Праздники «языческой» Руси. Часть 2: от дня Даждьбога до Масленицы

В этом значении образ сакрального «сеятеля» проявляется в двойном значении: Небесном – оплодотворяющем и Земном – взращивающем. Мать-Земля, способная зарождать множество из одного зерна, уподобленная маковой головке, несет в себе функции и зарождения и созревания плодов. По магии подобия в день Спаса, накануне сеяния озимых, после ритуальных воздаяний воде, ею же освящается (обрызгивается) мак, который в дальнейшем используется и как апотропей и как составная часть обрядовых кушаний, обеспечивающих плодородие. «Макъ у насъ святятъ на Маковея и на Спаса». При этомъ особеннымъ значеніемъ пользуется макъ «видюкъ» или «самосѣй», а при неимѣніи такового, вообще всякій макъ“ (Ив. Бѣньковскій: „Макъ въ народной демонологіи на Волыни“: 86, с. 34). Обряды освящения мака водой колодцев, рек, родников в день Спаса проводят повсеместно. Воронежская губ.: „Программа для составленія описанія церкви и села… «Августъ. I св. муч. Маккавеевъ (Маковия). Какіе народные обряды при водосвятіи? Что такое макъ видюха?» (87, с. 366)

Вода, влажная почва, играют определяющую роль в начале сева озимых, а при наличии необходимых погодных условий дату сева сверяют с фазой луны. Лучшим временем считается период полнолуния и третьей четверти: «Августа на сходѣ мѣсяця лучше бываетъ, нежели тая, котру на новѣ мѣсяця сѣютъ; ибо на новѣ мѣсяця сѣяна въ жито перемѣняется, и въ солому толко удается, а поднѣше сѣяна колосиста биваетъ» («Два документа о хозяйствѣ кіевскихъ монастырей…»: 6, с. 730).

В Арконе благодарили бога Свентовита за полностью собранный урожай в августе. Здесь необходимо обратить внимание на разницу юлианского (отстававшего от солнца) и григорианского (с XVI века) календарей, составлявшую в XI веке 6 дней, а в XIX уже 12: благодарение Свентовита (Святовита) в Арконе происходило во время, соответствующее нашему «первому спасу», то есть первому августа в старом стиле или 14 – в современном. «Обыкновенный праздник Геркулеса отправляется в середине августа, праздник Святовита – после жатвы, т.е. в то же самое время… 12 августа чествовался Hercules Invictus (Геркулес непобедимый). Около того же времени происходило знаменитое послежатвенное торжество у храма Святовита Арконского» (Фаминицын А. С.: 89, с. 194, 326). К этому сроку заканчивается жатва и в ряде мест центральной Руси: «Наиболее широко освящение семян и плодов было приурочено к празднику Преображения Господня [6/19 августа]. К этому времени, как правило, созревали овощи и фрукты, заканчивалась жатва… Тогда же освящались семена нового урожая» (69, с. 182). Б.А.Рыбаков обозначил этот день, как «Праздник урожая» на Ромашковском кувшине.

Как безусловной, единственной Рожаницей сущего всегда остается Великая Богиня – Мать, так через цепь возрождений всебожия по «мужской» линии – Род-Даждьбог-Ярила – образован замкнутый круг нескончаемого возобновления жизни через земную смерть и воскресение последнего: «… рождение сына бога самое последнее из событий его жизни, а не первое, как последним результатом трудов земледельца является рождение младенца – урожая» (М. Пруссак: «Древо жизни…»: 90, с. 41). Жатва – «роды» Матери-Земли, поэтому «У всѣхъ народовъ августъ, славянскій серпѣнь, или заревъ, былъ посвященъ богинѣ жатвы» (Забылин М. М.: 91, с. 90). Земля-Рожаница и Богиня Мокошь – строгая сповивальница, допускают к процессу жатвы только женщин. Мокошь – хозяйка на земле, заведующая водными ключами, покровительница женщин, главная повитуха на жатве – родах Матери Земли. В период двоеверия её образ был заменен на апокрифическую повитуху Соломониду (Соломею), якобы присутствовавшую при рождении Иисуса. Кроме неё, в этот период обращения направлялись и к образу христианской Параскевы: «Слившиеся образы Параскевы Пятницы и богоматери представляют собой главное женское божество, истоки которого надо искать в дохристианских верованиях восточных славян» (Чичеров В. И.: 101, с. 42).

Начальный и заключительный ритуалы проводятся под руководством и при непосредственном участии одной из старейших из них, опытной повитухи. «При началѣ жатвы въ калужской губ. одна изъ старухъ, извѣстная легкостью своей руки, выходитъ ночью въ поле, нажинаетъ снопъ, связываетъ его, и до трехъ разъ то кладетъ, то ставитъ на землю, причитывая: „Пятница-Параскева матушка! помоги рабамъ божіимъ (такимъ-то) безъ скорби и болѣзни окончить жатву; будь имъ заступница отъ колдуна и колдуницы, еретика и еретицы“. Затѣмъ, взявши снопъ, она старается пройдти до двора никѣмъ незамѣченною» (Афанасьев А. Н.: 32, с. 240).

Особое отношение к этому снопу – «имениннику» – «… основано на символическом статусе „первого“ – как наиболее сакрального, обладающего наибольшей магической силой, являющегося сосредоточением всех качеств этого предмета вообще» (Черных А. В.: «Жатвенная обрядность…»: 92, с. 101). Хлеб – сын Даждьбога, явленного весной Земле в активности Тура, молодом образе Ярилы, рождался Матерью-Землей сейчас. Он – Спас, средоточие Божественного, результат единения мужского и женского, предназначение которого – давать жизнь людям. В Витебской и Виленской губерниях сохранилось имя жатвенного Бога, упоминаемое в «спорышевых» – дожиночных песнях («Ходзиў Рай по вулицѣ»): «Намъ приходится присоединить къ этимъ богамъ еще одного, доселѣ неизвѣстнаго, какимъ-то чудомъ спасшагося отъ общаго крушенія и уцѣлѣвшаго подъ собственною кличкой. Это богъ жатвы. Имя ему Рай. Этотъ богъ, какъ видно, глубокой мифической древности» (Шейн П. В.: 93, с. 519). Девушка из числа жниц, изображающая Рая, украшается теми же символами, что и Ярила, за исключением фаллического: «… вѣнокъ изъ спѣлыхъ колосьевъ ржи, спорышей и полевыхъ цвѣтовъ. Людямъ онъ является въ олицетворенномъ образѣ цвѣтущей молодости и безпорочной жизни дѣвицы» (Шейн П. В.: 93, с. 523). Спас-Рай ожидаем в домах – он несёт с собой плодородие, обилие и достаток.

Важным сакральным моментом сбора урожая является перерезание «пуповины» в виде хлебных стеблей, аналогичное перерезанию пуповины и отделения последа женщины-роженицы (рубашки), особая сакральность которого применяется в магических обрядах. В этом процессе участвуют только замужние женщины, имеющие детей. Молодые девушки, участвующие в жатве, облагаются рядом категорических запретов, которые не позволяют им «объявить» себя на поле. Например, на Украине «В косьбе, зажиночном и собственно жатвенном этапах ритуальная роль молодежи в акциональном плане была минимальна, что объяснялось символической аналогией этих процессов родам. Участие молодежи в этом космосоциальном акте выражалось фольклорными средствами, прежде всего в доминирующей плачевой интонации напева и „смертной“ сюжетике сенокосных и жатвенных песен. Девушкам разрешалось петь песни только на пути в поле и по уходе с него: „Девушки жнут молча, запевают на дороге“… Молчание девушек при жатве может быть объяснено запретом участия в человеческих родах: в родах нивы их присутствие и активная роль носили как бы незаконный характер в отличие от взрослых женщин» (Бернштам Т. А.: 94, с. 181). Идентичное отношение к участию девушек в жатве было повсеместным: «работа сопровождалась пением <…> Исполнителями песен были замужние женщины» (Абросимова Д. Д.: «Жатвенная обрядность и фольклор…»: 95, с. 140, Заонежье).

День Повитух («Бабьи Каши») лишь с периода двоеверия был передвинут на декабрьско-январское чествование «бабушек», принимавших роды. Пришедший из далёкого прошлого ритуал, в котором для них готовили первые каши из свежесобранных зёрен, сменил смысл с рождения Землёй Спаса-Хлеба на рождение Богоматерью божьего сына. Причем в основе чествования повитух находилась не сама Богородица, а образ Соломониды (Соломонии), «апокрифической повивальной бабки Христа» (Райан В. Ф.: 96, с. 87), якобы присутствовавшей при родах младенца, о которой нет никаких упоминаний в писаниях св. пророков и апостолов. Постепенно «Соломонида» вытеснила волхву-повитуху из жатвенной обрядности, а затем и полностью перенесла сакральные ритуалы в зимний период, сохранив связь с зажиночно-дожиночными обрядами в ритуале приготовления каш. «Августъ. 1-го. Соломониды или – «Соломониды ба (б) ушки». Она почитается «дѣтнымъ» и «берёжимъ бабамъ», а также и лѣкарицами; имя ея упоминается въ наговорѣ отъ «вѣтрянова перелому» и когда «парятъ въ банѣ» дѣтей» (Макаренко А. А.: 97, с. 104). В некоторых регионах до настоящего времени в памяти стариков сохранились древние традиции времени чествования повитух, хотя и измененные двоеверием: «В Сибири был известен также день Соломониды-бабушки, почитавшейся матерями, беременными и знахарками, его отмечали одновременно с первым Спасом (1/14 августа)» (Холодная В.: «Женские святые покровители»: 98, с. 213).

Связь повитухи-знахарки с Матерью-Землёй проявляется в ритуалах повсеместно. В малороссии после «крестин» и состояшегося по этому случаю застолья в доме родителей, «после еды, гости везут повитуху в трактир, иногда на бороне» (Зеленин Д. К.: 99, с. 327). О том, что на христианскую св. Параскеву (заменившую Мокошь-Неделю) и на Богоматерь наш народ «переложил» все черты, обрядность и ритуалы, изначально связанные с Великой Праматерью и её божественными ипостасями, известно всем исследователям народной традиции. Чествование бабушек-повитух традиционно проводится трижды: на Спас, Дожинки и в день равноденствия. К «Бабьим Кашам» мы ещё вернемся с тем, чтобы показать на некоторое отличие: повивальных бабушек чествовали, в основном, на дожинальных обрядах, а они, в свою очередь, чествовали молодых матерей и брали под опеку беременных в День Рожаницы, на осеннее равноденствие.

3. ОСЕНИНЫ

День замыкания Земли. День Великой Богини. Бабье Лето. Праздник урожая. «Конский праздник».

Праздники, приуроченные к окончанию сбора урожая и осеннему равноденствию, в разных регионах имеют, по климатическим условиям, временной промежуток от месяца до нескольких дней, и по этой причине или содержат определенные обрядовые разграничения, или сливаются воедино. Усредненные даты, показанные ниже, приведены в соответствии с особенностями, присущими раздельным праздникам.

3.1 ЗАМЫКАНИЕ ЗЕМЛИ

Дожинки, День замыкания Земли, отличаются от Спаса тем, что Спас – день рождения Хлеба-первенца и обрядность его встречи состоит в возрождении мужского начала, сына Неба, выпечке первых хлебных караваев из нового урожая. Дожиночные ритуалы (Бородка, Косичка, угощение Земли и т.д.) проводятся на каждом поле – ржаном, овсяном, ячменном и т. д. И также, как ржаные, чествовались первый и последний овсяные снопы: «Мѣсяц август. 26. Овсяницы. Съ этого дня начинаютъ косить овесъ. Поселяне, въ первый день покоса, скосивши пукъ овса, вяжутъ снопъ, несутъ его съ пѣснями на боярскій дворъ, или въ свои избы. Снопъ ставятъ въ большой кутъ, подъ образа, въ сутки. Хозяинъ съ своими работниками садится за столъ. Здѣсь хозяйка начинаетъ угощать ихъ деженемъ – толокномъ, замѣшаннымъ на кисломъ молокѣ, или на водѣ съ медомъ, потомъ овсяными блинами» (Сахаров И. П.: 18, с. 50).

Последние дожинальные обряды проводятся после полной уборки злаков. «Распространение текстов с упоминанием послежатвенных работ, очевидно, связано с обыкновением исполнять дожинальный обряд (или часть его) при окончании уборки овса, точнее – яровой жатвы вообще» (Терновская О. А.: «К статье Д.К.Зеленина…»: 46, с. 112). Праздник Урожая, именно как последние Дожинки в смысле завершения родильной функции Матери-Земли, таким образом, является итоговым обрядом благодарения за полностью собранный урожай, восстановления её сил и возвращения в девственное состояние. «Пшеницу жнутъ, овесъ подчасъ косятъ, конопель дергаютъ, ленъ берутъ, а горохъ катаютъ либо крючатъ» (Даль В. И.: 103, с. 1316). И только с окончанием перечисленных основных работ на земле будет подведен итог. Дата, указанная в таблице – второе воскресенье сентября – приведена как средняя для восточно-славянского мира, когда завершены полевые работы и проводятся заключительные обряды. Так, в редких случаях, по причинам сухой погоды, отсутствии влаги, сев озимых откладывался на середину сентября – начало октября (в современном стиле). «Рожь счита́етца – азимо́й хлеб. Ево в конце августа сеяли мы. Позна сев – эта плоха. Нада, штобы рожь уже зелень дала, с осени прижилась. Ваще-та, считают, в канце августа – Успенье Пресвятой Богородицы, в начали синтября – рожь нада се́ить абизательна-абизательна» (68, с. 68, Псков).

День Земли 2025—2035. Дожинки. Отжинаха. Замыкание Земли. День Велеса. (Усредненная дата – вторая суббота сентября)

2025 13 сентября

2026 13 сентября

2027 11 сентября

2028 9 сентября

2029 8 сентября

2030 9 сентября

2031 13 сентября

2032 11 сентября

2033 10 сентября

2034 9 сентября

2035 8 сентября

В традиции наших предков полностью отсутствуют ритуалы, содержащие «похоронные» мотивы по отношению к Великой Богине и её рождающей ипостаси – Земле. Земля преображается, расстается с образом Матери и возвращается в свое девическое, дородовое состояние. Этому перевоплощению способствуют магические ритуалы заплетания девичьих «косичек» на опустевших полях и особенности проведения отжиночных праздников, в ходе которых участники проявляют особые «безобразия».

«До Успенья полагается, по установившемуся въ незапамятные годы обычаю, успѣть дожать послѣдній снопъ въ озимомъ полѣ. Потому-то, по объясненію однихъ знатоковъ простонародной старины, и называется этотъ день «Спожинками-дожинками»; другіе же народовѣды ведутъ его названіе отъ «Госпожи», т.е. «Владычицы» (Богородицы), и величаютъ его инымъ, подслушаннымъ въ другихъ мѣстностяхъ, именемъ – «Госпожинки» (Коринфский А. А.: 3, с. 365). «… Связь с праздником Успения Богоматери (хоть и не прямая, а разнесенная на 2 недели) возвращает нас к кельтским Лугнасад – недельным поминальным играм в честь матери великого бога» (Грашина М. Н., Васильев М. С.: 71, с. 296).

Главными знаками, символами Дожинок являются последний сноп, «косичка» и «бородка», которые делают по окончании жатвы на каждом поле. Весь процесс жатвы – родов Матери Земли имеет и начало, и завершение. Последние ритуалы на поле в древности имели двойную направленность – благодарение Земли-Матери (женское начало, древнейшие обряды) и хранителю поля – Велесу (мужское начало, – более поздние). Позже, со времени двоеверия и угасания традиции, обряды упростились в зависимости от принятых в данной местности обычаев. Ближайшие к нам ритуалы в большинстве случаев обращены к мужскому Божеству и полевому духу-хранителю. Собранный в пучок, завязанный в узел последний недожатый клочок хлеба, оставляли ему «на бороду». Как бы он ни назывался в разных местностях, в древности он имел козлоподобный вид, с бородой и рогами. «В образе козла представлялся и дух урожая: при срезании последних колосьев ржи ему «завивают бороду», и ставят коровай с пением: «сидит козел на меже, дивуется бороде» (Никольский Н. М.: 104, с. 17). Этого козла водили по засеянным полям весной, после чего приносили в жертву, отправляли в иномирье для охраны злаков и обеспечения плодовитости Земли.

Как отметил Д.К.Зеленин, «У русских очень распространено другое, хотя и не характерное, название для бороды – коза́" (105, с. 96). Не случайно обобщенный в период двоеверия образ «нечистой» силы – черт описывался также. И не случайно в святочный период, с ряжеными, этот Козел возвращается в мир людей с пожеланиями наступающего плодородного года, также как и у соседей – финнов в это время по домам ходит «Йольский Козёл» – Йоулупукки. При этом, как заметил А.С.Фаминицын (106, с. 241, 253), вождение козла у славянских народов приурочено преимущественно не к Рождеству Христову, а к Новому году.

Рассмотрев вопрос изображения мужских лиц на «Збручском истукане», автор отметил их безбородость; в крайнем случае бородка была коротко острижена (106, с. 137). Иными словами, предназначенное «на бороду Козлу» было предназначено именно для него. Велесу передавались именно «велесовы» требы. Церковь всемерно боролась с бритьем бороды и не только её: «Не проказил ли еси образа своего, не бривал ли еси брады своея и подпупия» (исповедальные вопросы по Требн.: ркп. XVII в.: собр. Погод. №307, л. 288) – (Алмазов А. И.: 109, с. 170). Борода в текстах нашей мифологии часто связана только с одним Богом – Велесом: «У Власия и борода в масле». Но поскольку масло не входит в рацион коз, то оно в разных обрядах передавалось только Велесу.

Примечательно, что Полевой дух оберегает не только урожай, но и скотину, пасущуюся в полях. В севернорусских губерниях хозяйки, выгоняя скотину на пастбище, приговаривают: «Полевой батюшко, полевая матушка с малыми детушками, примите мою скотинушку, напойте, накормите» (Мадлевская Е. Л.: 37, с. 338).

Богу, дающему достаток и богатство, обеспечивающему плодородие и в аграрном и в животноводческом комплексах, – Велесу и отправленному к нему Козлу оставляется недожатая полоска ржи. В описании обряда «завивания бороды», записанном в Новгородской губернии в 1870-е годы, хтонический Бог указан прямо: «Когда выжнутся, оставляют на поле небольшой кустик колосьев и говорят одной жнее: «Ты верти бороду Волосу, или Велесу, другояко скажут» (Мадлевская Е. Л.: 37, с. 106). Эти пожертвования и благодарность за собранный урожай должны обеспечить плодородие следующего года. Образ Велеса в качестве «охранителя полей» может быть схож с образом Козла, но не тождественен ему. В процессе выращивания и сбора урожая Велес может являться перед людьми в прежнем козлоподобном образе полевого духа – Полевика, выглядевшего по некоторым описаниям и с рожками и с бородой из колосьев. «К разряду таких же материальных существ относится полевик, козлообразное существо, живущее в высокой траве или в высоких колосьях; представление о нем первоначально не отличалось ясностью и приобрело отчетливые очертания только со времени перехода к оседлому земледельческому быту» (Никольский Н. М.: 104, с. 13).

В южной России, «по свидѣтельству Протоіерея Сабинина, старухи завивали бороду Волосу предъ жатвою: собравъ горсть колосьевъ и не вырывая ихъ изъ корня, перегибали и завивали въ узелъ, въ знакъ того, чтобы до нихъ не касалась рука жницы» (Снегирев И. М.: 107, с. 159). После этого поле вновь переходило, возвращалось в «чужое» пространство. Именно поэтому во многих местах соблюдалось основное правило подготовки последнего, «мирского» снопа – молчание. «Определение последнего снопа «молчальным», «молчанушкой» (Лазарева Л.Н, 21, с. 61) и соответственное отношение к нему дают гарантию успешного завершения магических действий с урожаем для достижения желаемого результата в будущем. Точно такое же отношение мы наблюдаем в ритуале набора «молчальной» воды, где первые слова, произнесенные над ней, будут слова заговора.

Последний сноп, принесенный с полей в дом, в период двоеверия даровался иконам святых, с просьбами об обильном урожае в следующем году. Примечательно, что это подношение иконам сохранилось в народной памяти со времен «язычества» и воздаяния треб славянским богам, с чем долго боролось христианство: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им…» (Библия, Исход, гл. 20).

Время обращения обращения к покровительсвенным силам тоже выбрано не случайно, с наступлением Зимы, время Велеса и Марены: «… в день свв. Козьмы и Дамиана (14.XI) им „дарили“ последний сноп со словами: „Вуот тибiе Кузьма и Демьян борода, а нам каша да дежень“ [Нижегородская губ.]. В Вятском крае последний сноп ставили в передний угол и кормили ритуальной кашей, называемой саламат (из ячневой крупы). Кроме того, делали Кузьму – маленький снопик ржи, льна, ставили в угол к иконам и приговаривали: „Кузьму в уголок, а хлеб в сусек!“ (3 раза). Кузьму угощали ячной кашей: „Поешь с нами, Кузьма!“ Полагали, что если Кузьму не позвать, урожая на следующий год не будет» (Усачёва В. В.: 108, с. 100).

Постепенное замещения в традиции древнего, «женского» символизма плодородия с новым, мужским, в некоторых местах находило проявление в их смешении. «Бороду» украшали женскими атрибутами, сохранив мужскую направленность при́говора: «Пучок колосьев («борода») украшался лентами и цветами, иногда на него повязывалась косынка. Это называлось «завить» или «оставить бороду» Богу, Николье, Илье, Кузьме-Демьяну, Христу, а на северо-востоке – Власу, Волоту (от старославянского бога богатства Белеса)» (Тульцева Л. А.: 69, с. 556). В этом слиянии образов содержатся составляющие, обращенные и к Рожанице-Земле, и к Хранителю-Велесу.

Перенос дожинальной «бородки» только на мужское Божество или церковных святых произошел во времена, когда Великая Мать-Богиня отодвигалась на второй план. В архаичные времена завершение жатвы сопровождалось, в первую очередь, заботой о Рожанице: «Закончив жатву, женщины втыкали серпы в последний снопик или протаскивали их под «бородкой» (арочкой из колосьев). Последнее действие называлось «женитьбой серпа». В этом ритуале серп символизирует мужское, а «бородка» женское репродуктивное начало («бородкой» иносказательно называли лобковые волосы у женщин)» (Щепанская Т. Б.: «Бабняк»: 98, с. 40). Такой-же эпитет к женским гениталиям можно встретить, например в описании быта староверов-беспоповцев Усть-Цильмы: «…Форма игры имела явно эротическую направленность, подтверждавшуюся завершавшими ее словами потешки: «Борода, посередке щыль, / Да пригодится всим» (Дронова Т. И.: «Представления о «греховности»…»: 110, с. 131).

При звязывании «бородки», разделении перевязью «верха» и «низа» в магическом смысле имело отношение и к роженице – Матери Земле и к рожденному ею «сыну». «Верхушки завязанных колосьев осмыслялись в качестве «родившегося ребенка» – плода земли» (Шангина И. И.: «Жнея»: 98, с. 219). В этом смысле перевязь означает действия с пуповиной. Верхняя часть – колосья – принадлежит мужскому Божеству и несет в себе сложное сакральное содержание: воздаяние, жертва Солнцу за урожай и – одновременно символизирует возрождение его эротической мужской силы, которая обеспечит урожай будущего года. «За верхушками колосьев – «родившимся ребенком» – стоит многозначный образ, трактовавшийся по-разному – дух хлеба, земли, нивы, солнца, огня, будущего урожая и т. п. Исходя из восточнославянского материала, мы подчеркиваем в нем прежде всего признаки мужской природы, каковы бы ни были его смысловая насыщенность, терминологическое и видовое разнообразие оформления верхушек (антропо-зооморфное, растительное, комбинированное)» (Бернштам Т. А.: 94, с. 156). Полабские славяне также воздавали почести за урожай и женскому и мужскому Божествам: «Такъ урожаи полей… зависѣли отъ богини жизни Живы и отъ бога свѣта и солнца Святовида. Въ честь послѣдняго, по окончаніи жатвы, совершалось празднество» (Срезневский И. И.: 27, с. 10).

Род, мужское начало, в ипостасях небесных Божеств, оплодотворяющих, согревающих, увлажняющих Землю-Мать, продолжается в созревших зёрнах. «Песенному „гуканью“ был тождествен коллективный крик жниц при зажине и дожине, с обращением к солнцу, зафиксированный в севернорусских областях, где песенного гуканья не было» (Бернштам Т. А.: 94, с. 153). Сосредоточенная в колосьях зарождающаяся мужская сила ещё должна будет проявиться при весеннем оплодотворении Земли, но магические ритуалы, обращенные к ней, начинались сразу после «рождения». Обряды и обрядовый фольклор, относящийся к «богу в жите», подчеркивают сексуальный, оплодотворяющий характер «родившегося» (там же, с. 152). Слово «бородка» в магическом ритуале, таким образом, несло в себе двойной смысл, относящийся к волосам: ожидаемое взросление и половое созревания новорожденного (мужское начало), и завершение родов, «закрытие» женского детородного органа. И у других народов Европы, как отметила Т.А.Бернштам, «Символика „обрезания пуповины“ видится нам в обрядах бросания серпов в последние колосья, в мотивах отсекания „головы“, „обрезания хвоста“, в иносказательных названиях колосьев – „шея“, „хвост“ (у европейских народов), „коса“, „борода“ (у славян), Обрезание освобождало „родившегося“ от нивы…» (там же, с. 155).

Ритуальное оголение жниц на поле сразу после окончания жатвы, «срамные» песни и прочая «похабщина» содействуют закрытию, завершению длительного периода жатвы-родов и отделению самих участников от нивы. «Это мы называли – падикуя́ситьса нада, хто как мо́гя… И да чудили так, и не то што – так стану [т] и заго́лятца: и в ково́ лу́чши? Загали́ся дак пакаж сваю всим – бабам этым. Росте́шутца, так и всё делаю [т], всю похабшину. Дак тыи бабы были вясёлыи, до тово дасмяютца, што да дома ни дайти́!» (68, с. 67, Псков). Пригибание украшенной лентами заплетенной ржаной косы к земле – «дугой», иногда с привязкой вершины к корням или изготовление в форме венка с последующей «женитьбой серпа» относится к продуцирующей магии плодородия, ориентированной на следующий год. Рождающая хлебные злаки – зерна Богиня-Земля не могла быть оплодотворена при следующем посеве (в союзе Неба и Земли) её же производным: «ребенок» выступал бы в этом случае одновременно и рожденным и оплодотворяющим отцовским семенем. Магический обряд возвращения девственности Матери-Земле способствует устранению этого противоречия.