Полная версия
Исповедь биржевого лудомана
Олег Таран
Исповедь биржевого лудомана
Предисловие от автора
Если ты держишь эту книгу в руках или читаешь её с экрана, знай: это не учебник и не мотивационный буллшит. Это – исповедь. Не красивая и не отредактированная под глянцевые стандарты успеха. Это пот, депозиты, шиза, кофе и боль. Это история человека, который однажды подумал: «А что, если я могу всё?» – и влетел в график как мотылёк в свечу. Сгорел. Но остался жив.
Я писал эту книгу, чтобы не сойти с ума. И чтобы, может быть, ты – лудоман, трейдер, просто ищущий себя в зеркале экрана – почувствовал: ты не один. И да, выход есть. Он внутри.
– Гонзо
1. Кофейни и Кэшфлоу: стабильность как ловушка
Все думали, что я счастлив. Ну а как иначе – сеть кофеен, кэшфлоу капает, налоги платятся, всё в белую, все довольны. Бариста в фартуках варят кофе, в зале аромат свежеиспечённых трдельников, на витрине донаты лежат, как дорогие украшения на теле стабильности. Люди приходят, улыбаются, платят. И всё вроде бы идёт по плану.
Но где-то под этой глазурью процветания внутри меня что-то гнило. Медленно. Сладко. Точно старый капучино, оставленный на подоконнике – пенка вроде есть, а запах уже тухлый. Я улыбался налоговому инспектору, который приходил на кофе и проверку. Я кивал партнёрам, делал селфи с постоянными клиентами. А сам смотрел на кассу и чувствовал – мне здесь больше нечего ловить.
Может быть, это и есть взрослая жизнь? Ты строишь систему, которая работает, приносит деньги, признание, но у тебя внутри – тишина, как на ночной бирже. Ни одной сделки. Ни всплеска. Ни падения.
И тогда в один вечер, когда бар закрылся, и последняя бариста пошла домой, я сел у витрины. За окном светился город. Мигающая неоновая надпись «кофе с собой» отражалась в моих зрачках, как цена на фьючерсы.
Я вдруг понял, что хочу не денег. Хочу риска. Хочу крови на стакане. Хочу, чтобы ставки были не на сахар в латте, а на что-то дикое, невозможное, на миллионы, которые приходят и уходят, пока ты даже не успел сделать глоток.
И именно в этот момент в моей голове впервые прозвучало слово: «Биржа». Я не знал, как, зачем и когда, но я точно понял: кофейня больше не может быть моей главной ставкой. Она стабильна. А стабильность – это боковик жизни.
И я захотел – свечей. Таких, чтобы влетать и сгорать. Или подниматься на 300% за вечер.
2. Бар "Свеча и Маржинколл": первая искра
Тот вечер был густой, как эспрессо, и пах гарью чужих сигарет и разговоров о ликвидности.
Я забрёл в этот бар случайно. Или мне только казалось, что случайно. Название горело в темноте: «Свеча и Маржинколл». Вывеска мигала, как график на волатильности. Внутри – приглушённый свет, стойка с алко и терминалами, в углу телевизор, где мелькал МосБиржевый тикер. Бар был полон.
Каждый второй здесь знал слово «импульс», а каждый первый – каково это, когда выносит по стопу. Люди пили не ради веселья, а потому что рынок сегодня сделал им больно. Или потому что не сделал ничего – а это ещё хуже.
– Вчера взял по рынку на импульсе! – орал один, размахивая графиком на салфетке. – А он, сука, в ту же секунду пошёл вниз! Прямо как моя бывшая!
– Это ты, брат, не понимаешь DXY-корреляцию, – кивал другой, в худи с логотипом какого-то закрытого сигнального чата. – Всё надо читать через VSA. Без VSA – ты не трейдер, а кофе-по-случаю.
Я пил сидр и молчал. Слушал, вдыхал. Атмосфера опьяняла.
На втором бокале я уже обсуждал уровни поддержки. На третьем – ставил с кем-то бургер на то, пробьёт ли SPBE уровень. А на четвёртом – я сказал:
– Завтра я открываю счёт. Вхожу. Полностью.
– У тебя стратегия есть? – спросила рыжая с бокалом глинтвейна. Она явно разбиралась в свечах – и в графиках, и в душах.
– Я сам – стратегия, – сказал я. – Стабильность меня задушила.
Она рассмеялась. Впервые за год кто-то смеялся от моих слов.
В ту ночь я не дошёл до дома. Я ночевал у приятеля, на полу, рядом с его монитором, где в тёмном окне дрожала линия графика. И снился мне рынок – не как циферки, а как зверь. Он шёл ко мне. Я шёл к нему.
И это была первая искра. Первая свеча. Первая смерть стабильности.
3. Депозит и Достоевский: диалоги в голове лудомана
В понедельник я открыл счёт. Втянул воздух, как пловец перед первым погружением, и нажал кнопку «создать портфель». Графики выскочили на экран, как привидения прошлого и будущего. Я не знал, как с ними обращаться, но знал одно: я уже на той стороне.
Мой первый депозит был, как букет на первом свидании: неловкий, переоценённый и обречённый. Я внес 50 тысяч. Прямо с кофеен. С бизнес-счёта. Стабильность финансировала безумие – иронично, но как же по-настоящему.
Первое, что я купил – не акцию. Я купил надежду. Кусок будущего, где я, как и те ребята из бара, кричу на график, спорю с индексом, делаю деньги из воздуха.
А потом я сел читать. На столе лежала книга «Идиот». Классика. А под обложкой – вложена памятка по опционам. Судьба ли? Или кто-то до меня уже пытался совместить Достоевского и риск-профиль?
– Князь Мышкин, – говорил я себе, листая, – ты был честен и добр, но тебя раздавил этот мир. Так и депозит – он добрый, но у него нет стоп-лосса.
Голоса в голове начали спорить.
– Надо брать больше объём, – говорил один. – Без риска нет профита. – Подожди, разберись в стратегии, – шептал другой. – Ты не готов. – А может, и не надо? – вмешался третий. – Вернись в кофейню. Там пахнет корицей, а не страхом.
Но кофе уже не грел. А свеча уже загорелась.
Я провёл первую линию на графике. Это была не трендовая. Это была черта, за которой началась новая жизнь. Или конец старой.
Я – лудоман? Пока нет. Я ещё думаю, что всё контролирую. Я читаю классику и открываю Тинькофф. Я философ и начинающий идиот одновременно.
И в этом было что-то… настоящее.
4. Женщина и Свеча: трагедия лудомана и реальной любви
Она стояла у двери с руками, скрещёнными на груди, как стоп-заявка, которая никогда не срабатывает. А я сидел у терминала, словно врач у реанимации – только спасал не человека, а позицию в просадке.
– Ты вообще меня слышишь? – спросила она, срываясь.
Я слышал. Но не её. А звук – уведомление о маржин-колле. Мне не хватало 8 тысяч. Ещё немного – и меня размажет. А она, бедная, всё ещё надеялась, что я – здесь, с ней.
– Ты же раньше был другой. Теплее. Живее. – Я и сейчас живой, – буркнул я. – Просто рынок плохой.
Я врал. И себе, и ей. Я был не живой. Я был – включённый. Как монитор, который не выключается, даже когда уходит свет.
Она подошла ближе. Заглянула в экран, как будто пыталась найти в этих свечах ответ на наш раскол.
– И что ты тут видишь? – — Потенциал, – ответил я. – Это флэт. Но скоро пробьёт.
Она заплакала. Не от графиков. От меня.
И в ту ночь она ушла. Без скандала, без истерики. Просто закрыла вкладку «мы» и нажала Alt+F4. Я остался – в терминале, в просадке, в тишине.
На следующий день рынок действительно пошёл вверх. Но не настолько, чтобы вернуть её. И не настолько, чтобы вернуть себя.
Я бродил по квартире, как цена по уровню – без цели, но с инерцией. Смотрел на её чашку, стоявшую у раковины, как на незакрытую сделку. Прислушивался к эху её шагов, которых уже не было. Каждый предмет в квартире был метафорой моей торговли: обжигал, не работал, мешал.
И вот тогда я понял: настоящие свечи не на графике. Они – в глазах того, кто смотрит на тебя и хочет остаться, даже если ты в минусе. Даже если ты не отбился. Даже если ты – дыра на графике.
Но чтобы это понять – мне нужно было потерять. Всё.
Может быть, любовь – это когда тебя не шортят, даже если ты весь в убытке. А я продал её по рынку. За что? За шанс заработать на утреннем гэпе.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
