Тайна поместья Эбберли

Чем больше Айрис узнавала о библиотеке Эбберли, тем быстрее увядали её надежды найти в ней что-то стоящее. Разве что попадётся какое-то письмо или рукопись. Но, как Айрис поняла, вся переписка леди Клементины и прочих Вентвортов и Ситонов хранилась в кабинете сэра Дэвида под замком. Сэр Дэвид, кстати, думал, что в библиотеке может быть что-то ценное. Он сказал это Айрис во время их второй встречи.

Первую даже встречей нельзя было назвать. Сначала – это было на второй день после того, как Айрис приехала в Эбберли, – она услышала лай. Она уже познакомилась с Наггетом, немолодым уже биглем, который обычно лежал в лежанке-корзинке на кухне или в тени у входа в оранжерею. Наггет был дружелюбным, но очень независимым псом. Миссис Пайк и миссис Хендерсон он ни в грош не ставил, слушался только Уилсона и почему-то Джоан. Но отдавать ему команды или запрещать что-то даже и не требовалось. Наггет был умён, хорошо знал, каков порядок в этом доме, и почти никогда не делал ничего такого, за что его могли бы наругать. Может быть, сказывался преклонный для собаки возраст – десять лет, но Айрис представляла биглей вовсе не такими терпеливыми и тихими. За два дня, что Айрис пробыла в Эбберли, она не слышала от него ни звука.

А в тот день раздался звонкий лай. Он доносился с улицы, и Айрис подошла к окну.

Она не разбиралась в моделях машин, но узнать «Ягуар» по фигурке на капоте могла. Это был именно «Ягуар», длинный и голубовато-серебристый. Уилсон держал дверь открытой, чтобы из машины могла выйти девушка в лёгком бежевом плаще, а Наггет с лаем прыгал у ног молодого мужчины в светлом костюме. Тот присел, чтобы погладить собаку, и Айрис не успела рассмотреть его лицо, видела лишь, что он был высоким и волосы у него были тёмными.

Девушка (Айрис догадывалась, что это должна была быть секретарь, мисс Энид Причард) наконец выбралась из машины. С такого расстояния разобрать было трудно, но мисс Причард показалась Айрис очень красивой. Её темно-русые волосы были уложены в «бабетту» – причёску, которую в Оксфорде среди студенток сейчас было уже и не встретить: они делали начёс впереди и завивали концы; да и такой цвет считался скучным. Но мисс Причард её причёска шла; в её облике было что-то царственное, и высокая «бабетта» это подчёркивала. Мисс Причард, чуть покачиваясь на высоких каблуках ярко-фиолетовых туфель, ждала, пока Дэвид Вентворт наиграется с собакой, и вид её выражал нетерпение, а может, и раздражение. Наверняка ей хотелось быстрее попасть в дом и отдохнуть с дороги, сбросить эти высоченные каблуки…

Наконец Дэвид Вентворт выпрямился и быстро зашагал к крыльцу. Мисс Причард семенила за ним.

Айрис отошла от окна и вернулась к работе. Она была уверена, что сэр Дэвид поднимется в свою комнату (она уже знала, что его спальня была на втором этаже), но он, оказывается, решил познакомиться с новым человеком в доме.

Айрис стояла на лесенке и снимала книги с седьмой сверху полки, когда дверь в библиотеку распахнулась и вошёл сэр Дэвид. Мисс Причард последовала за ним, а миссис Пайк остановилась в дверях. Наггет уселся на пол возле её ног.

Айрис потом сама вспомнить не могла, как она слетела с лестницы вниз. Где-то на половине пути возникла мысль, что она понятия не имеет, как приветствовать человека с титулом баронета. Не делать же реверанс?

Сэр Дэвид просто протянул ей руку:

– Мисс Бирн, как я понимаю? – сказал он, чуть улыбнувшись.

– Да, это я, – ответила вконец растерявшаяся Айрис, осторожно освобождая свою ладонь из его. – Рада познакомиться.

– Я Дэвид Вентворт. А это мой секретарь – мисс Энид Причард. Надеюсь, вы здесь хорошо устроились?

– Да, спасибо, у меня чудесная комната.

– Если что-то понадобится, обращайтесь, пожалуйста, к миссис Пайк.

– Разумеется. И благодарю, что взяли меня на работу. Это честь – оказаться в этом доме. Я читала все романы леди Клементины, кроме детских…

По лицу Дэвида Вентворта словно пробежала тень. Он по-прежнему улыбался, но только губами. Глаза не улыбались.

Он не был похож на свою мать. Но в лице леди Клементины вообще не было ярких черт. У неё было удивительно обыкновенное и незапоминающееся лицо. Её нельзя было назвать привлекательной, но некрасивой тоже никто бы не назвал. Её фотографировал Сесил Битон, и даже он не сумел найти во внешности леди Клементины интересную и яркую грань, не смог показать умную, неординарную, тонко чувствующую женщину, какой она была за фасадом своего обычного лица.

Сэр Дэвид был всего на три года старше Айрис, и на его лице уже не осталось ни капли юношеской мягкости. Черты были резкими, хорошо вылепленными, острыми. И даже если в нём, как и в леди Клементине, не было яркости, узнаваемости, он всё равно был довольно красивым молодым мужчиной.

– Надеюсь, уединение и двенадцать тысяч книг не испугают вас, как это произошло с вашим предшественником? – взгляд глубоко посаженых глаз Дэвида Вентворта был тяжёлым, пронизывающим, как будто он хотел узнать все тайны Айрис.

Если бы они у неё были…

– Мне нравится уединение. И книги тоже…

– Мистер Ментон-Уайт дал вам прекрасные рекомендации.

– Он был очень добр.

– Как мы видим, на мистера Ментона-Уайта не во всём можно полагаться, – вдруг вступила в разговор мисс Причард, остановив на Айрис неодобрительный взгляд. – Ему ясно дали понять, что нужен молод…

– Энид! – резко оборвал её сэр Дэвид.

Та замолчала, но продолжала смотреть на Айрис тем же осуждающим взглядом. Айрис даже не могла понять, на что мисс Причард так смотрит. На её одежду?

Что поделать: у неё не было возможности купить такой изящный деловой костюм, какой был у мисс Причард. На Айрис была тёмно-синяя юбка в складку, белая блузка и туфли на низком каблуке. Красный лаковый ремешок юбки немного разбавлял эту унылую картину, но Айрис и не была такой красоткой, как Энид Причард. Она скорее попадала в категорию милых девушек или тех, кого утешающе называют симпатичными, имея в виду, что до настоящей красоты им ещё далеко. И она не собиралась каждое утро тратить по часу, укладывая волосы в сложную причёску и нанося на глаза слои теней и туши.

Когда Дэвид Вентворт ушёл, Айрис раз пять проиграла в голове их короткую встречу, и каждый раз собственные слова и поступки казались всё более глупыми. Она так и не забралась назад на лесенку, чтобы расставить книги, которые уже просмотрела, когда дверь библиотеки снова открылась.

На этот раз Энид Причард была одна. Без всякого вступления она объявила:

– Мисс Бирн, хочу озвучить вам некоторые правила этого дома. Правила эти касаются сэра Дэвида. Мой кузен – занятой человек, и вы ни в коем случае не должны его беспокоить.

– Я и не собиралась, – сказала немного оторопевшая Айрис.

– Очень хорошо. Но если у вас вдруг появится необходимость что-то обсудить касательно вашей работы, обсуждать вы это должны с миссис Пайк, если дело касается шкафов, бумаги и прочего, или в крайнем случае со мной. Даже если вы найдёте переписку леди Клементины с Черчиллем или первое издание Вивальди, то сообщите об этом мне. Ни в коем случае не сэру Дэвиду напрямую. И не очень-то задирайте нос. Может, вы и окончили Оксфорд, но настоящих достижений у вас пока нет.

– Я поняла, мисс Причард, – сказала Айрис.

Почему-то больше всего её в этот момент занимала мысль: что имела в виду мисс Причард под первым изданием Вивальди? Что в библиотеке были ещё и старинные ноты? Или она просто думала, что Вивальди – это писатель? Вряд ли. Она, выходит, была родственницей сэра Дэвида и должна была получить хорошее образование. Однако её выговор как будто бы говорил об обратном. У сэра Дэвида произношение было безупречным, наверняка полученным в местах вроде Итона, Кембриджа и Оксфорда, а вот в речи Энид проскакивало что-то похожее на северные диалекты. Айрис была не из тех специалистов, которые по паре предложений могли назвать деревню, где человек вырос, но какие-то нетипичные отзвуки в речи Энид она слышала.

Как бы там ни было, Айрис не собиралась нарушать указаний грозной мисс Причард. Та сразу отнеслась к ней с предубеждением, словно ждала от нового человека неприятностей.

Во второй раз Айрис увидела Дэвида Вентворта через два дня. В этом доме действительно можно было жить почти что бок о бок и не видеться.

Айрис просматривала книги, которые сняла с одной из полок, и думала о том, что работать стало бы гораздо приятнее, будь в библиотеке проигрыватель или хотя бы радио. Заполнять журналы и карточки – довольно скучное занятие, и если в библиотеке колледжа она время от времени болтала с другими служащими, то здесь осталась совершенно одна.

Айрис напевала себе под нос «Little Miss Lonely», когда услышала позади щелчок двери. Она обернулась.

Дэвид Вентворт стоял в дверях, точно не решаясь войти. Наггет вынырнул откуда-то сбоку, сделал несколько шагов, лениво повиливая хвостом.

Айрис вскочила на ноги – опять слишком резко, так же как в тот раз, когда стояла на лестнице.

– Добрый день, сэр, – поздоровалась Айрис.

– Добрый день, мисс Бирн. Извините, я… Когда я увидел вас за столом, то со спины вы показались мне немного похожи на мою мать. Как будто она снова здесь.

Айрис и самой казалось, что призрак леди Клементины витает над этим местом. Живущие в Эбберли люди постоянно вспоминали её, говорили о ней как о том, кто только что вышел, – как будто после её исчезновения время в доме остановилось. Наверное, так и происходит, когда человек исчезает внезапно и необъяснимо… Если бы они точно знали, что леди Клементина мертва, то могли бы оставить её в прошлом, но она не отпускала: ни своего сына, ни свой дом, ни даже слуг. Даже те, что поступили на службу уже после исчезновения леди Клементины, начинали говорить о ней так, точно знали её, словно она оставалась где-то в доме, как больной человек, которого стараются не беспокоить, но за которого непрестанно тревожатся.

– Простите, – ответила Айрис. – Я не хотела, чтобы так получилось… Я думала, она работала за тем столом, и поэтому никогда за него не садилась.

Айрис указала на второй из столов, возле которого стояла печатная машинка.

– Она работала и за тем столом, и за этим, и за теми, – Дэвид Вентворт указал на дальнюю часть библиотеки, – и на диване, и в кабинете, и у себя в комнате, и в новой гостиной. Она постоянно меняла место.

– Это очень трогательно, что здесь лежат её вещи. – Айрис начала говорить это скорее из вежливости, но потом от нахлынувших чувств перехватило горло, и ей пришлось остановиться, чтобы сглотнуть. – Что всё сохраняется в том виде, как было, пока она… работала здесь.

Дэвид Вентворт, до того слушавший со спокойно-равнодушным лицом, вдруг резко перевёл на Айрис глаза. Он понял, какие слова едва не слетели с её языка: «пока она была жива».

– Это была идея дяди Роланда, – сказал он, подходя к столу леди Клементины. – Оставить всё так, как было при ней. Это её любимая ручка и именно та бумага, на которой она писала. Печатной машинкой она редко пользовалась, почти никогда… – Дэвид Вентворт чуть заметно улыбнулся. – Просила перепечатывать меня. Кроме самой последней рукописи. Я тогда уже уехал в колледж. Здесь только нож для писем не тот, что был, но похожий. У нас пропало несколько серебряных вещей: ножи, вилки, солонка – нож с письменного стола в том числе, но потом оказалось, что таких ножей был целый набор, отличаются только камни. У этой птички вместо глаза вставлен маленький изумруд, а на старом ноже был синий камень. – Он повернулся к Айрис. – У вас есть всё, что нужно для работы?

– Да, всё есть.

– Я уже говорил, но повторюсь: надеюсь, вы здесь не заскучаете и не сбежите.

– Думаю, что мой предшественник рассчитывал на большее, может быть на открытия… Но меня пригласили каталогизировать библиотеку, и именно за этим я и приехала. Я не считаю эту работу скучной или примитивной. Лорд Бернерс занимался таким в Оксфорде, значит, для меня это и подавно хорошо.

– Вы тоже думаете, что в библиотеке нет ничего особенно ценного? – вопрос был произнесён со странным нажимом.

– Здесь есть книги, которые могут стоить несколько сотен фунтов, но ничего такого, что вы не могли бы купить в антикварном магазине в Лондоне или на аукционе.

– То есть ничего уникального?

– Об этом можно будет сказать наверняка, только когда я разберу все книги до единой, но пока у меня сложилось такое мнение, – осторожно ответила Айрис.

– Подозреваю, что это не так. Отчасти поэтому я и затеял историю с каталогом. Дело в том, что… Даже не знаю, как сказать, чтобы не напугать вас, мисс Бирн. Я думаю, что здесь есть нечто очень и очень ценное. За последние полтора года Эбберли трижды пытались ограбить. И каждый раз преступники хотели проникнуть именно в библиотеку.

Айрис встревоженно осмотрелась, словно надеясь заметить следы взлома.

– Когда это произошло в первый раз, все решили, что это какие-то случайные люди. Может быть, бродяги. Хотя в этих местах такого раньше не было. Но я велел садовникам на всякий случай выпускать на ночь собак. Во второй раз преступники забрались в дом днём. Представляете, какой риск наткнуться на людей?

– Честно говоря, небольшой, – не удержалась Айрис. – Я по несколько часов никого не вижу и не слышу, когда сижу в библиотеке.

– Но откуда грабителям про это знать? И не так уж тут безлюдно. Когда в дом залезли во второй раз, Джоан, горничная, шла к боковой лестнице и почувствовала, что тянет холодом. Она зашла в угловую гостиную и увидела, что выставлено стекло. Конечно, сразу подняла крик. Уилсон и миссис Пайк даже видели, как двое мужчин убегают к воротам, но поймать их не сумели. Они пытались взломать дверь в библиотеку. Я тогда жил в Лондоне, а когда хозяев в доме нет, кабинет, библиотеку и непроходные гостиные запирают. Для чего-то грабителям нужна была именно библиотека, хотя в комнатах, через которые они прошли, было много дорогих вещей. После этого я решил, что надо поставить решётки на окна. Но на такое количество окон решётки изготавливаются долго, и за это время в дом забрались ещё раз. В тот раз тревогу поднял Наггет, он уже старичок, мало что слышит, наверное просто повезло. Это было в январе, больше в дом залезть не пытались, но меня не отпускает мысль: что же они искали? Все самые ценные вещи закрыты в сейфе в серебряной комнате[3], но в столовых и гостиных их тоже немало. Зачем идти в библиотеку?

– А вы уверены, что ничего не пропало? – Айрис с сомнением посмотрела на книжные полки. – Если забрать даже десяток книг, никто этого не заметит.

– Думаю, что нет. Они сумели проникнуть в библиотеку только в самый первый раз, но не успели ничего найти. Даже когда я знаю, где примерно искать, у меня уходит несколько минут. А это моя библиотека. По грязи на коврах поняли, что они топтались вон там, – сэр Дэвид показал на «низкую» часть библиотеки. – Один даже зачем-то снял с себя плащ вроде дождевика. Бросил на кресло у камина.

Айрис задумалась. История была интересной. И очень странной.

– Если вы правы и кто-то действительно охотится за книгой, то этот человек должен был бывать здесь раньше. Потому что искать книгу, не зная, на какой она полке, – полнейшее безумие. Тут и за день не управиться…

– Я думаю точно так же. Хотя, знаете, эти попытки ограбления были довольно отчаянными. В дом пытались залезть среди бела дня, зная, что тут есть прислуга.

– Но если этот человек бывал в доме, что помешало ему просто взять книгу? Он мог бы положить её в свой чемодан и уехать.

– Про это я тоже думал, – кивнул Дэвид Вентворт. – Пока здесь жила моя мать, у неё нечасто, но бывали гости, обычно родственники. Некоторые жили здесь неделями, кто-то приезжал на выходные. Сейчас здесь никого не бывает, кроме моего брата и изредка сотрудников компании.

Айрис хотела спросить: разве у него нет друзей? Но вовремя закрыла рот. Вопрос получился бы ужасно бестактным. И, кроме того, она за те пять дней, что провела здесь, уже поняла, что сэр Дэвид вёл жизнь почти что затворническую. Исчезновение матери шесть лет назад сильно его изменило.

– Тогда можно предположить, – сказала Айрис, – что кто-то из гостей несколько лет назад обнаружил здесь книгу, но не понял, насколько она ценна. Или обстоятельства его жизни были таковы, что ему не нужно было ничего красть. Впоследствии что-то меняется: или этому человеку становятся нужны деньги, или он осознаёт ценность книги.

– У вас быстрый ум, – улыбнулся Дэвид Вентворт. – Наверное, любите читать детективы?

– Нет, не очень. Я кое-что читала, но мне больше по душе другие вещи.

– Хорошо. Не буду больше вам мешать. Просто хотел предупредить, чтобы вы не пропустили то самое сокровище.

Когда Дэвид Вентворт вернулся в свой кабинет, Айрис прошлась вдоль полок, разглядывая корешки. Если сэр Дэвид был прав, где-то здесь скрывалось нечто ценное… А вокруг рыскали грабители.

И кто бы мог предположить, что работа в библиотеке может оказаться опасной?

Глава 3

Река

8 августа 1964 года

Айрис последовала совету, полученному от Уилсона, и записалась на экскурсию по Стоктону. Из достопримечательностей там были: остатки замковой стены и обнаруженные рядом с ней полы римской виллы, собор Девы Марии и руины монастыря Святого Ботольфа.

В ближайшую неделю экскурсий не было, и Айрис записалась на следующую. Пока она разговаривала по телефону, который был повешен в коридоре на стене напротив комнаты миссис Пайк, мимо неё прошествовала Энид Причард. По случаю воскресенья она была одета не в обычный строгий костюм, а в лёгкое платье лимонно-жёлтого цвета. Миссис Пайк в комнате не оказалось, и Энид прошла дальше. Когда она возвращалась, Айрис, закончившая разговор, столкнулась с ней в коридоре. Энид окинула её холодным, почти враждебным взглядом:

– Доброе утро, мисс Бирн. Хочу сказать, что джинсы в этом доме недопустимы, даже если у вас выходной.

– Сэр Дэвид меня не увидит.

– Уж надеюсь, – протянула Энид и прошла дальше по коридору.

– Господи, вот же змея… – тихо произнесла Айрис, когда дверь в столовую за Энид закрылась. Или, может быть, не в столовую, а в комнату для завтрака. Айрис до сих пор путалась в огромном количестве одинаковых дверей в коридорах, предназначавшихся для слуг.

Айрис расстроило не столько само замечание, – она считала, что в своё свободное время может надевать что угодно, лишь бы оно не было откровенно неприличным, – сколько тон и придирчивый, едкий взгляд.

– Не переживайте из-за неё, мисс, – послышался за спиной Айрис голос миссис Пайк, которая стояла в дверях кладовой. – Носите что хотите. Уж насколько я не люблю эти нелепые штаны, но и то считаю, что пока вы не на работе, можете носить их на здоровье, раз вам нравится. Мисс Причард вам не хозяйка.

– Я знаю, но… – Айрис вздохнула. – Она всё же секретарь сэра Дэвида и к тому же его кузина.

Мисс Пайк покачала головой:

– Я думала, она уже унялась… – и добавила со смешком: – Никакая она ему не кузина!

– Она сама мне сказала в первый же день, как…

– Не хотите выпить чашечку кофе? – внезапно предложила миссис Пайк.

Айрис уже пила кофе, но не стала отказываться от второй чашки, чтобы послушать, что миссис Пайк расскажет. Домоправительница никогда раньше не обсуждала ни сэра Дэвида, ни леди Клементину – по крайней мере не говорила о них ничего личного. Но Энид Причард её, судя по всему, не на шутку разозлила.

У миссис Пайк, как у экономки, в доме были свои комнаты внизу. Первая служила одновременно гостиной и кабинетом: вечером туда приходили горничные и миссис Хендерсон посмотреть телевизор, днём миссис Пайк планировала покупки и разбиралась со счетами – кроме случаев, когда бумаг накапливалось так много, что требовался чуть ли не весь стол в столовой для слуг. Из гостиной маленькая дверь вела в спальню миссис Пайк. Как раз ближе к этой двери и стояли красивый овальный стол с розовой скатертью и четыре стула с гнутыми спинками.

Миссис Пайк достала из шкафа чашки и блюдца, выложила в фарфоровую корзиночку печенье из коробки, даже достала мармелад. На маленькой плитке тем временем грелся кофейник.

Миссис Пайк села наконец на стул и положила сжатые в пухлые кулачки руки на стол. Вид у неё был весьма решительный, словно она не кофе пить собиралась, а отчитать нерадивого зеленщика за увядшую петрушку.

– И ведь знаете, мисс Бирн, её старания не впустую! – сказала она наконец. Выражение лица у неё было уязвлённым, почти расстроенным. – Многие так и думают, что она родственница Вентвортам. Птица высокого полёта… При сэре Дэвиде она никогда не называет себя его кузиной. Не смеет!

– Она это просто выдумала? – Айрис была озадачена. Зачем Энид Причард так делать?

– Вы ведь знаете, что поместье, да и вообще всё, принадлежало… принадлежит леди Клементине? Она была богатой наследницей, завидной невестой…

Конечно, Айрис знала: говорили, что у её мужа, сэра Джона Вентворта, за душой не было ничего. На самом деле у его отца был большой дом в Кембридже и адвокатская практика, но в сравнении с состоянием Ситонов это была капля в море.

– Она замуж не торопилась, но родители всё давили, говорили про наследника. Это я знаю от мисс Фенвик. Она начала работать у Ситонов ещё до Великой войны, заботилась о леди Клементине с рождения. Я-то сюда пришла в сорок шестом, уже после смерти сэра Джона, но мисс Фенвик любила иногда поговорить. С годами люди делаются болтливее, заметили? Так вот, мисс Фенвик рассказывала, что леди Клементине никто был не по душе. А потом вдруг раз – и появился Джон Вентворт. Он производил впечатление на женщин. Это я сужу по девушкам с фабрики – а я на фабрике Вентвортов всю войну проработала… И когда он там появлялся, все так и таяли, хотя он просто мимо проходил. Видели его фотографии в гостиной?

Айрис покачала головой.

– Гляньте потом, – посоветовала миссис Пайк. – Стоит в рамке в новой гостиной, а в угловой есть альбомы. Смотришь на фотографию – ничего особенного, но вживую было у него обаяние, этого не отнимешь.

– Простите, что спрашиваю, – заговорила Айрис, когда миссис Пайк отвернулась проверить кофейник, – но эти девушки на фабрике…

Она не решилась продолжить. Но миссис Пайк её поняла:

– Нет-нет, никогда о таком не слышала, а уж посплетничать мы любили. Но сэр Джон был не дурак! Если он и позволял себе некие… развлечения, – она поморщилась, – то уж так, что никто не знал, ни одна живая душа. Он же понимал, что потеряет всё, если леди Клементина подаст на развод. Он управлял её фабриками, землями – всем. Так что не в его интересах было безобразничать на стороне. Хотя когда это останавливало мужчин?! О чём я говорила? Ах да! У сэра Джона был младший брат, Роберт. И у него-то ничегошеньки не было, даже титула. Он кое-что унаследовал бы от родителей, но пока они были живы, не было ничего. Когда сэр Джон женился, он стал помогать брату, потом дал ему хорошее место на одном из заводов. Не знаю, что уж он там делал… В сороковом году Роберта призвали, вернулся он в сорок третьем, без обеих ног. Выше колена обе ампутированы. Ещё у него было ранение в грудь, весь покалеченный. Ужас просто!

– А сэр Джон? Его не призвали? – спросила Айрис.

– Нет, у него с детства сердце было не в порядке. Да и если бы было в порядке, то не призвали бы. У фабрик были военные заказы, они и двигатели делали, и прожекторы, и снаряды. Этим всем надо было управлять, так что на заводе от сэра Джона было больше пользы, чем если бы он погиб на каком-нибудь пляже. А бедный Роберт остался без ног, да… Он потом вернулся на фабрику, но проработал совсем мало. Здоровье было никудышное. После войны он нанял одну женщину, медсестру, чтобы она помогала ему. Ну, знаете, уколы делала, растирала, культи у него воспалялись часто. Он ведь так и мучился до конца жизни… И эта медсестра за два года его так обработала, что он на ней женился. Да! На обычной медсестре. Когда они поженились, она привезла сюда своих дочерей от первого брака, которые воспитывались у бабушки где-то в Лидсе, что ли. Маргарет и Энид. Но Роберт Вентворт их не удочерял, так что никакая Энид не кузина сэру Дэвиду. Просто его дядя её воспитывал. Да и сомневаюсь, что воспитывал, ему с каждым годом делалось всё хуже. До того ли ему было? Но вот его жена, та из кожи лезла, чтобы своих девочек протолкнуть куда повыше, познакомить с детьми леди Клементины, с прочей состоятельной родней. Она постоянно подчеркивала, что леди Клементина её невестка, а сэр Дэвид – племянник. Ну, положим, ей-то он племянник, но вот её девочкам вообще не родня. При леди Клементине Мюриэл постоянно напрашивалась в гости и в Эбберли, и в лондонский дом. Бедняге Роберту нужен был покой, а она таскала его туда-сюда! Он ничего уже не хотел… Тем более сэр Джон тогда уже умер. От сердца. Если бы Роберт ещё к родному брату приезжал, а то ведь к его жене. Чужой дом, поездки… Думаю, это его и доконало. А всё Мюриэл! Мужу говорила, что леди Клементина его приглашает, а ей писала, что Джон очень скучает по племянникам, в общем врала всем и думала, что никто не догадывается. Она и девочек своих подучивала, чтобы те крутились постоянно возле Дэвида и Руперта. Руперт, конечно, не родной ребёнок, усыновлённый, но Мюриэл знала, что его тоже в обиде не оставят, будет и хорошее содержание, и наследство.