Сказания Росинихи. Сказка о золотом крыле. Черный хребет. Том 3

– Ты не пообедаешь с нами? – спросил Россис.

– Я не могу оставить его одного. Вдруг вообразит себя снежинкой и захочет полетать из окна, – он смочил очередное полотенце, и стал обтирать им лицо Янко, – и жар не спадает.

– Хорошо, будь по твоему, – он подал знак остальным, и вместе с ними вышел из комнаты. По пути в столовую, ребята активно обсуждали сегодняшнее утро и поведение Янко.

– Для больного он неплохо двигался, если бы не рухнул на пол, наверное бы станцевал для нас.

– Для парня он очень красив, и пользуется таким количеством косметики. Даже у моей сестры столько нет.

– Мне кажется столько косметики и масел, нет ни у одной из наших сестер.

– Россис!

Один из ребят обратился к нему:

– Ты был в Белом ручье, там все парни так ухаживают за собой?

– Вовсе нет, Ерогин. Они конечно более ухоженней, чем мы. Но такого холеного парня я вижу впервые.

Россис снова погладил свой подбородок.

– Думаю, люди из Росинихи гораздо интересней, чем кажутся. Подождем, когда он придет в себя, и у нас будет возможность пообщаться поближе.

– Вы видели, как он лапал Велеса? А как Велес его? Неужели у них это позволительно?

Россис раскинул руки:

– Они просто более тактильные, у них это норма, трогать друг друга в качестве приветствия или симпатии. Не будем судить строго. Ученики Белого ручья воспитываются в строгости и всегда ведут себя со всеми почтительно. Будь Янко здоров, вряд ли бы он вел себя с нами так, как сегодня утром. Уверен, когда он придет в себя, то будет чувствовать себя неловко.

Все одобрительно закивали, один из парней добавил:

– Могу поспорить, что он имеет веселый нрав и с ним легко сдружиться.

– Интересно, как он сражается на мечах?

– Или скачет на лошади?

Их разговор прервал слуга, объявивший, что обед уже готов и их всех ждут к столу. Ребята с радостью кинулись в столовую, оставив Россиса позади.

– Россис, ты идешь?

– Иду- иду, – он обернулся назад и задумался, – было бы здорово иметь связь с таким знахарем.

После обеда, ребята решили направиться в Золотые лилии, на тренировочное поле. Россис отказался идти с ними, они распрощались, и тот направился прямиком к Велесу. Тот все еще сидел над Янко, пустая посуда от обеда, стояла на столике, а сам Велес сидел задумчивый и угрюмый. Россис поинтересовался у Велеса здоровьем Янко, но тот ничего не ответил. Россис сел в кресло напротив него и громко гаркнул:

– Велес!

Тот встрепенулся, словно от глубоко сна, и удивленно посмотрел на Россиса. Тот был злым и недовольно постукивал своими железными пальцами по подлокотнику кресла.

– Эй! Я что должен выпрашивать себе внимание? Мы с тобой не виделись шесть месяцев! Шесть месяцев! А ты ведешь себя так, будто меня здесь нет, Велес!

– Прости меня. Я задумался.

Велес указал на место рядом. Россис возмущенно фыркнул:

– Спасибо, тут посижу.

Велес терпеть не мог такую капризность, особенно от парней. Но Россис был его близким и верным другом, а потому, такое поведение ему было позволительно. Велес постарался успокоить себя, и даже улыбнулся Россису:

– Не обижайся на меня, прошу. Я тоже скучал и читал все твои письма. Просто ситуация с Янко, выбила меня из колеи. Он был так добр ко мне в Белом ручье. Я надеялся, что когда мы приедем сюда, я смогу отблагодарить его. Приму как почетного гостя, везде его повожу, на охоту вместе съездим. А тут такое! Он дня тут не пробыл, а уже лежит в постели с лихорадкой! Я нарушил обещание, которое дал его брату и отцу!

Лицо Россиса поменялось, он решил сменить гнев на милость, и уже задумчиво подсел к Велесу ближе:

– Ну ты ведь нарушил обещание не по своей вине. Так получилось! Чего теперь корить себя и истязать? Ты слишком много берешь на себя, впрочем как обычно. С ним все будет хорошо, он золотое крыло, и простая лихорадка ему нипочем! Да и ты делаешь все возможное. Не думаю, что когда он придет в себя, то будет обвинять тебя в своем положении.

Россис стал внимательно рассматривать Велеса:

– Ты что, уши проколол?

Велес заметно смутился:

– А что? Там все так ходят!

Россис удивленно приподнял одну бровь:

– Ты не перестаешь меня удивлять. С каких это пор, ты делаешь так, как все? И кожа у тебя какая-то ровная, да и волосы. У тебя даже взгляд поменялся.

– Кулаки мои прежние, хочешь проверить? – Велес хоть и был рад видеть Россиса, но сейчас, его сильно клонило в сон, из-за чего тот был злым и раздраженным, – я ничего не имел против гостей, но зачем надо было звать этого борова, Узиора? Ты ведь знаешь, я его не выношу!

– Не смей мне угрожать, – раздраженно проговорил Россис, – я не хотел его брать. Но его отец упросил меня. Что же мне ему отказывать теперь? Судя по синякам под глазами, ты не спал эту ночь. Давай я посижу с ним? А ты хоть немного отдохнешь?

– Василек тебя цепанет, – устало проговорил Велес, – ты же для него такой же незнакомец, как и остальные.

– Ничего страшного, – рядом с Россисом возник дух рыжего медведя, это был его тотем, Мор.

Россис, в отличии от своих сверстников, получил тотем очень рано, в возрасте семи лет, когда на того в лесу напали разбойники. Дух пришел ему на подмогу, и по слухам, разорвал тех на мелкие клочки. Мор был необычным духом. Семья Линколье с самых своих начал поклонялась и восхваляла этого зверя, и сделала его хранителем своего рода. А потому, всем членам этой семьи было предначертано иметь в качестве тотема медведя. Исключением были женщины, которые выходили замуж и становились вхожи в другие семьи, с другими порядками. Все же мужчины, носившие золотые медальоны, заранее проходили ритуал, который обычно проводил кто либо из старших в семье. Хранитель семьи решал, достоин ли тот, чтобы получить в тотемы почитаемого зверя, и тогда того одаряли благословением, и в нужный час, зверь вставал рядом со своим хозяином.

Россис был из немногих представителей своей семьи, который обладал уймой талантов, за что и получил своего зверя так рано. Конечно, как и у всех богачей у него были свои дурные привычки. Не смотря на свой добрый и милостивый характер, он был также очень избалован и капризен. Россис был влюбчив, и связи с этим не всегда разборчив в любовных связях. В любви он отдавал себя всего и требовал того же от объекта своей любви. Как итог, добившись расположения, быстро перегорал и терял интерес к объекту своей страсти. Ни для кого был ни секрет, что подобные похождения сопровождались содомией. Это не жаловалось нигде, особенно в Черном хребте. Но Россис и его семья были слишком богаты и влиятельны, они вкладывали в королевскую казну и Черный совет огромные деньги, и потому все просто закрывали глаза на подобное поведение Россиса. Все просто говорили:

– Россис еще очень юный. Ну хочет порезвиться, пускай! Чем бы дитя не тешилось!

В Красных лилиях, он был еще тем ходоком, и тратил туда чуть ли не все свое содержание, которое ему выдавалось отцом. Там он был уже желанным и любимым гостем. Велес терпел его поведение, поскольку сам не был подарком, но не смотря на это, Россис часто шел Велесу на уступки и терпел того, даже если Велес выходил за рамки дозволенного. К тем более он был верным и хорошим другом, начиная с самого первого дня их знакомства. И на честь Велеса никогда не посягал. Остальные же ребята в Золотых лилиях относились к этому по-разному, кто с нисхождением, кто с презрением. Но в основном Россиса любили. Он был добрым, отзывчивым на чужие беды, и часто брал на себя тренировки более слабых учеников, старательно подтягивая их до нужного уровня.

Медведь подошел к лежащему на кровати Васильку. Тот зашипел на Мора, и начал предупреждающе рычать. Медведь лишь начал возмущенно пыхтеть в ответ, Василек продолжал шипеть. Это происходило где-то около минуты, и вскоре Василек позволил тому подойти ближе и обнюхать кровать. Они довольно быстро нашли общий язык и уже лежали вместе друг к другу бочком. Россис изумился:

– Мор, ты предатель!

Тот что-то прорычал в ответ и пыхтя положил голову на кровать. Велес облегченно вздохнул, и завалился на диван. Сейчас он казался ему таким мягким и уютным, глаза слипались. Россис сел на место Велеса возле Янко и стал обтирать того мокрым полотенцем.

– Сильно же ты заболел, братец, – он посмотрел на Велеса, – спи спокойно, я посижу с ним.

Велес окунулся в сон. Ему снились улицы Черного хребта, серые и черные каменные дороги, усеянные скелетами мертвых птенцов, с открытыми сухими клювами. Где-то впереди раздался лязгающий звук металла, был слышен снисходительный смех, и стрекотание. Птенцы вдруг стали превращаться в красные маки, которые словно один огромный ковер, покрыли все улицы. Велес вскрикнул и открыл глаза, над ним стоял обеспокоенный Россис:

– Что с тобой?! Ты дергался во сне! Кошмар приснился?

Велес был в холодном поту. Голова уже не болела, он сел, и прикоснулся к своей щеке, по которой Стрекач провел серпом.

– Россис, – обратился к тому Велес, – я должен признаться тебе, что не был откровенен с тобой в своих письмах, не во всем. Кое чего ты не знаешь.

– И чего же? – Россис сделал заинтересованное лицо, – это что-то плохое, или что-то хорошее о тебе?

Велес вытащил платок и обтер им лицо.

– Я встретил Стрекача.

3 глава

Зоир просматривал отчеты с Совета, сидя в местной военной канцелярии. Все участники данного нападения, вошли в красные освободители совсем недавно. Они были все очень молоды, каждому было не больше двадцати лет. Самому зачинщику, Свиристелю Сороконику, было всего двадцать три. Его характеризовали, как очень глупого и самоуверенного юношу, не знавшего горя нищеты. Семья его была из зажиточных купцов, и тот пошел в красные освободители наслушавшись громких речей об эксплуатации и рабстве духов зверей.

Семья его была вне себя от горя, так как Свиристель был младшим и любимым сыном. Его отправили в управу в родные земли. Молодым людям, пускай и с подобными позициями, еще можно было вправить мозги и поставить на верный путь. Туманить их разумы было легко, особенно такими пылкими речами об освобождении и спасении духов зверей.

Стрекач не был зачинщиком, но помог тем пробраться на территорию Белого дворца и организовать грамотное нападение на Родгара с помощью двух тел, которые очень хорошо замаскировал под живых людей. Тело мужчины принадлежало зеленому освободителю Гасиму Сокороскому. Тело женщины же было одной хорошо сконструированной деревянной конструкцией. Из всего этого, было настоящей только голова, и принадлежала она ведьме с Хрустальной горы. Стрекач, присоединился к красным освободителям в облике молодого человека, с хорошими инженерными способностями и высоким уровнем владением магии. Назвался он Еремоном, его задачей было провести красных освободителей в Белый дворец. Для этого он и смастерил куклы из тел ведьмы и Гасима, и прислал поддельное письмо, подтверждающее присутствие зеленых освободителей на Совете.

Надо сказать письмо было подделано очень профессионально. Со всеми нужными подписями и печатями. Что наводило мысли Зоира на то, что поддельные письма из Белого ручья, тоже были сделаны им. Розы, что прислали во дворец, нужны были для проверки службы безопасности. Они были заколдованы, и должны были определить уровень охраны Белого дворца. Цветы пропустили, а значит и заколдованных красных освободителей, имевших почти такую же магическую энергетику, которых прислали второй партией, не должны были вызвать подозрений. В эту секунду Зоир ругал про себя весь состав охраны Белого дворца, а особенно их начальника, что тот не дал указания провести дополнительную проверку цветов, чтобы выявить скрытую магию.

План был прост. Проникнуть в Белый дворец, попасть на Совет, пронести туда ящик с маками. Убить Родгара, отобрать у того при всех его тотем, а затем забрать тотемы у всех присутствующих. И изрисовать Белый дворец знаком красных освободителей, красным маком. Тем самым подкрепить свою власть, и освободить бедных духов. Действия Стрекача не входили в их план. Тот преследовал свои собственные интересы. Но какие именно?

Его слова о том, что свое он уже забрал, впились в память Зоира и не выходили оттуда. Если Стрекач контролировал тела Макора и Силивии, все это время, то разборка ревнивого ухажера в комнате Силивии, было лишь спектаклем, специально устроенным для Зоира, так как Стрекач понял, что тот находился в комнате, и сидел в шкафу. В планах Стрекача было подобраться поближе к Родгару, а сделать это можно было лишь через приближенных к нему людей. Зоир был ему не по зубам, а потому он решил сделать это через одного из его помощников.

Карис был выбран не случайно. Он был самым молодым, и неопытным. А потому Стрекач применил к нему самую коварную, но действенную тактику. Чары любви и страсти к женщине. Зоир знал, как женщины могли туманить голову мужчине, и если ты был неопытен в таких делах, то легко попадался на эту уловку. Манипуляции любовью и животной страстью, хоть и были стары, как мир, но всегда работали, и в большинстве своем были одним из самых действенных методов шпионажа. Зоир тоже имел в шпионах таких барышень, как правило большинство из них ранее работали в публичных домах, и знали, как нужно обольщать мужчину, чтобы тот сам выложил им всю нужную информацию, как на ладони. Все они были красивы, стройны, а главное, опытны в сладостных речах и обольщении. Ни один алкоголь, ни одно заклинание правды не давало такого хорошего результата, как хорошо подготовленная для обольщения женщина. Такие шпионки посылались работать в публичные дома для сбора информации, в крайнем случае, для обольщения конкретного мужчины, и выуживания из него нужных сведений. Стрекач был не просто магом и искусным воином. Он был еще и хорошим инженером и конструктором. Тело Силивии, в котором были пронесенные мечи, пронзившие Родгара, было настолько искусно и мастерски сделано, что вызывало восхищение. Это было идеальным сочетанием магии и техники, подобное могли создать лишь профессионалы.

Все это помогало лучше составить портрет того, кто прятался за маской Стрекача. Людей делающих подобные куклы было ни так много. Да и владеющих практически всеми видами магии тоже, включая и магию крови, которая была под полным запретом. За портретом жестокого и безжалостного убийцы, скрывался настоящий гений и магистр магии. Такие таланты рождались очень редко, и печально, что способности именного такого человека были обращены во зло, а не во благо. Вопрос вызывала ни только истинная внешность Стрекача, но и его возраст. Банда Сокола активно действовала и была разбита еще при Ирэде. Даже если тот был еще ребенком, когда Соколы напали на него и его семью, ему сейчас должно было быть около сорока или пятидесяти лет. Но тогда на крыше Белого дворца, Зоиру показалось, что тот был гораздо моложе.

У банды Сокола, после их роспуска было немало последователей и подражателей, которые прославляли разбой, убийства и грабеж, и конечно же били себе наколки, какие носили члены этой банды. Что если одна из таких и наткнулась, на еще не подозревающего ребенка, который потом и стал их палачом? Слова Стрекача о том, что эти люди никогда не расплатятся с ним за содеянное, вызывали одновременно жалость и страх. Стрекач был беспощаден, и легко шел по головам всех, кто вставал на его пути. Он не боялся ни белых, ни черных богов, ни к тем более магического Совета. В его голове хорошо сочетались холодный рассудок, острый ум вместе с жестокостью, и беспощадной жаждой мести. Почему же Зоир думал, что Стрекач был гораздо моложе, чем предполагалась изначально? Во-первых, магическая энергия его была наполненная силой, что вряд ли встретишь у магов более старшего возраста. Во-вторых, это тот пыл, с которым Стрекач совершал свои нападения, и те слова, сказанные им на крыши. Были они так импульсивны и порывисты, что неволей наводили на мысли, что слова те говорил человек не зрелый, не умеющий проигрывать, и лишенный всякой мудрости, что посягали молодые люди только лишь с возрастом.

В комнату вошли слуги и поинтересовались у Зоира, выйдет ли тот к столу на обед, или же принести ему блюда в комнату. Видеть сейчас никого не хотелось, голова гудела. Зоир приказал принести еду в комнату. Это была уха из трески, и тушеный заяц в сметане. В качестве напитка тому предложили вино или морс из ягод. Съев обед и выпив вина, Зоир почувствовал себя гораздо лучше. О слишком многом сейчас нужно было думать. О Стрекаче, о Родгаре, что остался один в Росинихе, и об Янко, что сейчас по собственной глупости лежал с жаром в постели.

Впереди еще был прием у короля Черного хребта. Зоир уже потушил свой гнев на Янко и даже посочувствовал тому. Он знал лекарства здесь не помогут, тело Янко само себя лечило, но правда лишь тогда, когда у того было достаточно сил. Сейчас находясь в Черном хребте, ему было трудно свыкнуться с местной темной энергетикой, но Зоир был уверен, что Янко справиться. Он только с виду создавал впечатление изнеженного и хрупкого юноши, при желании тот мог легко дать отпор и постоять за себя. Просто как и отец, тот слишком пекся о своей внешности и не любил марать руки, чисто из чувства тонкой брезгливости и чопорности. Уже все богатые и влиятельные дома Черного хребта, прислали Зоиру и Янко официальные приглашения на ужины и обеды. Посетить их все было ни только их обязанностью, но и делом принципа.

Зоир знал, в Черном хребте Росиниху не любили, но что любила темная знать, так это шоу, престижных гостей и пиршества. В этом они чем-то были похожи на росихийцев, просто эти не гуляли так широко, и предпочитали устраивать пиршества дома, в тепле и уюте. Зоир просматривал приглашения и уже представлял себе, как Янко изноется от всех этих запланированных мероприятий. Хотя надо сказать, в последнее время тот сильно удивлял Зоира. Общение с Велесом давала свои плоды, Янко стал более сдержанным и выносливей. Он стал меньше жаловаться и больше делать. И хоть на лице его отражались все муки человечьи, тот смотря на невозмутимость Велеса, старался брать с него пример и не ныть попусту. Его навыки по мечу сильно улучшились, чему Зоир радовался. Ведь сам он не смог научить Янко этому, так как тот вечно ныл и жаловался.

Позже к нему в комнату заглянул Гриз, он принес Зоиру новые бумаги по красным освободителям. Те опять совершили новый налет в землях Черного хребта. Было найдено несколько трупов в Зеленом бору, подвешенных на деревьях. Гриз протянул бумагу Зоиру с какой-то странной физиономией. Зоир заметил, что та была написано хоть и читаемо, но все же грязно. Гриз не был писарем, перо и бумагу ему заменяли щит и меч. Но тот занимал должность советника, и потому был обязан быть грамотным и уделять время бумажной волоките столько же, сколько и тренировкам на мече.

– Паршивые красные собаки, – Гриз заметил бутылку вина на столике Зоира, и бесцеремонно налил себе стакан, – почему мы должны с этим разбираться? Разве это не работа зеленых собак? Чертовы псы! Зачем они вообще нужны, если не выполняют свою работу как положено?

Гриз всех ругал собаками. Он был грязен и тяжел на язык, а если и ругался, то ругался громко, грубо, иногда даже вынимая из ножен меч. Сейчас он выглядел очень усталым и измотанным. После Совета, Радар Люцицеранно устроил настоящую трепку всем советникам Черного совета. Он ругал всех на чем свет стоял, бранился и прыскал свое темной энергией так, что казалось все вот-вот бы отдали душу Нижнему миру, лишь от одной его брани.

– Радар, как с цепи сорвался, только и знает, что орать на всех, и цепляться к каждой мелочи, – тяжело проговорил Гриз и злобно посмотрел на Зоира. Явно он считал, что именно приезд золотого крыла привел того в бешенство. Ведь Радар был обязан принять того, практически против своей воли, по указу короля Черного хребта. Но упасть в грязь лицом он не мог, да и ссориться с сыном, особенно после его долгого отсутствия желанием не горел. А потому срывал свой гнев на членов Черного совета, а те в свою очередь на своих подчиненных.

– Не надо на меня так смотреть, Гриз, – Зоир взял у того бутылку, – если бы не приказ Родгара, меня бы тут не было. К тому же, ты сам попросил помочь с красными освободителями. И сижу я тут, еще и по твоей просьбе.

Гриз промолчал. Зоир снова взял бумаги. С появлением Стрекача, красные освободители стали смелей. Их нападения становились все кровавей и бесцеремонней. Их приход на магический Совет был сверх наглостью и просто волной, развязал руки всем остальным группировкам. Никому не хотелось вмешиваться в дела Стрекача, когда тот убивал и вешал очередных красных освободителей, так как это значительно облегчало работу всем управным и военным службам, занимающихся охраной и безопасностью.

Но в последнее время подобные плахи, с кучей висельников стали находить все чаще, и в основном это были молодые юноши и девушки, не старше семнадцати, а то и пятнадцати лет. Их сословие тоже было разным, это была как и магическая знать, так и простые рабочие группы. Тела найденные в Святом лесу Прощения, имели особое значение, так как трое из них, принадлежали к семьям магической знати высокого ранга.

В волчьей стае главной ценностью считаются волчицы и волчата. Волчицы рожают волчат, которые являются будущим стаи. В человеческих стаях были точно такие же законы. Женщины и дети были главной ценностью, а потому наблюдать последних, которые десятками гробили свою жизнь, входя в красные освободители, а потом заканчивали свой век на виселицах, было невозможно и прискорбно. Управа Черного хребта и всех прилегающих земель ставили себе задачу вернуть этих дебоширов их семьям хотя бы живыми. И потому преступления наподобие тех, что произошло в Святом лесу Прощения, были вопиющими и непростительными.

– Еще четыре тела нашли в северном лесу, – Гриз тяжело вздохнул, его тотем, бурый медведь Ситке, лежал у его ног, и время от времени пыхтел, – двое юношей шестнадцати лет, одна молодая женщина двадцати лет, и девка четырнадцать лет. Все в форме красных освободителей, у всех серпы приколочены к рукам. Все они развешаны на ёлке, словно игрушка. Но что странно, так это следы на теле.

Зоир взял бумагу в руки и стал вчитываться.

– Маленькие следы когтей?

– Очень маленькие, – проговорил Гриз, он громко откашлялся, – есть предположение, что трупы этой собаке помогали вешать мелкие демоны, ни очень высокого ранга. Эта падаль обзавелась помощниками. Странно, раньше вроде сам справлялся.

Зоир задумался. В помощи демонов не было ничего необычного, к ней прибегали все маги и чародеи, любого сословия и ранга. Однако зачем Стрекачу призывать нечисть, когда тот мог просто смастерить себе в помощнике куклу? Или сейчас для него было легче призвать нечисть, чем сотворить себе еще одного слугу? Подобные куклы было делом не быстрым и ресурсозатратным. Нужны были определенные материалы, человеческие органы и кости, а также магическая энергия. Магические следы оставленные на теле Гасима и ведьмы нельзя было отнести к чисто черной магии, значит и сам Стрекач был не чистокровным черным магом, либо же чародеем или колдуном. Различия между колдуном, чародеем и магом, могли понять только люди, сведущие в магии.

Все чародеи по своей природе были самоучками, и нередко получали магическую силу по наследству, по праву крови. Стать чародеем, не имея в крови магической крови было можно, но это занимало больше времени и требовалось много знаний. Они, как и ведьмы занимались травами, заговорами, и порчей.

Магом нельзя было стать, им можно было только родиться. Так как вся магия их бралась из природных стихий, их рода, и из нижнего и верхнего мира. Право пользоваться этими потоками передавалось лишь по праву крови.

Колдун, был помесью мага с чародеем, заключивший договор с тёмными богами или демонами за колдовскую силу. Колдуны могли брать ее только из Нижнего мира, у черных богов, и восхвалять естественно лишь их одних.

– Гриз, а зеленые освободители прислали какие-либо отчеты?

Тот отрицательно покачал головой, и снова обозвал их ленивыми собаками. Зоир задумчиво постучал пальцем по бумагам. Кем же был Стрекач и к кому он принадлежал, что имел такую силу? Да еще и совместимую с магией красных освободителей? Для мастерения кукол нужно место и материалы, а у всех красных освободителей органы и конечности были на месте. Данная мастерская должна быть большой и незаметной, может быть пещера или подвал, куда точно никто не сунется. Однако обыски местности, что в восточных, что в северных землях, тоже ничего не дали. Неужели все было так безнадежно? Стрекач был мастером маскировки, а так же профессионально умел заметать следы.

Зоир ни сколько не сомневался в том, что Стрекач имел своего человека в красных освободителях. Слишком уж хорошо он был осведомлен о всех их делах, и мероприятиях. В Святом саду Прощения, красные освободители планировали установить столб предков и сделать его еще одним местом для отпускания духов зверей, обратно наверх. И такой даже был установлен, однако Стрекач быстро превратил тот в жертвенный алтарь, восхваляя различных черных богов. Поклонялся он им, но вот магией пользовался абсолютно различной. Это вводило в тупик. Стрекач мог делать это и ради забавы, или же чтобы специально запутать магический комитет и магическую военную канцелярию Черного хребта. Но Зоир не верил, что тот был абсолютно неуловимым. Какие-то следы, выдающие его истинную натуру он оставил, просто Зоир пока не смог их разглядеть. Ему нужно было лично посетить место, где были найдены тела красных освободителей. Но как ему совместить этот поход, с теми ужинами и обедами у магической знати, которых уже было слишком много? Пустить Янко одного тот не мог. Доверить это дело слугам Радара? Возможно. Поручить это Велесу? Того самого надо было контролировать, как маленького щенка. Зоир устало потер глаза.