Тайка

Надежда Уклейн

Тайка

ОТ АВТОРА

Эта книга о девочке, детство и юношество которой было трудным. На её долю выпало немало бед и испытаний, которые, спустя десятки лет, она называет учёбой. Несправедливость не сделала её черствой, не озлобила. Эта книга о смирении и скромности, о равнодушии родных и человечности чужих людей. О тепле и холоде, о страхе и храбрости.

Спасибо тебе, бабулечка, за твоё доброе сердце. Всех нас, своих детей и внуков, ты старалась сделать счастливыми, справедливыми и сильными. Ты всегда мечтала написать книгу о своей жизни. Так вот, родная, эта книга написана с твоих слов – моими руками. Я очень люблю тебя.

Приятного прочтения.

…Так что ж ты думаешь? Я с вечера до утра всё проговорила, утром заснула, проснулась – убей, не могу вспомнить! Начинаю вспоминать – всё не складывается, а у меня ведь ночью так всё сложилось! Если бы в это время рядом сидел человек… ну тот, который быстро всё записывает, коряжками такими, они обычно у начальства работают – эти люди, секретутки…. Как они так пишут, я не знаю. Ну вот, я и говорю – если бы кто-то рядом сидел, я бы говорила, а она бы писала, здорово бы получилось! Ну не, не буду, не получилось. Давай в другое время вспоминать…..

МАРЬИНСКАЯ

Дядька милиционер вывел меня на улицу и говорит:

– Девочка, иди. Я слышал, что у тебя тётки есть. Иди к ним.

Шла я из Нальчика, пешком. Тогда ведь автобусов не было, а если бы и были – денег у меня всё равно не было. Просто вышла из Нальчика и пошла. Потом вылезла из одной балки, потом из другой… Знаешь, что такое балка? Ну как… Земля, дорога, степь. Идешь по степи, по земляной дороге, а там бугорок, поднимаешься-поднимаешься, а потом бегом начинаешь бежать вниз. Может быть там реки раньше были? Не знаю. Некоторые скаты пологие, а некоторые очень резкие. Ну вот по пути три балки нужно пройти, а потом начинается кабардинское село Куба, а потом река Малка… Начинаю переходить через Малку, как мы раньше ходили, поднимаюсь на обрыв…

…Вот оно мне надо? В три часа ночи! Всё это вспоминать и рассказывать! Думаю, ну что я себе голову забиваю – я же не сплю! Вылуплю глаза и сижу, диктую. Да я так, скорее с ума сойду, чем книгу напишу! Вот так, несколько раз, бралась, потом думаю – ну его к чёрту! Трепать языком я умею, но надо спать.

Когда я осталась одна – пришла в станицу к теткам. Их – пять человек. Пять сестёр у матери, мать шестая. Дом первой тётки – первый, как подымешься в село, от речки. Мостов тогда не было – все мосты в войну разбили. А речка горная, быстрая… Идёшь по ней и как бы тебя не унесло! Так вот, поднялась я на улицу, нашла тёткин дом и захожу в калитку. Она стоит, стирает. Она знала, что мать посадили по доносу. Подняла на меня голову и даже не удивилась: откуда я взялась, почему я одна, как будто мы недавно виделись. Уже вечерело, коровы пришли, солнце село… Говорит мне:

– Тайка, а ты чё пришла?

Представляешь? А что Тайка могла сказать? Она мне не говорит заходить и не говорит уходить, и стою около калитки, во дворе. Стояла я, стояла… думаю, надо идти дальше. Вышла за калитку и пошла.

Все мои тётки жили на одной улице. Через несколько домов пришла ко второй. Захожу – сидят, ужинают. Тётка подняла глаза и говорит:

– Это кто? Тайка, это ты что ли?

– Я

–А откуда это ты?

– С Нальчика

– Как с Нальчика? Кто тебя привёл?

– Никто. Сама пришла

–Чё брешешь? Сама пришла! Ну ладно, а где твои вещи?

– Нету ничего. Вот всё, что на мне одето, то и есть. Всё что было дядька описал, дом наш замкнул и пошёл.

Села. Дали мне молока, дали кусок хлеба. Это был тогда такой ужин. Покушали. Тётка говорит:

– А где ж ты будешь спать?

– Не знаю

– Ну ладно. Вот тебе шуба…

Эта шуба была мамина. Женщины казачки имели такие шубы из барана, настоящие. Но они выработанные, мягкие – с одной стороны шерсть, с другой стороны кожа и всё. Ни петель нет, ни пуговиц. Рукава квадратом зашиты и большие клешевые полки. Девки беременные, надевали такие шубы и как раз прикрывали пузо – юбка то не налазит. Вот почему я не люблю, не терплю теперешние пальто. Наденет его женщина, до пупка застегнёт, а дальше коленки голые! Оно ж не сходится! Тёплое пальто должно двубортное быть! А сейчас этого нет – до пупка, а дальше в растопырку!

Короче, бросают мне эту шубу под печку, говорят:

– Вот тут будешь спать.

На следующее утро одна тётка другую встретила – крику на всю улицу!

–Доркина Тайка пришла! У меня переночевала! Манька! Слышь?

–Пусть идёт к Мольке!

Нюрка отправляла к Дуське, Дуська – к Маньке, Манька -к Мольке… В общем, я была никому не нужна. А почему так? Вроде родня. Да потому, что мужья у всех погибли, у всех дети: двое, трое, один. Это ж был 46 год. Ой, Господи. Вот так я и скиталась.

Потом самая младшая тётка вышла замуж за одного. Он на мельнице работал. Его с фронта отпустили – стал калекой. Вот я, наконец, вроде как остановилась у неё.

ФЕДОРКИНА ДОЧКА

У меня были косы длинные, Господи…А чем мне их чесать? Куда мне их заплетать? Расчёски деревянные, заколок не было. Я всё время их подвязывала. Работаешь по дому, в огороде – неудобно. Меня один раз поросёнок за косу схватил! Я нагнулась, а коса в его кормушку опустилась. Он чавкал и захватил. Я как заорала! Тётка прибежала – я за голову держусь, а она ругается:

– Завязывать надо! Вот тебе тряпка, завяжи сейчас же!

Всё лето…. одна тётка кричит:

– Тайка! Нажни корове травы!

Другая кричит:

–Тайка, выполи грядку!

Третья:

– Тайка, оборви вишню!

– Тайка, принеси воды, чтобы бочка была полная! Я стирать буду!

– И мне принеси!

Тайка научилась носить воду, чтоб не плескалась. Никто не учил! Только скажут:

– Ты не дрыгай! Ты должна ходить как лебёдушка!

Вот я стала ходить, как лебёдушка. Когда вёдра качаются в такт – они не расплёскиваются. Приспособилась, а иначе полведра принесёшь. Сходишь туда раз десять, на Малку, пока натаскаешь воды. Там пополоть, там полить, там травы нарезать…

Подошла осень – Тайка босая, тапочки за лето сносила. Уже привыкла босиком ходить. Но подошли холода, дожди… Зима близится. У дядьки, что с войны пришёл, были брюки стёганные, как фуфайка. Потёртые, подмятые, но, правда, чистые. Тётка их выстирала, высушила и мне отдала. Веревкой подвязали их, посмотрели:

– Ладно, и так сойдёт.

Ещё решили отдать дядькину фуфайку. Надели её на меня, а она большая. Горло до пупка. Думали – думали, что же делать? А тётка немного шила. Взяла, разрезала пополам фуфайку на спине, застрочила и сделала узкую спину. Дала свой старый платок:

– Надевай! Будет тебе тепло.

И вот я в этих штанах, фуфайке и платке всю зиму проходила. Ни разу не купалась, ни разу ничего другого не надевала до самой весны.

Однажды зимним вечером тётка начала ругаться. Я вышла за калитку и села на лавочку. Сидела, сидела. Тётка вышла, и кричит:

– Ты чё это тут сидишь? – и ушла, а я думаю:

– Чё то она так на меня заорала, идти назад под печку на пол спать или нет? Больно она сердитая…Щас приду, будет ругаться.

Они с дядькой Петькой поругались, а я стеснительная была на счёт чужих ссор. Думаю:

– Что же делать?

Взяла, перешла дорогу и на другую лавочку села, а сама не знаю – кто там живёт. Тишина, никого нет. Снег пошёл – я сижу. Тут вдруг дверь открылась в этой хате, женщина вышла – воду выплеснула из ведра. Говорит:

– Кто это там сидит?

– Это я

– Кто? Тайка это ты? Чего ты тут сидишь?

– А куда мне? Я не знаю куда мне…

– Ну пойдём ко мне!

Мужа у неё нет, трое детей – на печке сидят. Топит печку соломой. Ты представляешь, что такое русскую печку натопить соломой?

– Лезь туды, к ним. Там тепло будет. А я щас приду!

А сын её лежит, лет семь-восемь, и говорит:

– Тайка, слушай, а я слыхал, как тётка Манька на тебя ругалась.

Я говорю:

– Та, это она просто так поругалась.

– Ну ничё, на печке тепло, щас мать соломы напхает – говорит

Приходит она:

– Щас я вам ужин сделаю! Ждите!

Смотрю, что то в ведре принесла. Шуррррр всё в печку. Солому берёт, напихивает, напихивает, подожгла – опять напихивает…

Потом говорит:

– Ну что вы там заснули? Идите ужинать!

Оказывается, она насобирала в огороде свеклы мёрзлой, в печку накидала и она там спеклась. Я никогда больше в своей жизни такой вкусной свеклы не ела. Любую покупала, любых сортов, варила, пекла, что только не делала – нет! Не такая! Та была какая то особенная! Просто я тогда голодная была.

Переночевала я на этой печке. Утром проснулась – женщины этой нет. Она на кровати спала, внизу. Кровать заправлена. Слезла с печки, думаю:

–Надо ж куда то мне идти.

Тётки меня всегда будили рано. Только светать начинает. Ну ладно летом, ну зимой какого чёрта на дворе делать – нет! Вставайте!

Вышла во двор, нету её. Обращаюсь к детям. Говорю:

– Мама ваша куда то ушла? На работу?

А они говорят:

– Да нет, она так рано не уходит на работу. Может в кантору ушла?

Когда смотрю, бежит эта женщина:

– Тайка, пойдём со мной! Пойдём!

Приводит меня в колхозную кантору. Там председатель и все главные собираются. Завела меня, побежала, какую то дверь оттолкнула и спрашивает:

– Привела. Можно заходить? Идём! Вот она!

Председатель посмотрел на меня:

– Так чья ты?

– Чеботарёвых

– Это каких Чеботарёвых?

– Тех, которых всех расстреляли

А женщина говорит:

– Да это Федоркина дочка!

–А, ну ладно. Сядь вот тут, посиди. Ты иди по своим делам – говорит женщине – я сейчас указания рабочим раздам, а потом с тобой разберусь.

Ну, я села. Сижу. Он всех по делам отправил, потом подходит ко мне и спрашивает:

– Ты что умеешь?

–Я воду умею носить, полоть огород умею, поливать умею…

– Так ну это ладно. Сколько ж тебе лет?

– 13

– А что, тебе негде жить?

–Не-а

– Почему? У тебя же тёток много! Я знаю твоих тёток…

Он кстати очень благосклонно и грамотно разговаривал. Не по станичному. Ну, так вот он мне и говорит:

– Знаешь что? Ты позови своих тёток, чтоб они к вечеру все пришли сюда, все пять!

Пошла я к тёткам. Пришла к старшей.

–Тёть Кать!

–Эт кто это там пришёл? Кого черти надирают? Ты кто?

Она жила дальше всех. Я к ней не попала ни летом, ни зимой. Она меня не узнала.

– Я Дорына дочка

– Аааа, Федоркина.. – на меня смотрит, скривилась – она ж в тюрьме.

– Да в тюрьме

– Ну дак и чё ты хочешь?

– Да вот мне некуда было идти, я была у тётки Мольки, у тётки Дуськи, у тётки Маруськи, у тётки Нюрки…

– А ко мне ты сейчас зачем пришла?

– Да председатель сказал, чтоб все тётки мои к нему сегодня пришли. Я теперь пойду остальным говорить.

–А, ну хорошо.

Раз председатель сказал прийти, то уже спрашивать не надо – зачем.

Я прошла и всем сказала, что как солнце садиться будет, чтоб все пришли. Все собрались у председателя, я тоже пришла. Все сели. Он поворачивается и говорит:

– Так! Вы родные сёстры. У вас у всех дома есть, я знаю. У вас у всех коровы, у вас у всех свиньи!

У меня ведь тётки не голодали. В 47 году такой голод был, у людей хлеба не было, а у них мука была настоящая. Это ж казаки! Марьянцы! Самые злые казаки!

– Все вы хорошо живёте, все вы не страдаете. Страдаете только без мужиков. Вы все родные, так почему ж вы эту девчонку оставили на улице? Пришла соседка ваша, которая бедная по настоящему, как она своих детей кормит не понятно, так она их любит, нянчит, сама не доедает, а вы?

Тётки раскричались:

– Мы, мол, горя хлебнули не меньше! Живём без мужиков, у самих дети!

Председатель говорит:

– Только соседка ваша, посмотрите, какая добрая, какая ласковая, а вы? Вот уж казачушки!

Я сижу. Думаю, ну всё, теперь после руганки будет мне как сидоровой козе!

– Ну хорошо – говорит председатель – а в школу вы почему её не отправляете?

А в чём меня отправлять, в фуфайке? У меня же ничего нет.

Одна тётка говорит:

– Ооо, мне своим негде взять ни тетрадков, ни книжков! А я ещё ей вот это буду покупать?! А где я это возьму?! Это надо в Пятигорск…..– и пошли орать. Одна себе, другая себе. Председатель плюнул, подошёл ко мне, говорит:

– Пошли со мной!

Вышел и пошёл. Я иду за хвостом. Он подошёл к бедарке, в которой его самого возили, посадил меня в неё и мы поехали. Приезжаем в какой то двор. В доме лампа горит. Заходи – говорит мне. Оказалось, что это его дом. Говорит он жене:

– Анна, иди ка сюда

– Ой, а кого это ты привёз?

– Слушай, вот погляди на эту девчонку! Веди её туда, где мы купаемся, я ведро поставлю на печку, принесу дрова, зажгу, ты её сейчас вымоешь и полазий к себе в сундуки, поищи что-нибудь ей надеть! Это что такое! Во что девчонка одета!!! В мужских брюках, верёвкой завязана, и фуфайка с разрезанной спиной!!!

Отвела меня Анна туда, где горела плита. Таких ни у кого не было. Это уже что-то было городское. Купались в кадушке. Специальная такая кадушка, к низу уже – к верху шире. Нагрели воды, я залезла. Она мне косы расплела и говорит:

– Ты когда голову мыла?

– Я не помню

– Как не помнишь?!

– Да вот маму посадили в январе, это было рождество, вот, перед рождеством мама меня искупала и на том всё.

Сеном, вместо мочалки, Анна хорошенько меня отмыла. Потом дала какую- то свою рубашку и положила меня спать на топчан. Чем-то тёплым укрыли, дали подушку и я так заснула, как убитая.

ДЕД

Утром меня будить не стали. Уже солнце в зените, а я всё сплю. В обед приехал председатель домой и спрашивает жену:

– Где девочка?

– Спит ещё. Не просыпается

–Ну, пусть спит. Я её потом заберу.

–А куда ты её?

– На МТФ отвезу. Там есть комната, там печка стоит, на печке казан есть – обеды готовить. Пока коров туда не отправили – там сидит дед сторож. У него там топчаны есть для всех, матрацы. Вот я её туда отвезу! Там она с дедом, вдвоём, никто её не ругает. Эти змеи её изведут!

Я проснулась, не пойму, где я. Анна подошла, спрашивает:

– Проснулась?

–Да

–Ну, пойдём, покушать надо. Я картошки наварила.

Накормила, а потом начала примерять на меня свои юбки, штаны, кофту вязаную, платок большой, хороший. Тут приехал председатель, говорит:

– Поехали!

Анна наложила мне в сумку картошки отварной, огурцов, хлеба кусок:

– Держи. Поешь, а потом вы с дедом приготовите что-нибудь.

Попрощались и поехали. Семь километров от станицы. Приезжаем, а дед так ласково встречает:

– Оооо, как хорошо! Теперь мне весело с тобой будет!

Какой добрый. Когда с одним костылём, когда с двумя ходит. У него раны на ногах. Ещё с фронта не зажили. А в станице, чем лечиться? Да ничем. Подорожник я ему собирала потом, помню, лечила. В общем, мы с дедом зажили! Он не называл меня Тайкой, только Тая. Любым кусочком со мной делился. Не ругал ни за что, только попросит:

–Тая, возьми вон цибарку, поди утуда – снега набери…

А куда утуда – не понятно. Снегу кругом по колено, ни дороги не видно, ничего.

– Чистого снегу в цибарку наложи, принеси, мы воды с тобой нагреем.

Председатель как-то привёз нам солёную капусту. Мы её варили. Возьмёшь горсть этой капусты, кинешь в казан, зальёшь водой. Дед говорил:

– Ничё. Закипит – вот и борщ!

ГОСТЬ

Так и жили с дедом, ждали, пока нам кто-то что-то привезёт. Ни разу, ни одна тётка за всё это время ничего не передала! Только деду передавали еду, либо председатель, либо начальник коров. Он приезжал, готовил сараи. Первыми туда привозили овец, маток, у которых должны были родиться ягнятки. По над стенами были ясли, сплетённые из веток. А внизу в стене были дырочки, размером с кирпич. Я спросила у деда:

– А что это за дырочки? Зачем они?

– Это воздух чтоб расходился. Ооо, вот постой, мы ещё с тобой волка убьём!

– Как убьём? Как мы его убьём?

– Потом узнаешь.

Утром дед ушёл куда-то, а я лежу, в окно гляжу. Потом приходит и говорит:

– Тая, а к нам гости приходили

– Какие гости?

– Да волк приходил

– Как?! Куда приходил!?

– А он уже принюхивается. Уже знает, что должны овец привезти. Они всегда знают, когда овцы должны окотиться. Вот приходил проверить – пригнали овец или нет. Натоптал, намочил и ушёл. Ну, ничего, подожди, мы его проучим.

– Как?

– Мы его убьём

– Не, я не пойду!

– Да ты не бойся, мы бить его не будем, но он сдохнет.

– А как он сдохнет сам?

– А мы с тобой пойдём туда на ночь. Возьмём шубы, положим их в ясли и там посидим, подождём. Он к утру заявится. Будет идти, и нюхать все дырочки в стене. Я сяду с этой стороны, а ты с этой. Вот тебе палка. Смотри внимательно! Как увидишь, что нос появится – ты его по носу! А я костылём его!

Вот мы легли с двух сторон. Что ж ты думаешь? Пришёл! Дышит как-то, с храпом немножко. Деду показываю – пришёл! Он говорит:

– Ничё. Пускай.

Я лежу. Он понюхал и пошёл туда, ближе к деду, и в каждую дырку нос сунул. До деда дошёл, а дед костыль приготовил. Только сунулся – дед ему как врезал по носу!

– Всё Тая. Завтра будем шкуру снимать.

– Как снимать? Я не буду!

– Снимем.

Потом мне дед объяснил. Если волк испугался, то на него сразу нападает страшный понос. Даже бить его не обязательно. Можно просто кинуть что-то на него неожиданно, или закричать – главное испугать. И вот он бежит, бежит, потом падает и сдыхает. Я не верила, когда мне дед это рассказывал. А он утром говорит:

– Ну, пошли, посмотрим, куда ж он побежал? На снегу будут его следы.

Вышли мы с ним, походили по кругу и увидели, куда он побежал. Пошли по следу. Я говорю:

– А если он живой? Как мы от него с двумя костылями убегать будем?

–Нееее. Он сдох уже.

Идём по следам его лап, потом смотрим, другие следы пошли. Дед говорит:

– Вот видишь, тут он начал срать – значит, скоро найдём.

Шли – шли, шли – шли. Я говорю:

– Да ну его. Далеко!

Потом смотрим, а он в яме лежит. Сдох.

Во книга получится, если всё это записать!

ШУБА

Как-то тётка Дуська, самая добрая из всех, сказала нашему «начальнику коров»:

– Привези Тайку. Надо ж её хуч скупать.

Повез он меня на бедарке в станицу. Кругом снега по колено, дороги не видно. Когда он ехал за мной – лошадь протоптала тропинку на снегу, по ней и едем. Была луна яркая, снег ровный, всё светится – вот красотища! А у него была шуба, забыла, как она называется, с большим воротником, длинная, до самого пола. Он её расстелил – одной полой меня укрыл, другой полой сам укрылся и едем. А я сижу и говорю:

– А что это там чёрное? Двигается…

Он головой вертит, ничего не видит.

– Вон, что то чёрное! Какой –то пятак – говорю

Он посмотрел туда, туда. Говорит:

– Ты что, пьяная?

Я говорю:

–Да нет! После чего мне быть пьяной? Говорю вам! Там что-то двигается!

Он голову повернул:

–Хооо! Тайка… Вот это мы с тобой попали…Вот сейчас, как только я тебе скажу: «прыгай», сразу падай с бедарки на землю, я упаду на тебя с шубой, только ты не ори, не бойся! И не двигайся, не разговаривай, не пищи, не стони – ни звука.

А я думаю:

– А чё это будет?

Он тем временем вожжи снял с лошади и кнутом как дал ей. А она уже давно почувствовала, что приближается волчья стая. Лошадь ускакала. Мы лежим на снегу под шубой. «Начальник коров» лежит на мне и шепчет:

– Тайка, это идет сучка впереди, а сзади целая свора.

А я, хрен его знает, шо за сучка, и шо за свора.

– Это волки. Если не будешь двигаться, то они подумают, что ты дохлая и не тронут.

Я лежу. Испугалась вдребезги! Мордой в снегу. Потом слышу – трррр, трррр. Вот знаешь, такой звук, как будто на пол или на доску вода льётся. А это сучка подбежала, понюхала, решила, что неживое. А они же неживое жрать не будут! Только если ты зашевелишься, тогда конечно, они тебя разорвут. А если не шевельнёшься – то нет. Если сучка не кинется – ни один не подойдёт. Куда она побежит – туда и вся свора за ней. В общем, пописала она на нашу шубу, а потом…остальные все по очереди. Сколько их там было и все на эту шубу. И тарахтит и тарахтит, а у меня уже терпенья нет! Представляешь, я лежу, и этот дядька на мне, сверху шуба и там тарахтит! Ну хорошо, что на нас не попало, мы не намокли. Он потом говорит:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.