Жертвоприношение. Анаис

Илоя

Жертвоприношение. Анаис

1 Глава о первой победе и первом поражении.

Она проснулась от долгого сна – настолько долгого, что голова ныла, а язык прилип к нёбу. Почему её никто не разбудил, не позвал к завтраку, будто все о ней забыли? И почему кровать такая твёрдая и холодная, а в кожу что-то впивается?

Девушка села на колени и поняла, что лежала на голой земле. Оглянувшись, она увидела, что ее обступили деревья-великаны, настолько высокие, что вокруг можно было рассмотреть только голые стволы, а темные, пушистые кроны терялись где-то наверху. Деревья стояли близко друг к другу, обвитые серебристыми нитями паутины, спускавшиеся вниз, к кустам. Пахло хвоей, влажной землей и перегноем.

Не успев подумать, кто она такая и как здесь очутилась, как рядом прозвучали пронзительные крики. Они не успели отзвучать, как девушка уже вскочила на ноги и помчалась к ним. Она ничего не помнила, но в этот миг кое-что уяснила о себе, что она человек безусловно самоотверженный и храбрый. Рука скользнула к поясу и тут же охватила привычную холодную рукоять. Меч был при ней. Она знала, что он здесь, и очень бы удивилась, если бы его не нашла. Не только удивилась, но и ужаснулась, как человек, который, проснувшись в обычный день, вдруг не обнаружил бы у себя ноги или руки.

Бежать пришлось недолго. Шуршание в кустах и испуганные голоса становились всё громче, и вскоре девушка выскочила на поляну, откуда доносились звуки. Кинула один взгляд и тут же выхватила меч из ножен. Думать было некогда, бояться и переживать тоже, иначе люди, которым нужна была помощь, погибли бы прямо сейчас.

Она увидела молодых мужчину и женщину, а за их спинами маленькую девочку. Видимо, семья, и родители отмахивались от напавших тем, что первое попалось под руку, кривыми палками, вопя во всё горло.

Обычные люди, в них не было ничего примечательного, просто путники, что попали в беду, а вот те, кто покусились на их жизни, ей видеть никогда не приходилось. Это были юркие существа, в половину человеческого роста, с чешуёй тёмно-фиолетового цвета, кроме белесого брюшка. Их длинные хвосты метались из стороны в сторону, а на кончиках виднелись заостренные шипы. Встав на задние лапы, чудища размахивали передними, что венчали здоровенные, закрученные когти.

Девушка с мечом насчитала с полдюжины тварей. С грозным кличем, чтобы отвлечь существ на себя, она ворвалась в самую гущу. Здоровенные ящерицы отреагировали мгновенно, ощерив на новую противницу тупые зубы. В следующую секунду остриё меча пронзило голову ближайшей из них. Тварь, издав пронзительный визг, свалилась замертво. Девушка подняла тварь на клинке и, взмахнув оружием, швырнула окровавленный труп в других ящериц.

Монстры заметались, их шипение заполнило всё вокруг. Позабыв о родителях ребенка, стая существ набросилась на вооруженную мечом воительницу. Стоило им приблизиться, как они начинали крутиться на месте, пытаясь ударить острыми хвостами по её ногам. Но девушка ловко отскакивала, разрубив первый же попавшийся хвост. Обрубок брызнул фонтанчиком синей крови, а раненая тварь взвизгнула и ринулась в кусты.

Какими же ловкими и отточенными были её движения! Словно она тысячу раз исполняла этот смертельный танец. Глаза ловили каждое движение врага и она легко предсказывала атаки чудовищ. Ящерицы были глуповатыми и, теряя сородичей, становились более неуверенными. Сталь в руках воительницы легко прорубала их чешуйчатую броню, и вскоре клинок покрылся синей кровью до самой рукояти.

Внутри у нее все ликовало. Вряд ли кто-то, едва осознав себя, мог так быстро найти свое предназначение. Прямо сейчас, прикрывая невинных путников, она точно знала, чему должна посвятить жизнь. Нет ничего приятнее, чем бросаться в бой, чувствуя, как кипит кровь, а сердце выстукивает волнующий ритм, но при этом голова остается холодной и прозрачной. Все происходящее казалось понятным и знакомым. Ясно, словно день, ее предназначение – это спасение чужих жизней, это идти вперед, не обращая внимания на опасность и боль. Таких, как она, способных без колебаний отдать свою жизнь за чужую, очень мало. Чистое сердце, не омраченное корыстью, полное благородства и отваги, а в придачу к нему, что немаловажно, несокрушимый дух и, кипящее силой, тело. Она была рыцарем. Героем.

Стоило ей расправиться с последней тварью, как девушка едва удержалась от победоносного клича, но вдруг позади раздался душераздирающий вопль маленькой девочки. В нём были столько боли и страха, что у воительницы пробежал непривычный мороз по коже, будто её окунули в ледяную воду.

Оглянувшись, девушка с мечом на мгновение оторопела. Она была уверена, что всё сделала правильно: монстры крутились вокруг неё, а путники с ребенком остались в безопасности. Из леса больше никто не выбегал, а значит, новых врагов быть не должно. Но, видимо, кто-то подкрался незаметно или вовсе все это время прятался здесь. Воительница увидела, как девочка внезапно взмыла в воздух, а затем, сбросив маскировочный окрас, материализовалось чудовище.

Оно сжало малышку в пасти, вонзив клыки в грудь и спину. Сначала появилась лишь голова монстра – широкая морда с раздутыми ноздрями, из которых росли белые, длинные усы. Но вслед за головой стало проявляться остальное тело: длинное и гибкое, как у змеи, покрытое крупной, посверкивающей чешуей, вдоль спины тянулась белая грива. У чудовища было четыре лапы, две практически под самой головой, а две другие у хвоста. Оно походило на дракона, благодаря паре кожистых, черных крыльев. Тварь смотрела на воительницу желтыми глазами с круглыми зрачками, пока девочка в ее зубах извивалась и не умолкала ни на секунду.

– Отпусти её! – потеряв голову от ужаса, крикнула мать ребенка и бросилась на чудище.

Дракон разжал пасть, и ребенок рухнул на траву, залитую своей же кровью. Гибкое, словно хлыст, чудовище свернулось в несколько колец, а затем взмыло в небо, раскрыв огромные крылья. Деревья зашумели от поднявшегося ветра, в лицо воительнице метнулись листья и мелкие ветки, но она неотрывно смотрела на тварь, что коварно притаилась за ее спиной и, будто ради веселья, убила самого слабого из них. Слух раздирал разноголосый плач безутешных родителей, склонившихся над своей бездыханной малышкой. Девочка запрокинула голову, и в ее быстро стекленеющих глазах, отражались верхушки деревьев и ночное небо.

2 Глава, в которой Анаис узнает о Дикомучем лесе

Стоило ей осознать свое предназначение, как она тут же поняла, насколько горьким оно может быть. Лишившись всяких сил, девушка молча наблюдала за тем, как родители тщетно звали девочку, не желая принимать правду. Стенаниям не было конца, поэтому она подошла поближе, чтобы сказать.

– Ребенок мертв.

Родители разом умолкли и глянули на нее. Оба были молоды, чем-то неуловимо схожие друг с другом. Мужчина темноволосый и худощавый, с большими, огрубевшими руками, в которых тело девочки выглядело ещё меньше. Женщина была худой и казалось хрупкой, но даже сквозь пелену слез и плачущую гримасу, можно было рассмотреть ее гордое и красивое лицо.

– Ребенка нужно похоронить, – произнесла воительница.

Подавая пример, она принялась рыть яму прямо там, где недавно развернулось сражение. Оттащив трупы ящериц подальше, расчистила участок земли от травы и принялась мечом разрыхлять землю, чтобы потом было легче руками копать яму.

Первый к ней присоединился мужчина. На его лице еще не высохли слёзы, он то и дело шмыгал, но взгляд у него уже был твёрдый и осмысленный, а вот его жена продолжала что-то нашептывать малышке, будто боясь оставить ее в одиночестве.

Работа шла в гнетущем молчании, и воительница на годы вперёд нахлебалась чувством вины и саморазочарованием. Ей уже не терпелось закопать девочку, чтобы её покорёженный вид не причинял боль. Пережить угрызения совести будет гораздо проще, когда тело будет погребено под холодной землёй.

Когда яма была готова, воительница, чувствуя, что мужчина более крепкий и здравомыслящий, встретилась с ним взглядом, а затем перевела глаза на его жену. Пусть он сам упрашивает её положить ребенка в яму. Но стоило ему грязной рукой потянуть жену за рукав, как та разразилась новыми рыданиями.

– Я не оставлю её! – произнесла она дрожащими губами.

Мать никак не могла заставить себя выпустить свою дочь из объятий. Муж долго и терпеливо успокаивал жену, хоть от этого не было никакого толка. Наконец, он силой забрал труп, который перенес в яму.

Девушка не удержалась и напоследок глянула на ребёнка. Бледная кожа, истрёпанное платьице, пропитанное бурыми пятнами крови, но больше всего цепляло лицо. Оно было симпатичным, но разинутый в крике рот и мышцы лица, сведенные посмертной судорогой, превратили его в страшную, театральную маску.

Воительница первая взялась засыпать могилу. Каждый ком земли, падающий на открытые синие глаза и в рот, вызывал тошноту, но, когда тело хорошенько припорошило, с души свалился заметный груз.

Пока муж утаптывал могилку, а жена смотрела на неё пустым взглядом, воительница нашла неподалеку камень. Его она поставила в изголовие могилы и решила выцарапать имя девочки острием меча.

– Как её звали? – спросила она.

– Анаис, – почти беззвучно ответила ей мать.

Вскоре дело было сделано, и они немного помолчали, отдавая последнюю дань уважения.

– Спасибо вам, – сказал мужчина, его губы дернулись в попытке изобразить улыбку. – Если бы вы не подоспели, от нас бы ничего не осталось.

Эту благодарность воительница восприняла, как пощечину. Она даже дернула головой, но ответила спокойно.

– Это мой долг.

– Меня зовут Бэрри Илер, а это моя жена – Марика, – представился, наконец, он. – А как ваше имя?

– Нет у меня имени. Ничего не помню, – просто объяснила та.

Илер удивился и посмотрел на нее внимательнее.

– Так не бывает, – уверенно заявил он. – У каждого есть своё имя, иначе, как нам друг к другу обращаться?

– Можете думать, как угодно: бывает или не бывает, но это факт я – ничего не помню.

– Это ужасно несправедливо. Вам обязательно нужно имя.

– Возьму какое-нибудь позже.

Усталое лицо Илера потемнело еще сильнее, а воительница никак не могла понять, чего он так прицепился с этим именем. Вот уж точно не время перебирать тут всякие варианты.

– Возьмите моей дочери, – попросил он. – Раз уж оно теперь свободно.

Воительница не нашла, что ответить. В этом разговоре чувствовалось что-то неправильное, хотя бы потому, что за спиной безутешного отца виднелась могила девочки. К тому же забирать имя только что убитой казалось, словно ей предлагали обобрать мертвеца.

– Нет, – наконец, выдавила она из себя.

– Прошу вас, – Илер не пытался объяснить причину своей неожиданной щедрости, но в его голосе была бездна печали и скорби, будто ему было важно, чтобы имя носил живой человек, из плоти и крови, который ходит по земле, словно вместе с ним, невидимой и не отягощающей тенью, будет ходить его собственная дочь.

Воительница почувствовала это и, пересилив в себе сопротивление, кивнула. Она не стала отказываться и говорить, что это имя стало для нее нарицательным. Анаис – это её ошибка, её промах и бездарность, её слабость и невнимательность. Но герой должен думать в первую очередь о людях, а не о своих желаниях, поэтому она уступила скорбящему родителю, тем более, что чувствовала себя виноватой в том, что произошло.

– Я вам благодарен, Анаис, – снова выдавил из себя улыбку Илер.

– Что?! – вскрикнула Марика, очнувшись от тягостных размышлений.

Красными от слез глазами она впилась в своего мужа, а затем уставилась на новую Анаис, губы ее дрожали, будто в любой момент её могла накрыть новая волна истерики.

– Ты отдал имя нашей дочери этой женщине?! – закричала Марика. – Как ты посмел?! Её тело едва оказалось в могиле, а ты уже разбазариваешь то единственное, что от неё осталось, первым встречным людям!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.