Жизнь 1900-ых годов

Анжелика Соколовская

Жизнь 1900-ых годов

Еще немного об истории нашей семьи.

Моя бабушка Екатерина, часто напевала старые родные песни. В них слышалось часто название села Гюмри. Когда я спрашивал ее, что это за Гюмри, она говорила, что жили они раньше в Гюмри. Я же знал, что дом бабушкин находился в Александрополе. Помню это и сейчас. Он был каменный, фасад его был из резного туфа. Фасад был красив. После землетрясения в Александрополе, где по поручению отца передал доверенность на получение денег на восстановление дома жителя этого дома. В доверенности отец отказывался от владения домом передавал его жильцам. В результате землетрясения фасад дома отломился и комнаты были видны как на ладони. Еще о чем надо мне сказать. После переезда в Тифлис отец был одно время без работы. В Тифлис приехала из Александрополя группа греков-каменотесов. Они попросили отца возглавить их бригаду каменщиков, которая устроилась на работу по строительству Ширакского канала (пограничный между Турцией и Россией). Все они нерусские, а отец говорил по-гречески. Отец согласился. Тем более, что некоторых он знал, как бывших соседей по Греческой слободе, где у нас был дом. Взял отец и меня с собой. Мне пришлось проработать на строительстве около 3-х месяцев заведующим динамитным складом. Между-прочем, по договору зарплата выдавалась золотом. канала вкладывались …….. Обработка его- тяжелый труд. Каждый готовый ложился на свое место. Но начинался четвертый год в институте, я уехал. … Но к чему я об этом вспоминаю. Я ушел писал, что отец после окончания учительской семинарии уехал работать в турецкую Армению в село Олту. Здесь недалеко от Олту до бегства из Турции проживали мои прадед и прабабушка с семьей. В конце 29-го года эта часть Турции принадлежала России. В Олту. По рассказам отца располагался Казачий полк и была русская школа, а в 1928-29 г. Происходила резня, вынудившая меня бежать из убежища России.

И вот недавно я перечитывал шести томные «Мариэтта Шагинян». Там были ее воспоминания о путешествии по Армении. В главе Ленинакан я читаю:

В 1828г. В русско-турецкую войну, здесь никакого города не было, а находилось, но на месте нынешнего Ленинакана, а в нескольких километрах от него маленькая известная деревушка Гюмри. В войну 1828-20 годов убегая из организованной турками резни армян. Прибрались на русскую территорию в Гюмри несколько армянских семейств, это были главным образом ремесленники с крепкими трудовыми навыками, знанием ремесел, древних традиций, огромной трудоспособностью и инициативой. И только в 1937 году царским правительством на место нынешнего Ленинакана была заложена крепость Александропола. В 1840 г. она стала уездным городом, а в 1859году уездным городом Эриванской губернии.

Самоуважение старых мастеров- заложенных делами, гончаров и особенно строительного дела остались еще от старинных цехов с их гордостью и достоинством. До самых последних лет дожили, уходя со временем старинные обычаи самобытных талантов, а главное их оригинальный прием работы, предававшиеся по наследству от мастера к ученику.

В старом Гюмри было много строителей. Анализируя слова М.Шагиняна и вспоминая беседу бабушкой Екатериной, и факты приводили мне выше убеждений. Среди беженцев пробившихся в 1828-29 годах в Гюмри была моя прабабушка со своей семьей.

Из истории нашей фамилии.

В Армении существует понятие «Кахтаган». Кахтаганы это люди, бегшие из своей родины, преследующие за свою национальную принадлежность. К ним относятся и мои предки. Семья моего прадеда проживала в Турецкой Армении, в одной из деревень районе Олту. Во время первой турецкой войны в 1828-29 году началось преследование иностранцев в Турции. В районе Олту проживали не только армяне, были и греческие деревни. Во время резни был убит мой прадед Дмитрий, прабабушка бежала со своими детьми в Россию. Поселилась она в Армении в Гюмри. Из детей прабабушки я знаю по рассказам своей бабушки. Одну из дочерей Елизавету я еще помню. Жила она со своей семьей в Тифлис, фамилия их была Бабахановы. И еще одна семья сохранилась к началу века, и тоже в Тифлисе- Кафофовы. Когда регистрировали беженцев в Александрополе фамилию нашей семьи записали по имени прабабушки Фотиновы. Помню и детей Бабахановых и Кафофовых. Одна из них женя Кафофанова была в 1919-21г. руководителем марксистского кружка, который посещался. Потом она окончила институт красной профессуры. Дальнейшая ее судьба мне неизвестна. Это все, что я знаю, о прошлом старшего поколения семьи прабабушки.

Теперь о бабушке Екатерине Дмитриевне. По ее рассказам помнила бегство. Ей было тогда 7 лет. Вышла она замуж за каменотеса. Сколько ей лет было, бабушка не помнила. Отсчет вела от турецкой войны. Детей у нее было много. Многие и умерли. Я помню хорошо знал, видел и бывал у дяди Киприана , дяди Акепсимы, дяди Феди. Тетя Маша жила с нами, тетя Александра умерла от рака, но три ее дочери жили и воспитывались в нашей семье. И наконец Лаврентий-мой отец. Знал 6-ых детей бабушки.

Моя бабушка хоть и была гречанкой, но говорила по-армянски. Прожила она с нами очень долго и умерла в возрасте за 100 лет. Деда я своего не помню. Добавлю-одевалась она в традиционную армянскую одежду.

Дядя Федя. В точности я не знаю его специальности, но занимался он поставками строительных материалов. Причем привозил он их в основном морским путем. В один из этих рейсов вез он лес, во время шторма погибли люди. Погиб и дядя. Жена его тетя Христина осталась с четырьмя детьми. Дмитрием, Кузьмой, Демьяном и Евридико. Старший сын Дмитрий умер от туберкулеза. Очень интересно и закончена история братьев. Во время первой мировой войны Кузьма был призван в армию. Но Демьян был так привязан к брату, что не хотел оставлять его одного и упросил направить его в часть с братом. Воевали они на австрийском фронте. Во время одного из боев Кузьма был тяжело ранен. Демьян его вынес из боя. Привез его раненого домой в Александрополов. Начался развал армии. Образовалась республика в Закавказье. Появились иностранные войска на территории Закавказья. В том числе и турецкие. В Александрполе был организован греческий батальон, в котором служили и братья Кузьма и Демьян. В результате инцидента между Кузьмой и каким-то турецким офицером, братьев арестовали и вывезли в Турцию. Следы исчезли. Но как то, в 1921 году, одна из моих двоюродных сестер Оля встретила подругу по гимназии, и та ей сказала "ты знаешь, ведь мы с тобой родственники, я замужем за Демьяном, сегодня вечером я к тебе зайду и обо всем расскажу подробно". И не зашла. Намекнула она и на следующее: "Ты читала об инциденте, который произошёл в персидском посольстве в Тегеране. Демьян замешан в этом деле". Евридика там работала медработником. Замуж не вышла. Умерла в глубокой старости. Потомство семьи дяди Киприна не оставила.

Тетя Шура. Муж ее был немец по профессии сапожник работал индивидуально, славился в Тифлисе своей работой. Тетя Шура умерла от рака. Трех ее дочерей Олю, Зину и Эллу, взял мой отец в нашу семью. Девочки были уже большие. Зина в 7 классе, Оля в 6 классе, а Элла в 4 классе. Учились они в женской гимназии. Все получили гимназическое образование. Жили они с нами до 1918 года, пока наша семья не переехала в Тифлис. В Тифлисе они стали жить с отцом первое время, а потом в 1920-21 году вместе открыли кондитерскую. Их кондитерская славилась пирожными. Зина так замуж и не вышла. Жила не нуждалась. Оля вышла замуж за грузина, стала счастливой матерью, дожила до глубокой старости. Эля тоже вышла замуж за армянина. Дома у нее был хороший сад и участок. Под старость заболела раком. Ездила в Москву на операцию. После операции чувствовала себя лучше.

Дядя Федя. Был военным прекрасный спортсмен. В первую мировую войну молодой прапорщик был послан в Турцию с заданием пригнать оттуда для военных нужд-лошадей. Задание он выполнил. В награду разрешено было взять себе лошадь.

Жеребец, с темным ремнем вдоль спины. Кроме жеребца у дяди была верховая лошадь английской породы «Мэри». Ухаживал за ними. Обе лошади стояли в нашем доме на хозяйственном дворе, где была конюшня. Интересно было смотреть на дядю, когда он учувствовал на скачках.

Он же был первым мотоциклистом в Ереване. Прекрасный гимнаст, дядя Федя несколько лет преподавал гимнастику в Ереванской классической гимназии, где я учился. Уроки гимнастики мы очень любили. Почти все мальчики крутили на турнике солнце. По лестнице взбирались на руках (как на мускулах), так и через ступеньку. Занимались мы гиревым спортом и штангой. И всегда у дяди Феди было все самое первое, самое редкое. Голуби редких пород, куры и другие породы, цесарки. Жена дяди Феди, тётя Катя, красивая, тихая, ласковая. На лице у неё были несколько красных пятен. В детстве в доме случился пожар. Девочка, увидев страшное пламя испугалась и схватила пальцами лицо. Пальцы отпечатались. В семье было трое детей. Старшая дочь Валя и сыновья Вова и Коля. Вова увлекался техникой, автоделом. Работал в гараж, имел свою машину. Коля ему помогал. Валя стала архитектором. Последний раз я видел Вову в 1995 г. Жил он в доме, в котором прожил жизнь его отец. Сейчас братьев уже нет в живых. О Вале ничего не могу сказать. Жива или нет. Валя вышла замуж за своего двоюродного брата.

Леонида Александровича Шубина – Шубенко. О нем и его семье я еще расскажу. Муж был конструктором на Харьковском заводе по изготовлению эл. турбин. Его конструкции были признать лучшими. В одной из газет я прочитал о присуждении ему и его группе Ленинской премии. Близок он был к Н. С. Хрущеву. Жили они в Харькове. Сейчас о судьбе их и их детей информации не имею. Немного погодя я ещё вернусь к судьбе дяди Феди.

Тётя Маша. Сколько я помню себя тётя Маша жила вместе с нами. Она очень хорошо шила, брала заказы на дом. Плохо было то, что она болела часто. С приходом в Грузию Советской власти, тётя Маша стала работать в одном из детских домов. Вместе с детьми выезжала в летнее время на дачу. От него в урочище Белый ключ, что недалеко от Тбилиси. Умерла она тоже от рака. В конце двадцатых годов.

Наша семья.

Отец мой Фотинов Лаврентий Демьянович родился в 1871 году. Мать – Мария Карловна родилась в 1882 году в городе Либове. Отец окончил учительскую семинарию в Ереване. По окончания семинарии был направлен на работу в сельскую школу в (нынешнюю Турцию) в Олту. Каким образом встретились мать с отцом, я себе не могу представить, а спросить я как-то не посмел, постеснялся. Женился они уже 30 лет. Получив педагогическое образование видно, отец решил построить всю свою жизнь и жизнь семьи и детей согласно требованию педагогики. Всё он предусмотрел и видимо свой план выполнял точно. И когда он решил построить дом, ведь не знал он, что в семье будет 9 детей (только своих). Дом строил в стиле английского особняка (на одну семью). В строительстве помогали братья. Ссуду он взял банке и выплатил её перед самой 1ой Мировой войной. Дом имел 2, ½ этажа. Он был одним из лучших в городе. В полуподвальном этаже размещались кухня, прачечная, хранилище для овощей, хранилище для продуктов. На первом этаже: Гостиная, столовая, кабинет рабочий, гардероб, туалет и др. На 2ом этаже: спальни, игровые комнаты, комната для занятий, ванная и большая стеклянная галерея. В 1904 мы перешли в новый дом. Детей нас было уже двое. Я и сестра Катя. Забыл напомнить, что после женитьбы отец переехал в Ереван и стал работать учителем младших классов в Ереванской классической гимназии. В это время в нашем доме жили кроме папы, мамы и нас двоих детей ещё бабушка, тётя Маша, мамина сестра Эмма. Был у нас и повар и няня. Дом наш стоял на Тархановской улице №22. Выделялся наш дом своими окнами. В детской комнате их было три и каждое из них почти во всю стену. Отец часто повторял. Там, где в доме много солнце – доктор бывает редко. Я родился в городе Александрополе 8 августа 1902 года. В Александрполе был бабушкин дом. Мама к этому времени поехала в Александрополь. Ведь я был первенцем, и бабушка хотела сама ухаживать и за молодой матерью, и за первым ребёнком. В 1904 году родилась сестра Катя. А затем через каждые два года семья пополнялась еще одним младенцем – Котик, Надя, Ляля, Вера, Соня, еще Вера. Старшая Вера умерла. Последняя сестра Вера родилась уже в 1919 г. в Тифлисе.

Счастливо зажила наша семья. Я никогда не слышал, что бы мама и папа разговаривали между собой повышенным тоном. Хотя отец мой был человеком довольно суровым. Мать же была очень ласковой. Ни разу ни один из нас ее детей не слышал от неё грубые слова. Мы все очень боялись ее обидеть хоть чем-нибудь. Её реакцию мы знали. Если мама на что-нибудь обиделась у неё начинали краснеть брови. Внешне она никого из нас не выделяла. Была одинакова ласкова со всеми. Хотя отец нас никогда не наказывал, мы его побаивались. Нам было достаточно укоризненного взгляда мамы и строгого взгляда папы. Научился я читать очень рано. В доме была довольно хорошая библиотека. Классическая литература, научная литература. Должен сказать, что в учительской семинарии папа учился бесплатно. Он обладал абсолютным слухом и очень хорошим голосом. Поэтому дома были и рояль Беккера. Была и цитра. Отец хорошо играл на скрипке. Учитель музыки в Учительской семинарии, сам скрипач перед смертью завещал моему отцу свою скрипку. Это был уникальный инструмент ручной работы. темно вишнёвого цвета. Верхняя дека была высокой и очень тонкой. Эфы просматривались почти насквозь. Скрипка обладала чистым и сильный звуком. Особенно звучал басок. Обстановка во всем доме была простая. Стены были покрашены клеевой краской нежных тонов (светло-розовый, фисташковый и др.). Мебель в основном венская. Первые года освещение было керосиновое, но потом (с 1906 г.) электрическое. В столовой, гостиной, спальне очень красивые люстры. Парадная дверь подъезда была из резного дерева. Был и электрический звонок. Мама занималась в основном детьми, хозяйством владела бабушка. У нее хранились ключи от всех кладовых и хранилищ. А в них всегда было много вкусных, сладких, ароматных мне сладостей. Наш детский мир в основном замыкался двором. На улицах без родителей мы не были. Только путь в гимназию и обратно. Семья росла, росли расходы, и отец решил взять для обучения и воспитания нескольких детей. В нашей семье воспитывались, обучались русскому языку и учились в гимназии дети Микенских ханов из Персии. Их было несколько братьев. Первым был Адиль. Затем привезли его брата Мехти, затем младшего брата Тофика. Они были круглыми сиротами. Привез их дядя. Потом привези Али-Кули и Чинчисе – двоюродных братьев. Русский язык они не знали совсем. Жили с нами, играли вместе. Через некоторое время научился говорить по-русски, конечно коверкали слова и их произношение. Много потратил сил папа, но все постепенно начали учиться в гимназии и учились очень неплохо. Можно представить себе столовую во время обеда. За стол садилось человек 15, а потом и больше 20. Столовая комната была большая. Стол огромный. Во главе стола сидел папа. Мама разливала обед и следила за порядком во время обеда. Обед был всегда из трех блюд. Первое, второе и сладкое. Конечно Микенские ханы хорошо оплачивали обучение и воспитание детей. Сколько именно я не знаю. Но кроме денег они доставляли различные продукты. Пшеница, масло, различные сорта домашнего сыра, восточные сладости. Но главное – пшеница и молочные продукты. Десять мешков мы с папой отвозили на мельницу на реке Занге. Привозили муку. Дома под наблюдением бабушки в специальной печи пекли армянский лаваш. Тонкий, длинный около 20см толщиной 2-3 м/м и шириной см 30-35. Этот лаваш складывался в галереи и им пользовались в течение всей зимы. Очень практичный хлеб и главное вкусный. О подвалах более подробно скажу позже

А сейчас о комнатах.

Зал. Три венецианских окна выходят на улицу. Три двери. Одна в кабинет, вторая в столовую, а третья в гардеробную. В зале у правой стены филармония, у левой рояль. Около рояли массивный резной пюпитр для скрипки. Между окон ломберный столик. Этажерка для нот. Еще четыре ломберных столика. стулья и у передней стены диван. На полу ковёр. Длина зала около 10 метров и ширина около 5 метров. На окнах шторы от солнца. Кабинет. Напротив, двери в углу письменный стол и кресло. В правом углу два книжных шкафа. Два венецианских окна. Комната пятиугольная. Стулья. Столовая. Длина комнаты около 10 метров – ширина около 5. Три двери. Одна в гардеробную, одна в зал, а третья – выход на лестницу, ведущая на 2-ой этаж и в полуподвал. В столовой буфетный шкаф, обеденный стол, стулья. Два маленьких стола. Три окна в проулок. На лестничной клетке вход в туалет. Гардеробная. Шкаф для одежды во всю стену. Вешалки. Три двери: в зал, в столовую и в вестибюль. Выход к парадному подъезду. 2-ой этаж. Спальня родителей. Комната длиной около 10 метров ширина около 5 м. 3 венецианских окна. Двери 2. Обе в детские комнаты. Кровати родителей и кровати младших детей. Ночной столик. Стулья. 2 стола небольших у стены. Детская спальня(малая)– окно одно, двери две, одна в большую детскую. Детские кровати три. Детская спальня(большая) Два окна (в проулок). Двери 4. одна в спальню родителей, вторая в малую детскую, третья в комнату для занятий, четвёртая на лестничную клетку. На лестничной клетке дверь в ванную и умывальню. Кровати и 2 стола, стулья. Комната для занятий метров 7х7 пятиугольная. 3 венецианских окна Два из них почти во всю стену. Одно маленькое (с видом на Арарат). Дверь одна (в большую детскую.) В этой комнате спал я (у стены против малого окна. Вторая кровать стояла за дверью в детскую. В комнате стол большой стол для занятий и стула. На окнах шторы от солнца. Подвальный этаж. Большое помещение прачечной. Из него двери в кладовую, в малую кладовую, в малую подсобную комнату. Оттуда выход в коридор. Из него можно выйти во двор(направо) и в подъезд(влево) подняться на первый этаж. Для строительства дома папа взял ссуду в банке (по его словам, около 20000 рублей) и до 1914 года его выплатил. Помогали ему в строительстве все братья, особенно дядя Киприана. Прожили мы в нем с 1904 года по 1919 год.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.