Академический зигзаг. Главное военно-учебное заведение старой России в эпоху войн и революций

Отношение слушателей, сохранивших верность красным, к происходившим событиям можно проследить по их показаниям на допросах по делу «Весна» начала 1930‑х годов. Правда, подследственные не были вполне свободны в изложении своей прежней жизни и пытались демонстрировать лояльность советской власти. Так, бывший курсовик В. И. Боголепов сообщил в показаниях в 1931 году: «Там же, в академии, застала меня и Октябрьская революция, принятая слушателями академии на состоявшихся по этому случаю собраниях, когда решено было верно служить этой революции». Подтверждение содержит автобиография бывшего курсовика С. Н. Голубева, который вспоминал, что «при помощи единомышленников – слушателей старшего класса академии удалось провести на общем собрании переход на сторону советской власти, после чего учеба в академии продолжалась усиленным темпом».

Бывший курсовик И. Д. Чинтулов показал:

Я был удивлен новой революции, ибо считал, что она уже была; поэтому полагал дело идет лишь о восстании с целью свержения Временного правительства. Я не владел никаким имуществом недвижимым, и опубликование декретов об отчуждении фабрик, заводов и земли мало меня трогал[о]. Правда, труднее было расстаться с личными привилегиями, чинами, орденами и пр[очими] атрибутами царского времени и с перспективами возможной блестящей карьеры. Поскольку новое правительство именовалось Советом народных комиссаров и правительством рабочих и крестьян, я, знакомый с болгарскими порядками, смирился скрепя сердце и в надежде, что мои военные знания и опыт найдут себе применение и в новых условиях. Идти на авантюру в ту пору я был не способен и не охоч – устал тоже от войны, хотел жить с семьей. Поскольку сведения поступали о благоприятном для нового правительства исходе борьбы за власть даже в самых отдаленных местностях, казалась всякая борьба ненужной.

Дней 10–15 после Октября мы, обучающиеся [в] Военной академии, были приняты на учет в Народном комиссариате по военным и морским делам и нам предложено было ожидать распоряжений.

Так фактически я вступил на службу советской власти.

Курсовик Н. Н. Розанов, если верить его показаниям, и вовсе проявил себя как активный участник революционных событий (возможно, слегка преувеличив свою былую революционность): «Лично я принял активное участие в Октябрьской революции, явившись накануне в штаб рабочей гвардии в Балабинскую гостиницу на площади Восстания (до 1918 года площадь именовалась Знаменской. – А. Г.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

С 1855 года академия в память императора Николая I стала именоваться Николаевской, с 4 августа 1909 года – Императорской Николаевской военной академией (поскольку академия призвана была давать высшее военное образование). В революционный период слова «Императорская» и «Николаевская» исчезли из названия. Весной 1918 года она именовалась Военной академией Генерального штаба, с 14 июня 1918 года стала Военной академией РККА, с 15 августа того же года – Всероссийской академией Генерального штаба, с 30 марта 1919 года – Военной академией. В этой книге мы для краткости пишем – академия.

2

Разумным шагом было бы вместо прекращения работы академии в 1914 году принять этих офицеров в академию в начале войны и готовить их по сокращенной программе уже тогда, однако этого сделано не было. Между тем в военное время около 75 из них выбыли из строя.