После развода. Жизнь продолжается

– Из магазина, – подтвердила дочь. – Там, где рыбки.

Я изо всех сил напрягла память. Рыбки! Точно, мы в торговый центр ходили, и там на стене у выхода были нарисованы рыбки. И платье мы видели – нежно-розовое, красивое. Вот только стоило оно – как крыло от самолёта.

– А ещё я домик хочу для кукол. И…

– Мил, Дедушка Мороз разорится.

– Не разорится. Он на прошлый Новый год Маше кучу всего подарил. Даже крутой планшет! А мне только кроссовочки. Я хорошо себя вела, мам. Маша в садике дралась, а я – хорошая девочка.

Дочь смотрела доверчиво, будто искала у меня подтверждения, что весь год была хорошей девочкой.

Она-то хорошей была, а вот я, наверное, нет, раз муж предпочёл мне любовницу. Что я не так сделала? Ведь не мог он только из-за ноги меня бросить. Или мог? Приелась я ему так?

– Мам… – Дочь потянула меня за рукав пуховика. – Мы сегодня писали письмо Деду Морозу. Оно дойдёт?

– Дойдёт, – пообещала я, но вспомнила ценник платья.

На Милин день рождения обещание я не сдержала и сейчас вряд ли сдержу. Письмо-то, может, и дойдёт, только волшебница из меня весьма посредственная.

Чтобы хоть как-то порадовать Миланку, я купила на ужин готовые блинчики с мясом в кулинарии у дома, но она надкусила один и отодвинула тарелку.

– Что, невкусно? – удивилась я.

Она помотала головой.

– Солёные.

Я попробовала и отставила тарелку подальше от Милы. Хотела как лучше, называется. Пришлось кормить ребёнка супом. Благо в еде Мила, в отличие от её отца, особенно привередлива не была.

– Тебя взяли на работу?

– Пока нет. Но обязательно возьмут.

– А если не возьмут, мы будем жить на улице?

– Кто тебе такую глупость сказал?

– Я слышала, как ты говорила по телефону. – Дочь тяжело вздохнула. – Я не хочу жить на улице, мам. Давай к папе поедем?

– Я обязательно устроюсь на работу, – пообещала я. – Завтра же устроюсь. И письмо твоё Дедушка Мороз получит, и… Не знаю, как насчёт платья, а домик… Посмотрим. Что ты ещё написала в письме?

– Ролики. И новую палочку для тебя. Он мне подарит, а я тебе подарю.

– Солнышко ты моё.

Встав, я обняла сидящую на стуле дочь и поцеловала в волосы. Да, трость давно надо было поменять, но всё было не до того. А сейчас и подавно не до того будет.

Укладывая дочь спать, я уже знала, что буду делать. У моей малышки обязательно будет Новый год.

В конце-то концов, у неё есть отец! Он ушёл, а не умер. Несколько минут смотрела на уснувшую Милану – копию своего отца. Он всегда подчёркивал, что дети на него похожи, гордился.

Взяла телефон и, выйдя на кухню, прикрыла дверь.

– Алло!

Сердце сильно застучало в груди. Рус взял буквально на втором гудке.

– Какая же ты навязчивая, – ответил мне далеко не Рус. Голос у неё был приятный, мягкий, хоть сейчас и звенел злобой. – Отстань от мужика. По-хорошему отстань. Ты из него и так все соки высосала.

– Я с тобой не буду это обсуждать. Дай трубку Руслану. Мне нужно поговорить с ним о дочери.

– Решила им с помощью ребёнка манипулировать?

– Я не собираюсь им манипулировать. У него обязанности есть.

– Если ты будешь давить на Руслана с помощью ребёнка, мы сделаем проще. Заберём у тебя дочь.

– Что?! – Я поперхнулась воздухом. Сердце застучало ещё чаще.

– Что слышала. Ты всё равно не можешь ребёнка растить. У Миланы есть нормальный отец, зачем ей мать-хромоножка?

– Да пошла ты! Сука!

Я бросила телефон на стол и прижала ладонь к губам, а голос любовницы Руслана так и звучал в ушах. Дышать было нечем. Я открыла окно, но это не помогло. Стены будто сдвигались, наваливались на меня, грозя похоронить под собой.

Не помня себя, я бросилась в коридор и надела сапоги. Схватила пуховик и трость.

Как спускалась в лифте, не помнила, как прошла до двери подъезда – тоже. Оказалась на улице и несколько раз глубоко вдохнула. Сдавливающие грудь рыдания вырвались, и я взвыла, стоя под мокрым снегом. Моя дочь хочет кукольный домик и ролики. Ролики…

Сколько времени? Кажется, Детский мир работает до десяти. Я пошла вперёд по превратившемуся в кашу снегу. Спотыкалась, едва не падала. Трость увязала, глаза застилали слёзы, но моя малышка хотела ролики и домик. И…

Автомобильный гудок резанул по ушам. Я повернула голову и ослепла от ударившего по глазам света фар. Отшатнулась, но было слишком поздно. Адская боль в ноге, грязь и голос Ланы в ушах – «зачем ей мать-хромоножка».

Глава 4

Рита

– Спокойно, не шевелитесь.

Я приподнялась, опираясь на руку. Холодная мерзкая жижа пропитала рукав, я была в ней с ног до головы. Бедро болело жутко, я плохо понимала, где боль начинается и где заканчивается.

– Предлагаете мне лежать в грязи?

Мужчина помог мне встать. На нём было тёмное пальто – только это я и смогла различить. Ещё хмурый взгляд из-под бровей и ненавязчивый запах дорогого одеколона.

– Вас не учили смотреть по сторонам, когда переходите дорогу? – с укором спросил он, однако злости в его голосе не было.

– М-м… – Боль пронзила от бедра до самой лодыжки.

Я осмотрелась, ища трость.

Она отлетела в сторону и лежала метрах в трёх. Незнакомец перехватил мой взгляд и, оставив меня у машины, сходил за тростью. Вернулся и, открыв дверцу, показал мне на сиденье.

– Садитесь. Нужно проверить, что с вами.

Он усадил меня раньше, чем я успела возразить. В мыслях билось, что Мила дома одна. Что, если она проснётся и испугается? Надо позвонить соседям, предупредить, попросить, чтобы присмотрели за моей девочкой. Или Олеське. Но у Олеськи ключей нет. И…

Дверь спереди захлопнулась, машина тронулась с места. Я посмотрела на мужчину за рулём и внезапно поняла, что он примерно одного со мной возраста, да ещё и привлекательный. В машине пахло натуральной кожей, салон был светло-бежевый, свежий и чистый, как будто машина только что покинула автосалон.

– Как вас зовут? – спросил он строго.

– Рита, – ответила я глухо.

Плечо тоже болело, но не так сильно, как нога. Ещё ныло в висках, но это, наверное, от стресса. Я перехватила взгляд мужчины в зеркале и смущённо отвела глаза. Пуховик пропитался смешанной с реагентами грязью, с рукава текло, штаны тоже были в грязи. Я дотронулась до волос – тоже мокрые.

– Я вам всё тут испачкаю.

– Ничего страшного.

– Простите.

– Говорю же, ничего страшного.

– Я не о том. За невнимательность простите. Я торопилась, и…

– Вы выскочили, как чёрт из табакерки.

– Да… – ответила я тихо.

Вспомнила, что было за несколько минут до этого. Я хотела купить Миле домик для кукол, хотела дойти до «Детского мира» в торговом центре через дорогу. А до этого я позвонила Руслану, и…

Я глубоко вдохнула, боясь, что меня накроет истерика.

– Потерпите несколько минут. Здесь недалеко.

– Я в порядке. Просто ударилась.

Судя по скептицизму, которым он меня одарил, такое объяснение его не устроило. Мы притормозили на светофоре и поехали дальше. Я никогда не ездила в таких машинах, даже представить себе не могла, сколько она стоит. Ясно было, что её хозяин до безобразия богат. Сколько ему? Сорок два? Сорок три? Вряд ли больше.

Неосознанно посмотрела на его руку на руле. Кольца нет. Не женат? Или просто не носит? Рус кольцо снял, как только стал заниматься массажем. Говорил, что оно мешает. Теперь понятно, чему оно мешало.

Заметила натёкшую с куртки на светлую кожу сиденья грязь и попыталась стереть.

– Оставьте, Рита.

У него глаза на затылке, что ли?

Я старалась не шевелиться, чтобы не привлекать лишнее внимание и не испачкать машину ещё сильнее. Мужчина ведь и правда ни в чём не виноват.

– Что с вашей ногой? – спросил он.

– Да говорю, просто ударилась. Ничего страшного, я уверена. Зря вы…

– Я не об этом. Почему вы ходите с тростью?

– А, это… – Неловкость стала ещё сильнее. – Мы с мужем несколько лет назад попали в аварию. У меня была серьёзная травма, теперь вот так…

– А муж?

– Всё хорошо, слава богу. Только… он уже не муж, – сказала, сама не понимая зачем, и отвернулась, боясь увидеть в тёмных глазах незнакомца сочувствие.

Машина свернула с дороги. Место было незнакомое. Выглянув в окно, я заметила подсвеченное двухэтажное здание с вывеской частной клиники.

– Зачем вы меня сюда привезли? Это же не травмпункт.

– А зачем вам в травмпункт?

Он вышел на улицу и открыл дверь с моей стороны. Взял с сиденья мою трость и подал руку мне. Чувство было, что он гипнотизирует меня. Противиться я не смогла. Вышла из машины, опираясь на его ладонь. Только наступила на больную ногу, стон вырвался сам собой. Мужчина нахмурился, недовольно поджал губы.

– У меня дочка дома. – Голос звучал и жалобно, и жалко. – Мне нужно вернуться.

– Сколько дочке?

– Шесть.

Ничего на это не сказав, он повёл меня к дверям. Стоило нам подойти, они разъехались в стороны, и мы оказались в сухом тёплом холле.

– У меня нет денег на клинику, – попыталась я возразить снова.

– Прекратите, – оборвал он меня уже с раздражением.

Администратор вышла из-за стойки нам на встречу. Заигравшая было на её губах улыбка исчезла, только она увидела меня. Сюда я вписывалась так же, как и в салон машины – никак. Администратор вытянулась по струнке. Мне на секунду показалось, что меня попросят выйти отсюда, но нет.

– Что случилось, Евгений Михайлович? – спросила она.

– Небольшие неприятности, ничего страшного. Смотровая свободна? И где Юра? Мне нужно, чтобы он сделал рентген.

– Сейчас я ему скажу.

Она поспешила обратно и схватилась за телефон.

– Вы врач? – догадалась я. – Вы здесь работаете?

Он высокомерно посмотрел на меня.

– Да. Я хирург.

Я прошла за ним в кабинет. Только когда он снял пальто и убрал в шкаф, поняла, что тоже должна раздеться. Пуховик подсох, но был по-прежнему грязный, и я не знала, куда приткнуть его. Держала в руках, пока Евгений не забрал его у меня.

– Как давно была авария? – спросил он.

– Пять лет назад.

– И почему вы сразу не занялись ногой?

Я в очередной раз смутилась.

– Тогда не было возможности. Дочка была совсем маленькая, оставить было не с кем.

– А муж? – спросил он довольно резко.

– Муж работал. Он не мог заниматься ребёнком.

Он казался задумчивым. Я всё ждала, когда начнётся осмотр – хотелось побыстрее закончить с этим. Надо было ещё как-то вернуться обратно, а у меня даже телефона с собой нет – я же кинула его после разговора с любовницей мужа. Любовницей мужа, которая пригрозила, что они заберут у меня дочь. Подумала об этом, и от слабости на глазах навернулись слёзы.

После стука в кабинет вошла медсестра с коляской.

– Юрий Антонович ждёт, – сообщила она.

– Помогите пациентке сесть. – Он не просто это сказал – приказал.

Мне стало казаться, что что-то не так. Шикарный кабинет, шикарная машина…

– Возьмите, – сказал Евгений, подойдя. Меж его пальцев была зажата визитная карточка. – Ваш случай сложный, но не уникальный. Нужно смотреть, но сегодня мне некогда. Я готов взяться за вашу ногу, Маргарита. Позвоните мне на днях.

Не успела я ничего ответить, он сделал медсестре жест, и она вывезла меня в холл. Я посмотрела на карточку: Строганов Евгений Михайлович, номер телефона и всё – ни должности, ни намёка на то, кто он.

– Не беспокойтесь, – с улыбкой сказала медсестра. – Евгений Михайлович дал насчёт вас распоряжения. Вначале сделаем рентген, потом вас осмотрит Елизавета Викторовна, и, если всё будет в порядке, поедете домой.

– Да… – Я ещё раз посмотрела на карточку. – Но у меня с собой даже телефона нет. Я…

– Об этом тоже не беспокойтесь. Евгений Михайлович сказал, чтобы вам вызвали такси. Сейчас главное, чтобы с вами всё было в порядке.

Глава 5

Рита

– Хорошо у тебя. – Я смотрела на возящуюся с псом подруги дочь.

Только я сказала, что замёрзли ноги, Олеська включила тёплый пол, только обмолвилась о кофе – засыпала зёрна в кофемашину. Всё, чтобы жить, не то что у меня.

– Обычно, Рит. Это тебя твой Руслан приучил к спартанским условиям. Он делал вид, что всё в порядке, а ты привыкла.

– Осуждаешь меня, – подытожила.

Подруга замахала на меня рукой и, взяв со стола визитку, cела за ноутбук. Я опять посмотрела на дочь. Она кинула псу мячик, и тот бросился за ним, пару раз задорно тявкнув. Принёс и с нетерпением стал ждать, когда она кинет снова. Руслан вот животных не особо любил, так бы я тоже кого-нибудь завела. Дочь раньше часто просила, потом смирилась, что нельзя.

– Ничего себе! – Олеся чуть ли не присвистнула.

– Что?

Подруга придвинула стул ближе к моему и повернула ноут, чтобы я видела монитор.

– Ты смотрела, кто он?

– Нет. Как-то не до того было. Вчера я ещё на одно собеседование сходила, а…

Я замолчала. Леся пару раз кликнула мышкой.

– Он? – спросила, показав фотографию.

– Да вроде…

– Строганов Евгений Михайлович, – прочитала она вслух. – Ведущий хирург собственной клиники, лауреат премии…

Она читала, а я всё смотрела на фотографию. Здесь волосы у него были короче, зато взгляд не отличался ничем: твёрдый и надменный.

– Ты будешь огромной дурой, если откажешься, – решительно заявила Олеся.

Перманентно ноющая со дня ухода Руса нога заныла сильнее от не отпускающих меня уже который день внутренних противоречий. Я инстинктивно потёрла её и вздрогнула: о ножку стула ударился мячик, а следом подлетел Мика – Олеськин мопс.

– Мам, давай тоже заведём собаку? – протянула Мила.

– Ты же знаешь, что мы не можем.

– Но почему? Папа же теперь живёт с другой тётей. Это потому, что ты болеешь? Я сама буду гулять, тебе не надо.

– Мил… – вздохнула я, покачав головой, и поймала на себе выразительный взгляд подруги.

Ну что тут было сказать? Снова уставилась на фотографию на мониторе.

Прошло три дня, а я так ему и не позвонила. С какой стати он захотел взяться за мою ногу? Зачем ему это?

Расстроенная дочь отошла к собачьему лежаку, а я тяжело вздохнула.

– У нас съёмное жильё, – сказала я. – И куда Мила будет ходить? Ей шесть. А я…

– Рит, – одёрнула меня Олеська.

Конечно, разговор был не о собаке.

– С кем я Милу оставлю? Не Руса же просить. А квартира? Олесь, мне нужно срочно работу найти, ну какая нога? Да я при всём желании не могу себе такого позволить. Ну живу же я с ней пять лет? И дальше проживу. А это, – махнула на монитор, – сказка какая-то. Так не бывает.

– Сходи к нему. Просто сходи и поговори.

– К Евгению?

– А он уже Евгений? – хитро улыбнулась подруга.

– Олесь… – Я состроила гримасу.

Подруга закрыла ноутбук.

– Просто сходи к нему. Насильно тебя на операционный стол никто не положит. Ты ничего не теряешь.

– Ну да… – Я потёрла колено.

Олеся уловила это.

– Тебе твой хоть какие-нибудь деньги присылает? – спросила она с плохо скрываемой злостью.

– Да какие деньги? Я же тебе рассказала, как хотела на праздники попросить. Не буду я ему больше ни звонить, ни писать. Что, если они и правда Милу заберут? Хоть у меня и нет инвалидности, органы опеки на такое способны…

– Ты что несёшь? – перебила она. – Ты – хорошая мама. Позвони ему и поставь перед фактом: либо он присылает тебе деньги на ребёнка каждый месяц, либо ты подаёшь на развод, и он тебе платит алименты. Рит, серьёзно.

При слове «развод» я вздрогнула. Я знала Руслана с тринадцати лет, он стал моим всем, и развод? Разве со своим сердцем можно развестись? Только что из груди вырвать. Но от этого умирают.

Подруга смотрела с осуждением.

Я отвела взгляд. Она-то замужем никогда не была, ей легко говорить. И детей у неё нет – собака только, да и то она над ней трясётся. А я каждый день в глаза Миле смотрю – и Руслана вижу. Мы с ним столько всего пережили…

– Не хочу я так, – сказала откровенно.

– А как хочешь? Чтобы тебя из квартиры выгнали?

– Ну зачем ты, Олесь?

– Прости. – Подруга взяла меня за руку. – Думай о дочери, Рит. Если о себе не можешь, о ней думай, – кивнула она на Милку. – Не только у тебя ответственность перед ней, но и у него. Если он сам об этом не знает, значит, нужно напомнить.

Конечно, она была права. Я пообещала, что соберусь с мыслями, с силами, с духом и позвоню Русу. Не только ей пообещала, но и себе. В конце-то концов, почему его Лана имеет право мне угрожать, а я – нет? Вот-вот Новый год наступит, а я так и не купила дочери подарок. Что мне, ещё один кредит брать?! Я бы, может, и взяла, только кто мне даст? А кредиты отдавать нужно… к сожалению.

– У меня, кстати, есть одна идея насчёт работы, – с воодушевлением сказала Олеся. – Помнишь, ты в институте классные тортики пекла? Я тут заказала… крохотный такой, без сахара. – Подруга хлопнула себя по пышному бедру. – За три тысячи, – в её голосе послышалась многозначительность. – Понимаешь, куда я клоню? Может, тебе попробовать? Ты реально классно готовишь десерты. Обещаю, что буду твоим первым клиентом.

– Да ну тебя, Лесь! – Я улыбнулась. – У тебя безумные идеи какие-то.

– У меня отличные идеи. – Она взяла мой телефон и сунула мне. – Звони, – потребовала Олеся.

– Кому?

– Своему Евгению Михайловичу. Серьёзно. Рит, – голос её изменился, – съезди к нему и узнай, что к чему.

– Я потом…

– Сейчас, – потребовала она.

Мы смотрели друг на друга, должно быть, не меньше минуты.

Я сдалась. Леська всегда была бойкая, не то что я. Взяла карточку и набрала номер. Сердце неожиданно застучало, как будто я не гудки слушала, а прямо сейчас на операцию собиралась. Гудки тянулись, и я, поняв, что Евгений не возьмёт, испытала огромное облегчение.

– Не отвечает, – шепнула я. – Евгений Михайлович… – прижала телефон сильнее, услышав в трубке голос. – Я… Это Рита. Которую вы чуть не сбили, помните?

– Здравствуйте, Рита. Вы что-нибудь решили?

Олеська замахала руками, показала мне кулак и пальцем на телефон.

– Я…

Сердце едва из груди не выскакивало. Коленка заныла раз в десять сильнее, боль отдалась в бедро и икру. Что я делаю? Зачем? Я ведь всё равно не смогу позволить себе проваляться в клинике несколько месяцев.

Но Олеська не сводила с меня взгляда, а Мила сидела возле уставшего пса и гладила его по шёрстке с таким наслаждением, что сдавливало грудь.

Я крепко зажмурилась.

– Вы будете завтра в клинике, Евгений Михайлович? – на одном дыхании выпалила я. – Я бы хотела приехать, поговорить.

– С одиннадцати до часа, – отрезал он. – Потом у меня операции. Я буду занят.

– Да. Да, да, хорошо. Я… Я приеду до часа.

Я положила трубку и посмотрела на Олесю. Подруга улыбалась.

– Это нужно отметить, – сказала она и пошла к кофемашине. А я заметила уведомление, которое, должно быть, пришло во время звонка.

«Как дела»? – написал Руслан.

Как дела… Сидела и смотрела на сообщение, а пальцы огнём жгло. Но что ответить, я не знала. Подруга вернулась, и я поспешно смахнула сообщение. Потом. Это только наше – моё и Руслана, не надо Олеське знать. Ни к чему.

Глава 6

Рита

Ещё и одиннадцати не было, а я уже припёрлась в клинику. Сказано же было русским языком: с одиннадцати до часа, а у таких, как Строганов, обычно всё чётко. И не всегда потому, что день до минуты расписан, а из принципа.

– Здравствуйте, – неуверенно поздоровалась я с администратором. – Мне к Евгению Михайловичу.

– На консультацию? – спросила она, смерив меня оценивающим взглядом.

Администратор была другая, но такая же точёная, с идеальными чертами лица.

– Да.

– Заполните анкету. – Она положила на стойку листок. – Оплатить консультацию можно в кассе. Прямо до конца и…

– Нет, Вы не так поняли. Евгений Михайлович меня ждёт. Он в курсе всего и…

Она посмотрела ещё более оценивающе. И я замолчала. Господи, ну что я тут делаю?! Пуховик я, конечно, отстирала, волосы тоже в порядок привела, но всё так же была здесь инородным телом. Как если бы на сумочку от «Шанель» поставили брезентовую заплатку.

– Евгений Михайлович не предупреждал меня.

Она подняла взгляд и посмотрела мне за спину. Даже не видя, я поняла, кто стоит позади.

– Всё в порядке, Алина, – сказал Евгений, подойдя. – Я ждал Маргариту.

Он посмотрел на меня. Если администратор меня оценивала, он прямо-таки сканировал взглядом, при этом ни на чём не задерживаясь и не проявляя особенного интереса. Только было ощущение, что он видит меня насквозь, вплоть до давно сросшейся кости моей злополучной ноги.

– Где мой кабинет, думаю, вы помните. Жду вас. – Он посмотрел на часы. – Вы более чем пунктуальны.

Хорошо это или плохо, я не поняла. Судя по тону, на комплимент его слова не походили.

К администратору подошёл мужчина в явно дорогом пальто, и она потеряла ко мне интерес. Я осмотрелась по сторонам, не зная, нужно ли оставить где-то пуховик или можно пройти в нём. Гардеробной не было, но, когда я уже решила, что раздеваться не нужно, заметила ряд крючков для одежды. Ну конечно, какая гардеробная? Сюда точно не ходят те, кому нужна чужая «шкурка». Моя – так и подавно.

***

Постучав, я приоткрыла дверь.

– Можно? – заглянула в кабинет.

Строганов сидел за столом. Странно было видеть его в белом халате, но, надо признать, ему шло.

Щёлкнув пару раз мышкой, он оторвался от монитора.

– Проходите.

Я почему-то оробела, но зашла и закрыла за собой дверь.

– Что вы решили? – спросил он, не успела я присесть напротив. – На новогодние праздники у меня будет свободное место.

– Я… Понимаете, у меня дочь.

– И что? Не у вас одной есть дочь.

– Да, конечно. Но мне не с кем её оставить.

– Для того, чтобы решить эту проблему, у вас порядка трёх недель.

Он снова защёлкал мышкой.

– Жду вас тридцатого декабря в девять. – Ещё один щелчок. – Да. Мне это будет удобно. Как раз пара недель относительного затишья.

– Подождите, Евгений Михайлович. Я…

Он перевёл взгляд на меня. В тёмных глазах так и читалось: «что ещё?» Стоять было тяжело, и я присела на диванчик, хоть он мне этого и не предлагал.

– Вы же не видели ни результаты обследований, ни историю болезни. Как вы можете сразу взяться за меня?

– Я видел вас. И ваш рентген тоже видел. Остальное я буду смотреть по мере того, как мне это потребуется.

– Я не могу взять и с ходу начать заниматься ногой. Сейчас у меня нет никакой возможности. Я ищу работу, и дочь…

– Вы не о том думаете, Рита.

– О чём я думаю? У меня маленькая дочь, родителей нет, братьев-сестёр – тоже. Я же не оставлю её одну. И содержать нас некому, кроме меня.

Он поднялся. В прошлый раз я не особо-то рассматривала его, зато сейчас поняла, насколько он высокий. И как, вопрос, с такими крупными ладонями он может проводить наисложнейшие операции?!

– В вашем случае нужно думать о здоровье. Если вы считаете, что положение не будет усугубляться, зря. Какой размер вы носите?

– А это тут при чём?

– Какой?

– Сорок – сорок два.

Он кивнул.

– А лет вам сколько, Маргарита?

Вчера медсестра записала мои данные, так что сколько мне лет, он должен был прекрасно знать. Моё возмущение нарастало, а Строганов был спокоен, как удав. И смотрел сверху вниз с львиным высокомерием.

– Я что, на кастинг пришла?!

– Не на кастинг. Вам сорок. Климакс не за горами, и, вероятнее всего, ваш сорок второй размер превратится в сорок шестой. С вашим ростом это дополнительные восемь килограммов нагрузки. Вы занимаетесь спортом?

Я вспыхнула, возмущение зашкалило. Не хватало мне только о климаксе с ним разговаривать! Я даже уйти хотела, но от нервов резко заболело колено, а белый халат слегка привёл в чувство.

– Хорошо рассуждать, когда не нужно платить за съёмное жильё и кормить ребёнка. Да, я всё понимаю, но, если я не заплачу за квартиру, мы с дочерью на улице окажемся! Мне долги нужно выплачивать! У меня кредитов на два миллиона!

На глазах выступили слёзы.

Упоминание о кредитах вызвало воспоминания о Русе, с которым мы их брали. А дальше – как снежный ком. Вчера я ему так и не ответила, а он больше не написал. Может, это вообще не он, а Лана его?! Его телефон, похоже, у неё в руках так и живёт. А руки там цепкие.

– У меня дочь на следующий год в первый класс идёт! Вы хоть понимаете, сколько сейчас стоит ребёнка в школу собрать?! Не понимаете! По вам видно, что ничего вы не понимаете! – Пересиливая боль, я встала и оперлась о трость. Оттого, что он возвышался надо мной, я казалась себе совсем никчёмной, и мне это совсем не нравилось.

– Почему вы вообще решили мне помочь?! Зачем вам это?! Не такой уж у меня уникальный случай, чтобы такому хирургу, как вы, это было интересно.