Петля вечности

Евгения Кам

Петля вечности

Сон в вечность.

Мне жарко. Пот струится по вискам, простыня липнет к телу, а дыхание сбивается, будто я только что пробежала марафон. Градусник, забытый на тумбочке, уже показал под тридцать девять. Рядом лежит Арес, который приехал во втором часу ночи, практически по моей просьбе, было страшно оставаться в таком состоянии за городом одной.

Мы встретились два месяца назад на сайте знакомств, и я никогда не думала, что кто-то, кого я вижу так редко, может стать таким важным. Но вот он – лежит рядом, его ладонь едва касается моей, и в каждом его движении чувствуется что-то необъяснимо близкое. Я хочу что-то сказать, но вместо слов из моего горла вырывается только слабый шепот.

Я закрываю глаза и… проваливаюсь.

Мы бежим. Трава под ногами высокая, тяжелые юбки цепляются за кусты, но я не останавливаюсь. Арес впереди, оборачивается, его взгляд кричит: «Не отставай!» За нами – гончие, чьи глухие лай и шум шагов разрывают вечернюю тишину.

Рядом с нами еще двое. Я не успеваю запомнить их лица, но почему-то знаю, что они наши друзья. Мы вместе против мира. Только вот мир не прощает предательства. Мои родители хотят вернуть меня, а цена – наша свобода.

Я слышу, как кто-то кричит позади: – Анна! Остановись! Они пощадят тебя!

Я знаю, что это ложь. Они хотят крови. Моей. Или его.

Арес замечает, как я меняю траекторию, бегу в сторону, отрываясь от группы. Его голос колет воздух: – Куда ты?! Вернись! – но я не слушаю. Он бросается за мной.

Забор появляется неожиданно. Высокий, из грубых деревянных досок, он словно последний рубеж перед бездной. Мы цепляемся за него. Позади – тяжелые шаги преследователей, треск веток, крики.

– Не стрелять! – мой голос хрипит от боли и отчаяния. – Стреляйте в меня, только оставьте его!

– Нет! – Арес пытается оттолкнуть меня. Его руки обхватывают мои плечи, сильные и горячие. – Анна, замолчи!

Но выстрел гремит, словно молния разрывает вечернее небо.

Я чувствую удар. Падаю. Но боль не моя. Арес… Он стоит на месте, как будто ничего не произошло. Потом его ноги подгибаются, он падает на колени.

– Нет, нет, нет… – я не верю глазам.

Слезы заливают лицо. Время замирает. Я закрываю лицо руками, не смея смотреть. Ведь если я увижу его тело, это станет реальностью.

Мгновения превращаются в вечность. В конечном счете, я открываю глаза. Его нет. Только обмякшее тело лежит у моих ног.

Все, что я чувствую – это невозможную боль и панику от того, что его больше нет. Боже. Но особо сильно погрузиться в свое отчаяние мне не удается, поскольку преследователей интересую уже я. Они хватают меня за руки.

– Вы уже убили его! – кричу я, не замечая, как мое лицо исцарапано. – Без него мне незачем жить! Вы слышите?! Зачем вам я?!

Они молчат. И снова выстрел. Боль разрывает грудь.

В целом, моя просьба исполнена. Все, как я хотела, вот только, как они будут объясняться маменьке и папеньке? Ваша дочь оказала сопротивление при задержании? Впрочем, уже неважно, я проваливаюсь снова.

Темнота сменяется светом. Я нахожусь в странном месте – над небом, или, может быть, под ним. Туман окутывает все вокруг, воздух звенит тишиной. Это место… не предназначено для живых, кажется.

Я слышу какие-то странные звуки толи колоколов, толи банкомата отсчитывающего деньги или вообще все вместе. Мое нутро говорит о том, что слышать я этого не должна и видеть что-то здесь я тоже не должна была, но вижу.

Меня везут на чем-то, что напоминает телегу две молодые девушки, в какой-то момент одна спрашивает у другой:

– Она проснулась? – Нет, с чего бы? Так быть не должно. – Ее эмоции были слишком сильны, а сейчас она замолчала. Явно держится за прошлую жизнь

И она, в какой-то степени права, в моей голове только одна мысль: как найти его, но уже не в прошлой жизни, а в следующей.

Если, конечно, я правильно идентифицировала предназначение этого места.

Еще я думаю о том, что мне снова придется прожить двадцать пять лет, чтобы встретить его. Это бесконечная вечность. Но если он где-то там, я пройду это. Хотя, почему именно двадцать пять?

Мир вокруг начинает дрожать, как стекло, готовое лопнуть.

И я просыпаюсь.

***

Я открываю глаза и осознаю, что лежу в привычной постели дома. В комнате все еще темно, но сквозь шторы пробиваются первые лучи солнца. Чувство потери все еще гнетет меня, но это было всего лишь сном. Или это была реальность? Сомнения теснят сознание, и я пытаюсь заставить себя забыть о том, что произошло.

Рядом, как прежде, лежит Арес. Он спит, его лицо расслаблено, и в этом есть что-то успокаивающее. Я потянула к нему руку и положила на грудную клетку чувствуя, как ритмично отчеканивает его сердце мне в ладонь, вспоминая, как потеряла его в нашем общем или только моем кошмаре. Я забрала руку, вытянула ноги, стараясь не разбудить его, и, прежде чем еще глубже погрузиться в эти мысли, вышла на улицу.

Воздух был свежим и напоминал о том, что жизнь продолжается. Я шагала по траве слушая пение птиц, и постепенно ощущение тревоги начало отступать. Но мысли о том сне не покидали меня. Почему именно двадцать пять лет? Что означает этот промежуток?

Сейчас мне двадцать пять. Пока что, больше похоже на разбушевавшуюся температурную фантазию. Тогда почему так саднит в груди? Я буквально чувствую эту потерю всем телом.

Пока спишу все на антибиотики на ночь, хоть и не уверена, что от них есть такая побочка, надо загуглить.

Я поднялась, глядя вдаль. На горизонте возникали силуэты деревьев, они были такими же знакомыми, но, казалось, стали частью другого мира. Я вновь ощутила ту связь, что когда-то была между нами, ту самую, которая пересекала границы реальности.

Резкий звук разорвал тишину. Я обернулась и увидела Ареса, стоящего на пороге дома. Его волосы взъерошены, а глаза полны беспокойства.

– Ты куда? – спросил он, прищурившись на солнце. – Я искал тебя.

Я не знала, что ответить. Слова застряли в горле, пока внутри меня бушевали эмоции. Я вспомнила, как его не стало в моем сне, и сердце закололо от страха. Но вместо того, чтобы поддаваться панике, я взяла все свое мужество в кулак.

– Просто дышу, – ответила я аккуратно. – Хочешь погулять?

Он кивнул и шагнул ближе. Я провела ладонью по его руке и почувствовала тепло, от которого на душе стало легче. В тот момент я поняла, что несмотря на все, что произошло, у нас есть шанс двигаться дальше. В нашем общем мире.

Мы прогулялись вдоль пруда через дорогу, наслаждаясь утренним свежим воздухом и тишиной. Затем вернулись в дом, где Арес усадил меня на диван, а сам принялся за готовку.

Я устроилась поуютнее подложив под голову мягкие подушки, пока Арес с улыбкой взял на себя инициативу готовки. Я наблюдала за ним изначально беззаботно, но с каждым его движением меня переполняло чувство тепла. Он казался в своей стихии.

Арес быстро нашел яйца и шпинат, а затем нарезал рыбу, готовя яичницу. Его уверенные действия привлекали внимание: высокий, рельефный, он двигался легкими, ловкими движениями, и всё это было настолько естественно. Кудрявые каштановые волосы слегка колыхались при его шагах, а пухлые губы чуть подрагивали в улыбке, когда он добавлял приправы.

– Как ты вообще сумела собрать такой холодильник? – спросил он с игривым тоном, когда я заметила, как он вытаскивает различные упаковки. – Я думал, у тебя тут будет что-то более… питательное.

– Питательное, да, это точно, – ответила я, смеясь. – Но иногда работа забирает всё время, и приходится полагаться на полезную еду из доставки. К тому же, как ты успел заметить, я тут почти при смерти.

Он саркастично кивнул в своей манере, продолжая готовить, и вскоре аромат яичницы заполнил кухню.

– Ты хоть когда-нибудь готовила сама? – спросил он, вставив лопатку в сковороду и переворачивая яичницу.

– Эээ… – начала я, пытаясь вспомнить. – Возможно, в каком-то параллельном мире?

Он засмеялся, и я, в очередной раз подметила, как мне легко с ним.

– Ну, в любом случае, ты не трать время на поиск рецептов, – подмигнул он. – Я сейчас научу тебя готовить это восхитительное блюдо.

Когда он поставил передо мной тарелку с яичницей, шпинатом и кусочками рыбы, я с благодарностью посмотрела на него.

– Спасибо, шеф! – провозгласила я, искренне радуясь его заботе.

– Пожалуйста, но помни, я не собираюсь делать это каждое утро, – шутливо поднял он палец, кидая мне многозначительный взгляд. – Это не входит в мои обязательства.

Мы продолжали беседовать, и я наслаждалась не только вкусным завтраком, но и тем, как его спокойствие и уверенность делали тусклую утреннюю обстановку ярче. Каждый миг проводил нас ближе друг к другу, даже если он не намекал на что-то большее. Я понимала, что между нами, что-то есть, но в то же время путалась в своих чувствах и ожиданиях. Этот завтрак стал для меня символом чего-то нового, даже если мы еще не понимали, куда это приведет.

В гостях у сказки.

Я так и не поняла, в какой момент мы решили, что мне стоит поехать к нему. Все было естественно: я сидела на краю кровати, укутанная в плед, с чашкой теплого чая, а Арес, собрав свои вещи, как-то просто сказал:

– Поехали ко мне.

Он стоял у окна, подсвеченный уличными фонарями, высокий, спокойный, уверенный, будто это и был единственный возможный вариант развития событий.

– Ты уверен? – мой голос был хриплым, температура все еще держалась.

– Конечно. Я не оставлю тебя одну в таком состоянии.

В его голосе было столько заботы, что я и не подумала сопротивляться. Уже через час мы ехали по пустынным ночным дорогам к его дому.

По дороге я зачем-то спросила про маму, про то, как ее не стало. Наверное, для того, чтобы добавить еще больше градусов на градуснике от подступающих слез. Он рассказал, как пытался всеми способами и силами спасти ее, сокрушался от того, что оказывается не все меряется деньгами и не понимал, как возможно: деньги есть, а вылечить ее уже нельзя.

Как возил ее на химию несколько раз в неделю в соседнюю область и как готовился к похоронам мамы под ее контролем. Как водили ее с сестрой на макияж и укладку, чтобы сфотографировать для надгробного камня. Пока он рассказывал, я давила в себе слезы и старалась изо всех сил держаться, чтобы не разрыдаться. В голове не укладывалось, как он все это вынес на своих плечах один в таком юном возрасте. Он же, в свою очередь, выглядел спокойным и непоколебимым, рассказывал об этом уже так, будто давно отболело, и я бы поверила, если бы не видела, как белеют костяшки его пальцев на руле и как изредка подергивается мышца на лбу.

Спустя час тяжелых разговоров мы добрались до места назначения.

Несмотря на то, что я уже бывала в его доме, сейчас, когда вновь оказалась на пороге, посмотрела на него иначе. Это место было настоящим отражением Ареса – теплым, надежным, немного суровым, но полным уюта. Брусовые стены, пропитанные запахом древесины, мягкий свет фонариков на фасаде, просторные комнаты. На кухне остров, где легко можно готовить вдвоем, в гостиной – проектор и широкий диван.

Все пространство дышало спокойствием, и, несмотря на свою простоту, здесь хотелось остаться.

– Добро пожаловать в санаторий, – с усмешкой сказал Арес, пока я оглядывалась.

Я фыркнула, но спорить не стала. С моим состоянием это и правда было похоже на лечение.

– Раздевайся и иди к камину. Сейчас сделаю чай.

Я кивнула, понимая, что спорить бессмысленно. Через несколько минут я уже сидела, завернувшись в плед, а Арес, прислонившись к дверному косяку, наблюдал за мной.

– Что? – спросила я, пытаясь распутать волосы, которые спутались от шарфа.

– Просто думаю.

– О чем?

– Ты слишком быстро сдаешься.

Я усмехнулась:

– Это комплимент или обвинение?

– Просто наблюдение. Он поставил передо мной чашку с горячим чаем и сел рядом, откидываясь на диван.

***

– Хочешь есть? – спросил он, как раз когда я ставила пустую чашку на подлокотник дивана.

– А ты что-то приготовишь?

Он хмыкнул:

– Мы приготовим.

Так мы оказались на кухне, решив сделать манты. Арес раскатывал тесто, пока я занималась начинкой. Он стоял рядом, тепло его тела ощущалось даже через пространство, а в какой-то момент он просто подошел ближе, обнял меня сзади, прижимаясь всем телом.

– Не мешаешь мне, – заметила я, но не двинулась.

– А я и не собирался, – его голос был таким низким и спокойным, что мне стало жарче, чем от температуры.

Так мы стояли какое-то время, пока я не отложила ложку и не повернулась к нему лицом.

– Так работать сложнее, – сказала я с улыбкой.

– Придется привыкнуть, – он чуть наклонился, его губы прошлись по моему виску, а потом он, будто ни в чем не бывало, вернулся к тесту.

Когда мы все подготовили, осталась только техника. Арес поставил манты в пароварку, включил ее, мы загрузили в нее манты, залили воды, все как по инструкции, а потом выставив таймер вышли подышать на террасу.

Мы стояли любовались ночным небом и звездами минут десять говоря ни о чем, пока не почувствовали запах пластика сквозь приоткрытое окно на кухне.

Повернув головы к окну мы обнаружили, что из нашей чудо техники валит дым, Арес рывком бросился спасать манты.

– Что за… – открывая крышу смог из себя выдавить.

Пароварка сгорела. Причем полностью.

Мы смотрели на нее секунд десять, потом посмотрели друг на друга.

– Ты серьезно? – я рассмеялась первой.

– Отличный ужин, – он покачал головой, затем взглянул на меня с лукавой улыбкой.

– Может, это твоя аура?

– Скорее твоя техника, – парировала я, все еще смеясь.

Мы так и не поужинали мантами, зато долго шутили про «температурные сбои в реальности» и еще пару дней смотрели на расплавленную пароварку.

Я провела в его доме неделю. Неделю, полную заботы, тепла и чего-то почти домашнего. Арес буквально носил меня на руках. В прямом смысле.

«– Ты слишком ослабла», – сказал он на второй день, когда мне понадобилось в ванную.

Прежде чем я успела возразить, он подхватил меня на руки, легко, без усилий, как будто я ничего не весила, и понес.

– Арес, я могу ходить!

– Можешь, но не будешь.

Я чувствовала его силу, тепло, то, как его руки уверенно держали меня. В ванной он аккуратно опустил меня на край ванны и включил воду.

– Грейся, – его голос был мягким, но не терпящим возражений.

Он приносил мне чай с имбирем, укрывал пледом, а если я засыпала не там, где нужно, – просто поднимал меня на руки и переносил в кровать.

– Арес… – в полусне я пыталась возразить, когда он в очередной раз отнес меня из гостиной в спальню.

– Спи, – только и ответил он, укрывая меня теплым одеяло.

Однажды утром, проснувшись, я поняла, что хочу двигаться, в санатории с болезнью я очень расслабилась.

– Нужно что-то с этим делать, – призналась я, потягиваясь.

Арес кивнул:

– Тогда займемся зарядкой вместе.

Так мы и начали: сначала легкие упражнения, затем йога. Я смеялась, глядя, как он пытается повторить позы.

– Ты слишком серьезно к этому относишься, – заметила я.

– А ты слишком легко, – парировал он.

После зарядки мы готовили завтрак, а потом он садился за работу, а я читала книги из его коллекции, делала небольшие дела по дому или смотрела из окна на лес.

Дом был тихим и уютным, как и сам Арес. Я привыкала к этому месту, как к безопасности, к спокойствию, которых мне так не хватало. В его доме всегда было тепло, даже когда за окном холодало. Я часто сидела у окна, наблюдая за лесом, который, казалось, навсегда спрятал все лишние звуки мира, даруя мне ощущение полного уединения. Каждое утро начиналось с зарядки.

Арес был как строгий тренер, но в его глазах светилась такая забота, что я не могла сопротивляться. Он умел заставить меня двигаться, хотя я все еще ощущала в себе остатки слабости после болезни. Его руки поддерживали меня, когда я не могла удерживать баланс в сложных позах, и я смеялась, глядя на его попытки повторить что-то, что казалось мне слишком простым.

«– Давай попробуем еще раз», – говорил он, поднимая меня с пола после неудачной попытки сесть в позу лотоса.

– Не так уж и плохо для новичка, – поддразнивала я.

Арес всегда был готов к новым вызовам, и с каждым днем я чувствовала, как мои мышцы возвращаются в форму, как слабость уходит. После зарядки мы вместе готовили завтрак, и я всегда пыталась быть полезной, но он ловко занимался этим сам. Его уверенность и забота проявлялись даже в таких простых вещах.

Он мог беззаботно сделать омлет или сварить кашу, а я сидела рядом и с улыбкой наблюдала. Когда завтрак был готов, мы садились за стол, и время, казалось, замедлялось. В этих простых, но таких ценных моментах я чувствовала себя дома. Его присутствие рядом, его взгляд, полный заботы и твердости, давали мне ощущение, что ничего не может потревожить эту идиллию.

После завтрака Арес садился за работу, а я занималась своими делами. Чтение книг стало для меня привычкой, а также времяпрепровождением, которое я всегда считала пустым, но в его доме оно стало настоящим наслаждением. Я с интересом перелистывала страницы его книг, погружаясь в мир, который он создал для себя. Каждый раз, когда я читала, мне казалось, что я больше понимаю его. Это были книги о жизни, о людях, о простых истинах, о том, как важно быть самим собой.

Однажды, когда утро выдалось особенно солнечным, я сидела на террасе, наблюдая за лесом. Арес сидел рядом, уткнувшись в ноутбук. Я накрыла его взглядом, заметив, как он поглощен работой.

– Ты же говорил, что поедем куда-то, – сказала я, играючи перебирая пальцами чашку с чаем. Он отвлекся на мгновение, взглянув на меня с усталой, но мягкой улыбкой.

– Время не ждет. Но можно остаться дома. Сказал же тебе – у меня тут санаторий.

Я тихо усмехнулась.

– Ты не хочешь, чтобы я уехала, да?

Он не ответил сразу, а потом, все так же мягко, но уверенно сказал:

– Сегодня никуда не поедем. Останемся дома.

И в его голосе не было даже намека на желание, чтобы я противилась. Я кивнула, осознавая, как легко и комфортно мне с ним. Я не хотела уезжать, не хотела возвращаться в реальность, когда все было таким хрупким и подвижным. Мои чувства были странными, иногда я могла бы сказать, что в этом доме я потеряла часть себя, но это была не потеря, а открытие чего-то нового. Это было пространство для того, чтобы я могла быть собой, без лишних вопросов и напряжения.

***

На следующий день, не знаю, что меня побудило действовать именно так. Может быть, это было чувство вины, что я все еще остаюсь здесь, как будто задерживаюсь в его жизни. Я пыталась понять, чего хочу, но ответа не находила. А Арес, несмотря на свою заботу, так и не говорил о чувствах, не открывался, не делал шагов к тому, чтобы я могла понять его настоящие намерения. В его присутствии я ощущала покой, но одновременно была на грани тревоги, как будто все это было временным, как будто я не имела права быть частью его жизни по-настоящему.

В один момент все стало настолько невыносимо ясным, что я решила, что мне нужно уехать. Я не знала, как сказать ему об этом, не знала, как объяснить, что, несмотря на его заботу, я чувствую, как постепенно теряю себя в этой ситуации, как все это становится слишком запутанным. Я не предупредила его, просто собрала то, что привезла с собой «на пару дней», но все затянулось, и вот теперь, стоя у окна я закидывала в сумку косметичку, щетку, пижаму и остальные принадлежности, которые пришлось докупить за время пребывания здесь.

Когда он вошел в комнату, я застыла, но не прекратила собирать вещи. Он остановился у двери и, посмотрев на меня, спросил:

– Ты уезжаешь?

На его лице было едва заметное удивление и непонимание, но в этом вопросе не было ни обиды, ни злости. Мы молчали несколько секунд, просто стоя друг напротив друга.

– Да, такси через семь минут.

– Неожиданно, – сказал он, но больше ничего не добавил.

Арес открыл дверь такси помогая мне забраться внутрь, я поцеловала его в губы, весело улыбнулась и напоследок пообещала, что напишу, как доберусь до дома.

Отъезжая от его дома немного щемило в груди и в голове был рой мыслей. Почему он не попросил остаться и вообще хотел ли, чтобы осталась. Что для нас, для меня и него значит эта неделя и значит ли вообще.

Приехав домой, я первым делом взяла в руки телефон, чтобы написать, что добралась, как и обещала, но он опередил меня. Фото ужина – томлёная говядина с брусничным соусом, как я люблю.

Сердце сжалось. Он заботится. Но почему ничего не сказал? Почему не попросил остаться? Почему молчал, когда я уезжала? Все эти вопросы вертелись в голове, и каждый казался важнее предыдущего.

С трудом, наконец, я решилась. Написала короткое сообщение: «Спасибо за всё. И за ужин тоже». Нажала отправить, но сразу же поймала себя на мысли, что этого недостаточно. Но что еще сказать?

Только я положила телефон на стол, как раздался звонок. Я замерла, не веря своим ушам. Это был Арес. Почему-то сердце билось быстрее, чем обычно. Ответила, но голос мне показался странным, даже чужим.

– Ты что-то хотела сказать? – его вопрос был спокойным, но в нем я почувствовала нечто напряжённое, будто и он, как и я, искал что-то в этой тишине.

Я открыла рот, но не знала, что отвечать.

– Арес, – тихо начала я, но замолчала, ощущая, как тяжелеет воздух. – Почему ты молчал? Почему не попросил меня остаться?

Молчание. И вдруг его ответ, как гром среди ясного неба:

– Я ждал, что ты скажешь это первой.

Он замолчал, и я почувствовала, как тишина вокруг нас стала почти осязаемой. Мои пальцы нервно сжали телефон.

– Что именно? – спросила я, не в силах скрыть тревогу в голосе.

Арес вздохнул, и я услышала, как его дыхание стало тяжелым.

– Я ждал, что ты скажешь, что хочешь остаться. Потому что я не могу заставить тебя.

И в этот момент я поняла, что разговор, о котором я избегала думать, вот-вот начнется.

Женская решительность.

Разговор с Аресом по телефону так ни к чему и не привел. Мы ходили вокруг да около, перескакивая с темы на тему, но так и не затронув главную. Для себя я решила, что пусть пока так и будет, сегодня у меня намечается отличный вечер наполненный «женской энергетикой».

Я стояла перед зеркалом, поправляя прядь светлых волос, которые ложились мягкими волнами на плечи. Вечер обещал быть долгожданным – моя подруга прилетела из Сербии, и мы с девочками собирались на ужин в Whait Rabbit.

Я вытащила из гардероба платье – черное, идеально сидящее по фигуре, с вырезом на спине и лёгким разрезом, который намекал, но не раскрывал слишком многого. Оно подчёркивало изгибы, но не выглядело вызывающим – лишь утончённо элегантным.

Под платьем – новое нижнее бельё: черное кружево, тонкие бретели, которые приятно ощущались на коже. Оно было именно таким, какое хочется надевать не ради кого-то, а для себя – чтобы чувствовать свою красоту, свою уверенность.

Я подвела глаза тёмно-коричневым карандашом, делая акцент на азиатском разрезе, который всегда добавлял моему взгляду загадочности. Лёгкий блеск на пухлых губах, капля любимых духов с нотами ладана – аромат, который оставался в воздухе, запоминаясь.

Телефон завибрировал. Сообщение в общем чате с незатейливым названием “girlzz”:

"Ваню оставила на бабушек и дедушек, они тоже соскучились, в этот раз без него, уже выезжаю»

Я немного расстроилась, что Саша будет без своего сына, потому что просто обожаю этого сладкого пупса с ангельскими кудряшками, но подумала, что просто девичьей компанией мы очень давно не собирались, поэтому накинула длинное тренч цвета молочного шоколада и вышла в ночь, предвкушая встречу, разговоры, смех.

Перед рестораном я заехала к Вике – она уже открывала дверь, когда я поднималась на её этаж.

– Ты выглядишь огонь, – сразу выдала она, оглядев меня с ног до головы.

Я усмехнулась, сбрасывая верхнюю одежду.

– Спасибо. Надеюсь, вечер будет соответствовать.

– Ну, если ты в таком виде, он просто обязан. Давай выпьем перед выходом.

На кухонном столе уже стояли два бокала и открытая бутылка игристого. Я взяла один и посмотрела на Вику.

– Как думаешь, это плохая идея – обсуждать Ареса, пока мы не в White Rabbit?

– Думаю, плохая идея – не обсуждать, – Вика наполнила мой бокал. – Ну, рассказывай, что у вас вообще было?

Я сделала глоток, чувствуя, как холодное игристое приятно обжигает горло.

– Я провела у него неделю. Он ухаживал за мной, носил на руках, заботился. Всё было так… спокойно, уютно.