Дочь друга

Сменить обстановку, а то все рутина, рутина…

За моей спиной слышатся легкие шаги. Поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с той самой девчонкой, за которой наблюдал недавно.

Она в короткой пушистой курточке, распахнутой на груди, широких джинсах. Я невольно скольжу взглядом от чуть шальных глаз к пухлым полураскрытым губам и ниже – к голому гладкому животику с аккуратной капелькой пупка.

И почему-то залипаю на этом зрелище.

Живот красивый, видно, что девочка занимается спортом, есть рельеф, но не ярко выраженный. Все гладко, плавно. Роскошно.

Ощущаю, как внизу приливает кровь, и удивляюсь сам себе. Это еще что такое?

Ты голых животов не видел, Лазарь?

Или нежных девушек?

Видел, и самых разных ракурсах, позах и изгибах. Ничего нового, ничего интересного… Не должно быть.

Однако же, ново и интересно.

Девушка смотрит на меня долго, чуть растерянно. Словно хочет заговорить и никак не решается. Или не была готова меня тут увидеть.

Я курю, не провоцируя знакомство и все еще решая, надо ли мне это.

Черт, еще десять лет назад я бы не думал. Я бы уже забалтывал эту мелкую красотку, вешал ей лапшу на уши, привычную, рутинную, из тех, на которые сто процентов ведутся все девушки.

Я не ловелас и не ходок, но с женщинами проблем не испытывал никогда, с самой туманной юности.

И, если бы я захотел, то эта девочка уже ехала бы со мной.

Чего с тобой случилось, Лазарь?

Чего медлишь, прикидываешь? Ты ей явно понравился, видно же! В таких вещах ты никогда не обманывался!

Наверно, первого шага от нее.

И девушка решается сделать его, этот первый шаг. Чуть подается вперед, открывает рот… И в этот момент за ее спиной снова распахивается дверь, выпуская на свободу троих парней разной степени подпитости.

– Эй, ты куда рванула? – тут же громко начинает выяснять отношения с удивленно обернувшейся на шум девушкой один из них, – я за тебя заплатил!

– Что? – растерянно переспрашивает она.

– Ничего! – передразнивает ее парень, а остальные громко ржут. Развлекаются, значит. – Я тебе выпить купил? Отрабатывай!

– Чего??? – в голосе девушки нет ни капли страха, только безмерное удивление.

– Она глухая, – делится ценным выводом с друзьями парень, – иди сюда, говорю! А то будет мне тут по ушам гонять!

– Повежливей с девушкой, – решаю вмешаться я.

Делаю шаг вперед, мягко отстраняя девушку и оставляя ее за своей спиной.

Парни переглядываются, затем осматривают меня и снова переглядываются. И ржут.

Ну да, я не произвожу впечатления серьезного бойца. В этом – мой плюс, кстати. Всегда был сюрприз для противников.

– Дядя, свали с дороги! – командует самый разговорчивый.

Я вздыхаю и, чувствуя невольное тепло от взволнованной девочки за спиной, делаю еще шаг.

Придурки снова ржут.

А через минуту уже не до смеха им. Я осматриваю поле боя, чувствуя одновременно возбуждение и стыд.

Сто лет я вот так не дрался на улице. И двести лет не дрался из-за девочки. Странное ощущение… И приятное.

А стыдно, потому что не драка это была, а избиение младенцев. Глупость.

Они пьяные. Не особенно спортивные. Из преимуществ – только молодость. Да и это преимущество сомнительно…

Воевать с такими стыдновато.

Осматриваю еще раз стонущих на разные лады и проклинающих меня парней, затем разворачиваюсь к девочке.

Она, кстати, за все это время ни слова не произнесла, не пискнула даже, как они обычно это делают, когда наблюдают драку.

Как стояла, так и стоит, спокойно глядя на валяющихся на земле парней.

– Ты в порядке? – зачем-то спрашиваю я, хотя и без того видно, что в порядке.

Она кивает.

– Не испугалась?

– Нет… Спасибо… – через пару секунд, словно раздумывая, стоит ли меня благодарить, отвечает девушка.

А я усмехаюсь. Адреналин, поздним приходом, шпарит по венам. И именно он заставляет меня шагнуть ближе к ней и, со словами: «Ну кто же так благодарит?», дернуть ее на себя за талию и впиться в изумленно распахнутые пухлые губы горячим поцелуем.

Она не отвечает, но и не сопротивляется, растерянно позволяя себя целовать.

И я с наслаждением, давным давно не испытываемым, пользуюсь ее шоковым состоянием. Целую глубоко, кайфуя от нежной сладости, свежести ее горячего рта. Под жесткими пальцами – голая кожа талии, узкая спина, куда разбойно забираются мои ладони. Я прижимаю ее все крепче, целую все жарче, уже сам улетая от ситуации, от вкуса этой молоденькой, чистой девушки. Давно такого не испытывал… Да что там! Никогда. Никогда такого не испытывал! Меня буквально размазывает, так хочется продолжить! Целовать ее, трогать, сжимать.

Хочется увезти ее к себе, раздеть и рассмотреть, наконец. В подробностях. Натрогаться, нацеловаться…

Обалдеть, как накрыло меня…

И девчонка, судя по всему, не против.

Она не отталкивает, наоборот, ладони несмело скользят по плечам, забираются в волосы на затылке, а губки податливо раскрываются шире, признавая за мной право: настаивать, целовать, прикусывать.

Когда я отстраняюсь, с трудом возвращаясь в эту реальность, мир все еще кружится перед глазами.

И ее лицо, такое близкое, взволнованное.

Сегодня ночью ты будешь моей, девочка. Однозначно.

– Как тебя зовут, чудо? – хрипло спрашиваю я.

– Лиза… – шепчет она, и в глазах мелькает что-то такое… Непонятное. Отмечаю это, но не анализирую. Нечем мне сейчас анализировать, слишком заведен. Думаю только о том, как сейчас ее в машину посажу и увезу с собой. И до утра не отпущу, это точно.

– А я…

– Я знаю, как вас зовут, – перебивает она меня тем же тихим, волнующим шепотом, – Сергей Андреевич Лазарев. Но папа вас зовет Лазарь…

Чего???

Глава 6

Два месяца назад…

Если бы сейчас на меня вылили ведро ледяной воды, эффект был бы меньшим, клянусь!

Я все еще держу ее, мои ладони по-прежнему на ее тонкой голой талии… Но это – всего лишь позднее торможение. Запущенная в режим машина, работающая вхолостую.

Оторопело всматриваюсь в ее лицо, пытаясь найти знакомые черты. Она меня по имени отчеству… Узнала… Папа зовет Лазарь… Кто у нас папа, мать твою?

Во что я вперся?

– Как тебя зовут? – хриплю я, машина дорабатывает на финальных оборотах. Вот-вот стуканет мотор.

– Лиза… – снова тянет она, глаза блестят, губки обиженно вздрагивают, но мне сейчас плевать на ее эмоции!

– Полностью, мать твою! – рычу я, убирая, наконец, ладони от ее горячей кожи.

Внутреннюю поверхность пальцев покалывает фантомной сожалеющей болью. Мой организм настроился на кайф и не желает понимать переменившиеся обстоятельства.

– Лиза Серова… – бормочет она обиженно и добавляет на тот случай, если я все еще дебил, – Елизавета Викторовна Серова.

Серова.

Викторовна…

Черт!

Черт-черт-черт!!!

Отступаю еще на шаг, словно опасаюсь, что руки опять, сами собой, притянутся к девчонке. Дочери Серого. Моего друга. Того, с чьей помощью я, по сути, и поднялся в своей время. Того, кому я обязан. Кого уважаю безмерно.

И чью дочь только что очень даже активно поимел языком в рот.

Оху… Ох, как хреново!

На редкость хреново!

Неверными пальцами шарю по карманам, достаю сигареты, выбиваю в рот себе одну, подкуриваю. Огонек зажигалки дрожит. Или это пальцы мои дрожат?

Щурюсь через дым на насупленную девчонку.

И все еще не верю до конца услышанному. Очень у меня это услышанное не коррелируется с увиденным.

Лизу Серову я видел пару раз буквально, и она мне вообще ничем не запомнилась. Обычная девочка, мелкая засранка, путающаяся под ногами. Потом подросток, нескладная девочка, вся в черном. Лицо вообще не отметилось в памяти…

Если мне вдруг пришлось бы ее определить среди толпы других детей, я бы точно не смог этого сделать.

Для меня она была всего лишь дочерью друга. Маленькой девочкой.

И вот надо же… Выросла.

Невысокая, стройная, одета по моде современных молодых девушек, в объемные джинсы и короткий просторный топ, сверху – пушистая шубка. И животик этот, на который я и залип с первого взгляда. Как дурак. Поправочка: старый дурак.

В свете последних событий: старый маразматичный дурак.

И что делать теперь?

Как разруливать?

Какого черта возомнил себя казановой и полез целовать-то? Не было же такого никогда, только в щенячьем возрасте, когда лезешь ко всему, что носит юбку и более-менее подходит тебе по возрасту. Да и тогда я был более осторожным, что ли…

А тут повело.

Невольно облизываю губы, ощущая на них тонкий нежный вкус девчонки. Дочери Серого. Надо же… Ну надо же!

– Ты меня сразу узнала? – начинаю разговор, пытаясь выяснить картину целиком.

– Да, – кивает она, – сразу, как только увидела…

– А чего не сказала? – раздражаюсь я на нее. Блин, ну вот что за дурочка? Нафига тогда вообще позволила? Если узнала?

– Не успела… – пожимает она плечами, и добавляет с обидой, – я хотела поздороваться, а вы… Вы так смотрели…

Ну да… Смотрел. Изврат старый.

Не комментирую ее слова, затягиваюсь еще, ощущая, как все внутри успокаивается. Наконец-то.

– Какого черта ты тут делаешь? – спрашиваю я, добавляя в голос серьезных, взрослых оттенков. Как вообще с дочерьми своих друзей разговаривают? Никогда не пробовал. И первый блин комом…

– Отдыхаю, – снова пожимает она плечами.

– Отец в курсе, как именно ты отдыхаешь? – сурово уточняю я и киваю на валяющихся в разных позах нападающих. Их, кстати, только двое, третий уполз куда-то, пока я рот дочери своего друга языком исследовал.

– Я не отчитываюсь, – фыркает она, – я давно отдельно живу!

Надо же, самостоятельная девочка…

– Здесь не место для таких маленьких девочек, – говорю я наставительно, и сам чувствую фальшь в голосе.

Дебил какой, а!

Первым полез, облапал, а теперь еще и мораль читаю! Куда еще ниже опускаться, Лазарь?

– Мне решать, – независимо говорит она.

– Ладно, – решаю сбавить я обороты, – поехали, довезу тебя до дома.

– Не надо, я на такси, – Лиза вскидывает подбородок.

– Садись, – приказываю я, открывая ей заднюю дверь подъехавшего бизнеса.

Она еще пару секунд мнется, словно раздумывает. Но затем садится в машину.

Я обхожу и устраиваюсь с другой стороны рядом с ней.

– Говори, куда везти.

– Летняя, сорок четыре.

Водитель начинает движение, мы молча смотрим в разные стороны в окна.

Я все еще испытываю чудовищную неловкость от того, что случилось, и периодически трогаю языком нижнюю губу. Мне кажется, на ней все еще остался вкус девчонки.

Кошусь на нее, тихо сидящую и смотрящую в окно.

Четкий красивый профиль, пухлые губы без следа помады. Вкусные очень.

Черт, Лазарь, куда тебя несет? Теперь-то?

Мы заворачиваем на Летнюю, и я понимаю, что надо что-то сказать, как-то закруглить эту идиотскую ситуацию.

– Я… – начинаю, кашлянув, – прошу прощения за случившееся… Я тебя просто не узнал, Лиза.

– А вы часто так делаете? – она поворачивается ко мне, в полумраке глаза блестят невыносимо ярко.

– Как именно? Дерусь на стоянке клуба? – уточняю я, усмехаясь.

– Нет, целуете незнакомых девушек без разрешения, – она серьезна, а голос ее понижается до интимного шепота.

Краем глаза отмечаю, как шевелятся уши у водителя. Слушает, собака.

– Нет, – отвечаю я, – и вообще… Ты же понимаешь, что это была ошибка?

– Понимаю, – кивает она, делает паузу, а затем спрашивает тихо-тихо, – а вам понравилось?

У меня вся кровь приливает не туда, куда сейчас надо, от этого нежного хрипловатого голоса. И в горле сохнет. А в памяти стоп-кадрами: ее полураскрытые губки, ее испуганные глаза, ее тихий выдох мне в рот перед тем, как я попробовал ее на вкус…

– Нет, – уверенно вру я.

– Жаль… – тянет она, загадочно улыбаясь. И по лицу ее понятно, что не поверила мне сейчас. Мелкая засранка. И бессовестная, к тому же. Потому что через паузу она добивает меня, шепнув, – а мне – очень.

И, пока я прихожу в себя, открывает дверь и выпархивает из машины.

Я с оторопью и прилившей к паху кровью смотрю ей вслед, на то, как мотается из стороны в сторону длинный хвост волос, как двигаются ее ноги, легко, плавно, словно танцуя… Завораживая.

Дверь подъезда хлопает, я моргаю, приходя в себя.

Вижу, что водитель тоже пялится на закрытую подъездную дверь, и физиономия у него на редкость идиотская. Наверно, точная копия моей.

Это почему-то дико раздражает. Взгляд постороннего мужика на Лизу. Словно кощунство какое-то.

– Перед собой смотри! – рявкаю я злобно, и водитель, вздрогнув, торопливо отворачивается от двери и трогается с места.

Я откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза.

И тут же перед мысленным взором: длинный хвост волос, плавные танцевальные движения, блестящие глаза, влажные натертые губы… И голос, шепчущий сладко и порочно: «А мне понравилось… Понравилось… Понравилось…»

Черт…

Глава 7. Вторая встреча

– Лазарь, надо решать вопрос с этим чертилой!

Я поднимаю взгляд от документов, которые только что получил с курьером, и смотрю на ворвавшегося в мой кабинет Мишу Волка, одного из моих тренеров.

Мы с Мишей начинали вместе, он меня поддерживал, работал за «спасибо» и еду, когда все было хреново, держал спину, когда, еще в самом начале моей деловой карьеры, на нас наехали братки из области, решившие, что небольшой спортивный клуб в анамнезе им не помешает.

Короче говоря, много чего мы с Мишей вместе пережили, и я его братишкой считаю. И только поэтому позволяю ему вот так, с ноги, врываться в мой кабинет.

Откладываю договор на куплю-продажу очень даже сладкого земельного участка прямо в центре недавно отстроенного спального района. Там недешевые квартиры, с отличной планировкой, компания-подрядчик строит сразу же два детских сада и школу, вся инфраструктура по последнему слову… Короче говоря, только спортивного комплекса им и не хватает сейчас. И вот, будет. Мой уже участок. Осталось только мелкие формальности утрясти и прогнуть владельца земли на скидку.

Именно этим мне сейчас и нужно заниматься, как владельцу, блин, бизнеса!

А я Мишины вопли слушаю.

Ну, а куда деваться?

Миша долго и пространно выражается, и, если исключить из этого потока мат, занимающий девяносто процентов контента, то становится понятным: Мише не нравится новый тренер. Очень сильно не нравится. Так, что Миша хочет его… Эм-м-м… Ладно, надо как-то его кровожадные намерения переключить.

А то Миша – нервный и резкий, боевое и тюремное прошлое дает о себе знать.

А новый тренер – молодой и борзый. В сыновья ему годится. И, похоже, вообще возраст не уважает. Пока что они кусаются словесно, но недалек тот день, когда Миша перестанет быть вежливым. А он сейчас – очень вежливый еще.

Мне убийства в клубе ни к чему, возись потом с трупом…

Потому киваю, встаю из-за стола и отдав распоряжение секретарше, чтоб никого в кабинет не допускала, иду в зал.

А там: картина маслом. Петушиные бои.

Я пару секунд наблюдаю за избиением младенцев, то есть за тем, как мой новый тренер валяет по рингу одного из клиентов. Молодого, еще совсем неопытного парня, но, как и все они в этом возрасте, с гонором и самолюбием.

Не знаю, с чего у них там все началось, но сейчас мне не нравится атмосфера, царящая в зале.

В последнее время, благодаря рекламе, у меня много новичков. Прямо наплыв парнишек, желающих получить навыки рукопашного боя и прокачать мышцы. Народу настолько много, что пришлось экстренно расширять штат, принимать на работу непроверенных сотрудников. И вот теперь огребаю.

– Он сам заводит, Лазарь, – пыхтит тяжело за моим плечом Волк, – на «слабо», типа, берет. А потом, вот так поюзает по рингу, и к нему народ выстраивается на индивидуальную треню. Такой, типа, рекламный ход.

– Разговаривал с ним?

– А то! Вчера, когда засек первый раз, потом сегодня утром еще предупредил… А он опять… Лазарь, я же его убью. Боюсь я чего-то. Понимаешь? Нервный я в последнее время. А он нарывается сильно. Причем, техника хорошая, глянь. Я же сам его брал, я знаю, о чем говорю. Он – сильный боец. И, если я с ним буду драться, то не остановлюсь. Верней, он не остановится. А это – нары. Я не хочу опять на нары, Лазарь! Я только жить начинаю, можно сказать…

Ну, предположим, Миша нервный не в последнее время, а в последние лет сорок своей жизни… А в остальном… Да, парнишка техничный. Я вспоминаю его резюме. Чемпион, смешанные единоборства, участие в боях без правил… Это, так-то, пятно на репутации, нам такие ни к чему, но где взять чистых? Чистые все хотят только пояса зарабатывать… А мне сотрудники нужны, которые парней будут до ума доводить. Хотя, тут, похоже, его самого надо доводить… До ума.

И прямо вот сейчас, пока клиента мне не покалечил.

Мальчишка уже едва держится, но, упрямый, встает каждый раз после ударов и пытается атаковать. Сила воли есть. А техника… дело наживное. Надо будет присмотреться к нему.