Нереальные истории. Истории из жизни полярников, лётчиков, моряков и других замечательных представителей нашего общества

Сергей с Николаевичем, еще посидев некоторое время, решили прогуляться. Дойдя до магазина, механик решил затариться одеколоном «Ландыш серебристый». Понимая, что это минимум на зимовку, то есть на год, Петруша купил целую коробку. Он всей своей грубой душой старшего механика любил этот запах, отвратительный запах хреновой парикмахерской. Этот же запах нравился и лучшему корешу Петруши, котяре Чебурахе. После бани Петруша и Чебураха воняли ландышем на всю кают-компанию. Потом, парочка шла к себе в кубрик перестилать постельное белье. На этот счет у Петруши были свои мысли. Он брал на складе рулон простынной ткани и клал его вместо подушки в изголовье, предварительно отмотав на длину матраца кусок. Следующая баня и Петруша отрезал грязный кусок, отматывая следующий. Обычно к концу года под головой ничего не оставалось, и Петр Николаич шел опять на склад. Чебураха после походов по тундре и ловли лемминга лез на кровать с грязными лапами и наглой мордой. Соответственно простынь пачкалась с невероятной скоростью.

У входа в магазин стояли нарты запряженные оленями. На них сидели ненцы одетые, несмотря на довольно теплую погоду в свои малицы. Из лабаза с видом победителя выпал еще один ненец, держа под мышкой две коробки французского мужского одеколона. Сев на нарты, он достал ведро и ссыпал все содержимое коробок туда. Серега с Петрушей остолбенели. Далее ненец взял камень и раздолбал весь одеколон к хренам собачьим. Петруша лаконично сказал: «Пипец!» Но все оказалось достаточно прозаично. Ненец обмотал ведро марлей и разлил содержимое в котелки. Далее начался пир, впервые в жизни полярники наблюдали, как сугудай и оленину запивают французским одеколоном!

– Насяльник! Насяльник! Серега оглянулся. Перед ним стоял малец ненец лет шести. В торбазах, малице и старой офицерской фуражке со сломанным козырьком, он являл собой нечто! Фуражка была явно велика, и если бы не уши, то слезла бы до подбородка. Малец явно хватанул одеколона, поскольку смотрел смело, даже не вытирая соплей: «Насяльник! Закурить давай!?» Николаевич оторопел: «Ты чо куришь?» Малец шмыгнул соплей: «Иссе как! Петруша произнес свое традиционное: «Пипец!», – и выдал мальцу сигарету.

Полярники пошли в сторону общаги и на пороге встретили Леву Гальперина, летчика-наблюдателя с ИЛ-14 ледовой разведки.

– Мужики! Здогово! Вы откуда?

– Из отпуска, Левка. Давай заходи за встречу накатим по маленькой.

– Это с большой нашей гадостью, – Левка отчаянно картавил, так как был, понятное дело евреем. Это не мешало ему квасить, как русскому, Левка был уважаем, и считался нормальным мужиком и полярником. За стаканом выяснилось, что аэроплан Левки послезавтра вылетает на ледовую разведку, на обратном пути подсядет с небольшим грузом на полярку, на Меншикова. Возьмут и их. От этой новости Петруша взвыл. Петруша ждал парохода, он любил пароход. Он готов был плыть даже на «Гидрологе» – корыте древнем, как навоз мамонта, но выхода не было.

Наступил день вылета. Петруша ходил сам не свой, постоянно наведываясь на горшок. Наконец полярники загрузились в ГТТ и поехали на аэродром. По дороге Петруша подвывал, закатывал глаза и в который раз рассказывал Сереге, как в его родном Липецке его десять раз уговаривали остаться в должности завгара при горкоме, а он все не соглашался.

– Я мудак!? – вопросительно восклицал Петруша.

– Мудак! – соглашался Григорьев.

– Я плавать не умею! А если еб… ся!?

Как мог Серега успокоил Петрушу, объяснив, что если еб… ся, то, несмотря на лето, вода в проливе не выше плюс трех, так что все будет зашибись, утонут сразу. Петруша продолжал выть до самого самолета. Плотно увязанный багаж затолкали в грузовой отсек и расположились в креслах. Самолет выкатился на рулежку. Все сидели по расписанию спокойно, и только Петруша закатывал глаза и рвал на себя подлокотники. Неожиданно он радостно заорал, перекрывая гул винтов: «Ненцы – не дураки!» С этими словами он открыл свой портфель, в котором был заботливо уложен запас одеколона. Я понял его мысль, так как все спиртное находилось в чемоданах в грузовом отсеке. Петруша достал флакон «Ландыша», вздохнул и со словами: «Эх, еп-тить!», – начал трясти содержимое в рот, но дело шло плохо. Он обернулся к Сереге: «Ненцы-то не дураки! Камушек бы сюда, да марлю».

Когда набрали высоту, Петруша засадил третий флакон и, откинувшись в кресле, икал. В салоне воняло со страшной силой. Левка встал со своего места и подошел проверить, не умер ли Петр Николаевич. Петруша был жив, он сладко сопел, икал и посапывал.

Дверь кабины открылась и из нее высунулась голова второго пилота. Он нюхал воздух, как ищейка: «Лева!» – заорал он. – Какого хера так воняет! Что там у вас!?»

Левка сел на свое место у блистера и невозмутимо ответил: «Да вот, Константин Евгеньевич, стагший механик с Меншикова обосгался!»

Евгенич вылупил глаза и заорал: «Чем?! Одеколоном что ли?!»

– Нет, Константин Евгенич! Это я обгазно выгазился.

– Ну, ну! – Второй хлопнул дверью.

Несколько часов полета протекали однообразно и в штатном режиме. Только Петруша, иногда приходя в себя и взглянув в иллюминатор, произносил свое обычное: «Пипец!» – и осушал следующий флакон. Дошло до того, что перекрывая рев моторов, Петруша начал горланить частушки.

Из кабины выполз Константиныч: «Ну что, орелики! Скоро садимся!»

Петруша спал и пускал пузыри. Портфель был пуст…

Моторы заглушили, и Сергей увидел в иллюминатор «почетный караул» из его полярной братии. Собаки о главе с вожаком по кличке Берия сидели в рядок. Между ними, с видом инспектора, прохаживался в дранной полосатой майке, кот Чебураня. В радостном ожидании Валюшка-кок поправляла свой солидный бюст. Серега-старлей нарядился в чистую ПШ.

Дверь открылась, и Серега свалился в объятия своих ребят. Из проема высунулась голова второго пилота.

– Ну, полярники, забирайте своего деда Ландыша!

Ландыша Серебристого, Петрушу выволокли на руках. Он улыбался и пытался в качестве приветствия снова запеть частушки. Чебураха кинулся ему на грудь! Петруша радостно стиснул кореша и громко сказал: «Вот видишь, Чибричка! Я сделал это!»

Было все сказано так, чтобы народ понял, что это благодаря Петруше-герою самолет сел. Может быть, даже без хвоста и крыльев…

ВОШЬ ТУНДРОВАЯ-САМЕЦ

– Серый, вставай!

Григорьев вскочил с постели, и, не совсем соображая, уставился на склонившегося Саню Данилова. Была суббота прекрасного августовского дня. Полярная станция Мыс Меншикова потихоньку просыпалась, и ничего не предвещало каких-то важных событий. Из камбуза доносились ароматы выпекаемых блинчиков, которые варганила станционный кок-Валюша. За окнами лениво перебрехивались собаки. По-идее, все было нормально, если бы не загадочное выражение лица Данилы.

– Что случилось? Горим что ли?

– Не, – Данила склонился и прошептал – Корреспонденты летят из Москвы, точнее корреспондентки!

Серега Григорьев только прилетел из отпуска и поэтому не сразу проникся радостью Сани. Дело в том, что основная команда полярки просидела без отпуска две зимовки и весть о прилете лиц женского пола взорвала мозг мужиков. Обычно в субботу на станции топилась баня. Валюшка пекла пироги, а вечером в кают-компании крутили «фильму». Фильмов было собственно три. Полярники их знали наизусть и могли озвучивать сами. Основным и самым востребованным был фильм «Черная береза». Двухсерийная мура, но одна сцена заставляла шевелиться все мужское достоинство народа. В этой сцене главная героиня абсолютно голая долго-долго убегает от «Мессершмитта». Толи летчик косой, толи задание такое, он стреляет и постоянно не попадает. Сцена пользовалась несомненным успехом. Фильм под разными предлогами останавливали и эпизод повторялся. После этого народ шел пилить и рубить дрова, дабы тестестерон не бил в голову.

Кадры из фильма «Укрощение строптивого»

Когда, наконец, весь дровяник был забит под завязку, и начальнику полярки надоело слышать ночами визг бензопилы и стук дровосеков, он затащил банки с кинопленкой к себе в кабинет. Вторым шедевром была эпическая египетская драма «Звезды пирамид». Главную и несчастную героиню звали Аль-Собак а ее несчастного бойфренда – Абдулла. В общем, вся эта нудятина заканчивается тем, что она умирает от несчастной любви. Абдулла от горя уехал на верблюде. Убитый горем папа, закатив глаза, играет грустную мелодию на лопате с двумя струнами и восклицает: «Мой Абдулла так любил Собак!» После этой фразы народ валялся под лавками и ржал до слез. Не меньшим успехом пользовался китайский шедевр «Пылающие джунгли». Там китайский полк целый месяц разрабатывал операцию по уничтожению пяти японских грузовиков с консервами. После пяти минут боя вдруг выяснилось, что патронов уже нет. Товарищ политрук Пао-Ли, раненый прямо в сердце бежит на базу в двадцати километрах и приносит целый цинк. Он умирает на руках у любимого командира. Полк, потрясенный подвигом товарища Пао-Ли, поет песни и громит проклятых япошек палками и ногами. Вот такой репертуар ожидал полярников в субботний вечер.

Но обо всем по порядку. И так, новость о девчонках-корреспондентках взбудоражила станцию. В кают-компании царило оживление. Хрыма и Данила шушукались, решая, кто достоин ухаживать за гостьями. Петр Николаич в списки не попадал по причине страданий по Валюшке. Он строил ей глазки, требовал добавки и с готовностью выносил помои. Алик был начальником и поэтому должен был соответствовать положению. Григорьев только что прилетел из отпуска. Поэтому и так слишком «жирно». Гурвинек (второй механик) – молодой еще, первая зимовка. А вот по поводу постоянного гостя полярки Сереги Ковалева, командира вояк, вообще было сказано: «Кто такой старлей? Мы не знаем никакого старлея.! И пусть командует у себя в подразделении! И еще он солдафон, грубая и невоспитанная личность!»

Парочка потенциальных Дон Жуанов определилась.

Радостная суета передалась даже котяре Чебурахе. По этому случаю, Петруша переодел его в чистый тельник. Чебураня таскал тельник постоянно после того, как по-своему раздолбайству свалился в емкость с солярой. Соответственно вся шерсть у него вылезла, за исключением чубчика на голове. Сегодня Чебураня был нарядный. Он бродил по камбузу, хрипло мяукая и выпрашивая то кусочек оленины, то кусок рыбы. Валюшка стряпала заливного гольца, так что с едой у котяры было все в порядке.

Вертушка приземлилась после обеда. Вся команда стояла во-фрунт. Только ковровой дорожки не хватало и сводного оркестра.

Наконец открылась дверь вертолета и на землю спустились две молоденькие девушки.

Первая худенькая и высокая, ну, а вторая, как и положено невысокая пышечка. Борттехник подал чемоданы и просипел простужено: «Через три дня вернемся». При этом, посчитав, что полярники совсем тупые, показал три пальца. Хрыма подскочил к худенькой и подал руку: «Бонжур мадам», – выдавил он.

– О! Вы говорите по-французски? – удивленно подняла бровки худышка.

– Нет! Это все! – Хрыма потупил взгляд.

– О, уи, Серж! – еще один француз – Данила вставил свои пять копеек. С этими словами Саня схватил оба чемодана. Видимо он не ожидал, что багаж будет так тяжел, потому, что подняв чемоданы – опозорился. То есть, со всей дури пукнул, хорошо хоть «без мякоти»!

Петруша, стоящий рядом, нашелся, как выйти из неловкой ситуации:

– Будь здоров, Саша!

Потом, желая совсем разрядить обстановку добавил, обращаясь к борттехнику: «В последнее время такой керосин вонючий стал! И как вы только им заправляетесь?»

Все заулыбались и, глядя вслед уходящему с чемоданами Даниле, радостно согласились.

Девчонок звали Лена (худенькая) и Оля (пончик). Обе выпускницы журфака, были стажерами Комсомолки, из самой из столицы направлены были на полярку, чтобы написать статью о тяжелых героических буднях настоящих полярников. По настоянию Хрымы и Данилы им выделили каждой по отдельному кубрику. Пока готовился праздничный ужин, девицы осматривали помещения станции. Их всюду сопровождал Чебураха. Гостей умилял бандитский вид котяры, его тельник и разноцветные глаза, готовность котяры каждые два метра падать на спину с целью окончательно обаять и почесать его лысое пузо, потрясли девиц. Они даже что-то записали в блокнот. Через какое-то время Лена и Оля спросили можно ли им прогуляться по территории станции. Окруженные сворой собак во главе с Лаврентием, они пошли в тундру. Сразу после их ухода Хрыма с Данилой собрали экстренный секретный курултай, из рубки доносились обрывки фраз и идиотский смех. Через час, девицы вернулись, и стали у крыльца очищать сапоги, чтобы не наследить в предбаннике. Тут-то к ним и выскочили оба «дон жуана»

– Ой-ой-ой, – запричитал Хрыма. – Нельзя на станцию! Никак нельзя!

Девчонки ошарашено смотрели на парней.

– Так, тундровая вошь сейчас в ягеле! Повсюду!

– Вот, вот! – запричитал Данила. – Эта гадость незаметно под кожу залезает и потом нарывы везде! – Данила горестно замахал руками.

Хрыма утвердительно кивнул головой. – У них сейчас период брачный и под кожу лезет вошь-самец, и этот самец незаметно впивается во все складки кожи, а потом все! Только больница!

У девчонок задрожали губы, и они растерянно спросили: «И что теперь делать?»

– В баню! Только в баню! – Хрыма указал рукой направление. – И еще, там, на полочке стоит банка с мазью. На запах внимания не обращайте, хорошенько разотрите друг дружку, а потом смоете. Это лучшее средство от тундровой вши. Полотенца там в предбаннике.

Не сказал только Хрыма, что мазь эту они с Данилой сами придумали и состав ее был совсем не лечебный. Отработанное масло с солидолом, смешанным с угольной пылью. Вонь еще та!

Тем временем в кают-компании стол был накрыт. Народ надел чистые нейлоновые рубашки, и даже Петруша, несмотря на ревнивые взгляды Валюши, повязал галстук. Правда, наряд несколько портили его любимые обрезанные домашние валенки. Хрыма с Данилой как-то неуверенно переглядывались между собой. С момента начала помывки прошло уже достаточно много времени, а девиц все не было. Алик, шагая по коридору, что-то бубнил себе под нос. Видимо готовил торжественную речь. Он считал, что от этого зависит, какую статью напишут в центральной прессе. Валюшка тем временем потащила на стол свое коронное блюдо – заливное из гольцов. Чебураня от переполнявшей его радости кинулся ей под ноги и лег на спину. Валюша наступила на котяру, и тазик с заливным звезданулся на пол. Куски прекрасной рыбы и желе разлетелись. Чебураха рванул прочь! Но валенок, пущенный твердой рукой Петруши, достал-таки гада! Сообразив, что за первым валенком последует второй, Чебураня обдирая когти, по стене и гладкой доске приказов взлетел на верхнюю полку книжного стеллажа. На самое безопасное место, туда, где стояли сочинения нетленного старика Рабиндраната.

– Ну, гад! Ну, придешь, сегодня ко мне ночевать! – заорал Петруша.

– Валюшка, тем временем оглядев всю эту картину полного разгрома, пошла на камбуз за совком и веником: «Лавруше и Никитушке отдам», – вздохнула она. – «А, кстати, где наши девушки?»

Хрыма с Данилой начали что-то мямлить про баню. Валюшка, недолго думая решила, что и ей не мешает ополоснуться. Она прошла к себе в кубрик и вернулась с чистым бельем и дефицитным импортным шампунем. Хрыма и Данила, предчувствуя, что-то недоброе ретировались в радиорубку.

Через три минуты Валюша вернулась. Она, молча, прошла на камбуз и вышла, держа в руках здоровенный половник. Затем уверенной поступью направилась в радиорубку. Послышалась какая-то возня. Первым выскочил Данила. Посредине лба у него на глазах у всех вырастал рог.

– Ну, Валентина Ивановна! Ну, вы не правы! – с этими словами он убежал в дальний угол кают-компании.

Далее послышались еще два удара. Звук был приблизительно такой, с каким повара отбивают мясо. И уже Хрыма вылетел, держась за пятую точку.

– Ну, засранцы! Я вам покажу вошь тундровую! Я вам дам брачный период и самца!

С этими словами Валентина Ивановна удалилась в баню. Полярники, молча, с открытыми ртами проводили ее взглядом.

Через час женская половина вернулась. На удивление всем настроение у них было веселое. Валюшка отмыла Лену и Олю своим шампунем, и никто не вонял солидолом.

Ужин проходил по-доброму. Алик произнес торжественную речь. После второй чарки Леночка, ехидно улыбаясь, спросила Хрыму: «Сережа! А как вы отличаете тундровую вошь самку от самца?»

Весь стол заржал. Тем более, что по причине ушибленной пятой точки Серега сидеть особо и не мог. Дабы разрядить обстановку Алик, несмотря на гору колотых дров, вынес из кабинета «Черную березу», Гурвинек запустил аппарат и раза четыре повторял голый эпизод, каждый раз объясняя тем, что перемотка барахлит.

Настало утро. Серега Григорьев отстоял вахту, менял его Данила. Он пришел с синими от бессонницы кругами под глазами и размазанной губной помадой на лице. Хрымы на койке в общем кубрике тоже не оказалось. На его месте, развалившись на спине, спал Чебураня…

Пролетели трое суток. Лена и Оля подробно записывали все, что видели на станции. Когда собирались погулять по тундре, почему-то краснели и глупо хихикали.

Прилетела вертушка и забрала их на материк. Через некоторое время в «Комсомольской правде» появилась статья о героических полярниках. Даже про Чебураху было пару добрых слов. Потом приходили теплые письма Хрыме и Даниле. А потом Хрыма улетел в отпуск и женился на Ленке. Вот такая она оказывается тундровая вошь-самец!

БАЙКИ

ИДЕАЛЬНАЯ ВИДИМОСТЬ

По званию Серега Калянкау был сверхсрочник-сержант, по национальности – чукча. Когда начался ельцинский «парад суверенитетов», мужики шутили, что быть Сереге в случае внезапной независимости Чукотки как минимум Главкомом авиации, а то и Министром обороны Чукотки. Ибо чукчи, как малая народность от призыва в армию были освобождены, и Серега был бы в таком случае чуть ли не единственным среди них профессиональным воякой.

Сам по себе Серега был тихим, незаметным, дело свое знал, работая в одной из групп ТЭЧ, периодически попадал в наряды, где тоже звезд с неба не хватал, но и анекдоты про свою нацию никак не подтверждал. Нормальный средний «сверчок». Но была у Сереги мечта – стать прапорщиком. Для этого он три раза ездил в какую-то дальневосточную учебку, откуда его три раза выгоняли за нарушение режима, а проще – за пьянку. Причем, в третий раз выгнали его задень или два до вручения погон. Поторопились обмыть. Калянкау возвращался в часть и снова вел тихую, беззалетную жизнь младшего авиаспециалиста. С четвертого раза он все же через игольное ушко прошел и стал прапором, наверняка единственным в своем народе.