В погоне за мечтой

Киана Картер

В погоне за мечтой

Глава 1

НИККИ.

Знаете дни, когда абсолютно всё идёт не так? Когда все обстоятельства против тебя. Наверное, такое случалось с каждым. Хоть раз.

Кто-то говорит, что нужно просто расслабиться и плыть по течению. Но я из тех, кто до последнего сопротивляется и старается держаться на плаву. В итоге всё становится ещё хуже. Вселенная словно испытывает тебя на прочность. Ты теряешь контроль и единственное, чего тебе хочется – просто лечь и разрыдаться.

Так вот, боюсь, что сегодня один из таких дней. И он ещё даже не закончился. Утром я проспала на важную лекцию, потому что ни один из пяти будильников не сработал, потом профессор не принял экзаменационную работу, на которую я потратила несколько недель, а по пути сюда меня обрызгала машина.

И если честно – я на пределе.

Единственное, что меня сейчас радует, – погода.

Начало апреля в Бостоне выдалось восхитительно холодным, обычно в это время года я уже умираю от жары. Поэтому сейчас вместо того, чтобы войти внутрь, я расстёгиваю пуговицы на длинном чёрном пальто и наслаждаюсь слабым ветром.

Нехотя поднимаю голову, осматривая пятиэтажное здание редакции, которое видела уже десятки раз, и обречённо вздыхаю.

Когда я впервые пришла сюда – во мне ещё были надежды на успешное будущее журналиста. Но университет почти полностью уничтожил мою веру в себя, а стажировка в редакции каждый день продолжает убивать остатки всего, что когда-то было моей мечтой.

Дерьмо.

И когда жизнь успела стать такой?

Залпом допиваю остатки крепкого американо без сахара и наконец поднимаюсь на третий этаж, не желая выслушивать нотации по поводу опоздания.

На входе в отдел меня встречает уже привычный рабочий хаос: шум голосов, стук по клавиатуре компьютера и телефонные звонки.

И посреди всего этого огромного пространства с высокими потолками и окнами во всю стену невозмутимо стоит Джина Ривера – заместитель главного редактора газеты, который по совместительству ещё и директор всей этой… вакханалии.

На Джине как всегда идеальная укладка тёмно-рыжих волос, которые отливают красным оттенком. Её великолепный макияж и безупречно выглаженная одежда заставляют меня снова разочароваться в своей жизни.

Вокруг суетятся секретари и журналисты разных отделов, которым она раздаёт указания. Я пробираюсь сквозь толпу, чтобы получить своё.

Снимаю чёрные солнцезащитные очки, без которых никогда не выхожу на улицу, даже если за окном глубокая ночь. Мои глаза в ужасе от такого предательства и пытаются привыкнуть к свету.

– Добрый день, мисс Ривера.

Разумеется, в мыслях я позволяю себе обращаться к ней по имени. Однако делать это вслух, особенно в рабочей обстановке, – плохая идея.

Сначала обращение к ней по фамилии казалось непривычным, потому что Джина выглядит очень молодо. Внешне она производит впечатление моей ровесницы.

Но, учитывая, что я в свои двадцать три только заканчиваю университет, думаю, Джина всё же на несколько лет старше.

– Твоё задание на сегодня, – она протягивает мне несколько листов бумаги и флешку, собираясь перечислить список дел.

– Полить цветы во всём здании? – перебиваю я безжизненным голосом, но она не реагирует на колкость.

В подчинении Джины журналисты и редакторы всех отделов. Раньше я думала, что человек с такой должностью, как у неё, сидит в своём кабинете с кучей организаторской работы и тонной бумаг. И, наверное, большинство так и делают, но только не она.

Что я точно успела понять за эти несколько недель стажировки – Джина просто помешана на контроле. Она лично проверяет работу почти каждого сотрудника.

Безумие.

Иногда я задаюсь вопросом, спит ли она вообще когда-нибудь.

– Нужно расшифровать несколько аудиозаписей, сделать копии файлов и разобрать почту. И раз уж ты не сильно занята, после этого можешь полить цветы.

Джина говорит это без тени самодовольства и злобы, совершенно равнодушно и обыденно, как чистка зубов по утрам.

За несколько недель стажировки я ещё не видела, чтобы кто-то вывел её из себя. Мне казалось, она контролирует всё, что только можно контролировать в этой жизни. Вероятно, именно поэтому и работает на такой высокой должности в таком молодом возрасте.

– Редакторчитала статьи, которые я отправила? Прошла уже неделя, – пытаюсь надавить на неё, потому что кажется, что терять уже нечего. Разве что цветы во всём здании умрут после моего ухода.

– У неё много работы. Тебе придётся подождать, – на лице Джины снова никаких эмоций.

Я знаю, что она делает. Снова этот стандартный ответ. Но на этот раз решаю промолчать и пойти к редактору лично.

Снимаю пальто, оставаясь в чёрных джинсах и такого же цвета боди с длинным рукавом и открытой шеей. Откидываю назад длинные чёрные волосы, из которых выбиваются несколько платиновых прядей.

Мой стандартный набор в причёсках – это хвост, небрежный пучок и распущенные волосы. И раз уж вчера вечером я успела помыть голову – сегодня третий вариант.

Молча забираю из рук Джины бумаги и флешку, чтобы пройти к своему рабочему столу. Он скромнее, чем у других: только монитор и пару блокнотов. У остальных всё завалено газетами и стопками бумаг.

– Эй, Фостер, – небрежно протягивает знакомый голос за моей спиной.

Ну разве мог этот день стать ещё прекраснее?

Зак Дэвис – мой однокурсник, ошибка природы и просто кусок дерьма.

Устало оборачиваюсь, не имея никакого желания разговаривать с ним.

– А я уже начала переживать, что не увижу тебя, – с наигранным беспокойством прикладываю руку к груди.

Каждый день в редакции начинается с его попыток вывести меня из себя.

– Какие планы на сегодня? Будешь носить кофе из Старбакс или драить полы? – он самодовольно ухмыляется.

Я пренебрежительно осматриваю его внешний вид: спутанные тонкие пряди белых волос торчат в разные стороны, напоминая сено. Яркая толстовка. И всё те же узкие джинсы, которые обтягивают и без того худощавые ноги. Полная безвкусица.

Он как павлин, который постоянно пытается привлечь внимание своим внешним видом. Уверена, Дэвис целует своё отражение в зеркале.

Замечаю у него в руках черновой выпуск газеты.

– Решил почитать? Не знала, что ты умеешь.

Ухмылка медленно спадает с его губ.

К сожалению, – именно Дэвис проходит практику для университета в той же редакции, что и я. К счастью, – я в отделе городских новостей, а он в отделе спорта. И, кажется, в отличии от меня его материалы всё-таки публикуют.

– Смотри-ка чья статья красуется в новом выпуске, – он раскрывает газету и агрессивно тычет в свою писанину. – Сегодня, когда Брюинз[1] порвут Харрикейнз[2], я напишу такой обзор матча… – мечтательно протягивает он, но я не даю ему закончить.

– Я не мешаю тебе летать в облаках? – с моих губ срывается насмешка.

Специально не опускаю взгляд на газету в его руках, не доставлю ему такого удовольствия.

– Порвут? Харрикейнз укрепили состав, а у Брюинз выбыл Макс Александров – капитан и один из лидеров команды, не говоря уже о том, что ещё несколько ключевых игроков травмированы, – смотрю в эти ненавистные карие глаза и делаю голос, которым обычно разговаривают с умалишёнными. – Впрочем, сомневаюсь, что ты способен на такие сложные мыслительные процессы.

Он лишь громко усмехается, будто бы я сказала самую большую чушь на свете. Подходит ближе и опускает презрительный взгляд на мой маленький серебряный кулон на шее в виде хоккейного конька, который всё время не даёт ему покоя.

– Ты женщина и бездарный журналист. И я даже не знаю, что из этого хуже. Так что не парься, если ничего не понимаешь в хоккее, – Дэвис вкладывает в эти слова максимальную степень пренебрежения, на которую только способен.

Ладони начинает покалывать от того, как сильно я хочу ударить по его мерзкому лицу. Мы почти одного роста, так что мне даже не придётся прикладывать особых усилий.

Он не успокаивается.

– Расскажу, как всё работает: Хеммерсон – звезда. Уверен, что сегодня его поставят капитаном, и он уж точно не упустит этот шанс. Говорю тебе как человек, который в этом разбирается. И о, боже, чьи статьи печатают в новых выпусках.

Он выгибает бровь и снова поднимает грёбанную газету на уровень моих глаз.

– Тебя там швабра заждалась, – это последнее, что я слышу перед тем, как Дэвис наконец исчезает из поля моего зрения.

Я больше не спорю и даже не закатываю глаза, хотя больше всего на свете мне сейчас хочется засунуть эту газету в его тощую задницу.

Прохожу дальше, вешаю пальто и усаживаюсь за свой рабочий стол. Я здесь уже три недели и постоянно чувствую себя так, словно меня просто терпят.

Как будто я – ошибка, недоразумение, самозванка, каким-то чудом проскользнувшая в редакцию. Что вот-вот Джина или кто-то из редакторов подойдёт и скажет: “Тебе здесь не место. Больше не появляйся”.

Я делаю глубокий вдох и решаю побыстрее покончить с этим днём. Сегодня пятница – и это единственное, что меня успокаивает. Перед учебной неделей у меня будет два дня, за которые я снова смогу собрать себя по кусочкам и двигаться дальше.

***

Уже несколько часов я тайком наблюдаю за Джиной и наконец дожидаюсь, пока она уйдёт из отдела. Хватаю свои распечатанные статьи и быстро проскальзываю в холл к кабинету нашего редактора – Каролине Кларк.

К счастью, секретаря у неё нет, поэтому никто не мешает мне войти в её кабинет. Оказавшись у двери, я сжимаю руки в кулаки, набираясь смелости, и несколько раз громко стучу.

– Войдите.

Прохожу внутрь и закрываю за собой дверь. Глаза сразу разбегаются: длинный стол, компьютер, рядом ноутбук, куча материалов на полках и столе. Всё как в тех самых американских сериалах. Сбоку на стене замечаю большой плазменный телевизор, на котором показывают последние новости в мире.

Мисс Кларк что-то быстро печатает, не отрывая взгляд от экрана. На её лице минимум макияжа, а светлые волосы собраны в идеальный низкий пучок так, что ни одна прядь не посмела бы выбиться из него.

Я видела её несколько раз в холле, но мы никогда не общались лично. Она всегда носит элегантные костюмы и туфли на высоком каблуке. Кажется, ей около сорока.

– Здравствуйте, меня зовут Никки Фостер, я из Бостонского Университета, факультет журналистики, прохожу у вас практику в отделе городских новостей.

Стараюсь говорить чётко и по делу.

– Пять дней назад я отправляла вам несколько статей для газеты, мне сказали, что вы посмотрите их и, возможно, одобрите для публикации, – кладу на стол несколько бумаг.

Сначала мне кажется, что она не реагирует, потому что продолжает внимательно всматриваться в экран компьютера и неотрывно печатать.

Проходит полминуты прежде, чем мисс Кларк останавливается и медленно поворачивается на меня. Теперь я могу лучше рассмотреть её приятные, но строгие черты лица. Она медленно снимает очки и о чём-то размышляет.

– Никки Фостер, – снова повторяю я и двигаю бумаги ближе к ней.

Мисс Кларк продолжает молчать и наконец берёт распечатки в руки, быстро пробегаясь взглядом.

– Николетта Джейн Фостер, – она зачитывает моё полное имя внизу статей. – Я читала ваши материалы, – мисс Кларк снова кладёт файлы на стол и обращает на меня свой взгляд. Настолько пронзительный, словно он может проникнуть мне в голову и выведать все секреты.

– Понимаю, что новости уже устарели, но если вы одобрите мой стиль письма и подачу информации, то я буду рада писать на постоянной основе. Я учусь на последнем курсе и очень благодарна вам за эту стажировку.

Киваю и набираю в грудь побольше воздуха.

– Я готова работать. Много работать. Журналистика – это то, чем я хочу заниматься. И я хочу получать реальную практику.

Рассказываю всё это на одном выдохе, боясь что-то упустить, и одёргиваю себя, когда пальцы сами тянутся к кулону на шее. Это всегда выдаёт меня, когда я нервничаю.

Рассказ о том, как я уже три недели поливаю цветы, решаю опустить.

В кабинете снова повисает напряжённая тишина. Немного поразмыслив, мисс Кларк начинает говорить:

– Не буду лукавить, Никки. Это не в моём характере. У вас… нормальные статьи, они не плохие и не хорошие. Они – никакие, пустые. Этот материал мог бы сгодиться для какой-нибудь маленькой газеты одного из районов Бостона, но не для нашей. Мы не опубликуем их.

Я задерживаю воздух в лёгких, сглатывая её внезапное признание, и не позволяю себе сделать вдох, потому что знаю – сбившееся дыхание сразу меня выдаст.

– Могу я узнать, что именно не так? – всё ещё стараюсь говорить твёрдо.

– Я не чувствую искры и жизни в ваших статьях и не вижу вас среди нашей команды. У вас отличные оценки в университете, но здесь они вам не помогут.

Её взгляд не отрывается от моего лица.

– Вы пишите потому что так нужно, а не потому что вам это правда интересно. И это не всегда плохо, восемьдесят процентов журналистов такие. Но это не поднимет вас на вершину карьеры. Каждый член нашей команды находится на своём месте, они горят тем, что делают. Я не чувствую этой страсти в вас и вашем материале.

Внутри меня что-то обрывается. Я незаметно сжимаю заледеневшие ладони, чтобы унять подступившую к горлу обиду.

Лицо мисс Кларк невозмутимо. Уверена, это не первый раз, когда ей приходится говорить что-то подобное. Она выдерживает небольшую паузу, прежде чем снова продолжить:

– Я бы советовала серьёзно подумать над тем, чем вы хотите заниматься, и как именно применить это в жизни. Возможно, вам стоит присмотреться к другому отделу новостей или к другой сфере деятельности. Журналист должен гореть тем, о чём пишет, иначе в чём смысл? Читатель останется таким же равнодушным к вашим материалам, как и вы.

Она на секунду замолкает, размышляя, стоит ли говорить мне это:

– Если хотите совет, Никки: забудьте о том, чему вас учили в университете. В нашей сфере огромная конкуренция, здесь люди очень легко ломаются. И если вы правда хотите чего-то добиться – придётся рисковать и делать то, на что другие никогда бы не осмелились.

Её слова вызывают дрожь во всём теле. Я продолжаю слушать, но уже смотрю сквозь неё и нахожусь не здесь.

“Журналист должен гореть тем, о чём пишет”.

Я с трудом сглатываю ком в горле и впервые за всё время позволяю себе прочувствовать эти слова.

Каждый день в моей жизни – чёртов день сурка.

Университет, практика в редакции, работа по ночам и выходным, чтобы заработать на жизнь. Возможно, это всё давно убило во мне тот огонь, о котором она говорит. Тот энтузиазм, с которым я поступала в университет четыре года назад. Я уже давно не испытываю ничего подобного.

Каждый день я просто пытаюсь выжить, надеясь, что завтра всё будет по-другому. Но этого не происходит.

Я завидую прошлой себе, завидую той наивной и бесстрашной девочке, которая верила, что сможет чего-то добиться и что-то изменить в мире. Я чувствовала в себе такой огромный потенциал. Но на смену всему этому пришла боль и беспомощность.

И никто не придёт, чтобы спасти тебя.

Горечь оседает где-то глубоко в груди, и опустошение накрывает с головой. Я благодарю мисс Кларк за уделённое время, забираю статьи и прощаюсь, возможно, в последний раз.

Наверное, я не так талантлива, как думала.

На выходе из кабинета меня встречает Джина, её взгляд не предвещает ничего хорошего. Я поджимаю губы, и как бы мне не хотелось с ней ругаться, но, по большей части, мне уже всё равно. Я молча прохожу обратно к своему столу, находясь в тяжёлых размышлениях о своей жизни и карьере.

Люди говорят, что чем больше отказов получаешь – тем легче их переносишь. Но они лгут. Это всегда ударяет по тебе. Так или иначе. Особенно, когда от этого зависит твоя мечта.

Через два с половиной месяца у меня защита диплома и выпуск из университета. А я осталась здесь, на пороге неизвестности того, кем хочу быть и на что способна.

И однажды, после сотни неудач, что-то в тебе ломается. И ты перестаёшь пытаться.

Примечания:

[1] Бостон Брюинз – профессиональный хоккейный клуб из Бостона, выступающий в Национальной Хоккейной Лиге.

[2] Каролина Харрикейнз – профессиональный хоккейный клуб из города Роли, штат Северная Каролина, выступающий в Национальной Хоккейной Лиге.

Глава 2

ЭВАН.

– Ещё два подхода. Быстрее!

Очередной свисток, я ускоряюсь, стараясь полностью сфокусироваться на своих действиях.

Сегодня вечером матч с Харрикейнз – одна из самых важных игр не только для команды, но и для меня. Победа даст нам возможность подняться в турнирной таблице, и определит соперника в первом раунде.

Наш капитан, Макс Александров, дисквалифицирован на одну игру, и сегодня, вероятнее всего, я займу его место – получу должность капитана команды. Я стремился к этому много лет, но всё ещё оставался лишь ассистентом капитана.

Через неделю начинается плей-офф[3]. Мы на финишной прямой, и ни у кого из нас нет права на ошибку. Выиграть Кубок Стэнли[4] – цель, к которой каждый из нас шёл всю жизнь.

– Утренняя тренировка закончена! – ещё один свисток, но я слышу его не сразу, слишком сильно погружён в мысли.

Шум от скольжения коньков по льду постепенно прекращается.

Наш главный тренер, Грег Саттер, перекидывается парой фраз с парнями, и те уходят в сторону раздевалки. Я задерживаюсь на льду, прокручивая в голове сотни мыслей.

– Хеммерсон, – в голосе Саттера проскальзывают стальные нотки, он подзывает меня к себе, рядом с ним стоит его заместитель.

Медленно приближаюсь к ним, пока сердце бешено колотится в груди, но совсем не из-за усталости.

– Максим Александров выбыл на одну игру, – он делает паузу, его взгляд видит меня насквозь. – Сегодня ты берёшь на себя полномочия капитана. Не мне тебе рассказывать, насколько это важный матч. Не заставляй меня пожалеть об этом решении.

Не счесть сколько раз я представлял этот момент в голове, и сейчас это наконец происходит в реальной жизни. Но слова тренера не приносят облегчения.

Казалось бы, я должен быть счастлив, так долго и упорно боролся за эту должность, но вместо этого чувствую, как всё тело напрягается настолько, что я почти ощущаю физическую боль.

Ответственность, чужие ожидания и завышенные требования к самому себе – всё это ещё сильнее наседает сверху, и тяжесть в груди становится почти невыносимой.

Я молча смотрю на тренера и незаметно сжимаю клюшку, пытаясь избавиться от ненавистной тревоги. Мысли в голове становятся ещё хаотичнее, и я не могу это контролировать.

Макса выбрали на драфте[5] в один год вместе со мной и Хантером. Год спустя он приехал из России и с тех пор играл с нами за Бостон. Через несколько сезонов, после ухода предыдущего капитана, ему доверили его место.

Мы с Максом всегда работали на благо команды и на льду забывали о любых разногласиях, но в жизни никогда не прекращали быть соперниками.

– Да, тренер, – сухо киваю, не выдавая даже намёк на то, что происходит внутри.

При входе в раздевалку меня встречает радостный гул парней, я слабо усмехаюсь и мотаю головой, проходя на своё место, чтобы переодеться и принять душ.

– Ну что, капитан, – Хантер подходит ко мне и шутливо бьёт в плечо. – Уже испытал все прелести новой должности?

Качаю головой, его шутки совершенно не вызывают смех, они рассчитаны на сердечный приступ.

Хантер Блэк – мой лучший друг, и так себе шутник. В СМИ его прозвали одним из самых жёстких защитников в лиге. Он бывает полным придурком, но мы через многое прошли вместе.

– Слышал что-то о Максе? – перевожу тему и снимаю основную экипировку.

Хантер разочарован, что я никак не отреагировал на его колкости, но он довольно отходчивый.

– Парень дисквалифицирован, что ещё можно сказать? Саттер даже с сегодняшней тренировки его снял. Но ты же не волнуешься за него? Теперь твоё время блистать, Эви!

– Хантер.

– Ладно, детка, не злись. Я знаю, о чём ты думаешь. Не таким образом ты хотел получить эту должность, но ты её заслужил, – он крепко сжимает моё плечо, и я киваю. – Это просто матч, как и сотни других. Мы выйдем и сделаем то, что умеем лучше всего.

Этот парень живёт одним днём, его мало что беспокоит в жизни, не скажу, что это хорошо, но часть этой беззаботности мне бы не помешала.

Парни расходятся, я иду в душ и продолжаю стоять под ледяной водой. Лёгкие начинает жечь, я отчаянно пытаюсь выкинуть из головы ненужные мысли. Их слишком много.

Груз ответственности и страх, что абсолютно всё сегодня на игре может пойти не так. В голове худшие из вариантов. Я подставляю лицо под ледяную воду, зачёсывая тёмные мокрые волосы назад.

Когда ты так близко подобрался к мечте, к которой шёл всю жизнь, как избавиться от чувства, что в один момент кто-то может забрать её у тебя?

– Эви, когда ты успел так подкачаться?

Закатываю глаза.

Какого чёрта он здесь делает?

– Ох уж эти мускулы, а как вода по ним стекает, да ты будто в долбанной рекламе геля для душа.

– Проваливай отсюда, Хантер!

– Как скажешь, детка, жду тебя в холле! Только не намывайся слишком долго, как моя бабуля.

Оставляю его слова без внимания и выключаю воду. Ледяной душ помогает прийти в себя и сосредоточиться на матче, помогает подавить другие чувства.

Ещё какое-то время сижу в раздевалке, и, собрав вещи, накидываю на футболку лёгкую куртку, небрежно повесив спортивную сумку на плечо.

На выходе меня окликает знакомый голос, я не сразу обращаю внимание, потому что ищу взглядом Хантера. Этот парень так упорно просил его подвезти, а сейчас просто исчез.

– Эван, – Бриттани возникает прямо передо мной.

Она встаёт на носочки и тянется к губам за поцелуем.

Я никогда не был их фанатом. Они казались мне неизбежным злом. Также как излишние прикосновения и объятия.

Мой взгляд цепляется за короткие спортивные шорты, идеально подчёркивающие стройную фигуру. Её тёмно-коричневые волосы собраны в два высоких хвоста, а чёрно-желтый топ с эмблемой команды облегает хорошую грудь. На рукаве её формы черлидерши виднеется мой номер.

– Ты не написал вчера после…

После секса. Но она не договаривает, осторожно подбирая слова.

И хотя Бриттани старается не показывать эмоций, но негодование слишком отчётливо читается на её лице.

– Мне сейчас не до этого, – сухо киваю. – Слишком много всего.

– Понимаю, милый, – она прижимается ко мне всем телом и накрывает ладонью мою руку, поглаживая большим пальцем.

Бриттани одна из немногих девушек, которая не была слишком навязчивой, скорее, терпеливой. Нас связывал только секс без обязательств, с самого начала она была согласна на это и делала вид, что ей не нужны отношения.

Но после определённого периода времени я стал замечать её привязанность и симпатию, которые с каждым разом перерастали во что-то большее.

Я видел в её глазах надежду на то, что эта интрижка перерастёт во что-то большее. Но не мог дать ей то, чего она хотела, и это было одним из условий с самого начала.

Вероятно, многие хотели бы быть на её месте, но Бриттани всегда делала вид, что ей всё равно, особенно, когда толпы фанаток засовывали свои номера нам в карманы, лезли с поцелуями и не только… Она знала, как часто парни в нашей команде меняют девчонок в постели, они даже устроили соревнование.

Заводить с кем-то отношения – не в моих приоритетах. В моей жизни есть место только для хоккея. Всё своё время я провожу на играх и тренировках. Я слишком долго шёл к тому, что имею сейчас, чтобы всё разрушить отношениями. И, по правде говоря, мне даже никогда не хотелось иметь их. Они казались ещё одним тяжким грузом.

Секс для меня всегда был лишь способом снять напряжение. Никаких чувств, никаких привязанностей и обещаний.

Кроме того, наша жизнь не похожа на жизнь нормальных людей. Мы всегда под пристальным вниманием общественности, любое твоё слово и действие рассматривается под микроскопом и может уничтожить карьеру. А людей вокруг, особенно девушек, привлекает только твой статус, твоя слава и твои деньги.

– Кстати поздравляю с должностью капитана, – она снова широко улыбается.

Я сдерживаю тяжёлый вздох. Каждое такое поздравление давит на меня ещё больше. Они все придают этому слишком большое значение.

– Спасибо, – уголок моих губ едва заметно приподнимается.

– Увидимся после игры? – в её глазах слишком много надежды. Снова.

– Конечно, малышка, записывай номер, – Хантер появляется из ниоткуда, ухмыляется и приобнимает Бриттани за талию, прижимая к себе.

Она не сопротивляется, только смущённо улыбается и опускает взгляд. Бриттани смотрит на руку Хантера и затем на меня. Она надеется увидеть реакцию, ревность, хоть что-то. Но единственное, что я испытываю – желание поскорее отправиться домой.