную ночь? Но ничего, ваша тёмность, потерпите немного, говорят, воздержание иногда полезно! Потом оторвётесь на жене… Я очень надеюсь, что домой всё же вернусь.

– Я уверен, леди обязательно полегчает, когда вы отправитесь в медовый месяц, – утешительно пробубнил мэтр, подойдя к дверям. – Особняк у моря. Свежий воздух, фрукты и мэтр Джозеф, приставленный от Его Величества, – недомогание, как рукой снимет. Доброй ночи, лорд, леди.

Попрощавшись с мэтром Леонардом и выставив своего медведя-террориста за дверь, лорд инквизитор развернулся ко мне и поглядел бушующим взглядом.

– Поднимайся, Лера. Сейчас я буду тебя кормить.

10

– И поить, – добавил мой мрачный лорд, подходя к столу и раздвигая тарелки.

Я привстала на локтях. Есть и правда очень хотелось – видимо, от стресса и, конечно, от того, что Валери не ела весь день, как сказал инквизитор. Уж он-то за каждой крошкой следил, я уверена. А я так вообще не ела три года! Больное тело разучилось чувствовать вкус пищи, а моё новое, молодое – было полностью здорово и готово предаваться всем плотским утехам!

– С удовольствием! – воскликнула я, засверкав глазами, и спрыгнула с постели, как горная лань.

– Что ты делаешь, Лера?! У тебя же болит живот. Я попросил лишь подняться – собирался сам тебя донести!

Под стальным взглядом лорда я застыла, медленно опустила ногу на пол, поправила халат и, приложив руку к животу, поковыляла к столу.

– В смысле, я хотела сказать… я так сильно голодна, что не могу терпеть, доползу как-нибудь, – пробормотала я, усаживаясь на стул, который отодвинул мне Адальхарт.

– Ешь, Лера, – рыкнул “супруг” и сел напротив, потянувшись к приборам.

Роберт холодно и безразлично взял вилку, и мне показалось, он понял, что стояло за моими выкрутасами. Все эти отмазки с ванной, потом с лекарем и теперь, когда на мою честь больше не покушались, и я сидела счастливая – не странно? Мужчина не глупый, конечно, догадался.

– Ешь, я сказал, – приказал лорд инквизитор и отправил в рот кусок ужина.

Повинуясь приказу, я взяла приборы, но охота радовать чрево куда-то подевалась.

В комнате больше не играла музыка. Интересно, откуда она звучала, музыкальной системы не заметила… Зато романтично продолжали гореть свечи, освещая строгий профиль моего палача и его мускулистую грудь в вырезе сексуально расстёгнутой рубашки.

– Холодное, бездна, – выругался он. – Подогреть тебе?

Адальхарт протянул руку к моей тарелке и сделал круговое движение ладонью – от еды потянулись кольца пара.

Ходячая микроволновка, блин…

– Ничего себе, как ты умеешь! – удивилась я, вскинув брови.

– Магия тьмы повелевает материей. Странно, что тебя это удивляет. Как ты выпускные экзамены собираешься сдавать, дорогая?

Адальхарт криво усмехнулся, вытерев салфеткой строгие губы.

Экзамены? Так мы не договаривались! Я отмучилась лет десять назад и больше как-то не горю желанием! Архитектура, дизайн, проекты… По сорок часов не спать перед экзаменом, чтобы доделать работы. Всё для того, чтобы получить престижное образование и встать на ноги. Я рано потеряла родителей и вынуждена была рассчитывать только на свои силы. Получила отличную работу, смогла купить квартиру и машину, а позже сумела уйти в любимую живопись, оставив себе только крупных богатых заказчиков. Я неплохо жила. Когда-то давно.

– Так и полагал, что в академии держишься благодаря отцу, – кинул шпильку лорд.

Ну, вот это он вообще зря сказал! В душе закрутился колючий ком негодования. У меня никогда никакого блата не было, в отличие от моих однокурсников с высокопоставленными родителями. И ведь не выскажешь ему, что он не прав! Раскусит же!

А потом убьёт…

Не знаю, что инквизитор увидел на моём лице, но вдруг накрыл мою ладонь своей.

– Извини, Лера, – проговорил хрипло. – Экзамены ты сдашь, я поговорю с ректором.

– Спасибо, не надо, я сама всё прекрасно сдам! – прошипела я.

Заче-е-м так грубо? А вдруг Валери и правда дуб дубом? Но моя гордость не позволила мне пресмыкаться и просить о снисхождении.

– Хм, ладно. Будет любопытно посмотреть на тебя, – кивнул инквизитор.

Глаза его разгорелись страстным интересом, будто у хищника, который вдруг заметил добычу. Вкусную такую, жирненькую!

Несколько минут мы ели в напряжённом молчании и украдкой разглядывали друг друга. Вернее я украдкой, а он совсем не стеснялся. Зависал, глядя на меня, забывая жевать. Потом встречался со мной взглядом, пронзая куда-то внутрь, и возвращался к тарелке, погружаясь в мысли.

Интересно, о чём он думал?

Я кусала нижнюю губу, борясь с желанием многое у него спросить. Например, кто та девушка с портрета? Что за магия у него, которую я приняла? Что за особняк у моря, который нас ждал? Но я не могла позволить себе любопытство. Что ему стоит догадаться, что я не Валери, сболтни я пару неловких фраз?! Буду есть и молчать – по завету из детского сада – когда я ем, я глух и нем.

– Мы друг друга почти не знаем, Лера, – произнёс в тишине Адальхарт. – Расскажи, что ты любишь?

Взгляд лорда стал мягче то ли от вина, то ли отчего-то ещё.

– Рисовать, – призналась ему.

– Рисовать?! – скривил брови инквизитор. – И как? Что ты рисуешь?

– Разное. Людей, пейзажи – всё, что вдохновляет. Правда, в последнее время меня ничто не вдохновляет. Но вот сегодня кое-что было, и снова захотелось.

“Супруг” подпёр подбородок локтём, слушая меня со всем вниманием. Глаза его сверкали в отсветах свечей, и он казался мне весьма милым мужчиной и приятным собеседником, а вовсе не ужасным инквизитором.

– Я бы посмотрел на твои рисунки. Вина? – предложил лорд, подав бокал. – Только не разбей на этот раз. Я держу.

– Спасибо, – приняла вино из его руки.

Наши пальцы соприкоснулись, мы поглядели друг на друга, и я ощутила волну горячего тепла, прокатившуюся по телу. Слегка вздрогнула.

– Держу, – повторил Адальхарт, и, только убедившись, что я крепко взялась за бокал, отпустил. – Роберт. Привыкай называть меня по имени.

Голос “мужа” понизился до пробирающей хрипотцы, взгляд волнующе потемнел.

– Спасибо, Роберт, – проговорила я, борясь с дрожью в голосе.

Какое красивое у него имя, близкое. Так и хотелось его шептать, сгорая в его объятиях.

– А что ты любишь, Роберт, расскажи?

11

– Расскажи, я хочу узнать ближе своего супруга, – я обвела взглядом его острые скулы, широкие плечи и остановилась на вздымающейся от глубокого дыхания груди.

Чарующий мужчина, жаль мы встретились не при тех обстоятельствах.

Попробую его разговорить и напоить, чтобы уж точно на меня сегодня не покушался. А дальше? Дальше будет видно… Валери, солнышко, борись!

– Хм-м, что я люблю? – поморщился Адальхарт, пронзив меня взглядом, словно копьем – в самую душу. – Люблю, когда мне говорят правду, Лера.

– Никто не любит, когда их обманывают, – согласилась я, пряча лицо за бокалом и делая глоток.

Отставляя вино, заметила, как задрожала рука. Адальхарт накрыл мою ладонь.

– Драконы не выносят лжи, – проговорил он, опасно меня разглядывая.

Глаза его переливались сумеречным сиянием в тусклом свете спальни, и мне делалось от этого очень-очень страшно.

Он что-то подозревает. Провести инквизитора – глупый план, Валери! Как ты на это решилась?! Понятно, ты же собиралась отсиживаться в другом мире, в другом теле, а отдуваться должна я. Как там моё бедненькое тельце? Я отпросилась бы в ванную, потормошить зеркальце, но сердце чуяло – сейчас меня никуда не отпустят.

Застучали и зубы, а сердце заколотилось, как у бешеной белки, готовое выпрыгнуть из груди. Адальхарт точно что-то подозревает, но пока я ни в чём не обвинена, буду играть роль жены.

– Как это не выносят? – состроила невинный взгляд, пусть объяснит. Мужчины любят объяснять.

– Раньше, в древние времена, когда драконья кровь была чиста, – заговорил Адальхарт, откинувшись к спинке стула. Слава богу, перестал пялиться и отпустил мою руку! – Драконы чувствовали ложь в словах собеседника, она резала их слух, словно лязг стали по стеклу.

Лорд провёл вилкой по фарфору тарелки, чтобы наглядно показать, и я затаила дыхание. В безмолвной тишине комнаты было слышно, как шуршит огонь свечей.

– Жаль, что мы утратили эту способность. Очень тяжело работать, – вздохнул палач. – Так что больше всего я люблю правду, Лера.

– Поняла, – я отвела взор от мужчины и снова отхлебнула вина.

Дракон. Я уже не первый раз слышу, что он – дракон. Интересно, в каком смысле? Нет, этот вопрос задавать опасно. Единственная, у кого я могу хоть что-то узнать сейчас… ох, возможно, её уже нет сейчас! Или она под аппаратами с трубкой в горле. Я могу только ждать. Ждать. Как же это невыносимо!

Я сделала ещё глоток, осушив бокал, и поняла, что стремительно пьянею, а вот мой лорд был ни в одном глазу – бокал его стоял полон. Кажется, план срывался.

Но тут Адальхарт залпом выпил своё вино, резко дёрнув кадыком, – и сравнял счёт.

– Налей нам ещё, Роберт, – проговорила я.

“Супруг” поглядел на меня через огни свечей, что плясали на столе. В его тёмно-серых глазах засеребрились тёплые огоньки, и от его взгляда по коже невесомой волной запорхали мурашки.

Почему он так глядит?!

А я? Что я несу?

Не пойму, зачем я попросила продолжения, а не сославшись на головную боль и усталость, не потребовала пойти спать! Возможно, я хотела полюбоваться обращённым ко мне взглядом мужчины, который вызывал у меня интерес. И, конечно, я хотела побыть в центре его внимания. Хотела, чтобы он смотрел на меня так. Как будто, давно уже раздел и делал такие вещи, от которых хотелось стонать и исполняться счастьем.