Возвращение в Альтарьер

Наименее массивная часть замка – верхний этаж. Выход на крышу у нас был, а значит, можно сплести пояс или шарфик и накинуть его сверху, с крыши, чтобы он охватил весь третий этаж. Почему-то казалось важным именно охватить, обнять Альтарьер целиком, а также сделать пояс непрерывным, цельным.

Я сбегала в свою комнату за самой большой катушкой толстых ниток, закрепила кончик у крыльца и обошла всё здание, продираясь сквозь сугробы. Взмокла и вымоталась. От получившейся длины отняла четверть – на глаз. Вот примерно такой пояс и нужен. Нереально длинный, но он вполне может быть узким…

Идея захватила меня настолько, что я забежала к маме в спальню, поцеловала её лоб и солёные щёки, пообещала, что всё будет хорошо, и торопливо ушла к себе. Нашла сестру, выдрала из её ауры несколько пучков покрупнее и направилась к себе, работать. Озарение щекотало изнутри тоненьким пёрышком и подзуживало поскорее взяться за крючок и клубки. А что, если аура Эрика усилит мои способности?

Собрав всё необходимое в корзину и присовокупив несколько десятков разномастных клубков и катушек ниток, я отправилась на поиски сероглазого мага и обнаружила его в кабинете Синвера. Он с мрачным видом читал документы, которые ему передавал Томин. Я легонько тронула Эрика за плечо и спросила:

– Ты не против, если я посижу рядом? Мне так лучше работается.

– Нет, конечно, буду только рад. Садись ко мне, так будет лучше для аур.

Он усадил меня себе на колени, и я не стала спорить – так действительно было лучше. Достала из корзинки часть своих клубков с нитью для основы, разложила на столе так, чтобы не мешать магам разбирать документы, и выпала из реальности. Процесс поглотил меня полностью, я дрожала от напряжения и при этом была максимально сосредоточена.

Исходя из предположения, что дух, возможно, спит или не реагирует из-за отсутствия сил, я постаралась наделить пояс способностью аккумулировать энергию. Думала о духе, о его пробуждении, о том, насколько сильно он нам нужен теперь. Нити из клубков вполне годились, но некоторые приходилось брать у себя. Неплохо было бы позвать Аливию и надрать у неё ещё пару пучков, но я не могла оторваться. Погрузилась в гипнотический ритм плетения и целиком отдалась тому, что делала. Пальцы горели магическим огнём и гудели от напряжения, нити переливались силой в руках, и что-то внутри постоянно подгоняло, будто я могла куда-то опоздать.

Чувствуя, что скоро усталость возьмёт верх, я торопилась завершить работу. Волшебный пояс в моих руках всё набирал силу, и, судя по длине нитки, которую я взяла за основу, оставалось не так много.

Я ощущала обволакивающее тепло Эрика и гармонию с его силой, чувствовала, как он бережно подпитывает меня. Оставалось около десяти шагов нити, когда затёкшие шея и спина начали отвлекать и откровенно мешать процессу, но тут руки Эрика скользнули ко мне и сняли боль лёгкими массирующими и поглаживающими движениями. Сведённые мышцы чуть отпустило, я вновь сосредоточилась на поясе, и вскоре он был готов.

От своеобразного творческого транса я очнулась в объятиях дремлющего Эрика, за окном серело раннее утро, в камине горел огонь, было уютно и тепло. Попыталась подняться, но сероглазый маг только обнял меня крепче, обхватив тяжёлой рукой. Поняв, что стоит мне закрыть глаза, как тут же провалюсь в сон, я растолкала мага, чтобы он помог.

– Нам нужно на крышу. Срочно.

Не выспавшийся и расслабленный, он помог мне встать и подал руку, но оказалось, что эта ночь стоила мне слишком многих сил: я даже идти толком не могла, спотыкалась и повисала на руках Эрика, пока он просто не подхватил и не понёс меня на крышу. Я тёрла глаза, саднящие от напряжения, и прижимала к себе огромный пояс, пока мы не добрались до третьего этажа.

– Вперёд по коридору, там будет дверка, за ней – лестница, ведущая на чердак.

Эрик прислонил меня к стене, затем с трудом открыл разбухшую от влажности дверь и проверил путь. Потом подхватил меня за талию.

– Ты можешь идти сама или тебя отнести?

– Смогу.

Я поставила ногу на ступеньку и с трудом заставила себя переместить на неё вес тела. Эрик шёл сзади, придерживая меня так, что я всем телом ощущала его поддержку и не смогла бы упасть назад, даже если бы очень захотела. Постепенно, переставляя одну ногу за другой, я преодолела половину лестницы, но ноги задрожали, закружилась голова, и в глазах потемнело, поэтому я не стала сопротивляться, когда Эрик подхватил меня, прижал к себе и занёс наверх. Обняла его за шею, положила голову на твёрдое плечо и, кажется, мгновенно уснула. Раздался скрип наружной двери, и ледяной ветер с улицы забрался под кофту, заставляя меня проснуться в наисквернейшем расположении духа.

– Что нужно сделать? – спросил Кравер, осматривая выход на крышу.

– Этот пояс нужно просто накинуть сверху на замок.

– Хорошо, я сделаю, а ты пока присядь вот сюда, и я закрою дверь, чтобы тебе не дуло. Тут вроде не очень холодно. У пояса есть застёжка?

– Нет, он цельный, как твой браслет, нужно просто накинуть сверху и спустить с крыши. Должно хватить. Только будь осторожен, не упади.

– Обещаешь мне поцелуй, когда я закончу?

– Обещаю, но только не сегодня. Завтра.

– Хорошо, сядь вот тут, голову вот так, – он заботливо прислонил меня к холодной стене, и я тут же выключилась, не в силах сопротивляться желанию спать.

Всё, силы кончились. Слишком длинным был день.

Проснулась в своей постели, без платья, без обуви и без малейшего понятия или воспоминания о том, как я в ней оказалась. Помню, как уснула на чердаке, а сюда меня, наверное, принёс Эрик. Как ни хотелось бы отрицать очевидное, его прикосновения были более чем приятными, особенно теперь, когда не приходилось держать глухую оборону и бояться чрезмерного напора. Вчерашние заботливые массирующие поглаживания, уют его объятий, слияние наших аур – от воспоминания я проснулась счастливая и полная сил. И только в этот момент заметила зарево за окном. Я проспала весь день!

Невольно залюбовалась потрясающим цветом закатного солнца, играющего червонными лучами на небольших сугробах в зимнем саду и раскрашивающего в пурпур небо у горизонта. Медленно поднялась с кровати, с наслаждением искупалась – в горячей воде! – и вымыла волосы, надела единственное оставшееся чистым платье и вышла из спальни. Нужно будет устроить стирку, позаимствовать несколько платьев у мамы и снова нанять наших работников; особенно не хватает прачки, кухарки и денничного.

Наши люди всегда были нашей опорой, и именно поэтому Синвер уволил всех. Во-первых, кузену доставляло извращенное удовольствие заставлять нас себя обстирывать, во-вторых, ему не нравилось, что доверенные слуги стремились поддержать нас с сестрой и могли пойти наперекор его приказам. Единственная служанка, которую он оставил, была кухаркой. Допускать нас с Алей до приготовления еды он не хотел, ведь в таком случае у него не получилось бы морить нас голодом в собственном доме.

Первым делом я решила навестить маму. К сожалению, опять не удалось застать её бодрствующей, поэтому просто погладила её по руке и вынесла грязные чашки из комнаты. На кухне было немного суетно, я помогла Аливии помыть посуду, а потом относила готовую еду в малую столовую, где все уже собирались на ужин. Я внезапно поняла, что воспринимаю Краверов и Итлесов едва ли не родными и рада каждому из них, а ещё благодарна, что они не исчезли из моей жизни сразу после спасения Реи.

Мы сели ужинать, все заняли уже привычные места, Эрик устроился рядом со мной, и я тепло ему улыбнулась.

– Кто-то проснулся в очень хорошем настроении, – заметил старший Итлес.

– Естественно, настроение будет хорошим, если спать до самого ужина, – подмигнув Томину, я с наслаждением принялась за печёную рыбу.

– А мне говорили, что в провинции другие нравы и люди избегают праздности, – поддразнил он.

– Вас жестоко ввели в заблуждение, мы предаёмся порокам с не меньшим удовольствием, чем жители столицы.

– Тогда я спокоен за будущее нашей империи! – Томин поднял бокал с водой в импровизированном тосте, и атмосфера стала чуть теплее.

– Мне сегодня пришлось стирать своё платье. Вернее, не своё, а то, что мне подарила Аливия. Так вот, это оказалось ужасно трудно! – возмутилась Рея, откладывая вилку. – Во-первых, когда оно напиталось водой, то стало жутко тяжёлым. Во-вторых, я стёрла все руки! И это при том, что платье было не грязное, просто долго висело в шкафу, и я решила его освежить. Считаю, что мы срочно должны увеличить жалование за этот адский труд.

– Какие преступно страшные речи в устах аристократки, – насмешливо фыркнул Томин.

– У нас в доме жалованье прислуги в два раза выше, чем в среднем по городу, поэтому у нас работают хорошие и ответственные люди, – ответила дочери ларда Кравер. – Я рада, что ты начала задумываться о таких вещах, Рея. Иначе не стать хорошей хозяйкой в своём доме. В идеале – ты всё должна уметь делать сама, как сёстры Альтарьер, чтобы понимать, какие указания давать работникам. Хотя наш повар совершенно не терпит никаких замечаний, и шесть дней в неделю я даже не захожу на кухню, а на седьмой готовлю там сама что хочу, пока его нет.

Увидев ларду Ровену раньше, я бы никогда не предположила, что такая холёная дама умеет готовить, да ещё так вкусно, но уже воочию убедилась, насколько поверхностными бывают некоторые суждения.

– Я как раз хотела поднять эту тему. Дело в том, что Синвер уволил дворецкого, экономку, прачку и кухарку. Я думаю, что нам необходимо разыскать их и предложить им вернуться. Для меня это имело бы огромное значение. Они работали у нас много лет, и мама всегда была ими довольна.

Аливия радостно закивала, но молчание за столом было более чем красноречивым.

– Амелия, мы как раз хотели поговорить с вами о вашей с Аливией финансовой ситуации. Мне удалось упорядочить документы и подсчитать сумму ваших долгов, – Томин выглядел хмурым, и видно было, что он подбирает слова. – Видите ли, на момент заболевания вашего отца, совокупные долги вашего хозяйства немногим превышали десять тысяч, но это были долговые расписки от частных лиц, и по ним я не нашел истребований, поэтому предполагаю, что кредиторами выступали друзья вашего отца. В любом случае с момента его болезни я не нашел ни единого требования о возврате этих задолженностей, и, даже более того, у меня есть несколько расписок, которые передают заимствованные средства в пользование вашей семьи. Таким образом, на момент смерти вашего отца по старым долгам вы оставались в отрицательном балансе на три с половиной тысячи.

– Три с половиной тысячи…

– К сожалению, это лишь начало, – вздохнул Томин. – Я нашёл десятки закладных, одна из которых – на земли самого карона Альтара. После смерти эрцега Альтарьера Синвер заложил практически половину ваших земель, кроме того, он не платил налоги в казну. На данный момент ваш совокупный долг чуть более ста семидесяти семи тысяч, из них тридцать шесть нужны вчера, ещё около сорока семи – в ближайшие два месяца, а остальное можно будет оттянуть до конца года.

От шока я поперхнулась воздухом и закашлялась. Такие гигантские суммы просто не укладывались в голове. Куда кузен дел столько денег? Куда вообще можно деть столько денег?!

– Разве он мог такое делать, будучи опекуном? – тихо проговорила Рея, сочувственно глядя на меня.

– Император наделил его крайне широкими полномочиями, – ответил Томин.

– Это можно оспорить? – срывающимся голосом спросила я.

– Залоговые сделки можно оспорить, но деньги необходимо будет вернуть. При этом большая часть кредиторов будет вправе потребовать с вас проценты за пользование их деньгами. Ещё около десяти тысяч плюс-минус.

Я смотрела на Аливию и не могла поверить в происходящее. Наверное, внутренне я смирилась с тем, что у нас будут большие долги. Ожидая сумму в двадцать тысяч, я втайне боялась, что Синвер перевалил за тридцать. Но сто восемьдесят семь тысяч? И это без учёта текущих расходов?

Глава 6

Пока я шокированно переваривала информацию, Ийнар привлёк моё внимание лёгким покашливанием.

– Ларда Амелия, когда Рея пропала, наши семьи объявили награду в двадцать тысяч золотых за информацию о ней и ещё восемьдесят за помощь в её освобождении. Эти деньги ваши, мы с Томином уже отдали распоряжения, как и ларда Ровена. Ваши самые срочные долги уже погашены за счёт этой награды, которая по праву принадлежит вам.

– Но я делала это не ради награды, и это огромная сумма…

– Тем не менее большинство документов уже были подписаны сегодня вашей опекуншей, и наши семьи не примут «нет» в качестве ответа. Особенно если учесть, что вы способствовали спасению Реи не из корыстных убеждений, и принять во внимание вашу текущую ситуацию.

– На данный момент оплачено восемьдесят три тысячи долгов, ещё десять тысяч мы были вынуждены отдать в казну как налог на прибыль от вознаграждения, и у вас есть семь тысяч на текущие расходы. Ещё девяносто четыре тысячи вам будет необходимо раздобыть до конца года, если вы хотите сохранить земли. К сожалению, мне с трудом видится, как вы с Аливией сможете разрешить данную ситуацию только за счёт собственных ресурсов. Я уже посмотрел карту заложенных земель, мы смогли бы найти частичное решение, потеряв самые удалённые участки, если бы вы располагали хотя бы сорока тысячами. Самое неприятное, что ваши земли на удивление неплодородны. И самые дальние – как раз единственные, которые приносят доход.

Томин говорил серьёзно, и я едва ли не впервые видела его таким.

– Амелия, я хочу ещё раз предложить тебе свою кандидатуру в качестве супруга, – заговорил Эрик. – Моего личного состояния будет вполне достаточно, чтобы рассчитаться с вашими долгами, восстановить состояние земель и вложиться в ваше хозяйство. Мы с Томином прикинули несколько перспективных вариантов развития, и ты сможешь выбрать практически любой. Если хочешь, я покажу тебе наши задумки.

Я смотрела на спокойное сосредоточенное лицо Эрика и ощущала себя в ловушке. Возможно, мне удалось избавиться от Синвера, но я всё равно не имею выбора. Только неимоверным усилием воли удалось сдержаться и не расплакаться. Хочу я этого или нет, а замуж идти придётся, а значит, и «перевоспитать» Эрика не получится. Он будет понимать, что я от него никуда не денусь, и снова станет вести себя так, как привык.

– Тебе настолько отвратительна мысль о том, чтобы стать моей женой, что ты предпочтёшь оказаться на улице?

Эрик припечатал свои слова такой горечью, что мне стало стыдно, и я хотела ответить, но он уже поднялся из-за стола.

– Лард Кравер, подождите! – поднялась с места Аливия. – А как вы смотрите на то, чтобы взять в жёны меня? Мне совершенно не отвратительна мысль стать женой красивого, сильного, богатого мужчины, да ещё и могущественного мага, готового рассчитаться со всеми моими долгами и решить все мои проблемы. И готового ездить общаться с моими арендаторами, пока я дрыхну до вечерних зорек. Если вам нравится сопротивление, то я согласна бегать от вас по вечерам сообразно заданной траектории. Или произвольной, на ваше усмотрение.

Несмотря на всю ситуацию, Эрик улыбнулся тепло и открыто:

– Ларда Аливия, это невероятное по щедрости предложение, но, к сожалению, я являюсь заложником уже сделанного выбора.

И они оба повернулись ко мне.

– Амелия, ты знаешь, я люблю тебя очень сильно. И я молчала всё это время, поддерживая тебя и твои решения, но теперь я спрошу. Что такого страшного сделал лард Кравер? Поцеловал тебя?

Я кивнула.

– Не понравилось?

Я залилась краской.

– Значит, понравилось. Так в чём проблема? – серьёзно спросила сестра.

– Он сделал это против моей воли.

Сестра недовольно цокнула и посмотрела на Эрика:

– Лард Кравер, против воли нельзя. У Амелии есть несколько черт, и вам стоит их учитывать. Первое: у неё всё всегда написано на лице, и врать она не умеет совершенно, вот как сейчас. Когда она собиралась сбежать, то даже кабальды в денничной знали, что именно она задумала. Синвер, имея восприимчивость коромысла, и то догадался усилить охрану. Поэтому читайте с лица и спрашивайте напрямую. Притворяться она не умеет, единственный раз, когда мне удалось хорошенько отравить еду кузена, она с такой надеждой смотрела на тарелку, что он даже есть не смог. Предложил ей!

– Вы пытались отравить Синвера? – Эрик улыбнулся и сел обратно на стул.

– За кого вы меня принимаете? – возмутилась Аливия. – Конечно, пыталась, плюс пыталась накормить толчёным стеклом и устроить ему инфаркт. Живучая он тварь, вот что я могу сказать. И вместо того, чтобы объединить усилия, чуть ослабить его бдительность и отправить к праотцам, Амелия лишь бесила его своим упрямством и доводила до белого каления издёвками.

– Аля! – я попыталась остановить сестру.

– Эля! Итак, мы подошли ко второму пункту. Упрямство. Нечеловеческое упорство в сопротивлении чему бы то ни было, что она решила не сама. А если вдруг что решила сама, то нечеловеческое упорство в достижении цели. С детства такая, единственный способ заставить её что-либо сделать – убедить, что она сама это задумала и что кроме неё никто не справится. И если папа с мамой всегда ей потакали, то, когда она столкнулась с настоящим противодействием – искры полетели во все стороны. Вы, возможно, в курсе, что Синвер заставлял её шить ему вещи? Она согласилась только потому, что могла через сшитое ему небольшие пакости устраивать. Так вот, в какой-то из дней он потребовал от неё снять мерки для штанов. Ругались и орали они так, что стены тряслись, в итоге два дня она провела в темнице, пока не потеряла сознание от голода. И до последнего момента шипела, что лучше сдохнет, чем к Синверу притронется. Мне пришлось сначала вымаливать у этого чванливого мерзавца прощение, а потом ещё две недели её выхаживать, хотя всего-то надо было снять мерки и сшить ему штаны, которые жали бы во всех местах, – сестра вздохнула и закатила глаза, показывая, что она думает о моём поведении. – И третий пункт. Думаю, для вас он должен стать немаловажным. Вы ей очень нравитесь.

– Аля, ты не имеешь права! – возмутилась я.

– Прости, моя родная, но ты делаешь глупость. Ты запуталась, обижена, устала и не можешь сейчас посмотреть на ситуацию здраво. Но ты светишься, когда он рядом, вцепилась и зубами вырвала его у смерти, прыгнула выше головы с этим браслетом, я думаю, что никто и никогда не делал подобный артефакт за те несколько минут, которые у тебя были. Наверное, больнее всего тебе оттого, что ты понимаешь: выйти за ларда Кравера замуж было бы самым правильным решением, но ты никак не можешь смириться с тем, что оно не твоё. Я очень тебе сочувствую, честно, – Аливия перевела взгляд на Эрика: – Лард Кравер, если сестра вам действительно дорога, то советую сделать выводы, набраться терпения, попросить прощения за все настоящие и мнимые прегрешения, а также помнить, что принуждать бесполезно.

За столом повисло молчание. Я возмущенно посмотрела на сестру, но не смогла выдержать её взгляд и начала с огромным вниманием изучать свои ногти. Было ужасно обидно от того, что она сказала это при всех, и ещё обиднее, что в глубине души я вынуждена была с ней согласиться.

Левая ладонь Эрика, расчерченная невероятным узором нашей борьбы с ядом, накрыла мои руки.

– Тебе не нужно принимать решение сейчас. Мне просто необходимо, чтобы ты знала, что я всё равно хочу жениться на тебе. Даже если бы у тебя было полмиллиона долгов, я бы всё равно хотел.

– И был бы у тебя, Амелия, супруг хоть и нищий, но зато с дрянным характером, – разрядил обстановку Томин, и все засмеялись, даже я не удержалась.

А рука Эрика так и осталась лежать на моих ладонях.

– Если ты не хочешь выходить за Эрика, то всегда можно устроить турнир, – сказала Рея с максимально невинным видом. – Год назад замуж выдавали горбоносую каронтессу…

– Рея! Возможно, она хороший человек! – осадила дочь ларда Кравер.

– Да, мама, ты права. Так вот, год назад горбоносого хорошего человека выдавали замуж, билет на участие в турнире стоил пять тысяч золотых. Но она каронтесса, а не эрцегиня с универсальной аурой и потрясающей экзотичной красотой.

– Рея, ты по темнице своей соскучилась? – сощурился Эрик.

– А что, братишка? Амелия – моя подруга, я должна о ней позаботиться.

– Может, ты обо мне позаботишься?

– А может, ты перестанешь думать, что ты единственный вариант на свете, и уже начнёшь относиться к вопросу соответственно? Ты знаешь, я уже дважды слышала сделанные тобою предложения и могу сказать, что оба были с привкусом полнейшей безысходности.

– Рея, а как приглашают на такие турниры? – заинтересовалась я.

– Разошлём письма самым могущественным магам, сделаем карточки с твоим дивным портретом. За такую красотку меньше двадцати тысяч просить даже стыдно, – объявил Томин. – Пять претендентов, и – вуаля! – долги оплачены. И выбрать будет из кого. Смотри, пять претендентов мы тебе наберём за полчаса. Хельгард, Тириан, Аскельт – это девятки и, очевидно, самые заинтересованные. Эрик, вон, тоже наверняка захочет поучаствовать.

– Шарам и Казмельт, но он женат. Женатых звать не будем, – весело решила Рея.

– Максвелл вообще абсолютный. И не обязательно же только по Даларану искать, – подсказал Ийнар.

– Если по всему миру собирать, то девяток полно, да и абсолютных как минимум дюжина наберётся, – деловито сказал Томин. – Маги – народ небедный, можно запросить по двадцать тысяч золотом и горсти драгоценных камней. Камни на бирже последние годы только растут в цене. Кроме того, при расторжении брака драгоценные камни, полученные в подарок, считаются исключительной собственностью жены и разделу не подлежат, – Томин лукаво подмигнул, и очаровательные ямочки снова заиграли на его щеках.

– Спасибо за совет, Томин. А что делают на таких турнирах?

– А вот тут самое интересное – что скажешь, то и делают. У нас есть целый ворох проблем: дорог нет, моста приличного на восточный берег нет, площадку под ярмарку неплохо бы расчистить. Представь: ты выходишь вся такая прекрасная и говоришь, мол, кто больше лиг дороги камнем выложит, тому поцелуй! И прокладываешь мощёный тракт до самого Уартага на одной только мужской озабоченности!

– Отец в своё время хотел сделать дорогу до Стамилии, но не было средств, – проговорила Аливия.

– До Стамилии, Стамикеи, Уартага и Никиртона примерно одинаковое расстояние в полтора-два дня пути, до Альдарота ближе, всего один день, и дорога неплохая, хоть и грунтовая. Ближайшие крупные ярмарки – в Рандаране на севере и Касмирее на юге, это три дня пути по немощёным дорогам. Достаточно выложить камнем дороги до четырёх ближайших городов, поставить мосты и сделать большую ярмарочную площадь, чтобы обеспечить себе постоянный приток капитала. Помимо этого, ярмарочные города притягивают ремесленников, можно было бы выделить часть неурожайных земель недалеко от замка под поселения.

– И вы считаете, что на турнире могут быть такие соревнования? Кто больше леса повалит? – удивилась я.

– Да хоть кто дальше задом прыгнет – твой турнир, твои правила. Вообще, можно было бы устроить забег в женских платьях или мойку карет. Посбивать немного спесь с кандидатов, а то чем сильнее маг, тем он более чванлив. Заодно и проверим, у кого есть чувство юмора. Без оного супруга брать не рекомендую, будет всю оставшуюся жизнь зубами скрипеть, у тебя один такой зубоскрип уже есть.

– Томин, как вам удаётся так много безнаказанно подначивать Эрика? – с любопытством спросила я.

– Меня Рея любит, как самого дорогого будущего деверя, вот ему и приходится мириться.

– Просто раньше братья Итлесы меня начинали бесить ещё на входе, но рядом с тобой, фиалочка, моя аура находится в гармонии, и поэтому я не обращаю внимания на мелкие помехи и слабосильные недоразумения, – ответил мне Эрик. – К слову о турнире: это плохая идея, потому что тебе лучше хранить свои способности и особенности в тайне.

– Но ты сам говорил, что моя аура больше ни для кого не секрет.

– Тем не менее не стоит кричать о ней на каждом углу.

– Или, наоборот, стоит рассказать всем, кто желает услышать, устроить турнир и связать всех клятвой? К примеру, заставить участников поклясться отказаться от попыток похитить или подчинить меня и нанести вред моему избраннику. Если сделать это условие обязательным для участия, то больше людей заинтересуется, и никто не испугается мести.

– Гениально, Амелия, за это срочно нужно выпить! Давайте устроим турнир! Я готов предложить вам свои услуги в качестве рефери. Обещаю быть объективным, но немного подсуживать Тириану! – воодушевился Томин.

– Но устроение турнира такого масштаба ведь требует средств? Магов нужно где-то расположить, кормить, в конце концов… – нахмурилась Аливия.

– Можно дать участникам задание выращивать помидоры и строить шалаши! – глаза у Томина горели восторженным огнём. – Ларды, вы только представьте, самые сильные маги мира стирают ваши платья наперегонки! Это же эпично! Мы обязательно должны это сделать, Амелия, обязательно! Если ты согласишься, то я обещаю простить тебе то, что ты не вышла за меня замуж!