Хроники Симбиотов 2

– Потому что мой отец верил, что в туманности скрыт ключ к освобождению человечества от корпоративного рабства, – её голос стал тихим, но твердым. – И потому что твой отец был единственным, кто смог шагнуть за грань известного и вернуться – пусть не физически, но как послание, как надежда.

Она повернулась ко мне, и в её глазах отражались звезды.

– И, может быть, потому, что в мире, где люди живут веками, но редко чувствуют что-то настоящее, я хочу испытать приключение. Настоящее, опасное, значимое приключение.

Она не добавила "с тобой", но эти слова повисли в воздухе между нами, невысказанные, но ощутимые.

Я смотрел в эти синие глаза, глубокие как скандинавские фьорды, и понимал, что завтра моя жизнь изменится необратимо. Мы оба шагнем в неизвестность, следуя по следам наших отцов. И, возможно, найдем нечто большее, чем просто ответы на вопросы о пространстве и времени.

– До завтра, Лара Норд, – сказал я, поднимаясь и неохотно разрывая контакт наших рук.

– До завтра, Александр Вернер, – она улыбнулась, и в этой улыбке было обещание. – Надеюсь, наш первый полет не станет последним.

Покидая "Орбитальную точку", я физически ощущал на себе её взгляд. Мой симбиот молчал, словно понимая, что происходит нечто выходящее за рамки алгоритмов и протоколов.

Завтра мы активируем последовательность команд, оставленную моим отцом Виктором. И шагнем за грань известной вселенной – туда, где, возможно, ждут ответы на вопросы, которые человечество еще не научилось задавать.

Глава 5. Ночь перед стартом

Ночь не задалась с самого начала. На станцию прибыл тяжелый транспортник класса "Молот" – броня, щиты против радиации, и весь этот корпоративный пафос. Симбиот мгновенно классифицировал его как транспорт начальства. Только большой шишки с Земли мне сейчас не хватало.

Я валялся в своей клетушке – стандартная шестиметровая каюта, больше похожая на гроб с подсветкой. Наблюдал, как мигают аварийные индикаторы на потолке. Станция никогда не спит. Даже ночью ее механические легкие качают кислород, гидропоника производит еду, а реакторы пульсируют в своих бетонных сердцах. Идеальный человеческий муравейник, где каждый знает свое место.

"Вероятность утечки информации о разговоре с Нордом: 17,3%", – сообщил симбиот, регистрируя мое бешеное сердцебиение. – "Возможные причины: подслушивание, неполное отключение протоколов записи, внешнее наблюдение".

Я мысленно отмахнулся. Цифры и проценты казались такими пустыми по сравнению с воспоминанием о теплой руке Лары в моей ладони. С каждым часом я чувствовал растущее напряжение – и дело было не только в риске разоблачения нашего плана. Во мне пробуждалось что-то странное, почти забытое. Чувство, для которого даже мой навороченный симбиот не имел подходящего ярлыка.

Я закрыл глаза, и тут же увидел синие глаза Лары, отражающие звездный свет. Симбиот услужливо улучшил картинку, доведя ее до молекулярной четкости – каждая ресница, каждый оттенок синего в радужке.

"Частота обращения к воспоминаниям о пилоте Норд превышает норму на 342%", – бесстрастно отметил симбиот. – "Коррелирует с повышением уровня серотонина, дофамина и окситоцина. Классификация: сексуальное влечение высокой интенсивности".

Я рассмеялся вслух. Как типично! Сухая машинная логика пытается упаковать человеческие чувства в аккуратные научные термины. Все равно что описывать взрыв сверхновой при помощи детской линейки.

Сон не шел. Я активировал проекцию маршрута VK-273 и начал мысленно прогонять все возможные сценарии завтрашнего полета. Симбиот услужливо моделировал симуляции, просчитывал точки отказа, критические моменты, когда кто-то мог помешать вводу отцовской последовательности.

Но даже самые продвинутые расчеты не могли предсказать главного – что ждет нас после активации протокола Виктора.

Утро пришло с противным писком станционного таймера. Я активировал нейтронный душ, смывая ночную слабость, и натянул стандартный комбез пилота – тонкий, прочный наноматериал, набитый датчиками и системами терморегуляции. Идеальная униформа для корпоративного раба с претензией на звездные полеты.

Как говорил мой отец: "День, в который ты не рискуешь жизнью, зря потрачен". Похоже, сегодня я не потрачу его зря.

Глава 6. Точка невозврата

Все страхи испарились, едва я оказался в рубке. Работа есть работа.

Транспортник «Буран» висел в доке как хищник перед прыжком. Его матовая обшивка с антирадиационным покрытием слабо мерцала под искусственным светом. Щиты были отключены, но это легко исправить – одна команда, и защитное поле на полной мощности через 2,7 секунды.

Первый реальный полёт в качестве пилота-Симбиота. Не тренировка. Настоящая опасность.

«Предполётная диагностика: силовая установка – 97,3%, гравикомпенсаторы – 99,1%, жизнеобеспечение – 100%, щиты – 98,6%», – перечислил Симбиот, как старшина, проверяющий снаряжение перед заданием.

Я стоял у шлюза, ожидая экипаж. По протоколу нам полагались пилот-Симбиот, навигатор, инженер и офицер безопасности. Стандарт для маршрута VK-273 через пиратскую зону.

Двери лифта разъехались с шипением. Лара Норд, навигатор первого ранга. Волосы в строгом узле, но несколько прядей выбились из причёски, придавая ей слегка мятежный вид. Неуставное, но чертовски привлекательное.

Наши взгляды пересеклись. Она улыбнулась краешком губ – жест, который заметил бы только внимательный наблюдатель. Или Симбиот.

«Микроэкспрессия пилота Норд: подавленное эмоциональное притяжение. Вероятность взаимного влечения: 89,7%», – сообщил мой верный цифровой попутчик.

– Пилот Вернер, – кивнула она формально, будто мы не проторчали полночи, обсуждая активацию секретного протокола отца. – Предполётная подготовка?

– Завершена на 98,7 процента, – ответил я так же официально, но наши глаза столкнулись с почти ощутимым разрядом. Симбиот зафиксировал скачок пульса. Я заблокировал автоматическую регулировку нейромедиаторов.

За Ларой вошли ещё двое. Инженер Чжан – невысокий, жилистый, с модифицированными руками, где угадывались встроенные инструменты. И офицер безопасности – высокий блондин с холодными глазами и идеально-правильными чертами лица. Слишком правильными.

«Сканирование: Торвальд Кейн, безопасность класса А, допуск "Альфа"», – мгновенно определил Симбиот.

Инстинкты взвыли сиреной. Движения Кейна – слишком выверенные. Взгляд – слишком сканирующий. Как у робота, играющего человека.

Лара тоже заметила. Её зрачки расширились на долю секунды.

– Офицер Кейн, – представился блондин, пожимая руку. Хватка рассчитанно сильная – ни капли лишнего, демонстрация полного контроля. – Рад работать с сыном легендарного Виктора Вернера.

Упоминание отца – проверка. Зондирование реакции. Я сохранил нейтральное выражение, подавив выброс адреналина.

– Благодарю, офицер. Корпорация ценит защиту своих активов, – стандартная фраза из руководства.

Чжан просто кивнул, коснувшись индикатора на комбинезоне. Инженеры общаются алгоритмами, не словами.

– Загрузка завершена, – объявил корабль. – Отправление по маршруту VK-273 через 15 минут. Экипажу занять позиции.

Внутри «Бурана» – функциональный минимализм. Никаких украшений, только эффективность. Центральный мостик с четырьмя станциями полукругом – сердце машины.

Я сел за пульт, активировав нейроинтерфейс. Корабль раскрылся в моём сознании, как цветок. Каждая схема, каждая цепь, каждая каплятоплива – всё стало продолжением меня.

Лара заняла место навигатора, её пальцы танцевали над голопанелями, прочерчивая наш маршрут. Чжан погрузился в техническую нишу, сливаясь с системами жизнеобеспечения. Кейн активировал мониторинг периметра, но его взгляд слишком часто задерживался на наших действиях.

«Аномальный паттерн наблюдения. Кейн проявляет интерес к навигации – 73% внимания против стандартных 31%», – отметил Симбиот.

Я послал Ларе предупреждение по закрытому каналу Симбиотов. Она не подала вида, но слегка повернулась, закрывая консоль от взгляда Кейна.

– Предстартовая проверка. Навигатор?

– Маршрут проложен, гравианомалии учтены, астрометрия откалибрована. Готовность – сто процентов.

– Инженерные системы?

– Реактор стабилен, конвертеры на полной, защита активирована, – металлический голос Чжана, результат имплантов.

– Безопасность?

– Периметры под контролем, оружие в режиме ожидания, протоколы активны, – Кейн улыбнулся, и в улыбке мелькнуло что-то хищное.

«Микровыражение: скрытое удовлетворение, соответствует подготовке к запланированному действию – 89,2%», – проанализировал Симбиот.

– Запрашиваю разрешение на запуск.

– «Буран», разрешение получено. Активация коридора через 5… 4… 3… 2… 1… Коридор открыт.

Я дал мысленную команду, и корабль задрожал, как пробуждающийся зверь. Даже гравикомпенсаторы не скрыли полностью мощь, рвущуюся из реакторов.

«Буран» выскользнул в космос, оставив позади иглу станции. Чёрный бархат, усыпанный алмазами звёзд – бескрайний и холодный.

– Курс на первую точку прыжка, – скомандовал я.

Полёт шёл по протоколу. Миновали лунную зону, прошли чекпойнт у Марса, приближались к первому прыжку в подпространство, к Юпитеру.

– Расчётное время прыжка – 17 минут, – сообщила Лара, заканчивая калибровку. – Координаты зафиксированы.

Я запустил обратный отсчёт. Кейн внезапно поднялся.

– Проверка грузового отсека перед прыжком, – объяснил он. – Протокол для грузов класса «А».

«Отклонение от процедуры. Проверка отсека – за 30 минут до прыжка, не непосредственно перед ним», – предупредил Симбиот.

Обменялся взглядом с Ларой. План был активировать протокол отца после прыжка, в «мёртвой зоне» между станциями. Но Кейн всё усложнил.

– Прыжок через 10… 9…

Кейн исчез в коридоре. Я мгновенно включил внутренний мониторинг.

«Объект движется не к грузовому отсеку, а к серверной с квантовым компьютером», – доложил Симбиот.

– 5… 4… 3…

– Лара, он идёт к квантовому ядру, – прошептал я. – Он знает о протоколе.

– 2… 1… Прыжок!

Пространство исказилось, звёзды растянулись в линии, и «Буран» нырнул в подпространство. Связь и мониторинг сбоили – нормально при искажении причинно-следственных связей.

– Чжан! Аварийная блокировка серверной, код «Красный-17»!

Инженер отреагировал молниеносно, его руки слились с консолью.

– Блокировка активирована. Но зачем…

– Кейн не тот, за кого себя выдаёт, – объяснила Лара, не отрываясь от панели. – Мой Симбиот нашёл микрошрамы на голосовых связках и лицевых мышцах – признаки изменения внешности.

– Выход из прыжка через 3… 2… 1…

Мы вынырнули в обычное пространство. Перед нами – громада Юпитера с полосами штормовых течений. Но не до красот сейчас.

– Пилот Вернер! – яростный голос Кейна из динамика. – Отмените блокировку серверной! Это нарушение протокола!

Я включил трансляцию с камер. Кейн стоял у запечатанной двери, маска профессионала слетела, обнажив ярость.

– Офицер Кейн, вернитесь на мостик для объяснения нарушения, – официальным тоном. – Напоминаю, проверка груза – за 30 минут до прыжка, не во время.

На его лице промелькнуло замешательство – не ожидал, что заметим отклонение. Затем его рука метнулась к поясу, извлекая оружие – компактный нейродезинтегратор военного класса.

– Блокировать все двери отсека! – приказал я, и Чжан выполнил. – Активировать усыпляющий газ в секции D!

– Невозможно, – с тревогой ответил Чжан. – Система отключена с терминала в секции C под контролем офицера.

Лара проверила системы.

– Под прикрытием проверок он отключил ключевые подсистемы. Квантовый шифровальщик выведен из строя, резервные протоколы навигации заблокированы.

«Рекомендация: немедленная активация отцовского протокола через прямое подключение к тактическому навигатору. Вероятность успеха: 72,3% при действии в ближайшие 43 секунды», – предложил Симбиот.

– Сделай это, – решил я мгновенно. – Лара, отвлеки его через связь. Чжан, всю энергию на щиты – что бы ни случилось, нужно защитить корабль от внешнего воздействия.

Лара включила канал:

– Офицер Кейн, ваши действия классифицируются как саботаж. По протоколу 16-B активирую аварийный маяк Корпорации. У вас 30 секунд сложить оружие.

Блеф – отсюда, между Марсом и Юпитером, никакой сигнал не достиг бы станции раньше, чем через часы. Но Кейн не мог знать наверняка.

Пока она отвлекала, я подключился напрямую к тактическому навигатору, обходя интерфейсы. Пальцы зависли над скрытой панелью, и я ввёл отцовскую последовательность: альфа-девять-омега-три-эпсилон…

На мониторах Кейн поднял оружие и выстрелил в камеру, отрезав наблюдение. Затем начал методично расстреливать механизмы блокировки.

– У нас проблемы посерьёзнее, – вдруг сказал Чжан, указывая на внешний обзор.

В пространстве позади материализовался корабль – хищный чёрный силуэт с хромированными вставками.

– Он следовал за нами в подпространстве, – прошептала Лара. – Кейн просто должен был задержать нас до их прибытия. Ловушка.

«Последовательность активирована. Протокол "Наследие" запущен», – сообщил Симбиот.

На главном экране появилось изображение отца – не запись, а прямая трансляция, будто он говорил с нами здесь и сейчас.

– Александр, ты активировал протокол. Координаты загружены в навигацию. Ключ к гиперпрыжку – генетический. Только твоя ДНК может активировать его. Приложи руку к центральной консоли. Немедленно!

– Экстренная ситуация! – голос Чжана. – Пираты запустили тяговый луч. Захват через 15 секунд!

Я не раздумывал. Выдернул инъектор из медпанели, проколол ладонь и прижал кровоточащую руку к консоли навигатора.

Корабль вздрогнул, как живой. Системы перешли в режим, которого я никогда не видел – схемы перестроились, энергия потекла по новым каналам, а в центре карты появилась красная точка – координаты, которых не было в стандартных базах.

– Они на расстоянии поражения! – доложила Лара. – Блокируют стандартные каналы прыжка!

Дверь мостика содрогнулась от удара. Кейн приближался.

– Я любил тебя, сын, – сказал отец с экрана. – И я горжусь тобой. Ты сделал правильный выбор.

Его изображение исчезло. Корабль задрожал. Консоли засияли, а за иллюминаторами пространство начало искривляться – не как при обычном прыжке, а словно саму реальность разрывало по швам.

– Что происходит? – голос Чжана дрожал от ужаса технаря, столкнувшегося с невозможным.

– Туманность Улитка, – прошептала Лара, схватив меня за руку, оставляя свой генетический материал рядом с моим. – Он ведёт нас туда. Но не через обычный космос.

Дверь мостика поддалась. В проёме – Кейн с оружием, перекошенное от ярости лицо.

– Вернер! – проревел он. – Что ты натворил?!

Но было поздно. Реальность уже рвалась вокруг нас, открывая путь в неизвестное. Куда-то, где, возможно, ждал мой отец. И ответы.

А может, только больше вопросов. В космосе обычно так и бывает.

Глава 7. Темпоральный прыжок.

Пространство лопнуло как мыльный пузырь и взорвалось психоделической вспышкой. Кейн успел выстрелить, но что толку? Луч нейродезинтегратора застыл в воздухе, будто его заморозили, превратился в странную кристаллическую структуру и рассыпался на атомы.

Я почувствовал, как Лара стиснула мою руку. Наши Симбиоты синхронизировались, выстраивая мост между сознаниями. Полезная функция – ни в одном руководстве не описана.

– А Чжан? – спросил я, поглядывая на инженера. В наших планах его не было, а теперь бедняга таращится на происходящее, как младенец на квантовую механику.

– Когда он выбрал сторону против Кейна, то купил билет в оба конца, – ответила Лара, пожимая плечами. – Теперь все вместе катимся к Туманности Улитка.

Корабль погрузился в ядро аномалии. Реальность вокруг превратилась в сумасшедший дом. Кейн, застрявший в дверном проёме, начал дёргаться и искажаться, как в кривом зеркале.

– Вернер, ты не понимаешь, во что ввязался! – прохрипел он, перед тем как его фигура размазалась и растворилась в вихре разноцветных частиц.

Ещё один корпоративный служака, не доживший до пенсии. Если Корпорация узнает о том, что случилось, нас впишут в счёт на похороны.

«Темпоральная аномалия на пике, – сообщил Симбиот тоном метеоролога, предсказывающего дождик. – Квантовая запутанность с неизвестным пространственно-временным континуумом. Фокусируюсь на сохранении твоего мозга».

Я не отрывал взгляда от Лары. В этом хаосе только она оставалась неизменной, якорем в бурном море квантовой неопределённости. Её глаза, синие как океаны на старых фотографиях Земли, казались единственной константой вселенной.

– Мы направляемся к Хранителям Потока, – прошептала она. – К тем, кто может всё изменить.

Чжан вцепился в кресло так, что побелели костяшки. Его глаза стали как два сканера в режиме максимального увеличения.

– Что за чертовщина творится? Куда нас несёт?

– Туда, где время и пространство играют в шахматы, – ответил я с неожиданным спокойствием. Словно всю жизнь путешествовал через квантовые дыры. – К тайне, которую наши отцы нашли в Туманности. К тем, кто нас ждёт. К свободе.

Или к очень болезненной смерти. Шансы примерно равны, но зачем портить момент?

Внезапно буря улеглась. Пространство за иллюминаторами стабилизировалось, и перед нами раскинулась громадная спиральная туманность, переливающаяся всем спектром, от ультрафиолета до инфракрасного. В центре пульсировало яркое ядро, напоминающее гигантский космический глаз, наблюдающий за нами.

Я невольно усмехнулся. Дорогая Корпорация, кажется, мы нашли то, что вы так старательно прячете. И, судя по всему, оно тоже нашло нас.

Прямо сейчас наши шансы сдвинулись от "всё равно" к "возможно, переживём". Не самая надёжная ставка в галактическом казино, но для начала неплохо.

Глава 8. Хранители лжи

Знаете, что действительно странно в космосе? Не чёрная пустота, готовая сожрать вас за малейшую ошибку. Не звёзды, мерцающие как старая неоновая вывеска дешёвого бара. Даже не невесомость, из-за которой ваш завтрак норовит уплыть прямо изо рта. Самое странное – это тишина после того, как всё летит к чертям.

Мы с Ларой сидели в разгромленной рубке "Бурана" и пялились друг на друга через обломки того, что раньше было приборной панелью. Главная мысль вертелась в голове простая, как кирпич: мы всё ещё живы. По всем правилам вероятности, нам полагалось быть разбросанными по квантовым полям в виде субатомного супа. Симбиот мог бы высчитать точные шансы на выживание, но сейчас был занят более насущным вопросом – где мы, собственно, находимся.

– Ты как? – спросил я, просто чтобы проверить, работает ли ещё мой голосовой аппарат.

Лара криво улыбнулась. Даже после прыжка через квантовый ад она сохраняла особый вид красоты – тот, который бывает только у людей, пережавших больше смертельных ситуаций, чем интимных свиданий.

– Жива. Функциональна. В бешенстве, – она смахнула осколки с панели навигации одним резким движением. – Корпорация продала нас как подопытных крыс. Выставила приманкой. И знаешь, не в первый раз я вижу такие операции.

Я знал. Чертовски хорошо знал. Корпорация регулярно использовала корабли с живыми экипажами как пушечное мясо. Для сбора данных, отвлечения внимания, проверки реакции противника. Я и сам участвовал в таких "миссиях". Только обычно нас хотя бы предупреждали. Обычно был хоть какой-то план эвакуации. Обычно… к чёрту "обычно".

– Что показывают твои сенсоры? – лучше сосредоточиться на деле, чем давить в себе бесполезную ярость.

– Абсолютную чушь, – Лара пожала плечами. – Какой-то пузырь пространства-времени. Или карманная вселенная. Симбиот не может даже классифицировать наше положение в рамках известной физики.

Я глянул на мониторы состояния корабля. Половина систем сдохла, другая половина показывала данные, противоречащие всем законам физики. По датчикам, за бортом была нормальная земная атмосфера. А звёздный навигатор утверждал, что мы в 650 световых годах от Земли, в самом сердце туманности Улитка.

Космос – тот ещё шутник. Особенно когда ломает свои собственные правила.

– Чжан? – я включил внутреннюю связь. – Инженерный отсек, доложи ситуацию.

Сквозь треск помех пробился знакомый голос:

– Реактор еле пыхтит – сорок процентов мощности. Двигатели… У меня две новости, как обычно. Хорошая – они всё ещё прикреплены к кораблю. Плохая – пожалуй, это всё хорошее, что можно о них сказать.

Вечный Чжан. Даже на пороге смерти сохраняет свой костяной юмор. Незаменимое качество для человека, который большую часть жизни удерживает металлический гроб от превращения в дорогой мусор.

– А Кейн? – Лара задала вопрос, который крутился у обоих в голове. Что случилось с нашим "офицером безопасности", оказавшимся засланным агентом или пиратским шпионом?

– Ни следа, – ответил Чжан. – Либо размазало по переборкам во время перехода, либо… В общем, я бы поставил на первый вариант. Люди плохо переносят квантовую декогеренцию. Как правило, это необратимо портит причёску.

– Вы двое. Объяснения. Сейчас, – отрезал Чжан, делая паузы между словами, будто настраивал внутренний переводчик. – Что за место? Почему Корпорация гналась за нами? Кто, чёрт возьми, эти Хранители?

Я переглянулся с Ларой. Инженер заслужил правду. Хотя бы столько правды, сколько мы сами понимали.

– Наши отцы нашли кое-что в этой туманности, – начал я, тщательно подбирая слова. – Цивилизацию, называющую себя Хранителями Потока. По словам моего отца, они владеют технологией, способной вырвать человечество из корпоративного рабства.

Чжан воспринял информацию со стоическим спокойствием, присущим инженерам высшего класса – людям, привыкшим оценивать факты, а не захлёбываться эмоциями.

– Если это правда, почему Корпорация не захватила эту технологию? – логичный вопрос, как и следовало ожидать.

– Потому что Хранители сами выбирают, с кем контактировать, – Лара активировала голограмму туманности. – Что-то в генетическом коде наших отцов привлекло их внимание. И эту генетическую особенность они передали нам.

"Предупреждение: обнаружена аномальная активность. Классификация: сканирование. Неизвестный источник пытается получить доступ к квантовому ядру Симбиота", – сообщил мой цифровой компаньон.

– Нас сканируют, – я автоматически врубил тактический режим, зрачки расширились, воспринимая излучение за пределами человеческого диапазона. – Готовьтесь к контакту.

Лара заняла позицию рядом, рука скользнула к кобуре с компактным пульсаром – последней надеждой пилотов дальнего космоса, когда всё остальное уже бесполезно. Чжан замер у консоли, пальцы над аварийными протоколами.

Пространство перед иллюминатором замерцало, закручиваясь как жидкое стекло. Воздух в рубке загустел, наполнился электричеством. Симбиот включил защитные нейропротоколы, выстраивая барьер против квантовых флуктуаций.

И тут появился корабль.

Никакого величественного звездолёта продвинутой цивилизации, на который мы подсознательно рассчитывали. Перед нами висел потрёпанный транспортник земного производства – древняя модель KC-71 "Ястреб", устаревшая на полвека даже по меркам самых отдалённых колоний. Корпус покрывали боевые шрамы и следы ремонтов, выполненных явно на коленке, под огнём противника.

– Земной корабль? – выдохнула Лара, в голосе смешивались напряжение и растерянность. – Как это возможно?

На коммуникационной панели замигал индикатор вызова. Я активировал приём, готовясь к любому сюрпризу. Хотя, если честно, запас удивления на сегодня был почти исчерпан.

Экран ожил, и перед нами возникло лицо, которому никак не полагалось быть здесь, в сотнях световых лет от Земли. Женщина, около шестидесяти по стандартному времени, с острым взглядом карих глаз и коротко стрижеными седыми волосами. Кожу покрывала сеть шрамов – визитная карточка ветерана, видевшего слишком много фронтов.

– Идентифицирую: корабль "Буран", класс "Транспортник повышенной автономности", серия TC-992, – произнесла она с механической точностью боевого компьютера. – Пилоты-симбиоты Александр Вернер и Лара Норд. Инженерный специалист Ли Чжан.

Ни приветствия, ни удивления – только сухая констатация фактов, словно мы явились на военный брифинг с опозданием в три минуты.

– Кто вы? – спросил я, машинально запустив биометрический анализ. Симбиот мгновенно выдал результат: нет совпадений в базах Корпорации. Женщина-призрак.

– Капитан Елена Соколова, ныне – Генерал армии Сопротивления, – она произнесла это с таким железным спокойствием, будто называла время обеда. – Добро пожаловать в единственное безопасное убежище от Хранителей Потока.

Я почувствовал, как напряглась рядом Лара.

– Безопасное? Наши отцы считали Хранителей союзниками, готовыми помочь человечеству.